Время уничтожит мечты и трагедии. Время не щадит худые амбиции и те дешевые комедии, где ты избегал падения. В свои 17 ты тварь.
Мама сильно нервничала. Это было видно по её лицу, по шагам, которыми она мерила комнату, по рваным движениям. Наталья Владимировна — или, как её звали здесь на английский манер, Нана — оставалась абсолютно невозмутима. Она пила чай из парадного сервиза и рассматривала меня. — Ничего не понимаю… Вы вообще представляете себе, как это звучит? — Можем поднять архивы, — меланхолично заявила женщина и как-то холодно усмехнулась. — Можем обратиться даже в этот ваш местный Визенгамот, он всё равно будет на моей стороне. — Визе… что? — непонимающе переспросил отец, а Нана нахмурилась. — Простите, а вы точно знаете обо всём? Ваша дочь — ведьма, ваша старшая дочь — нестабильный сквиб, ваша… — Нестабильный? — я ухватилась за слово, которое подарило мне крупицу надежды. Нана перевела взгляд на меня и терпеливо кивнула. — Да, нестабильный. Это значит, что теоретически она может стать ведьмой. С ритуалами и накопителями, конечно, но в состоянии. Я судорожно кивнула, прикидывая, что могу предложить взамен. Просто так никто ничего не делает, это же естественно. Но что могу предложить я? Вхождение в Род? Он вымирал, это было понятно по суровой сосредоточенности Наны. Но я так хотела жить с родителями, я уже любила их… Идея появилась неожиданно. — Цель вашего визита? — довольно бодро спросила я и даже улыбнулась. Женщина озадаченно нахмурила тонкие брови, но в её глазах, как мне показалось, мелькнула искра одобрения. Она выпрямилась и отставила от себя чашку с чаем, глядя на меня. — Я являюсь последней представительницей рода Каркаровых, проживающих в России. В Англии есть только мой младший брат, которого я и видела то от силы пару-тройку раз. Перед смертью наша матушка велела разыскать его: якобы он спутался с сильным иностранным колдуном, как бы чего плохого для Рода не вышло. А недавно на гобелене отразилась ты. — Но как подобное вообще могло произойти? — пробормотал отец. — Очень просто, — великодушно объяснила женщина. — Несколько веков назад одна из девушек нашего рода вышла замуж за иностранного парня-сквиба и перебралась на этот остров. Связь с Родом истончилась, так что волшебники больше в семье не рождались. А теперь, непонятно почему, появился ребёнок, в котором скопилась вся сила боковой ветви, — она многозначительно приподняла брови и даже кивнула в мою сторону. — Так что девочка отобразилась на гобелене. И лучше бы её поскорее принять в род, пока связь с семьёй не истончена. Мать задумчиво уставилась в одну точку и медленно покачала головой. — Мы не отдадим своего ребёнка, — решительно заявила она, сжав губы. — Маги-ведьмы, мне всё равно. Моя дочь останется со мной. И точка. — А если из-за этого она умрёт? — ласково спросила Нана, и мама побледнела. — Она часом не болела недавно особенно сильно? — Неужели это из-за этого? — задушено прошептала женщина, а Каркарова лишь довольно кивнула. Я задумчиво переводила взгляд с одной женщины на другую. — А что поменяется с моим входом в Род? Гостья довольно улыбнулась. — Ну наконец-то действительно серьёзные вопросы. Возрастёт твоя магическая сила и весомость в обществе, дорогая. — Но фактически, — я судорожно размышляла, стараясь придумать как можно более приемлемые аргументы, — моя мама тоже входит в Род? — Не совсем, — охотно пояснила она. — Твоя мама имеет с ним очень тонкую, практически невидимую связь, но в Род она уже давно не входит — её изображения нет даже на Родовом Гобелене. — А я смогу оставаться в собственном доме большую часть времени? — задала больше всего интересующий меня вопрос я. Мама вздрогнула и с надеждой глянула на посетительницу. Естественно, она понимала, что с её младшей дочерью что-то происходит. Что-то ненормальное. И что ей лучше быть рядом с такими же «одарёнными» людьми, как она. Но какая мать просто так отдаст неизвестно куда своего ребёнка? Любимого ребёнка, прошу заметить. — Естественно, — фыркнула женщина. — А я пока улажу собственные дела… естественно, сразу после твоего принятия в Род. А жить можешь тут, сколько угодно, только вот я защиты по периметру навешаю, камин подключу… да и твоим обучением заняться надо будет. Тут вроде есть какая-то школа? — Хогвартс, — ответила я. — Хогвартс, — терпеливо повторила Нана. — Замечательно. Какое-то время мы молчали. — Как проходит ритуал принятия в Род? Нана задумчиво нахмурилась, кажется, что-то высчитывая. — Сейчас главой Рода являюсь я. Следовательно, в ближайшее полнолуние мне достаточно будет просить Алтарь или саму Магию о милости, провести пару ритуалов и… и всё. Тут будет проще, ведь фактически я в Род её скорее возвращаю, чем ввожу. — Но я же уже есть на гобелене, — пробормотала я. — Есть, — согласилась женщина, — но нам нужно открыть к тебе доступ алтарной магии. Родовой. Говорили мы долго. Мама всё-таки расплакалась, отец нервно мерил шагами комнату и старался не показывать, насколько он нервничает сам. Позвали Петунью. Нана придирчиво осмотрела девочку, помахала перед ней симпатичной длинной палочкой и удовлетворённо кивнула. Пообещала провести пару ритуалов до Рождества, так что у Пэтти, скорее всего, скоро пробудится волшебная сила. — Я помогу записать её в Колдовстворец, чтобы не возникало вопросов здесь. Скажу, дальняя родственница со стороны магглов, — предложила свою помощь Нана. Петунья была счастлива. Её немного пугала вероятность поступления в новую школу, в другой стране, но Каркарова пообещала купить курс зелий. Многие маги поступали именно так: пропивали зелья и таким образом учили язык, ассимилировавшись в стране. — Конечно, поначалу будет трудновато, — сказала женщина и улыбнулась. — Но потом должно немного полегчать. Провожала её я одна. Стрелка на часах в гостиной уже перевалила за полночь, когда Петунья и родители поднялись наверх, оставив нас наедине. — И что мы теперь должны вам взамен? — осторожно спросила я, кутаясь в огромный палантин матери. Нана заливисто рассмеялась и, наверное, впервые за вечер по-настоящему улыбнулась. — У меня нет родных, — просто сказала она. — Мне только тридцать, а я потеряла всех, кого можно. Так что, естественно, когда я узнала о том, что в Англии меня ждёт младший брат и, вероятнее всего, маленькая талантливая родственница, то я сорвалась сюда, не думая. Я просто искала семью, Лили. Я просто искала свою семью.***
Всё утряслось достаточно быстро. Родители отправили нас спать, а сами совещались, наверное, ночь напролёт. Решили, что в Род мне всё-таки входить надо, фамилию я сменю ещё до поступления в школу, ведь «это поможет тебе в неизвестном ранее мире, дорогая». В какой-то момент мне показалось, что Нана просто применила к ним какое-то заклинание из разряда менталистики. Вполне возможно, что так и было. Впрочем, это не особенно меня тревожило. Применила? Ну и ладно, господи, с кем не бывает. Сама бы так, наверное, поступила. О родстве с Каркаровым думалось слабо. Значит, от войны подальше держаться не смогу. Всё-таки родич, как-никак. Впрочем, это открывало кое-какие перспективы. Надо было поднять литературу в библиотеке Рода на тему крестражей. И вообще убедиться, что они есть. Короче говоря, ещё не поздно всё обдумать и поговорить с родственничком. По канону он дружил с Томом, может что ладное из этого всего и выйдет. Хорошо бы было. Нет, ну, а что? Войны не будет, кровопролития не будет, умрёт только один человек — Дамблдор, потому что политических оппонентов оставлять в живых опасно. Он пока ещё, хоть и является директором Хогвартса, репутацию доброго и всепрощающего дедушки не заработал. Да, магглорождённые его, несомненно, обожают, но веса в обществе такие личности не имеют… В общем, вопросов было много, а ответов — мало. Зато родители теперь точно знали, что в сентябре я уеду учиться, так что, когда я попросила каким-то образом организовать мне экзамены за программу средней школы, чтобы получить аттестат как можно быстрее, меня даже поняли. Теперь в моей комнате громоздились стопки книжек, а я пила кофе и училась-училась-училась. Комиссия по принятию экзаменов впечатлилась моим рвением закончить отечественную школу — родители наплели им, что я уезжаю в российский пансион, где работает моя дальняя родственница — так что меня поддерживали, как могли. В какой-то момент мама принесла мне папку с бумагами и, улыбаясь, буквально впихнула мне её в руки. Это были все экзаменационные вопросы. Я, конечно, была рада… но так не интересно. Хотя, честно говоря, всё, что ни происходит, к лучшему. Я меньше времени потрачу на изучение маггловских дисциплин и перейду к магическим, но уже имея стандартное образование. Для себя я уже решила, что года через два закончу старшую школу всё так же, экстерном, получу второй аттестат — хотя первый был больше похож на итоговый табель успеваемости, но не суть важно. Главным было то, что, имея отличный «табель», можно было поступить в хорошую старшую школу, которую я так же смогу закончить экстерном. А сдав экзамены в какой-нибудь элитной школе и получив там аттестат, я открывала себе дорогу в любой колледж страны. Родители были счастливы, я тоже. Всё-таки не особенно хотелось тратить своё время понапрасну, а в этой жизни мне, помимо магического образования, хотелось получить ещё и хорошее маггловское. Желательно, в Оксфорде. Петунья мою тягу к познаниям поняла и разделила. Девочка прикинула, что никогда ещё тупой не считалась, и попросила сделать для неё то же самое. Родители отказывать не стали, прекрасно понимая, что таким образом их ребёнок сможет лучше устроиться в жизни. Так что к моей вечерней зубрёжке присоединилась ещё и Петунья. Я была довольна, как кот, объевшийся сметаны. Пэтти станет волшебницей, уедет учиться в другую страну, закончит маггловскую школу намного раньше, чем в каноне… да и наши отношения окончательно наладились. Мне было интересно с логичной и рассудительной «старшей» сестрой. Она не лезла с глупыми советами, но всегда давала понять, что поможет в чём бы то ни было. Так что канон уже был изменён, что безумно меня радовало. По крайней мере, думалось мне, если меня таки грохнут этак в двадцать, а у меня останется брошенный и никому не нужный в этом мире сын, Петунья будет его любить. Нет, умирать я не собиралась. Глупо ведь. Смерть Лили в каноне играла чисто стратегическое значение для доброго дедушки с длинной белой бородой. Ему нужен был герой для своей трагикомедии, разворачивающейся прямо перед его глазами, вот он и примерял роль мучеников то на Поттеров, то на Лонгботтомов. А умирать ради «всеобщего блага» меня отнюдь не тянуло. Да и не была я уже той безродной Эванс, которой так легко крутить. Что ж, посмотрим, кто кого. Посмотрим… Северус воспринял новость двояко. Я рассказала ему всё, будучи в парке, на качелях. Мальчик страшно побледнел и всю нашу прогулку продолжал упрямо молчать. Когда мы уже подходили к моему дому, а я уже даже начинала немного обижаться на друга, он, фигурально выражаясь, припёр меня к стенке с одним вопросом. — Ты теперь перестанешь со мной общаться? Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. Если он думал, что наша дружба держится исключительно на моём извлечении из него выгоды, то он ошибался. Именно это я и попыталась до него донести, стараясь не особенно сильно давить. А ведь хотелось рвать и метать, причём громко крича и пугая соседей. Тише, солнышко, свои порывы нужно сдерживать… по крайней мере, пока не выучишь заклинание, стирающее память, а дальше и продохнуть можно будет… Чёрт, вот о чём я думаю? — Ну ты же теперь будешь считаться чистокровной, — неуверенно пробормотал мальчик. — И? — терпеливо спросила я. — А я полукровка. Какое-то время мы молчали, и я слышала, как дворник на противоположной стороне улицы мёл улицу, очищая её от сора. — А я магглорождённой была, так ты ведь со мной общался, — наконец, начала я. — Северус, мне всё равно, какая у тебя кровь — да хоть дистиллированная, ей богу! — ты просто мой друг. Понимаешь? А чистота крови, положение в обществе, богатство… какая разница? Настоящей дружбе это не повредит, правда? — Правда, — счастливо выдохнул мальчик и, успокоившись, даже рассмеялся. — А я почему-то подумал, что мы больше не будем общаться. — Плохо значит думал, — пробурчала я, стараясь не улыбаться, что его несказанно веселило. — Но приглашение на Рождество не отменяется. Придёшь? — Постараюсь, — неуверенно сказал мальчик. — А мать? Я задумчиво уставилась через плечо, на свой дом. Мама уже, наверное, дома — она отъезжала в магазин за продуктами, но, скорее всего, вернулась. — Давай я поговорю сегодня с родителями и скажу тебе, разрешили они или нет? — предложила я, всё ещё смотря на собственный дом. — А миссис Снейп согласится? — Не знаю, — хмуро ответил мой друг, но лицо его почти сразу же просветлело. — А мисс Каркарова там будет? Я сосредоточенно кивнула, складывая мысленную мозаику. Ну конечно! Эйлин же была чистокровной, так что презрение к магглам, скорее всего, со временем может и затупилось, но уж точно никуда не делось. Поэтому она, так сказать, брезговала общаться и с соседями, и даже с Эвансами, которых она ставила ниже себя, хоть и жила эта семья намного лучше. Но если на нашем празднике будет чистокровная в каком-то там поколении ведьма, то это всё поменяет. Возможно, Эйлин станет относиться лучше. — Тогда, скорее всего, согласится, — подтвердил мои догадки мальчик. — Но я пока ничего ей говорить не буду… ну, пока ты точно не скажешь. Мы попрощались, и я пошла домой — отогреваться, пить чай и говорить с родителями. Поговорить удалось только за ужином. Петунья ела рассеянно, слушала вполуха, продолжая зубрить собственные конспекты. Ей тоже передали вопросы, чему я была неимоверно рада, ведь варианты у нас различались. Так что теперь она отнеслась к обучению со всей серьёзностью. Из школы её забрали на домашнее обучение, как и меня, собственно, по причине «скорого отъезда». Соседи, которые довольно быстро прознали обо всём, теперь нахваливали и Эвансов, и нас. Мол, какие умные, воспитанные и так далее, и тому подобное… В принципе, это было хорошо. Я ведь хотела наладить отношения с семьёй и соседями? Поздравляю, программа не только выполнена, но и перевыполнена! Ещё бы разобраться с Эйлин и Северусом, и вообще хорошо будет. — Она тоже ведьма? — осторожно поинтересовался отец, когда я спросила разрешения пригласить Эйлин, а, получив положительный ответ, тяжело вздохнул. — Ну, если ты хочешь, чтобы она здесь была, то почему бы и нет… — Тяжело им с сыном, — задумчиво пробормотала мама и вздохнула. — Приводи мальчика почаще, Лилс. Ему там нелегко приходится. Я с радостью согласилась. Ну вот и славненько, осталось только передать Северусу, что родители дали добро, а потом надеяться и верить, что Эйлин всё-таки согласится. От мыслей меня отвлёк стук по стеклу. Я нервно дёрнулась, а, кинув быстрый взгляд за окно, увидела там серую неясыть; на её лапке колыхался скрученный кусочек пергамента. Мама просто мазнула по ней взглядом и, тяжело вздохнув, отправилась на кухню — искать печенье, которое оставила нам Нана. Она и предупредила родителей о специфическом способе связи, которым пользовались волшебники. Я же открыла окно и осторожно отвязала послание от лапки птицы. А через несколько секунд моё лицо озарила счастливая улыбка.«Ну что, Лилс? Сходим на Косую аллею?
Нан.»