***
Водитель министерской машины проводил Драко до перрона и сейчас ожидал, чтобы он пересёк барьер, но Драко всё не мог решиться пройти на платформу девять и три четверти. Они приехали слишком рано! Часы едва показывали двадцать пять минут одиннадцатого. Остаток вчерашнего дня Драко читал книги по зельеварению. Сидя в библиотеке, он затосковал от мысли, что ему придётся покинуть мэнор и мать на долгих четыре месяца ради общества ненавидящих его людей. Но ведь никто не заставлял его соглашаться. Он сам сделал выбор. А теперь стоит у барьера и не может сделать шаг. — Прошу прощения, вы собираетесь проходить? Драко обернулся. Обратившаяся к нему женщина резко изменилась в лице, схватила за руку своего сына, на вид лет тринадцати, и потащила к барьеру. Мальчик заинтересованно покосился на Драко, но мать требовательно толкнула его в спину, и он шагнул за барьер. Драко сжал зубы. Надо идти. Какой у него выбор? Сказать аврору, что он передумал? И тут же отдать свою только-только обретённую волшебную палочку? Позволить им снова заморозить его магию и отправить на исправительные работы в неизвестном направлении? Он толкнул тележку. Платформа кишела людьми. Несколько голов тут же повернулись к нему, но пока мало кто заметил его появление. Драко хотел бы ни на кого не смотреть, но нужно же отыскать своих… Вернее, слизеринцев. Найти их в толпе оказалось нетрудно: все они, от младшего до старшего курсов, сбились в стайки и держались обособленно. Наконец Драко с облегчением увидел знакомые лица: Блейз, Дафна, Мораг, Трейси… Паркинсон стояла там же. Значит, всё-таки решила вернуться? Драко заметил, что все они таращатся куда-то ему за спину, и обернулся. По платформе как ни в чём не бывало бодро шагал высокий и темноволосый Теодор Нотт. На него пялились все: чужие — потому что его отец возглавил беглых Пожирателей, свои — потому что думали, что он давно мёртв. — Ну и чего вы сбились в кучу, как отшельники? — весело поинтересовался он. — Не знал, что ты тоже возвращаешься, Драко. — А я не знал, что ты ещё жив, Нотт. В этот момент открыли двери, и Теодор направился к поезду. Слизеринцы, слегка ободрённые, потянулись следом. Драко тоже двинулся к дверям, но тут путь ему преградила толпа родителей с детьми. Драко прошёл ещё два вагона, прежде чем попал в поезд, и только тут понял, что до купе слизеринцев придётся пробираться по коридорам, забитым враждебно настроенными студентами. Он уже собрался выйти на платформу и зайти в поезд в другом месте, но одёрнул себя. Сделать так означало выставить себя на посмешище. Покрепче сжав ручку чемодана, Драко как можно спокойнее двинулся по проходу. Во втором вагоне ему не повезло: почти весь коридор занимали гриффиндорцы. Драко направился прямо на них, уверенный, что при надобности сможет что-нибудь ответить. Но он никак не был готов к тому, что произошло дальше. Стоящий спиной парень резко повернулся с палочкой в руках, и Драко с головы до ног окатило ледяной водой. Гриффиндорцы загоготали. — Чёрт возьми! Совсем забыл, что Чёрная Метка водой не смывается. Компания издевательски заулюлюкала. — Что за пробка? — раздался голос позади Драко. Это Теодор Нотт непостижимым образом оказался рядом. Драко накрыло тёплой волной высушивающего заклинания. — Эй, Нотт! Слабо закатать рукав? Может, и тебе холодный душ не повредит? Теодор ухмыльнулся. — Эй, как там тебя, одолжи мне свою барышню, я ей в пустом купе ещё не то закатаю. Гриффиндорец покраснел то ли от злости, то ли от смущения. — Извращенец, — выплюнул он и повёл компанию прочь из вагона. Нотт посерьёзнел. — Прощупывают, — пробормотал он. В молчании и без приключений, они добрались до вагона Слизерина. Драко огляделся. Привычного гомона не было и в помине: студенты переговаривались вполголоса, кто-то смотрел в окно или читал книгу. Нотт подсел к Забини и завёл с ним тихую беседу. Выбрав свободное сиденье, Драко закинул чемодан на полку. Наконец-то можно расслабиться. Тёпленький приём ему оказали, нечего сказать. Если бы не Нотт… Драко покосился на однокурсника. Он ожидал чего угодно, только не помощи. Их общение на шестом курсе оборвалось так же резко, как и началось. Нотт уже наверняка знал, что Драко принял Метку, и пытался открыть ему глаза. Но невозможно открыть глаза слепцу. Тогда Драко злился: дела с выполнением приказа шли из рук вон плохо, Лорд угрожал убить отца и мать. После злости пришло отчаяние. А позже — презрение. Нотт понятия не имеет, каких вершин достигнет Драко. Он ещё пожалеет, что отвернулся! Но оказалось, что Теодору Нотту было плевать на уважение Пожирателей смерти. Пробило одиннадцать, и машинист подал гудок. Поезд задрожал, несколько раз дёрнулся и медленно покатил вперёд. Платформа с провожающими проплывала мимо, а Драко всё размышлял, какую тактику избрать, чтобы не вылететь из Хогвартса в первый же месяц учёбы.***
К счастью, легкомысленное щебетание Грейс пришлось выслушивать недолго. Едва состав тронулся, Гермиона перешла в вагон старост. Здесь были сиденья, как в электричке, и удобные столики. Ребята ещё подтягивались, зато старосты Слизерина присутствовали в полном составе. Гермиона покосилась на Блейза Забини и Дафну Гринграсс, старост седьмого курса. Забини держался в своей обычной манере — отстранённо, правда, уже не так высокомерно, как два года назад. Гринграсс сидела рядом, но, вопреки ожиданиям, они не только не разговаривали, а даже не смотрели друг на друга, будто были вовсе не знакомы. В отличие от них, старосты Слизерина шестого и пятого курсов сидели плотным кружком и тихо переговаривались. В вагон постепенно стекались остальные старосты. Ханна и Эрни приветливо кивнули Гермионе. Вскоре к ним присоединился Коди Макбрайд, староста мальчиков седьмого курса Гриффиндора. Последним в вагон вплыл Джулиан Холланд. — Ты опоздал, — сообщил ему Эрни. — Зато мне не пришлось никого ждать, — парировал Джулиан, небрежно отбросив с лица свои длинные волосы. — Начнём! У меня нет желания торчать здесь целый час. Чем быстрее справимся, тем лучше. — И поэтому ты опоздал на десять минут, — буркнул Коди себе под нос. — Думаю, вы уже в курсе, что мы с Гермионой назначены старостами школы, а это значит, что все распоряжения директора и деканов будут проходить через нас. Если у вас возникнут вопросы, обращайтесь напрямую к нам. Так, Гермиона? — снисходительно улыбнулся он. Гермиона выгнула бровь. Хорошенького напарника ей выбрала МакГонагалл. — Так, Джулиан, — подтвердила она и встала. — В этом году мы с Джулианом будем патрулировать коридоры в первый час после отбоя наравне с дежурными профессорами. Нам также разрешено снимать баллы со студентов всех факультетов и назначать им наказания. Только старостам школы, — уточнила Гермиона, заметив загоревшиеся глаза слизеринцев. — Почему? — спросил Магнус Моррисон, староста пятикурсников. — Среди старост школы нет слизеринцев. Вряд ли вы будете снимать баллы со своих. — Мы будем снимать баллы, когда того потребует ситуация, вне зависимости от факультета, — отозвалась Гермиона. — Слабо верится, — лениво протянул Сайлас Коркоран с шестого курса. — Почему старостам факультетов нельзя снимать баллы? Хотя бы семикурсникам. Они ваши ровесники. — Эти вопросы можно задать директору по приезду в Хогвартс. — Не надо ничего спрашивать, и так понятно. Никто не позволит Слизерину распоряжаться баллами, как заблагорассудится. Такой привилегии достойны только победители. Гермиона скривилась от ядовитого тона Моррисона. — У тебя больно длинный язык, — осадил его Джулиан. — Не боишься лишиться поста старосты раньше, чем мы успеем добраться до Хогвартса? — Что и требовалось доказать, — парировал Моррисон. — Можешь не кормить нас сказками, Грейнджер, мы все увидели, что будет в этом году. — Мы будем поступать по справедливости… — Не справедливо ли сообщить директору, что староста школы угрожал мне потерей значка? — Справедливости ради, вы сами начали перепалку, — негромко возразила Ханна. — Ваши действия можно расценивать как провокацию и уже за одно это вправду лишить значка. — Хочешь сказать, — обманчиво спокойно начал Коркоран, — мы не имеем права высказывать своё мнение? Ханна выдержала его взгляд. — Я хочу сказать, что ваши беспочвенные обвинения больше похожи на попытку разжечь конфликт, чем выразить несогласие. — Беспочвенные обвинения? — вскричала шестикурсница Лилиана Кёртис. — И после этого вы говорите нам о справедливости! — У вас нет оснований обвинять старост школы в том, чего они не сделали и не сделают! — не остался в долгу Эрни. — И поэтому мы должны смиренно ждать, когда начнётся беспредел? — саркастично поинтересовался Моррисон. — Когда уже будет поздно менять правила! — Никто не будет менять правила, — вмешалась Гермиона. — Наше мнение тоже не учитывалось. — Администрация в любом случае действовала в ваших интересах, Грейнджер, — ответил Моррисон. — Естественно, вам не на что жаловаться! — Как и вам, Моррисон, — вставил Коди. — Вам тоже дали значки, никто не ущемлял ваши права, чтобы разводить здесь цирк. Вот почему МакГонагалл позволила старостам школы снимать баллы — из-за таких, как вы! — Мы?! — от гнева Моррисон даже вскочил на ноги. — А не ваши ли ненаглядные гриффиндорцы подстрекают первокурсников не поступать на Слизерин? Не ваши ли, Макмиллан, хаффлпаффцы вдруг осмелели настолько, что осыпают слизеринцев насмешками? Слизерин не будет молча сносить издевательства по прихоти старост школы! — Что такое? — насмешливо проворковал Джулиан. — Бедных маленьких слизеринцев обижают? Раз ты так боишься Хаффлпаффа, Магнус, стоило остаться под мамочкиной мантией. — Да как ты… — СИЛЕНЦИО! В вагоне воцарилась тишина, нарушаемая только стуком колёс. Джулиан в ярости обернулся к Гермионе, Моррисона усадил обратно на сиденье Сайлас Коркоран. — Простите, ребята, но это уже ни в какие ворота, — проговорила Гермиона без тени сожаления. — Надеюсь, вы убедились, что действия старост школы будут направлены на поддержание дисциплины, а не на разжигание новой вражды, — при этих словах она смотрела не на Коркорана и Моррисона, а на Забини и Гринграсс, до сих пор хранивших молчание. — Твои — да, — отозвалась Гринграсс. — И Магнус прав, гриффиндорцы на самом деле подстрекают первокурсников не поступать на Слизерин и всячески их запугивают. — Я разберусь. Спасибо, что сообщила. Теперь вы понимаете разницу между балаганом и спокойным разговором? Кёртис нехотя кивнула. Коркоран безразлично пожал плечами. Моррисон презрительно скривил губы. — Это относится ко всем, — продолжала Гермиона. — Нас назначили старостами не для того, чтобы мы собачились между собой. Нам должно подавать пример. Пора оставить прежнюю вражду. И если вы, — она снова смотрела на слизеринцев, — не хотите, чтобы вас притесняли, не провоцируйте. Она обвела всех взглядом, ожидая возражений или вопросов, но все молчали. Моррисон отвернулся. Джулиан возмущённо сопел. — Возьмите, пожалуйста, новые инструкции. Не забудьте, что мы должны периодически патрулировать вагоны, а перед приездом оповестить всех о том, что пора переодеваться. Об остальном прочтёте в инструкциях. Фините! — приказала Гермиона, направив палочку сначала на Моррисона, потом на Джулиана. — Всем удачного пути. Ребята стали расходиться. Слизеринские старосты затеяли бурное обсуждение, едва покинули вагон. Гермиона опустилась на сиденье. После такого казалось необходимым побыть несколько минут в тишине. Жаль, не прихватила с собой книгу… — Больше никогда не затыкай мне рот. Напротив сел мрачный Джулиан. Гермиона скрестила на груди руки. — Ты бы поступил иначе на моём месте? — Уж точно не стал бы дискредитировать тебя на глазах всех старост. — Ты сам себя дискредитировал, — возразила Гермиона. — Влезть в перепалку со старостой Слизерина, пригрозив потерей значка, — очень умно. Они могли решить, что ты на короткой ноге с директором. — Пускай! — самонадеянно заявил Джулиан. — Так даже лучше. Побоятся в следующий раз вякать. — Если ты не изменишь свою позицию, я попрошу МакГонагалл дать мне другого напарника, — ответила Гермиона. — Пожалуйста, не ставь нас в идиотское положение из-за своего неумения держать себя в руках. Губы Джулиана искривились, как будто он хотел высказаться грубо, но вдруг лицо его разгладилось. Он откинулся на спинку сиденья. — Неужели ты вправду подумала, будто какие-то слизеринцы могут вывести меня из себя? Я просто хотел вступиться за тебя. Но раз моя защита не требуется… Впредь не стану вмешиваться. Поднявшись, он отвесил церемонный поклон и вышел, оставив Гермиону в глубоком недоумении смотреть на дверь. Но прохлаждалась она недолго и для начала решила отыскать умников, вздумавших запугивать первокурсников, — и запугать их в свою очередь, чтобы в следующий раз имели в виду, что за слова приходится отвечать. Хотелось верить, что про Хаффлпафф Моррисон наплёл для пущего нагнетания, потому что если в этом окажутся замешаны милые добрые хаффлпаффцы, то впору будет разочароваться в людях. Следующие полчаса пришлось заниматься не слишком приятной деятельностью: заходить в каждое купе, где сидели гриффиндорцы, и объявлять, что если до неё ещё хоть раз дойдёт слух, будто кто-то из Гриффиндора науськивает первокурсников, то вместо праздничного ужина эти герои отправятся прямиком в кабинет директора. С чувством выполненного долга она вернулась к однокурсницам. Как раз проехала тележка со съестным. Гермиона прикупила коробку шоколадных котелков и фляжку тыквенного сока, но, едва отсидев двадцать минут, снова вышла в коридор. Пару конфликтов всё же пришлось погасить, и Гермиона с крайним неудовольствием отметила, что оба раза были виноваты гриффиндорцы. Слизеринцы сидели тихо по своим вагонам и на неприятности старались не нарываться. Похоже, они решили принять пассивно-оборонительную позицию. Что ж, хоть это радовало. В конечном итоге Гермиона оказалась в одном купе с будущими первокурсниками. — Мальчик с пятого курса сказал, что если я попаду в Слизерин, то стану плохим. — Ты станешь плохим, только если сам того захочешь, — успокоила его Гермиона. — Слышал про Северуса Снейпа? Он учился на Слизерине, но проявил себя храбрейшим человеком. Сам Гарри Поттер говорил об этом на награждении в Министерстве магии. — Но тот мальчик сказал, что у меня не будет друзей. — Будут, если ты сам готов стать кому-то другом, — улыбнулась Гермиона. Странно, но общение с первокурсниками давалось ей легко, да и дети слушали, раскрыв рты и доверчиво хлопая ресницами. Она и не заметила, как пролетел остаток пути. — Ох, почти подъезжаем! Так, ну-ка быстро все по своим купе и переодеться в мантии! Дети с весёлым визгом бросились кто куда, а Гермиона отправилась предупредить студентов о скором прибытии. Отодвинув дверь последнего купе, она открыла рот, чтобы произнести стандартное «Скоро прибываем, наденьте, пожалуйста, форму», да так и замерла. В купе в компании Луны Лавгуд сидела Джинни. — Привет, Гермиона, — пропела Луна из-за разворота «Придиры». Гермиона сжала ручку, собираясь молча закрыть дверь. Нет, ей-богу, ребячество какое-то! Она прочистила горло. — Поезд скоро прибывает на станцию. — Да, мы слышали объявление по громкой связи, — без выражения ответила Джинни. Она достала с полки чемодан и откинула крышку. Вопрос вырвался прежде, чем Гермиона успела подумать. — Как Рон? — В порядке. — Джинни вытащила мантию. — Не могла бы ты выйти? Мне нужно переодеться. Вежливый намёк, что ей не рады. — До встречи, Гермиона, — словно не заметив разыгравшейся сцены, сказала Луна. Закрыв дверь, Гермиона постояла с минуту, подавляя неприятные ощущения, и двинулась в направлении своего купе. Сама ведь ещё не успела переодеться… Состав едва успел, дёрнувшись, остановиться, а коридоры уже были полны учеников. Громко болтая и смеясь, народ теснился к выходам. Ещё не покинув поезд, Гермиона услышала громогласное «Первокурсники! Все сюда!». — Хагрид! — радостно вскричала она, оказавшись на погружённой в вечерний мрак платформе. — Вот те на! Гермиона! Чой-то ты здесь делаешь? Великан потрепал её по волосам, так что Гермиона с трудом удержалась на ногах, а несколько первокурсников в ужасе шарахнулись от огромной ручищи. — Приехала закончить седьмой курс как полагается. Давно ты вернулся? — Пару дней назад. Директор-то сказала, что вы уже уехали, но я написал Гарри письмо. Он обещал навестить меня, когда освободится. — Здорово! Ладно, Хагрид, мне пора. Увидимся на церемонии! Гермиона поспешила к каретам, которые уже одна за одной постепенно покатили по тёмной аллее к сияющему огнями Хогвартсу. Её догнал Джулиан. Адам слегка отставал, словно давая возможность поговорить наедине. — Я хочу извиниться за своё поведение на собрании. Мы не должны поддаваться на провокации. Наше дело — показывать пример, потому что мы старосты и от нас многое зависит. Речь звучала немного механически, но Гермиона всегда поощряла в людях стремление исправлять ошибки. — Всё в порядке, — улыбнулась она. — Первый блин комом. Думаю, мы отлично сработаемся. — Рад, что мы всё выяснили. Ну, до встречи! Адам кивнул ей, проходя мимо. — Чем ты их так очаровала? — слева возникла Криста. — Поделись секретом! — сказала по другую руку Роза. Гермиона пожала плечами. — Мы с Джулианом просто напарники, ничего такого. — И поэтому они тащили твой багаж? — Обычное проявление галантности. Крайняя редкость в наши дни. Разговор только начался, а Гермиона уже успела от него устать. Лишь бы не оказаться с этими вертихвостками в одной карете! Уж лучше пешком пойти. — Что-то я раньше не замечала за Джулианом такого рвения… — Ты сказала: Джулиан? Джулиан Холланд? К их компании присоединились Грейс и Фэй. — А сколько ещё в Хогвартсе Джулианов, Грейс? — Никогда бы не подумала, что они с Адамом родные братья! — Цвет глаз одинаковый. Обожаю брюнетов со светлыми глазами! — А мне кажется, что Джулиан гораздо красивее, — возразила Грейс. — Вот бы он пригласил меня на бал… Я бы сразу согласилась! — На какой бал? — не поняла Фэй. — Ты что, с Дракучей ивы упала? В списке есть парадные мантии. Значит, в этом году на Рождество будет бал! — Я бы пошла с Адамом! — воскликнула Криста. — Он такой очаровательно застенчивый. — Ты, дорогая, губу не раскатывай, — предостерегла подругу Роза. — Говорят, он бережёт себя для той единственной. — И я вполне могу ею стать… Девчонки захихикали. Гермиона обменялась многозначительными взглядами с Фэй и следом за ней забралась в ближайшую карету. В дверь заглянул Коди Макбрайд. — Здесь свободно? Эй, Тобин, иди сюда, тут ещё есть места! В карету уселись Коди и его приятель Тобин Галлагер. Тобин был высоким рыжим улыбчивым парнем, но Рона он напоминал разве что цветом волос. В остальном — совершенно другое лицо, другой голос, другая манера поведения. Вздёрнутый нос, смешливые глаза, растрёпанная мальчишеская чёлка падает на лоб. Сама непосредственность. Карета, покачиваясь, покатила по дорожке. Вечер был ясный и тихий. На этот раз погода радовала: никакого дождя или ветра. — Говорят, вы летом помогали восстанавливать замок? — обратился Тобин к Гермионе. — Да, работы было невпроворот. Сейчас там всё в полном порядке, можете не сомневаться. — Я так жутко нервничаю из-за учёбы, — поделился Тобин. — Меня в прошлом году не было в Хогвартсе, я же полукровка. Родители настояли, чтобы я остался дома. А Коди ездил. Ужасно было. Да, Коди? — Ты ничего не потерял. — Я половину лета убил на муштру, — продолжал Тобин. — Сто раз пожалел, что взялся за древние руны уровня ЖАБА. Точно провалюсь, — уныло закончил он. — Я могу с тобой позаниматься, — предложила Гермиона. — Правда? — оживился Тобин. — Мне только нужно разобраться с расписанием. Думаю, завтра смогу сказать точно. — Спасибо! Гермиона была рада помочь. Тобин и на шестом курсе на рунах не блистал, особенно под конец года, но у него определённо был потенциал, а главное, желание понять. — Интересно, кто будет вести трансфигурацию? — спросила Фэй. — Ведь МакГонагалл теперь директор. — А ещё защита от Тёмных искусств без учителя. Может, её вообще отменят в этом году? — И по магловедению нет профессора. Как думаете, согласится кто-нибудь занять эту должность после того, что случилось с Чарити Бербидж? — Глядите, квиддичное поле как новенькое! — воскликнул Тобин. — Хоть бы в этом году игры начались по расписанию… И они заговорили о квиддиче, который оказался интересен решительно всем, кроме Гермионы. Фестралы вывели кареты на лужайку перед замком. Дубовые двери были распахнуты настежь, и яркий свет из вестибюля заливал каменные ступени, по которым поднималась толпа студентов. Гермиону вновь охватило трепетное волнение, стоило лишь ступить на каменные плиты вестибюля. Казалось бы, она провела в Хогвартсе целое лето и оставила его буквально на два дня, но ощущения были такими, словно она год не видела величественную мраморную лестницу, приветливо распахнутые двери, исполинские песочные часы… Большой зал сиял тысячей парящих в воздухе свечей. Огромные полотнища с изображениями символов факультетов спускались с потолка, слегка колыхаясь, будто на ветру. Небо было иссиня-чёрным, с россыпью ярких звёзд. Привидения летали над головами, приветствуя прибывших. Гермиона обежала стол преподавателей быстрым взглядом и с удивлением увидела Джима Гордона, того самого аврора, что навещал её в госпитале, а позже вернул им с Роном волшебные палочки. Гордон коротко кивнул. Что он здесь делает? — Нет, вы видели? Видели? — Напротив с угрюмой гримасой плюхнулся Шеймус. Рядом опустился Дин. — Что случилось, Шеймус? — спросила Фэй. — Вот что случилось, — буркнул он, кивком указывая на дверь. В Большой зал как раз входила группа слизеринцев-старшекурсников и среди них — Драко Малфой. — Они там совсем умом тронулись?! — продолжал бушевать Шеймус. — Малфой в Хогвартсе! МакГонагалл надо проветрить мозги. Она бы его ещё старостой школы сделала! В дверях зала вырисовалась гигантская фигура Хагрида в неизменном кротовом жилете. Великан большими шагами топал вдоль столов, за ним семенили первокурсники. Группа была как никогда разношёрстна и как никогда многочисленна. Некоторые дети на целую голову высились над остальными, а чья-то макушка едва виднелась из-за плеч соседей. Двойной поток учеников — тех, кто должен был поступать в этом году, и тех, кто из-за военного положения и статуса крови не поступил в прошлом, — с лихвой компенсировал набор на первый курс. Септима Вектор поставила перед выстроившимися первокурсниками табурет и положила сверху Распределяющую Шляпу. Некоторое время та лежала без движения, но вот в тулье появилась дыра наподобие рта, и Шляпа запела.Вижу, все в сборе, друзья, так начнём!
Назад на десяток веков мы махнём.
Тогда собрались в тесный круг колдуны —
Четыре сильнейших ума той поры.
И был среди них Салазар Слизерин,
Чьей хитрости нет ни преград, ни трясин.
Второй — Гриффиндор, его Годриком звать:
И сила, и удаль, и воина стать.
У третьей — познаний широкая бездна,
Красавица Рейвенкло дева Ровена.
Ну а четвёртой в кругу том была
Хаффлпафф Хельга, питомка добра.
Тогда наши мудрые маги решили
Чародейству учить и школу открыли.
И каждый из них основал факультет,
Юнцов отбирая на свой вкус и цвет.
Честолюбцев и хитрых любил Слизерин.
Гриффиндор храбрость и смелость ценил.
Любителей книг собрала Рейвенкло,
Трудяг Хаффлпафф приняла под крыло.
Не знали печали и ссор колдуны,
Но вдруг заявил Слизерин: не нужны
Рождённые маглами в магии школе,
Учить он хотел только чистых по крови.
Напрасно пытались унять бунтаря:
Стоял на своём, маглокровок черня.
Не видя поддержки от трёх колдунов,
Покинул он Хогвартс на веки веков.
Вот так Основателей рухнул союз.
Вражда не иссякла, я вам признаюсь:
Много уж минуло лет с тех времён,
А Хогвартс всё так же стеной поделён.
Незаметно вернулись мы в наши года,
Немало недель как утихла война.
И вот собрались мы опять в этом зале,
С трудом пережив все потери, печали.
Так что же, друзья, понесём в новый день?
Былые обиды, вражду, злобы тень?
Чему научили нас наши ошибки?
Ужели добра все начала так зыбки?
Ребёнок сломает один тонкий прут,
Но сотню их взрослые и не погнут.
Что же имела в виду я, приятель?
Единство — вот силы реальной создатель.
Два года пылилась на полке без дела,
Наконец-то я здесь, донесла, что хотела.
Кто слушал и слышал, усвоит урок.
Тем же, кто глух, свой сознания срок.
Шляпа замолчала. Раздались редкие хлопки, и вскоре зал наполнился звуком сдержанных аплодисментов. Гермиону неприятно удивила обречённость, с которой Шляпа закончила свою песню: «Тем же, кто глух, свой сознания срок». Студенты с интересом поглядывали на первокурсников. Несмотря на повисшее в воздухе напряжение, обстановка в целом была мирная. Хотелось верить, что так продолжится не только до конца вечера, но и в последующие дни учёбы. Септима Вектор развернула длинный список. — Амзель, Уитни! Дрожащая с головы до пят девочка тихонько вскрикнула и на негнущихся ногах поплелась к табурету. — Рейвенкло! Стол рейвенкловцев грянул аплодисментами с активной поддержкой гриффиндорцев и хаффлпаффцев. — Бёрк, Генри! — Рейвенкло! — Бёрнс, Алан! — Хаффлпафф! — Бойд, Бьорн! — Гриффиндор! Светловолосый мальчик, сорвавший оглушительные овации, от радости чуть не сел за стол Хаффлпаффа. Гилберт Гейнс тоже отправился в Гриффиндор. Джудит Гибсон пополнила ряды хаффлпаффцев, Перегрин Гилмор занял место рядом с рейвенкловцами, а Эми Гудвин в очередной раз порадовала Гриффиндор. Студенты и преподаватели, казалось, окончательно расслабились. Отовсюду слышались шутки и смех. — Дарси, Эрика! Распределяющую Шляпу водрузили на голову светловолосой девочки. — Слизерин! Зал так резко ухнул в бездну гробовой тишины, словно кто-то наложил на всех Силенцио Максима. Время будто замерло. Бедная Эрика Дарси вцепилась в табурет с такой силой, что у неё побелели пальцы. Никто не решался нарушить наступившее молчание, и все разом вздрогнули, когда раздались звучные хлопки. За столом Слизерина стоял и ободряюще улыбался девочке Теодор Нотт. Вслед за ним из-за стола Рейвенкло неожиданно встала Астория Гринграсс, присоединяясь к аплодисментам. Следующим, к полнейшему изумлению Гермионы, поднялся Джулиан. Сразу за ним — Трейси Девис и Мораг МакДугал за столом Слизерина. Постепенно, словно отходя от глубокого сна, присоединились все слизеринцы и преподаватели. Майло Джонс отправился в Рейвенкло, а Мервин Диксон — в Гриффиндор. Львиный факультет буквально взорвался, будто встречали не первокурсника, а мировую знаменитость. Некоторые демонстративно повставали со своих мест, самодовольно глядя на притаившихся слизеринцев. Сандра Йорк и Элисон Каннингем порадовали Хаффлпафф. И вновь Шляпа выкрикнула: «Слизерин!», сидя на голове Вивиан Куини. На этот раз преподаватели не прерывали аплодисментов. Слизеринцы постарались активно поддержать своего новичка, Рейвенкло тоже вежливо поаплодировали; столы Гриффиндора и Хаффлпаффа вызывающе промолчали. Не обращая внимания на косые взгляды, Гермиона громко похлопала Вивиан Куини и Дастину Линдси. В Слизерин пока что попало меньше всего первокурсников. Гермиона от души надеялась, что это никак не связано с событиями в поезде. Ведь когда-то и ей Шляпа предлагала выбор между Рейвенкло и Гриффиндором… Впрочем, это не то же самое, что выбирать между Слизерином и Хаффлпаффом, поэтому вряд ли Шляпа пошла на поводу у первогодков. И всё же подозрение, что дети порой упрашивали её отправить их куда угодно, только не в Слизерин, терзало Гермиону едва ли не до конца ужина.***
Распределение шло невообразимо долго из-за двойного потока первокурсников. Драко радовало лишь то, что, пока Шляпа разбиралась с новичками, он был избавлен от излишнего внимания. Однако через двадцать минут он уже желал только побыстрее отужинать и оказаться в спальне, а между тем, Вектор едва перебралась через середину списка на длинном свитке. Но вот, наконец, Кэролайн Уэллс отправилась к бесновавшимся гриффиндорцам, и Вектор унесла табурет и Шляпу. МакГонагалл поднялась со своего места. — Не буду утруждать вас новой информацией на пустые желудки. Начнём пир! Под радостные возгласы тарелки наполнились едой, и только тут Драко понял, как сильно проголодался. Теодор уже от души налегал на жаркое, обильно запивая апельсиновым соком. Взгляд сам собой скользнул по лицам. Настороженные, напряжённые даже сейчас, во время трапезы. В любой момент ожидают удара. Годы идут, ничего не меняется. Шляпа права. И зря она надеется. Каждый будет защищать себя. Драко собрался приступить к печёной картошке, когда почувствовал, что на него кто-то смотрит. Дафна Гринграсс, ещё секунду назад глядевшая на него в упор, быстро отвернулась. Он не успел прочесть её взгляд, но и без того знал, что в нём было полно обиды. Он жестоко обошёлся с ней в тот злосчастный день, когда она пришла к нему вся в слезах. Прежде чем Дафна успела рассказать, что случилось, она заметила Чёрную Метку на его руке. Драко ни разу в жизни не наблюдал столь стремительную смену настроений: от умоляющего шёпота до истеричных обвиняющих криков — и снова тихие слёзы с попытками найти ему оправдание. Наконец дрожащим голосом она сообщила, что те, чей знак он принял, убили её отца. Драко смог сказать только: «Значит, твой отец сделал неправильный выбор». Воспоминания о том разговоре отдались неприятной пульсацией в висках. Драко исподволь взглянул на Дафну. Подойти и поговорить? Нет, слишком много воды утекло. Примерно через две четверти часа МакГонагалл снова поднялась со своего трона и призвала к вниманию. Драко продолжал ковыряться вилкой в куске пирога с почками. — Надеюсь, теперь, когда ваши желудки полны, а голод общения немного утолён, вы готовы послушать вашего нового директора. Всем без исключения — добро пожаловать в Хогвартс! Мы рады вновь приветствовать вас в стенах школы. Много чёрных дней осталось позади, но главное — то светлое, что ждёт в будущем. МакГонагалл умолкла, давая желающим похлопать. — Прежде всего, об элементарных правилах поведения. Наш школьный завхоз, мистер Филч, как всегда, будет чрезвычайно рад, если студенты воздержатся от использования кусачих тарелок, навозных бомб и применения колдовства на переменах. Также напоминаю: нахождение в коридорах школы после отбоя строго запрещено, а Запретный лес по-прежнему является закрытой территорией для всех студентов. Теперь об изменениях в преподавательском составе. Профессор Граббли-Дёрг любезно согласилась вести курс по уходу за магическими существами, а профессор Трелони вновь станет единственным преподавателем курса прорицаний. — Сдержанные аплодисменты. — Как вы знаете, в связи с директорством я не могу больше вести уроки трансфигурации. Эту должность с сегодняшнего дня займёт новый преподаватель. Прошу приветствовать: профессор Штефан Вестенра. Драко одним глазом глянул на нового учителя: высокий, в чёрном узком камзоле вместо мантии, чёрные волосы гладко зачёсаны назад, бесстрастное лицо… М-да, похоже, уроки трансфигурации в этом году будут не многим веселее, чем с МакГонагалл. — Наш второй новичок, Роуан Кримсон, профессор магловедения. Роуан Кримсон оказалась девушкой, на вид не больше двадцати пяти лет. Сквозь совершенно белые волосы, будто рябина на снегу, проглядывали кроваво-красные серьги. Она казалась абсолютно спокойной. Что ж, либо профессор Кримсон не в курсе, какая судьба постигла Чарити Бербидж, либо у неё стальные нервы. В голове вспыхнула картинка: истерзанное тело парит в воздухе, короткая зелёная вспышка — и оно с грохотом падает на стол, а к нему уже скользит огромная змея… Драко зажал рот рукой, с трудом удержав рвотный позыв, и быстро отодвинул от себя тарелку с остатками ужина. Налив сока, он с наслаждением глотнул. — Поприветствуйте вашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств — Джеймса Гордона. Драко поперхнулся, пролив половину сока из кубка на скатерть, и уставился на стол преподавателей. Как же он сразу его не заметил? — Также с этого года профессор Гордон назначен деканом факультета Гриффиндор. Зал утонул в гуле разговоров, как в пучине. — Гляньте на Септиму Вектор, — ухмыльнулся Нотт. Та сверлила нового главу Гриффиндора злобным взглядом через весь стол. Это неожиданно напомнило реакцию Снейпа, когда в школе появлялся очередной преподаватель защиты и желанная должность уплывала у него из-под носа. — Ей-то какая разница? — хмыкнула Дафна. — Не припомню, чтобы Вектор стремилась к посту профессора защиты. — Она должна была стать деканом после МакГонагалл, она ведь сейчас заместитель директора, — объяснил Нотт. — А тут появился какой-то йети с горы и отобрал у неё должность. МакГонагалл терпеливо дождалась, пока утихнет гомон голосов. — Знаю, что вам уже не терпится скорее оказаться в уютных гостиных, чтобы отдохнуть и обсудить новости, но разрешите мне отнять ещё немного вашего времени. Сразу после того как было объявлено, что Хогвартс откроет двери первого сентября, мне пришло множество писем с просьбой позволить взять ещё один предмет в индивидуальную учебную программу. Для получения такой возможности необходимо сдать дополнительный экзамен. Поскольку все заявки поступили на посещение защиты от Тёмных искусств, экзамен примет профессор Гордон. Даты будут вывешены на доске в гостиных в течение этой недели. А теперь к самой приятной части. В этом году администрация школы приняла решение разрешить шестым и седьмым курсам походы в Хогсмид, начиная уже с третьей субботы сентября. Курсам с третьего по пятый — с начала октября. Количество походов в месяц увеличено: шестой и седьмой курсы смогут посещать деревню каждые выходные, студенты с третьего по пятый — два раза в месяц. Меры безопасности усилены, студентам в Хогсмиде ничто не угрожает. Подписанные разрешения на несовершеннолетних студентов по-прежнему требуются. Зал наполнился аплодисментами, после чего МакГонагалл продолжила: — В этом году игр по квиддичу будет в два раза больше. Первая игра состоится уже десятого октября, так что все желающие могут записаться у своих деканов, а капитаны назначат даты отборочных испытаний. В первом семестре вас ждёт ещё два развлечения: вместо традиционных праздничных пиров в школе пройдёт два бала — на Хэллоуин и на Рождество. Аплодисменты и радостные гиканья усилились. — Возможно, многих из вас удивили нововведения, — заговорила МакГонагалл, когда овации смолкли, — но за последние годы в мире магии было маловато поводов для веселья. Начинается новая эпоха в истории Хогвартса, и все мы — её творцы. Я призываю вас к благоразумию и терпимости. Я призываю вас не пренебрегать молодостью, дружбой и счастливыми моментами. Сейчас, как никогда, всё в ваших руках. — Она обозрела притихших студентов и улыбнулась. — Хогвартс всегда будет вашим домом. Некоторые смахнули с глаз одну-другую слезинку. — А теперь — по спальням! Всем доброй ночи. Заскрипели скамьи, студенты загалдели, покидая Большой зал. Кто-то оглядывался на преподавательский стол, желая получше рассмотреть новых учителей. — Блейз, ты не проводишь первокурсников в гостиную? — услышал Драко голос Дафны. — Я нехорошо себя чувствую. — Без проблем, — бесстрастно отозвался Блейз. — Первокурсники, кто не хочет остаться спать в вестибюле, подойдите сюда! Скромная группа из десяти детей собралась вокруг Забини. — Отличный педагогический приём, — заметил походя Нотт. — Из тебя выйдет неплохой староста, Забини. Кстати, какой пароль? — Нотт — задница, — вяло огрызнулся Блейз. — Такой пароль тебя устроит? Драко прыснул в кулак. — Я и говорю: превосходный староста! Оставив Блейза заниматься первокурсниками, Драко и Теодор двинулись в сторону подземелий. — Эй, Сайлас! — окликнул Нотт. — Какой пароль? — Восставший из мёртвых, — ухмыльнулся тот. Теодор покачал головой. — Кажется, спать в вестибюле сегодня будем мы. — Весь Слизерин в курсе, что ты исчез, — сказал Драко, когда они вслед за остальными студентами спустились в подземный коридор. — В газетах писали, что «единственный наследник Ноттов без вести пропал, возможно, погиб». — Чувствую себя звездой. Драко не отреагировал на шутливый тон. — Так где ты был? — То тут, то там… Скажет уже кто-нибудь, какой у нас пароль? — Бона менте, — сказал Моррисон. Нотт недоумённо поднял брови. — С добрыми намерениями? — О чём ты? — спросила Лилиана Кёртис. — Это латынь. «Bona mente» означает «с добрыми намерениями». Кто только придумывает эти пароли? Я бы сказал, впереди настоящая bellum frigidum, и никакими bona mente тут не пахнет…