La Poupee

Профессора Снейпа, двойного агента и в принципе крайне невозмутимого человека, в последние несколько лет могла вывести из душевного равновесия только одна фраза: — Северус, мальчик мой, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет. Фразу эту следовало произносить мягким, добродушным голосом, а потом, позвякивая колокольчиками, степенно удаляться по коридору, не ожидая ответа. Вот тогда Северус Снейп точно доводился до кондиции, при которой гриффиндорцы горели без огня, на чистой силе ярости. — Он сегодня в разы злее, — едва слышно шептал Невилл, трусцой вылетая из кабинета зельеварения. — Брось, он так на тебя смотрит, потому что ты уже два котла за месяц взорвал, — отчитывала мальчика Грейнджер, на ходу поправляя стопку книжек, которую держала в руках. — Надо быть внимательнее! — Да нет же, Гермиона! — воскликнул Лонгботтом и опасливо оглянулся на дверной проём, из которого всё ещё выползали умученные Снейпом ученики. — Обычно он смотрит вот так, — гриффиндорец нахмурил подпаленные последним взрывом брови, — а сегодня — вот так, — скорчил он рожу ни чуть не меньше разбуженного в недобрый час вурдалака. Гермиона закатила глаза одновременно с проходящим мимо Драко. Оба же скривились и демонстративно отвернулись друг друга. — Пять баллов с Гриффиндора за кривлянья в коридоре, — донёсся ледяной голос из-за спины. Снейп смерил Лонгботтома последним умерщвляющим взглядом и, не дослушав проблеянные в ответ извинения, направился в сторону кабинета директора. — Да, Невилл, ты прав, — Грейнджер успокаивающе похлопала начавшего от испуга икать Невилла по спине. — Обычно он нас штрафует хотя бы за то, что прописано в правилах. Северус Снейп свернул уже за угол и, укрывшись от вездесущих детей в неприметном проходе, прибавил шагу, справедливо полагая, что чем раньше он окажется в кабинете директора, тем быстрее его покинет. Профессор перескакивал через несколько ступенек, пользуясь полной анонимностью глухих коридоров Хогвартса, где только ночью шаталось несколько неугомонных — но всё ещё пытавшихся скрыться от расправы — парочек. Откуда о всех потайных уголках возлюбленных знал нелюдимый декан Слизерина — история умалчивала. — Шоколадная лягушка, — выплюнул Снейп в лицо гаргульи, намекая, что стоит побыстрее переставлять лапами. — Мальчик мой, — директор, как и обычно, сидел за столом и разглядывал на свет тонкую фарфоровую чашечку, — ты хорошо себя чувствуешь? — С чего вы взяли, что со мной что-то не так, Альбус? — процедил сквозь зубы Северус, запахивая мантию и привычно усаживаясь в пёстрое кресло, чья обивка была мрачному магу также омерзительна, как и небезызвестные лимонные дольки. — Ты так хлопнул дверью, что мой вредноскоп упал с полки, не успев даже засвистеть, — улыбнувшись в бороду, ответил старец и призвал зачарованный сервиз. — Чаю? — Откажусь, — Снейп усилием воли разжал челюсти. — У меня полно дел, Альбус, давайте обойдёмся без любезностей. Директор с нескрываемым разочарованием посмотрел на коллегу поверх стёкол очков и, отхлебнув приторно-сладкого чая, неторопливо начал: — Меня беспокоит поведение Гарри, Северус. Нет-нет, не ершись, это никак не связано с его распределением на Слизерин. Я даже в чём-то предполагал такой исход, но… недавно произошёл случай, который заставил бы любого, даже стороннего наблюдателя, усомниться в человечности мальчика. — Что вы хотите этим сказать? — Снейпа совершенно не впечатлили туманные изъяснения директора. По мнению профессора зельеварения, Поттер был ничем не примечательным ребенком: если он и выделялся из толпы, так только неконфликтным и исключительно покладистым характером, в равной степени сдерживавшим от тирании факультета отпрыска Малфоев и умилявшим поголовно всех слизеринок. «Бесчеловечность? Мальчишка безукоризненно вежлив, исполнителен, никогда не отказывает в просьбах. Возможно, слишком безэмоционален для одиннадцатилетнего, но это скорее плюс в этом царстве бесконечного пубертата», — подумал Северус, уже готовый к спору с Дамблдором, хотя бы просто из принципа. — Недавно случился пренеприятный случай на уроке полётов… — И что же такого сделал Поттер? — поторопил Снейп, недоверчиво скрещивая руки на груди. — В том-то и дело, — в уголках светлых глаз Дамблдора залегли печальные складочки, — он ничего не сделал.

***

— Отец подарил мне первую метлу на четырёхлетие, — Драко, спешивший на квиддичное поле, чуть ли не подпрыгивал от предвкушения, — так что я без проблем справлюсь с любым заданием. Думаю, если бы не глупое правило, что первогодкам нельзя участвовать в матчах, Флинт точно взял бы меня в команду! Гарри ответил приятелю нечитаемым выражением лица, который каждый мог истолковать в силу собственной фантазии и желания. На самом же деле, Поттер размышлял о том занимательном факте, что его новый приятель говорил с восторгом только о трёх вещах: полётах, отце и шоколадных котелках. Именно в такой последовательности. И если потрясающий вкус котелков Гарри уже успел оценить, рассказы о Малфое-старшем вызывали если не уважение, то страх у всех слизеринцев без исключения, то насчёт перспективы залезть на метлу и подняться в воздух — Поттер предвкушения блондина точно не разделял. — Главное крепко держись и не заваливайся набок, — поучал Малфой, по заведшейся привычке придерживавший Гарри за локоть. Оба нашли такой способ перемещения наиболее комфортным: Драко не приходилось громко говорить и бояться быть услышанным другими, а Гарри позволял блондину настойчиво тащить его туда, куда хотел. — И если будешь падать — группируйся. Несмотря на заниженные ожидания, летать Поттеру понравилось. Хотя старые школьные мётлы и не были заточены на комфортность (о чём не преминул уведомить всех эксперт Малфой), но ощущение невесомости и плавного покачивания древка, готового по желанию ездока свернуть или подняться ввысь, завораживало. Гарри с удивлением подумал, что хочет ещё раз полетать. Драко же всё это время красовался на метле, умудряясь без проблем держаться на ней без помощи рук да ещё придирчиво рассматривать ногти. Он чуть не лопался от гордости, заметив, что только у него и вошедшего в королевскую свиту Гарри получилось призвать метлу с первого раза. От этого настроение Малфоя было из разряда «море по колено». А потом Невилл Лонгботтом свечкой взмыл под облака и также феерично свалился с метлы на землю, и настроение Драко пробило отметку «и небо по пояс». Как только мадам Хуч отошла на безопасное расстояние, блондин поднял выпавшую из кармана Невилла напоминалку. — Видели его лицо? — Драко насмешливо фыркнул, оборачиваясь через плечо на своих неизменных сопровождающих. Крэбб и Гойл понимающе загоготали, а Гарри кивнул: видел, конечно, не слепой. — Этот тупица крепче держал бы это, — Драко подкинул сферу в воздух и ловко поймал, — если бы понял, что падает на задницу. — Отдай это мне, Малфой, — Гермиона вышла вперёд, протягивая раскрытую ладонь. — Иначе что? — Драко сделал шаг назад, ровняясь со слизеринскими вышибалами и всё также издевательски подбрасывая лонгботтомовскую напоминалку. Он явно ожидал, что заучка-Грейнджер, без году неделя как ставшая волшебницей, попытается отнять у него шар проверенным магловским способом — ввязаться в потасовку. Но Гермиона только поджала губы, становясь похожей на гриффиндорского декана, и, вздёрнув подбородок, развернулась к Гарри. — Я читала про тебя в «Новейшей истории магического мира». Ты — Мальчик-Который-Выжил, Победитель Того-Кого-Нельзя-Называть. Поттер кивнул, не зная, что на это ответить. Да, именно так его и называли все, кому ни лень. Хотя за громкими названиями стоял далеко не подвиг, а невероятное стечение обстоятельств и смерть родителей Гарри. — Ты был рожден бороться со злом! — голос Гермионы повысился, а палец обвиняюще указал в сторону в миг переставшего ухмыляться Драко, которого явно уже не забавляло это представление. — Должен сражаться с такими вот никчёмными людьми, а ты им потворствуешь! Гарри полным непонимания взглядом уставился на нахмуренные брови девочки, её расстроенные глаза и воинственную позу. Он бы и не против был помочь, но не понимал, что Грейнджер от него хочет. Потребовать у Драко игрушку назад? Поттер взглянул на приятеля, ожидая его реакции. — Гарри Поттер могущественный волшебник, а не всеобщий благодетель, — Драко скривился и, поймав вопросительный взгляд Поттера, который явно не знал, что делать, заслонил его собой, выйдя вперёд. Напоминалка выпала из тонких пальцев и, спружинив на мягкой траве, откатилась к ногам гриффиндорки. — Он никому ничего не должен. Малфой эффектно отвернулся, показывая, что разговор закончен, и дальнейшего общения с маглокровкой не последует. А Гарри всё крутил в голове последнюю отчеканенную Драко фразу. Он никому ничего не должен. И эти слова разливались теплотой в груди.

***

— Гарри, ты спишь? — полог кровати аккуратно приподняли, и Гарри, щуря подслеповатые глаза, интуитивно подался вперёд. — Не сплю. Драко? Полог отодвинулся ещё больше, и на кровать залез Малфой, подсвечивая себе путь слабеньким Люмосом. — Подвинься, — закопошился блондин, тесня уже дремавшего Поттера на другую половину кровати. Гарри подвинулся и опять откинулся на подушки. — Ты чего? — в скудном свете палочки Гарри не видел светлых бровей Драко, но был уверен, что те подпрыгнули в недоумении. — Ты сюда спать пришёл? — Что? Нет! — Драко сконфуженно прокашлялся, скрывая смущение. — Нет! — повторил он зачем-то. — Я хотел спросить. Мальчишка притянул острые коленки к груди и положил на них подбородок, в кой-то веке подыскивая слова. Гарри же лежал на спине и терпеливо ждал, бездумно разглядывая совершенно чёрный в темноте полог. — Как ты думаешь, Грейнджер права? Что я никчёмный? — Нет, — сразу же ответил Поттер, всё также не поворачивая головы. — А какой я? — ещё тише прошептал Драко, ловя каждый звук. Гарри немного помолчал, неожиданно вспомнив, как утром на уроке Малфой помогал ему оттереть кляксу с эссе по трансфигурации. — Точно не никчёмный, — в конце концов подытожил свои мысли Гарри и прикрыл глаза. Драко фыркнул и принялся выбираться обратно. — Слушай, — замер мальчик, теребя в пальцах плотную ткань, — а ты действительно разрешил бы мне остаться спать в твоей кровати? — Да. Драко хмыкнул ещё раз и, опуская полог, одними губами прошептал, как диагноз: — Пот-тер.