Я не посмею отобрать у тебя жажду мести

Дни тянулись друг за другом дружным роем, но медленно и рутинно. Казалось, что проходит от силы день-два, а на самом деле миновала неделя. Так Киртэкосу и казалось, когда он начал осваиваться в поместье Тигарса. Не нюхавший рабской жизни, парень поначалу тяжело со всем справлялся, но потом он понял, что все, что от него требовалось – это усердно тренироваться и нравиться хозяину, когда тот вызывал к себе. А вызывал Тигарс часто… Каждый визит к нему сопровождался стоянием в начале коридора. Киртэкос не торопился приходить сразу же. Его не покидало чувство того, что он предает своим согласием Наэля. Но ведь эльф сам сказал, что в их положении ничего нельзя поделать. - Я не могу сказать, что мне нравится чужой запах на твоей коже, - разумный скользнул кончиками пальцев по обнаженному бедру партнера, и Кирт почувствовал, как по коже побежали мурашки. – Однако, что мы вольны сделать в данный момент? Наше мнение явно здесь не в приоритете. - Я однажды сказал Тигарсу, что мне больно, когда он кусает за загривок, - осторожно проговорил Киртэкос. – И он больше не стал этого делать. Наэль тяжело вздохнул. Как бы то ни было, слышать об особенностях хозяйской постели, да еще и от своего партнера не очень-то и хотелось. Но он понимал, что Кирт не был ни в чем виноват. Кадиш заглянул своим единственным глазом в окно старого амбара, который находился за поместьем. Именно в этом месте в последнее время и проводили ребята свои немногочисленные часы. Наэль уставал на плантациях, хоть старался не показывать этого. Однако, порой Кирт замечал мимолетную улыбку на лице партнера, когда тот рассказывал о том, что многие стебли винограда прижились и теперь вились по ограждениям. - Это меньшее, что он может сделать. Рабы всегда выполняют волю хозяев, - продолжил Наэль разговор после короткой паузы. Он сел и подтянул колени к груди, обняв их. Взгляд устремился в темное пространство впереди. - Странный мир. И правила здесь тоже странные, - вторил ему Киртэкос, оказавшись рядом и положил голову на обнаженное плечо эльфа. - В твоем мире не так? - В моем мире рабство завуалировано. И малоимущие имеют право выбирать. - Между чем и чем? - Пойти под «хозяина» добровольно или же сдохнуть в муках от голода. - Так себе перспективы, - Наэль усмехнулся, повернувшись к парню и легко поцеловав его в макушку. Некоторое время они сидели молча, и лишь тихий стук сердца можно было ощутить кожей, словно пульс бился прямо под ухом. - А чем ты занимался раньше? – Кирт скользнул пальцами по предплечью эльфа и взял его за руку. От близкого контакта с Тигарсом он стал зависим от прикосновений к Наэлю. – До того, как стал рабом? - Я был охотником, - легко и непринужденно ответил парень, словно рассказывал об этом каждый день. – Нас обучают этому, как только мы начинаем ровно стоять на ногах. Я неплохо охотился, мог выследить дичь по едва различимым отпечаткам следов на снегу. Но холода были суровее, дичи меньше. А когда мимо нашего поселения проходил караван кочевников, они приметили, что я спокойно лежал на снегу и не мерз, им показалось это интересным. Семья продала меня, чтобы не умереть с голоду. Мне было двадцать. Наэль замолчал, а Киртэкос не торопился подстегивать его к продолжению. Возможно, его и не требовалось, ведь что могло случиться дальше? Рабство, хозяева, боль и унижения, арена. Послушай любого раба – их истории идентичны. Киртэкос оставил легкий поцелуй на плече партнера и поднялся. Через несколько часов должен был заниматься рассвет, и на сон осталось не так много времени. Но он беспокоился вовсе не о себе. Ведь Наэлю предстоит провести на плантациях весь день. Начиналась вторая Га́рия – в пору входили сезоны дождей. Скоро виноград даст плоды и пойдет на увядание. Необходимо было успеть до первой Хи́лии. Если посудить, когда успела закончиться первая Гария? Ведь время тянулось так долго. Для Кирта один день был похож на другой, ведь он только и делал, что целыми днями тренировался. Он ожидал, что его отправят на арену, но поездка сорвалась в последний момент. Следующий бой был намечен на середину третьей Гарии – к нему-то и готовился парень. Он четко знал, что от него требовалось. Наряду с тренировками Киртэкос начал уделять немного своего внимания Бирсэку – сыну Тигарса. Парнишка не был похож на отца. Он не видел в Кирте раба, несмотря на то, что являлся наследником отцовского бизнеса. Кир же помнил, как этот мальчик однажды напоил его водой после наказания и дал дельный совет. Как он вступился за кентавра перед Казирдом. Как он позвал на помощь отца, чтобы тот разрулил ситуацию. Бирсэк не вызывал смешанных чувств, а когда Кирт назвал его «юный господин», мальчик засмеялся. - Вот еще чего, - махнул он рукой сквозь смех. – Это слишком громко сказано. Меня устроит просто Бирсэк. - Но хозяин ясно дал мне понять, кем Вы являетесь для слуг и рабов, - Кирт немного наклонил голову. Они сидели на крыльце во время перерыва между тренировками. Порой Бирсэк наблюдал за ним. - Отца сейчас здесь нет, - парнишка приблизился к Кирту и заговорщицки зашептал. – Пусть это будет нашим маленьким секретом. Бирсэк нравился Киртэкосу. Он был невинным ребенком, который еще не знал всех тягот взрослой жизни. Да и сам Кирт не знал их в этом мире, поэтому не мог судить, что ожидало юного наследника отцовского состояния. Однако, учеба не обошла его стороной. Кентавр часто замечал, как к мальчику приходили учителя и давали частные уроки. Некоторые из них не получалось освоить с первого раза, и Киртэкос сожалел, что не мог помочь маленькому другу, ведь не был обучен местным наукам и уж тем более языкам. Однажды во время тренировки Кирт заметил, что на крыльце стоял Тигарс. Он появился там внезапно в самый разгар тренировки. Парень прервался. Мужчина пристально смотрел на него, держась за перила крыльца. Тихо выдохнув, Киртэкос направился в его сторону, ибо лишь своим взглядом Тигарс дал понять – он хочет, чтобы раб подошел к нему. За то время, которое Кирт провел в данном поместье, он освоил, как следует себя вести в присутствии хозяина. Подойдя к нему, он встал на колени и склонил голову, убрав руки за спину. Тигарс ничего не говорил, лишь смотрел на него. Киртэкос сделал что-то не так? Мужчина недоволен им? Или у него есть для него поручение? - Твои волосы быстро растут, - задумчиво проговорил Тигарс, спустившись на несколько ступеней ниже и положив тяжелую ладонь на голову парню. – Мне кажется, они мешают тебе. Киртэкос молчал. Ему не задали вопрос, значит не на что было отвечать. Если Тигарс вновь обрежет ему пряди – на то будет его воля. Хотя Наэль уже рассказывал однажды, что олицетворяли собой длинные волосы у эльфов и кентавров. - Скажи мне, раб. - Как Вам будет угодно, хозяин, - заученно проговорил Кирт, получив разрешение открыть рот и поддержать разговор с мужчиной. - Я спрашиваю тебя. Свою волю я и так знаю. Киртэкос пожевал губу. Смел ли он просить о чем-то? Хоть мир и был нов для него, однако, азы он успел усвоить. - Длинные волосы у кентавров олицетворяют собой силу и честь. Коротко срезать волосы – значит раздеть кентавра перед большим количеством народа. Это считается одной из мер наказания. - У тебя есть честь, раб? – Тигарс вскинул бровь. Пальцы сильнее сжали светлые волосы, которые отросли до плеч. - У меня есть честь, хозяин, - так это было или нет, Кирт не осмелился спорить. Хотя, если бы его захотели пустить по кругу, он сопротивлялся бы до последнего. Парень и тогда-то в коридоре отстаивал себя перед Казирдом. На сказанные слова Тигарс тихо хмыкнул и отпустил волосы парня. Видимо, участь миновала, Кирт облегченно выдохнул. Но тихо. Ему еще хотелось жить. - Ты мой раб, - проговорил мужчина. Кентавр смолчал. Он это и так прекрасно знал. – Раб не только мне, но и моему наследнику. Теперь понятно, к чему вел разумный. Маленькая дружба между рабом и Бирсэком не осталась незамеченной. Этого и следовало ожидать. - Я Вас понял, хозяин, - проговорил Киртэкос, не поднимая головы. Взгляда не нужно было, чтобы понять, какое выражение лица сейчас было у Тигарса: темные густые брови, сведенные к переносице; пристальный взгляд, обращенный на раба; полная сосредоточенность. Кивнув самому себе, Тигарс развернулся и ушел, оставив парня в одиночестве. И только тогда Кирт поднялся. Колени немного подрагивали от волнения. Никогда не знаешь, чего ожидать от разумного. Ведь в один момент Тигарс мог пройти мимо и не заметить. В другой же он хватал за волосы и заставлял идти за собой до самой спальни, где раскладывал на кровати. Однако, он ни разу не принуждал рабов в приемном зале или на улице, об этом говорил даже Марис. Очередной пунктик со стороны мужчины или же личная прихоть? Когда вокруг опустились сумерки, Киртэкос закончил тренировку и уже собирался идти ужинать и приводить себя в порядок. Однако внезапно он услышал звук колокола. Он исходил со стороны плантаций. Парень ни разу не слышал этого звука. Что-то случилось? Кентавр напрягся, вышел из внутреннего двора и чуть не упал. Тигарс, на ходу застегивая белую рубашку, вихрем промчался мимо него в сторону стойл с нэгри. Мужчина был чем-то взволнован, это читалось в его рваных резких движениях, в его походке. Он вытянул за собой Мато́на – своего жеребца, а затем оседлал его и дал пятками по бокам. Скакун всхрапнул, поднялся на дыбы, а затем пустился в галоп, направляемый твердой рукой хозяина. Киртэкос заметался на месте. Сердце стучало, как бешеное. Он понял очевидное – со стороны плантаций поднимался густой черный дым, который заволакивал собой небо. Что-то горело и так масштабно, что Тигарс тотчас направился туда. И Наэль тоже был там… Приложив ладонь к лицу, Кирт глубоко вдохнул, пытаясь унять сбившееся дыхание. Стоять на месте – не дело. Необходимо помочь. Но чем? Да неважно, чем! Наэль был там и, возможно, нуждался в помощи. Рыкнув, парень понесся в ту сторону, где совсем недавно скрылся Тигарс верхом на Мато́не. Из поместья уже вышли слуги и рабы. Все они побежали в том же направлении. Лишних рук никогда не бывало, когда случалась беда. С каждым десятком метров, что Киртэкос преодолевал при быстром беге, он чувствовал, насколько едким становился дым. Ближе к плантациям он стелился густым полотном и почти не позволял проникнуть в себя. Откуда-то спереди доносились крики, ржание нэгри. Вот на мгновение в клоках дыма показался Тигарс. Его лицо было перевязано тканью, видимо, смоченной, чтобы было легче дышать. Всклокоченный и явно испуганный Матон вырвался из удушающего полотна и пронесся мимо Кирта, навострив уши и раскрыв рот. Поводья тащились за ним по земле, но Киртэкос не акцентировал на этом внимания. Он искал взглядом Наэля, хотя бы на мгновение увидеть его. Хотя бы услышать знакомый голос. Слуги сновали туда-сюда, подгоняемые командами других. Однако, они и без того знали, что нужно делать. Из ведер плескалась вода, несколько разумных утягивали в пожарище шланг. - Наэль! – позвал Кирт, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Но ему никто не ответил. Он знал, что плантации тянулись на многие гектары вперед. Не факт, что Наэль мог быть где-то поблизости. В воздухе царила атмосфера хаоса и угнетения. Казалось, что горел тяжелый труд, над которым корпели долгими годами. Так и было. Кирт упал на колени и закашлялся. К горлу подкатила тошнота, а глаза защипало от слез. - Уйди отсюда! – на Кирта вылили холодную воду и толкнули на землю. – Умереть захотел? Уходи! Кирт поднял испуганный взгляд на неизвестного. Мужчина не был ему знаком, но по головному убору, что скрывал его волосы, парень понял – это был один из работников плантации. - Где Наэль? – этот вопрос сейчас волновал больше всего. Только бы с ним все было хорошо. - Да откуда я знаю, где… О, Боги, - мужчина уставился на что-то позади Кира широко открытыми глазами. Тот резко обернулся, как вдруг замер. Черные тучи дыма валили со стороны поместья. Извиваясь и все больше разрастаясь, они коптили небо, окрасив закатные краски черными оттенками, тяжелыми, угнетающими. В поместье наверняка остались еще слуги. Наверняка там все еще находился Марис. Бирсэк… Киртэкос подскочил на ноги, не обратив внимания на то, что был совершенно мокрый. Он побежал обратно к поместью, моля всех известных ему Богов о том, чтобы было не поздно, чтобы он успел. Взрослые терялись в творящемся хаосе. Какого же было ребенку? Огни пожара осветили округу. Когда Киртэкос подбежал к зданию, огонь начал хозяйничать уже на втором этаже. Видимо, сухие доски быстро занялись, а поднявшийся ветер лишь усугубил положение. Киртэкос запустил пальцы в растрепанные волосы, пораженно смотря на то, что творилось вокруг. Огонь не позволял подступить к горевшему поместью и на десяток метров. Лицо обжигало, слышался оглушающий треск сухого дерева и крошащегося камня. Крики слуг на некоторое время перекрывали жуткую какофонию звуков, но Киртэкос уже почти ничего не слышал. Вокруг были несколько десятков разумных. Бирсэка среди них не наблюдалось. Парень принялся расталкивать окружающих, стиснув зубы. Ему было до безумия страшно. Но тем, кто, возможно, оказался запертым в доме, было еще страшнее. На мгновение из всеобщего хаоса показалась розоволосая макушка Мариса. Кирт пробился к нему, закашлявшись – здесь дым был еще более невозможный. - Марис! – он тряхнул фавна за плечо, и тот шарахнулся от него. Шерстка на его ушах была немного опалена, а на грязных от копоти щеках остались проложенные слезами дорожки. Паренек весь трясся и вцепился в Кирта, словно тот был его спасителем. - Марис! Где Бирсэк? – Киртэкос еще раз тряхнул его за плечо. Ему была необходима любая информация. Сейчас он верил в Наэля и в то, что тот обязательно справится со всем и останется жив. А вот остальным следовало помочь. - Я не… я не знаю, - проблеял Марис, испуганно озираясь по сторонам. Навес над крыльцом с оглушительным треском рухнул, стреляя в разные стороны ворохом искр. Слуги пытались тушить дом при помощи ведер, ведь шланги были утянуты в сторону плантаций. Однако, ведра плохо справлялись с поставленной задачей – пожар распространялся быстрее, чем его успевали тушить. - Он в доме? – Кирт широко распахнул глаза, а затем оттолкнул от себя парня и снял и так уже мокрую футболку. Он смочил ее в ведре и приложил к лицу. Холодная мокрая ткань принесла секундное облегчение, но глаза все еще слишком сильно щипало. Парень чувствовал, что он просто обязан помочь маленькому другу. Ему даже казалось, что тот звал на помощь. Однако, из дома выбежали еще несколько разумных, объятых пламенем. К ним сразу же кинулись другие, пытаясь затушить огонь. Запахло палёным мясом. Страшное зрелище. От этого тошнило, становилось плохо. От этого хотелось биться в истерике или же забыться, чтобы не ощущать такого ужаса. Киртэкос пошел к дому, но не смог подобраться к нему и на несколько метров. Кожу тотчас обдало жаром. Парень отчаянно зарычал, пытаясь что-нибудь придумать. Не так-то просто было справиться с собственной трусостью. Хотелось убежать подальше. Но в то же время хотелось оказать посильную помощь. И сейчас, возможно, жизнь ребенка зависела от трусости или же решительности кентавра. Кентавра… Киртэкос провел пальцами по ошейнику на шее. Именно он мешал ему принять истинную ипостась. От него необходимо было избавиться. На втором этаже от жара лопнуло и вылетело окно, осколками стекла засыпав окружающих. Киртэкос упал на колени, пытаясь содрать с себя чертову удавку. Он ободрал о шипы пальцы и кожу шеи. Однако, стиснув зубы, все же продолжил попытки освободиться от рабского клейма. Кожа ошейника оказалась плотной и прочной, ее не легко было порвать. Нащупав пальцами застежку, Киртэкос выл в прикушенные губы, но буквально сдирал с себя «украшение». Его светлые волосы разметались от ветра и жара, пропахли дымом. Все равно. Ему было все равно на это. Звякнув шипами о землю, ошейник остался лежать неподвижно, а Кирт выгнулся и зарычал. Тело, давно не принимавшее боевую форму, отозвалось болью. В подобной ситуации действовать мешала паника и боль в разодранной коже. Но истинная сущность наконец-таки отозвалась. Подхватив с земли мокрую футболку, кентавр повязал ее на лицо. Взрыхлив копытами землю, он резво направился прямиком в пожарище. Черная броня лоснилась в отсветах пламени. Именно эта броня не давала получить сильные ожоги. Но все же жар ощущался. Киртэкос, стиснув зубы, даже не услышал воплей Мариса, когда сиганул через обрушенное крыльцо внутрь поместья. Со всех сторон моментально возникла стена огня. Он невыносимо кусался, жалил живыми языками, слизывал волоски с рук и полуобнаженного тела. Киртэкос стиснул зубы, стараясь дышать маленькими порциями. Мокрая ткань спасала от удушья, но ненадолго. Парень знал, что у него было очень мало времени, поэтому сразу же перешел на рысь, стараясь перепрыгивать через обрушенные потолки. Он изо всех сил надеялся, что Бирсэк жив и в безопасности. Ему хотелось в это верить. Когда он с невероятным трудом миновал мраморную лестницу, то обнаружил дыру в полу. Здесь пламя было не настолько активным, еще можно было что-то разглядеть впереди. И Кирт видел закрытую дверь, что вела в комнату мальчика. - Бирсэк! – крикнул он, отняв от лица на мгновение футболку, а затем приложил ее снова, судорожно вдохнув. Кислорода катастрофически не хватало, начала кружиться голова. Резко напала сонливость. Тяжелые веки то и дело силились закрыться, а тело погрузиться в спасительный сон. Но тогда Кирт уснул бы навеки. Ему никто не ответил, хотя именно этого парень и ожидал. Оценив масштаб провала в полу, он напружинился и перепрыгнул через него. Задние ноги мазнули копытами по обрыву, но парень подтянулся и побежал к закрытой двери. Он не стал останавливаться. Встав на дыбы, разумный что есть силы ударил по двери передними ногами и снес ее с петель. Комната полыхала и была объята дымом. Казалось, что в таком аду не было возможности что-либо найти, но когда кентавр углубился в полыхавшую комнату, отбиваясь от пламени, то увидел около кровати сверток. Поначалу ему привиделось лишь свернутое одеяло, но стоило подойти поближе, как парень увидел торчавшие из-под ткани босые ноги. Сомнений не было – это лежал Бирсэк. Закутанный в одеяло, он, очевидно, пытался укрыться. Киртэкос наклонился и потянул одеяло на себя. Ему ответили уверенной хваткой и перетягиванием в обратную сторону. Отлично, значит, мальчик был еще в сознании. - Бирсэк, мало времени, - заторопил Кирт ребенка, выпутав его из тканевого плена. Тот был взъерошенный, чумазый и насмерть перепуганный. Увидев раба, он тут же подтянулся и вцепился в его шею руками, обняв ногами обнаженный торс. Передав мальчику влажную футболку и велев дышать только через нее, Киртэкос быстро направился к выходу. Теперь ему нечем было дышать, и с каждым вдохом становилось все хуже и хуже. Кожа, опаленная и усеянная ожогами, почти не давала о себе знать вспышками боли, парень думал только об одном – как им обоим не подохнуть здесь и сейчас. Когда он перескочил через дыру в полу, крепко прижав к себе плачущего мальчика, позади обрушился потолок, погнав пламя во все стороны. Киртэкос уже был не в силах скрывать боль. Он надрывно закричал, ударил плетевидным черным хвостом по задним ногам и почти кубарем спустился вниз по лестнице. Казалось, что еще доля секунды, и поместье погребет их под своими руинами. А жить хотелось невообразимо. Хрипло дыша, Киртэкос вывалился из горящего дома и упал на колени. Но он нашел в себе силы и поднялся, чтобы отойти на безопасное расстояние. Последнее, что он помнил перед тем, как провалиться в темноту, это перепуганное лицо Тигарса, который рванул к ним, стоило им показаться из дома. А еще он успел выхватить из пелены дыма перекошенное ужасом лицо Наэля. Отлично, значит эльф остался жив. Именно об этом Киртэкос подумал перед тем, как его ноги подкосились окончательно. Но упасть ему уже не дали. Однако, сам парень этого уже не почувствовал, выпустив Бирсэка. Когда Киртэкос пришел в себя, то первое, что он сделал, это жадно вдохнул спасительный кислород. Потерявший в удушливой пелене сознание, он не успел сделать этого и теперь воспользовался моментом. Кожу тотчас обожгло, словно под нее проникло множество маленьких игл. - Тихо-тихо, лежи, - послышался успокаивающий голос Наэля где-то над ухом. На лоб сразу же легла приятно прохладная рука, что принесла облегчение. Киртэкос вымученно застонал и лег обратно, попытавшись расслабиться. Его тело горело, словно он до сих пор находился в пожарище, там, внутри поместья. Успел ли он? - Бирсэк… - одними губами произнес парень, и к его рту тут же поднесли стакан. Вода остудила кожу, тонкими струйками потекла на шею, а Киртэкос жадно начал пить живительную влагу. По всему телу разлилось облегчение. - Ты успел, Кирт, - Наэль говорил тихо, почти шепотом, чтобы слышал только парень. Конечно же, Кирту так казалось. На самом деле голос эльфа был обычным. - Еще бы немного, и вас бы завалило. Но ты успел. Балбес, как ты мог? – за волосы больно дернули, но через мгновение виска коснулись теплые губы, оставив поцелуй. – Рисковал собой… - Я должен был спасти его, - после того, как Кир остудил водой горло, к нему вернулась способность говорить. – И я очень надеялся, что с тобой все будет хорошо. - Со мной и так все хорошо, - Наэль тихо усмехнулся. Киртэкос открыл глаза, увидев лицо эльфа прямо над собой. Кентавр лежал у него на коленях и только сейчас почувствовал легкую тряску. – Где мы? - Нас перевозят во второе поместье. Оно меньше по площади, но крепкое. Мы поместимся туда все. Теперь поместимся, - последняя фраза была произнесена с горечью в голосе. Наэль сглотнул и отвернулся, посмотрев вперед. Киртэкос сделал усилие и не без помощи парня принял сидячее положение. Около двух десятков повозок вереницей следовали за Тигарсом, который вел всех к нужному месту. Где-то вдалеке позади в темное ночное небо все еще поднимался дым. Однако отсветы были уже не такие яркие, значит, пожар удалось остановить. Или же все сгорело дотла. - Много потерь? – Киртэкос осмотрел себя. Его руки и обнаженные грудь и торс были смазаны жирной мазью. Она пленкой ложилась на кожу и дарила чувство облегчения. Парень помнил, что обычно при сильных ожогах кожу нестерпимо пекло и тянуло. А здесь было лишь легкое чувство жжения. Первоначальная боль после пробуждения постепенно сошла на нет. Наэль ответил не сразу. Он закусил губу, опустил голову, словно крепко о чем-то задумался. А затем подавленно проговорил: - Шестнадцать со стороны плантаций. Трое при тушении поместья. Одиннадцать не выбрались наружу, - он тяжело вздохнул, запустив пальцы в растрепанные волосы, испачканные сажей. От снежного эльфа пахло дымом, да так сильно, что защекотало в носу. Киртэкос прикрыл рот рукой, пораженно замерев. Чудовищная цифра, особенно если учесть, что у Тигарса в подчинении было пятьдесят три разумных. Половина из них погибла. - Что произошло? – задал Киртэкос волновавший его вопрос, посмотрев на парня. – Сначала плантации, а следом сразу дом. Пламя так быстро передалось по ветру? - Не думаю, - Наэль покачал головой. – Я не слышал отчетливо, но ходят слухи, что это был намеренный поджог. Наше внимание отвлекли на плантации, чтобы подобраться к дому и поджечь его. Возможно, целью было банкротство Тигарса. Или, может быть, целились на наследника, - сказав это, Наэль многозначительно посмотрел в сторону Тигарса. Мужчина то и дело останавливал Матона и равнялся с повозкой, которая ехала сразу за ним. Очевидно, именно в той повозке везли выжившего Бирсэка. - Но кому это было нужно? – Киртэкос удивленно вскинул брови. Мысли об умышленном поджоге мелькали в голове, но чтобы это оказалось правдой… - Неизвестно, - Наэль провел по щеке парня пальцами, и только сейчас Кирт обнаружил, что кисть и запястье эльфа были перевязаны. – Тигарс собирается во всем разобраться. Больше Кирт не задавал никаких вопросов. Оставшуюся дорогу они ехали молча. Необходимо было переварить полученную информацию. У Тигарса, наверное, были недоброжелатели. Кому он успел перейти дорогу, что пострадало так много разумных? Здесь дело было даже не в сгоревших финансах, а в элементарном человеческом отношении. Кирт горько усмехнулся. Смешно, тут о понятиях «человек» и «человечность» даже не слышали. В поместье въехали почти на рассвете, когда Нирс только-только начинал выбираться за линию горизонта. Кровавый рассвет словно символизировал о том, что эта ночь для многих стала последней. Угнетающее чувство поселилось в сердце не только у Кирта. Наэль был угрюм и молчалив, когда помогал разгружать повозки и выбираться слугам. Марис, заплаканный и перепуганный, старался держаться, но нет-нет, да и всхлипывал. Тигарс, взяв сына на руки, унес его в поместье, никому не сказав и слова. Все и так знали свои обязанности. Дом оказался действительно небольшим, не поделенным на несколько крыльев. Разве что первый этаж был отведен под комнаты для прислуги, а второй – для господ. Видимо, здесь давно никого не было, ибо многие предметы покрылись пылью. К слову, несмотря на случившееся, разумные быстро забылись за работой. Ближе к вечеру поместье было отмыто и приняло обжитой вид. Киртэкос, помогая Наэлю (хотя тот то и дело гонял его на отдых, с его-то ожогами), забыл, что нужно было привести себя в порядок. Поэтому, когда Тигарс вызвал его к себе, парень еще только собирался вымыться. Он был насквозь пропитан дымом и жирной мазью. Но разумный знал, что хозяин не любил ждать. А если принять во внимание факт случившегося, Тигарс явно пребывал на взводе. На второй этаж было проблематично подняться, обожженные ноги болели, кожа от каждого шага натягивалась и дарила новую порцию приглушенной боли. Кирт преодолел лестницу, прошел вдоль по коридору и остановился перед дверью в хозяйскую спальню. Он изо всех сил надеялся, что хотя бы сегодня Тигарс не станет его ни к чему принуждать. - Войди, - послышался голос мужчины из спальни, и Кирт понял, что стоял перед дверями слишком долго, собираясь постучать. Он вошел в помещение, сделал несколько шагов вперед и только собрался привычно опуститься на колени, превозмогая боль, но Тигарс внезапно его остановил. - Стой, - мужчина вытянул вперед руку, а затем опустил ее на свое колено. – Сегодня ты можешь стоять. - Спасибо, хозяин, - тут же ответил Киртэкос. В глубине души он был благодарен разумному за этот добрый жест. Очевидно, тот понимал, что парню было бы больно стоять перед ним на коленях. Тигарс скользнул по кентавру изучающим взглядом, словно видел его впервые, а затем заговорил: - Что подвигло тебя броситься в полыхающий дом? - Я не особо о чем-то думал в тот момент, хозяин, - от подобного вопроса Кирт удивленно вскинул бровь, оставшись стоять на месте. – Все мои мысли были заняты лишь тем, что где-то в глубине этого ада был заперт невинный ребенок, перепуганный и беспомощный. Я был обязан его спасти. - И ты спас его, - Тигарс, что до этого сидел на кровати, поднялся и медленно подошел к парню. Кирт внутренне напрягся, но никак не показал своего страха. Он все еще помнил, что перед ним находился хищник в прямом смысле этого слова. - Я хочу выразить тебе свою благодарность, - продолжил мужчина, скрестив пальцы в замок у себя за спиной. – Обычно рабы проявляют подобные порывы и стремятся угодить хозяевам или же выслужиться, - он выдержал паузу, следя за мимикой кентавра. – Однако, смотря на тебя, я понимаю, что ты не таишь в себе каких-либо корыстных целей. Твое стремление спасти было искренним. И ты спас не просто моего единственного ребенка. Ты спас наследника и продолжателя моего рода. Я благодарен тебе за это и в качестве своей благодарности я снимаю с тебя статус раба. Отныне ты свободен. Киртэкос, что до этого хотел что-то сказать, теперь замер, пораженно уставившись на мужчину перед ним. Он не ослышался? Тигарс действительно только что освободил его? - Однако, я хочу в этот же момент предложить тебе остаться в поместье и занять место управляющего. Не на правах раба, конечно же. - Мне, как любому живому существу, не чужда свобода, - мягко возразил Киртэкос. Осознание того, что он больше не раб, быстро распространялось по его телу пониманием. - Я понимаю, Киртэкос, - мужчина впервые назвал его по имени, как равного себе. – Однако, в силу того, что ты знаешь только рабский язык, тебя могут поймать и вновь продать в рабство. Под моим покровительством подобного не случится. В словах мужчины была своя логика. По сути, что Киртэкос будет иметь, окажись он на свободе? Парень уже успел убедиться в том, что знал лишь один язык – рабский, и с этим у него явно возникнут проблемы. Его не возьмут на работу, поймают и продадут либо на арену, либо какому-нибудь богачу, которому будет все равно, кого там Киртэкос спас. Выбор был невелик. - Хорошо, - наконец, согласился парень с предложением Тигарса, а затем тут же добавил. – Только у меня единственная просьба. Я хочу, чтобы Наэля так же, как и меня, сделали свободным.