***
Было легко оставить без внимания утреннее происшествие. Было легко притвориться, будто ничего не случилось. А потом Уиллу начало казаться, что на самом деле так оно и есть. Он просматривал файлы и в глубине души раздумывал, могло ли все это быть необычайно ярким сном. Он как раз изучал записи по сотрудникам от E до F, когда Ганнибал оказался рядом с ним. Тот читал записи в обратном порядке, начиная с Z, и уже успел просмотреть две картотеки. — Нашел что-нибудь? — спросил Уилл. Ганнибал предложил ему бутылку воды. — О. Спасибо. Это было очень кстати среди здешних пыльных папок и выкрученного на полную мощность обогревателя. Ганнибал наблюдал за тем, как Уилл пьет, но не говорил ни слова. Они оба вернулись к работе, и ощущение нереальности только возросло.***
Уилл стоял возле дома Хоббсов. Кровь покрывала его лицо и руки, где-то еще липкая, а где-то — подсохшая, вызывающая зуд. Он не мог видеть четко. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что кровь заляпала стекла очков. Пришлось их снять. Ганнибал проскользнул мимо толпы полицейских и остановился перед домом. Он на ходу вытирал руки полотенцем. Ткань была вся в красных разводах, и Ганнибал протянул полотенце Уиллу. — С ними все будет в порядке, — сказал Ганнибал. — С женой и дочерью. Миссис Хоббс забрали в больницу, но он не успел нанести ей серьезных ран до того, как ты застрелил его. — Хорошо. Это хорошо. Уилл встряхнулся. Он оттер кровь с ладоней и предплечий, а чистым уголком полотенца очистил лицо. — Ты пропустил пятно. И далеко не одно. Уилл принялся тереть сильнее. — Мне нужно найти… Найти ответственного за место преступления. Джек все еще давал показания в суде. Уиллу пришло в голову, что местная полиция, наверное, считает главным его. Он оглядел толпу полицейских и парамедиков. — Садись в машину. Я отвезу нас обратно в мотель. — Я поведу, если ты не возражаешь. Уилл несколько секунд смотрел на протянутую руку, а потом передал ключи Ганнибалу. — Кажется, ты не слишком потрясен всем этим. — Я больше десяти лет работал хирургом в отделение скорой помощи, в больнице Джонса Хопкинса. Я видел много крови. А порой и резню. — Резню? Ганнибал открыл дверь машины, и Уилл сел внутрь. Они выехали на дорогу сквозь вихрь осенних листьев, поднятых в воздух движением автомобиля. — Поножовщина в приемном покое. Стрельба рядом со зданием больницы. Я видел только последствия стрельбы, но при нападении с ножом присутствовал лично. — А теперь ты психотерапевт. Ты после этого уволился из больницы? — Нет. Я убил пациента. Или так мне казалось тогда. Я не смог спасти ее. — Вряд ли это был первый раз, когда кто-то умер у тебя на операционном столе, — Уилл вздохнул. — Извини. Я не… мне не следовало говорить этого. — Разумеется, ты прав. Это был не первый раз. Но он стал последним. Мой учитель анатомии в мединституте любил одну поговорку. Повара прячут свои ошибки под соусами, архитекторы — под плющом. Последствия врачебных ошибок скрыты слоем земли. Уилл думал о Хоббсе. О том, как он лежал на полу в гостиной, становясь все белее и белее, пока его кровь пропитывала ковер. — Так лучше, чем закапывать в землю последствия своих достижений? — А Хоббс стал достижением? — Я убил плохого парня. Спас чьи-то жизни, — Уилл сжимал полотенце в руках. Оно было влажным, холодным, и кончики его пальцев онемели. Пятна крови проступали все ярче и стали единственным, что он мог видеть. — Джек это одобрит. Ганнибал ничего не ответил. Когда они вернулись в мотель, он проводил Уилла до его комнаты. — Тебе нужно принять душ и переодеться. Если ты одолжишь мне свой ключ, я принесу тебе кофе. Уилл смутно подумал о том, что неплохо бы просто посидеть в углу душа, пока горячая вода не перестанет литься. Но в мотеле она могла закончиться не скоро, а кофе был неплохой идеей. Уилл посмотрел на руку Ганнибала, вновь протянутую в ожидании ключа. — Ты не обязан этого делать. — Брак — это партнерство. Я уверен, ты бы сделал то же для меня. Уилл потер глаза. — Принес тебе кофе после убийства? — Возможно. Никто не знает, что день грядущий нам готовит. — Ты же не серьезно. Не после того, что случилось сегодня. Ганнибал стоял там, в дверном проеме. Он смотрел, как Уилл спустил курок. Девять раз. — Я серьезен. Сейчас даже больше, чем раньше, — он коснулся руки Уилла — прикосновение было теплым. — Ключ? Уилл опустил ключ в его ладонь и отправился в душ. Он стоял под струями горячей воды, подставляя лицо брызгам. Сходить за кофе — это недолго. Может, Ганнибал уже был в номере, сидел за столом у окна. Ждал его. Это заставило Уилла выйти раньше, чем он планировал. Он не захватил с собой сменную одежду, но надевать прежнюю не хотелось. Даже мыски ботинок были забрызганы кровью. Он завернулся в полотенце, выглянул из двери ванной и осмотрел спальню. Там было пусто. На секунду он задержал взгляд на пустом стуле, стоявшем у окна, а потом направился к своей сумке, чтобы взять чистую одежду. Ганнибал зашел в тот момент, когда Уилл натягивал футболку. Он принес с собой термос с кофе и что-то, завернутое в тканевую салфетку. Он развернул ее на столе и достал половину багета, два вида сыра, красную грушу и гроздь красного винограда. Уилл прикрыл глаза на пару секунд, запустил пальцы во влажные волосы. — Я не хочу есть. — У тебя был шок. Еда часто помогает прийти в себя. Ганнибал сел за стол и налил им кофе. Он прихватил с собой тарелки. И изогнутый нож для нарезки сыра. Уилл уселся напротив Ганнибала. Он чувствовал себя отрешенным, как будто издалека наблюдал за тем, как Ганнибал режет сыр. Словно происходящее в любой момент могло обратиться в кошмар. Словно стоило ему надкусить виноград, и тот начал бы кровоточить. Он взял одну виноградину, очистил кожицу вокруг отверстия, где ягода раньше крепилась к стеблю. Мякоть была такой же темной, насыщенного винного цвета, не кроваво-красного. Уилл положил виноградину в рот и разжевал. — Я полагаю, у нас нет причин здесь задерживаться, — сказал Ганнибал. — Могу я забронировать билеты для нас обоих? Уилл отломил кусочек хлеба. — Зачем ты это делаешь? Ганнибал провел большим пальцем по лезвию ножа. — Страх и желание предопределяют большинство наших решений. Мы боимся дискомфорта, голода, боли, и потому мы работаем, чтобы деньги помогли нам избежать этих лишений. Когда мы говорили впервые, я уже знал, что желаю тебя. Когда ты покинул кабинет Джека, я так же ясно понял, что боюсь лишиться тебя. Мне показалось логичным попытаться избежать этого, если это будет мне по силам. — И ради этого надо приносить мне сыр и бронировать билет на самолет? — Я бы в любом случае готовил для тебя, потому что мне самому нравится. Хотя это с трудом можно назвать готовкой, — Ганнибал слегка склонил голову вбок. Луч солнца упал на его лицо, высветлил кожу до костяной белизны. — А что касается билетов — это меньше, что кто-то может сделать для тебя, после того, что ты был вынужден пережить сегодня. Уилл проглотил еще одну виноградину. — Но это моя работа. — Ты консультант. Преподаватель. Это не твоя работа. — Я должен был найти его. И я его нашел. — Да. Ты его нашел. И теперь тебе пора вернуться домой. Уилл не мог представить чего-то более желанного. Ему хотелось гулять по полям с собаками. Ему хотелось угомонить бурю в своей голове. Может, тогда он сможет осознать события сегодняшнего дня. Джек, наверное, хотел бы, чтобы Уилл остался здесь. У Хоббса, скорее всего, осталась какая-то хижина в окрестностях. Уединенное место, куда он забирал девушек. Где он мог разобрать их на части. Уилл уже представлял себе этот дом — гнездо оленьих рогов стояло у него перед глазами. — Ладно. Ты можешь забронировать билеты. Ганнибал купил им места в первом классе. — Ты же знаешь, что ФБР не будет возмещать деньги за что-то еще, кроме билета на междугородний автобус? Ганнибал сел у окна и поднял штору, чтобы посмотреть на взлетную полосу. — Посмотрим. Прекрасно. Пусть сам разбирается с Бюро. Уилл хотел было опустить свое кресло, но места позади него были заняты пассажирами. Впрочем, сейчас ему было все равно. Через несколько часов, уже после полуночи он отпер входную дверь, налил себе виски, вышел на крыльцо и уселся на лестнице. Его собаки резвились в траве, то и дело возвращаясь, чтобы обнюхать его руки и ботинки. Уинстон устроился рядом с ним. Уилл положил руку на спину собаки и выпил еще виски. — Я согласился, — поведал он Уинстону. — Вот какого черта я это сделал? Уинстон склонил голову набок и коротко гавкнул. Уилл согласился, но так и не сказал Ганнибалу, что передумал. Он даже не был уверен, что передумал. Он с самого начала не пытался разобраться. Согласие вырвалось у него изо рта, как воздух из легких. Он остро чувствовал вакуум, оставшийся в груди. Хоббс дергался, словно в танце, отшатываясь назад, когда пули попадали в его тело. Нож выпал из его рук. Девушка, Эбигейл, кинулась в сторону, целая и невредимая. Уилл посмотрел на звезды и ощутил головокружение, казалось, будто он вот-вот упадет в ночное небо. Измотанный, он склонил голову, чувствуя, как колоссальная тишина давит на него. Телефон в кармане завибрировал. Он достал его — сообщение от Ганнибала. Спокойной ночи, Уилл. Он глядел на яркий экран, а потом медленно написал ответ. ты нормально добрался? Да, спасибо. ок, спокойной ночи Уилл допил виски, позвал собак домой и начал собираться ко сну.***
Джек позвонил ему в пять утра. — Где ты, черт возьми? — Дома, — ответил Уилл. — И почему ты дома? Мы еще не закончили. — Ты хочешь, чтобы я вернулся? Джек молчал достаточно долго, и Уилл подумал, что тот может сказать «да». — С чего ты вообще взял, что можешь просто так взять и уехать? Я убил одного незнакомца и согласился выйти замуж за другого. И я еще мог бы смириться с чем-то одним, но не со всем одновременно. — Думал, что мы закончили. — Ты действительно так думал? Уилл потянулся и направился на кухню за кофе. Джек ожидал его извинений, но ему было наплевать. В иной раз Уилл бы извинился, но сегодня он не собирался потакать чужим желаниям. — Ты велел мне найти его. Я его нашел. У тебя же не возникнет проблем с отчетами? — Дело не в этом, Уилл. Если я не могу положиться на тебя, мы не сможем работать вместе. Уилл подслеповато глядел в кухонное окно. Он мог бы много чего наговорить. Все его мысли крутились вокруг того факта, что в ФБР его уже сочли ненадежным, нестабильным, непригодным для работы. Он ожидал, что его живот скрутит от привычного гнева, но этого не случилось. Вместо гнева была пустота, заполненная лишь воспоминаниями о крови Гаррета Джейкоба Хоббса, разлитой на ковре. — А я и не знал, что мы работаем вместе, — сказал Уилл. — С делом покончено. Хоббс мертв. — Мы поговорим об этом, когда я вернусь, — ответил Джек с неприятными интонациями, которые напомнили Уиллу об отце. Когда Джек бросил трубку, Уилл просто стоял и смотрел, как капает кофе из машинки. Он думал о работе в отделе бихевеористики. Думал о том, как просыпается рядом с телом Элис Николз. Как она уплывает прочь, в темноту. Хоббс больше никому не навредит. Это и была причина, по которой Уилл так хотел работать в ФБР. Он хотел ловить убийц. Он знал, что у него получится. Он не был уверен, что способен на что-то, кроме этого.***
— Они аплодировали. Это было неуместно. — Что ж, экспертный совет не согласится. Ты заслужил похвалу, — сказал Джек. — И они одобрили твое возвращение к оперативной работе. — Вопрос в том, хочешь ли ты вернуться к работе в поле, — сказал Алана, и это вовсе не было похоже на вопрос. — Я хочу, чтобы он вернулся. Уилл наблюдал за тем, как они смотрят друг на друга. Неделю назад он просто пылился за кафедрой. Теперь они грызлись за его разум, как собаки за кость. Результатом стало то, что они оба хотели заставить его встретиться в психотерапевтом: Джек — чтобы доказать его пригодность для оперативной работы, Алана — чтобы доказать обратное. Никто не спрашивал его мнения. — Мы начнем сейчас? — спросил Уилл. — Сессию буду проводить не я, — заметила Алана. — Ганнибал Лектер лучше подойдет для этого. Ваши отношения не настолько личные. Уилл уставился на Джека. — А ты спросил об этом Ганнибала? — У тебя есть основания полагать, что он откажется? — спросил Джек. Уилл открыл рот и снова закрыл. Он ухватился за край стола. Он просто не мог ответить. Его слова могли прозвучать безумно, и его внезапно охватил страх, что Ганнибал будет все отрицать. Что он передумал или вообще не имел в виду ничего серьезного. Уилл забрал свою сумку и протиснулся между ними. — Я просто считаю, что сначала ты должен спросить его самого. Вот и все.***
Час спустя Ганнибал позвонил ему. — Я говорил с Джеком. Возможно, он тебе уже сообщил. Он или Алана. Уилл съехал на дорогу к Вулф Трап, прижимая телефон плечом к уху. — Ты им рассказал? — Я рассказал Джеку, он рассказал Алане, а она позвонила мне. Я только что закончил говорить с ней. — Они тебе поверили? Я не был уверен, что мне поверят. Я и сам не очень-то верю себе. Или тебе, — Уилл взял телефон в руку и хрустнул шеей. Он достал из сумки холодную картошку фри. — Или всему этому. — Возможно, я сумею развеять твои сомнения. Я хочу приготовить тебе ужин сегодня. — Я уже поел в Макдональдсе. Ответом ему была тишина. — Просто перекусил, — сказал Уилл. — Очень хорошо. Где ты сейчас? — Почти дома. — И я тоже рядом. Я подумал, что мне стоит познакомиться с твоими собаками, — сообщил Ганнибал. Уилл уставился прямо на дорогу. — Ты правда рассказал Джеку о… о предложении? — Да, Уилл. Я ему рассказал. — Хорошо, — он сглотнул. — Хорошо. Ну, скоро увидимся. Через пятнадцать секунд после того, как он положил трубку, телефон опять зазвонил. Это была Алана. — Алло? — Уилл. Привет, — она на секунду умолкла. — Я только что говорила с Ганнибалом. — Он не хочет проводить психиатрическое освидетельствование? — Он сказал, что это неприемлемо. — А он объяснил, почему? И снова длинная пауза. — Он сказал, что предложил тебе выйти за него. И что ты согласился. — Кажется, ты ему не поверила. — Не знаю, что и думать, — сказала Алана. — У меня много вопросов, но я не уверена, что мне стоит их задавать. — Может, ты отложишь их до нашего сеанса? Раз уж ты будешь его проводить. — Если ты так хочешь, — медленно произнесла Алана. — Мы можем договориться завтра утром. — Ага. Я тебе перезвоню. — Уилл. Ты в порядке? — Без понятия. Мне пора — я за рулем. Они попрощались. Уилл ехал до дома по пустынным дорогам. Когда он добрался, то увидел бентли, припаркованный на подъездной дорожке. Он сидел в своей машине и тупо смотрел на чужой автомобиль. Сколько же у Ганнибала денег? Какой брачный контракт он захочет заключить? Во сколько может обойтись развод? И не получится ли так, что Уилл останется без сбережений, с собаками и без крыши над головой из-за своей глупой выходки? Ганнибал вышел из тени крыльца и помахал ему рукой. Уилл вылез из машины. Он слышал, как за дверью беснуются его собаки. — Привет. — Здравствуй, Уилл. Очень рад тебя видеть. Выражение лица Ганнибала было мягким, и он держал руки за спиной, будто не хотел ненароком коснуться Уилла. Уилл отпер дверь. Собаки выбежали наружу, взволнованные встречей с новым человеком. Ганнибал принес им кусочки колбасы в бумажном пакете. И таким образом приобрел сразу семь верных друзей. Уилл не смог сдержать улыбку, когда Ганнибал наклонился поочередно к каждой собаке и ровно два раза погладил по голове, как будто это был какой-то ритуал. — Они бродячие? — Больше нет, — ответил Уилл. Ганнибал кивнул и последовал за ним внутрь. — У меня есть кроличье рагу и заготовка для салата, надеюсь, это подойдет. — Звучит здорово. Я могу чем-нибудь помочь? — Ты можешь открыть вино, — и Ганнибал передал ему бутылку. И это было все, что доверили Уиллу - открыть бутылку и накрыть на стол. Ганнибал оккупировал его кухню, быстро исследовал содержимое кухонных шкафов и приступил к работе. Рагу отправилось в духовку в эмалированной металлической посуде цвета морской волны. Ганнибал поставил сумку-холодильник на стойку и достал два вида салатных листьев, свежий инжир, гранат, козий сыр и несколько пучков зелени. Ганнибал разделил их на четыре отдельных стопки. — Что это? Кроме петрушки и лука? — спросил Уилл. Ганнибал взял один пучок и протянул Уиллу, чтобы тот мог понюхать. Уилл наклонился и вдохнул аромат, его пальцы коснулись запястья Ганнибала. Пахло поздней, осенней зеленью, влажно и свежо. — Кервель, — Ганнибал положил зелень в тарелку с салатом, а потом протянул следующий пучок. — И эстрагон. Это для рагу. — Пахнет, как лакрица. — Он похож на анис, — кивнул Ганнибал, — хотя у них разные ароматы. — Мне звонила Алана. Ганнибал подхватил нарезанный лук, придерживая его поверхностью ножа. — Да? — Она проведет психиатрическое освидетельствование. — И какие у тебя мысли по этому поводу? — Наверное, не очень хорошие, — ответил Уилл. Ганнибал бросил лук и петрушку в салат, а потом достал банку приправы, явно домашнюю заготовку. — Джек хочет, чтобы ты и дальше работал с ним. — Да. — А чего хочешь ты сам? Уилл отпил вина и принялся готовить ужин для собак. — Я всегда думал именно об этом. Глупо отказываться. — С возрастом наши желания могут меняться. — А твои изменились? — спросил Уилл. — Будучи молодым человеком, я желал определенного контроля над жизнью и смертью. В конечном счете, как я уже тебе говорил, этого оказалось недостаточно. Смерть часто выигрывает. Я перенес свою страсть к анатомии на кулинарное искусство, и никто не умер в результате моей терапии. — Твоя терапия помогла кому-то выжить? Ганнибал вытер руку бумажным полотенцем и посмотрел на Уилла. — Возможно. Область разума куда более туманное поле битвы, чем область телесного. И успех, и неудача менее драматичны, если кто-то вообще в силах трактовать исход боя. Пожалуйста, достань рагу из духовки. Оно должно было уже разогреться. Они ели за испещренным царапинами обеденным столом. Ганнибал принес тот же хлеб, что и тогда — в мотеле. — Ты сам его испек? — Да. Сейчас я в основном пеку сам. Пекарня, которую я предпочитал, закрылась много лет назад. — Когда ты переехал в Балтимор? — После учебы в медицинском. А ты? — Я был полицейским в Новом Орлеане. Потом переехал сюда. Получил диплом криминалиста. Пытался попасть в ФБР. — И тебе отказали. — Не прошел отбор. — Ты ожидаешь, что результат твоих сессий с Аланой окажется таким же? — Она считает, что я не пригоден для оперативной работы. Чтобы я ни сказал, это не изменит ее мнения. — А ты хочешь изменить ее мнение? — Ганнибал разрезал инжир на четыре дольки и съел одну. Его лицо мгновенно разгладилось от удовольствия. — Я спрашиваю потому, что это я мог стать твоим психотерапевтом. Без твоей просьбы Джек не спросил бы у меня того, что стоило спросить с самого начала. Уилл доел свой салат и задумался. — И ты сам не стал бы ему рассказывать? Разве это этично? — Для начала, я бы обсудил все с тобой. Но я полагаю, что ты подходишь для оперативной работы. У меня нет моральных терзаний в связи с тем, чтобы позволить тебе осуществить желаемое. Уилл сглотнул. Во рту пересохло от того, как Ганнибал произнес это слово — «желаемое». — Тогда мне стоило держать рот на замке. Всю жизнь одно и то же. — Посмотри на это с другой точки зрения. Это важное решение, важный этический вопрос. И ты, конечно, поступил правильно. Это было правдой. Но Уилл поступил так не из-за того, что счел это правильным. Сейчас, наблюдая за тем, как Ганнибал улыбался уголком рта, каким насмешливым был его взгляд, Уилл подозревал, что тот знает причину. — Я хотел узнать, что ты скажешь. — Ты думал, что я отрекусь от тебя. Трижды, пока не пропоет петух? Я ведь не апостол Петр.* — А я не Иисус. — И вот мы здесь, — сказал Ганнибал. — Мы редко знаем заранее, куда приведет нас избранный путь, а потом становится слишком поздно, чтобы повернуть назад. Ганнибал поднял бокал, но не произнес тоста. Они чокнулись, молча выпили и перешли к кроличьему рагу. В комнате было тепло и светло. Собаки по большей части храпели, лежа у камина. Если бы Уилл остался в Миннесоте, так и блуждал бы дальше — по лесу, сотканному из оленьих рогов.