17
ST: Blue Stahli – Metamorphosis (Lifetheory Remix) - Тебе не стоит этого делать. Эван попытался выдернуть коробку у меня из рук, но я воспротивился. Пальцы вцепились в картон, а сам я дрожал, не в силах поднять взгляд на друга. - Артур, - бессильно проговорил тот и положил руку мне на плечо. – Не надо. - Я не управляю этим, - выдохнул я. – Я не управляю своей чёртовой жизнью. - А кто управляет своей жизнью? - Не знаю. Я просто хочу что-то сделать, хочу прекратить это. У меня больше не осталось сил, не осталось сил терпеть его. Эван разжал пальцы. - Окей, - выдохнул он. – Я помогу тебе.***
Кухарка уронила поднос, увидев меня на следующее утро за завтраком. Вид у меня был донельзя самодовольный, я стряхивал с лацканов невидимые пылинки и ожидал вечернего приёма элиты со злорадным предвкушением. Отец заставлял меня ходить в костюме дни напролёт, чтобы тот стал моей второй кожей, а я уподобился змее, неспособной сбросить её. - Молодой господин, - прошептала кухарка, развернулась и вернулась через пару секунд с половой щёткой и совком, начав торопливо подметать осколки. Отец мельком взглянул на меня. - Передай соль, - попросил он лишь.***
Я плеснул водой себе в лицо, тщательно вытер лоб и выпрямился. Из зеркала на меня смотрел Артур с чёрными как смоль волосами. Так как они у меня были достаточно длинными, чтобы прикрывать уши, я стал похож на бродячего пса. Я вглядывался и вглядывался в это отражение, думая, не сделать ли мне разноцветные пряди и стать попугаем. Почему-то в тот момент озарения идея перекрасить волосы в чёрный казалась провокационной, дерзкой, яркой и сильной. А сейчас это казалось… даже не плевком – так, лишь выделение слюны для плевка и последующее её сглатывание. Не получилось. Отцу плевать, что я делаю с собой, лишь бы на мне был костюм. Лишь бы я был вежлив. Лишь бы…***
Вечерний приём был блистательным. Граф Олаф накачивался дорогущим вином, а его дочка Вивиан болтала со своими подругами – такими же богатыми высокородными маленькими шлюхами. Я стоял в углу, загнанный, вынужденный улыбаться и рассказывать о своих успехах в фехтовании и учёбе тем, кто спросит, а девчонки пялились на меня и шептались. Мало что могло выбесить больше, но в тот момент мысли мои были заняты другим. Когда Вивиан подошла ко мне, очевидно, желая показать этим стервам, что она тут самая храбрая, и предложила мне шампанское, я с улыбкой ей отказал. Отказал в смысле, что сказал: - Пошла ты к чёрту, сука. Вивиан побледнела так, что контраст с ярко-напудренными щеками стал таким заметным, что она стала похожа на русскую матрёшку. Затем раздался громкий хлопок отвешенной мне пощёчины, ножки в атласных туфельках подкосились, и Вивиан картинно опустилась на пол, даже не забыв о том, что нужно начать реветь во весь голос. Подружки слетелись в одну секунду, окружили её заботливым кольцом. Одна из них, брюнетка, взглянула на меня и, нет, мне не показалось, подмигнула. Кажется, её звали Митиан. В мои планы входило только обратить на себя внимание отца. Мне это удалось на ту секунду, когда он примчался, даже не взглянув на рыдающую Вивиан, отвесил мне оплеуху и подозвал прислугу, чтобы «о девочке позаботились». А на следующий день я получил новое расписание тренировок по фехтованию, кучу репетиторов, и прибавился новый предмет – этика. Несколько месяцев я пахал не разгибая спины, если можно так сказать и о фехтовании. Единственной отрадой было то, что Эван тоже занимался фехтованием в том же комплексе, но общаться мы не могли, могли лишь молча отбивать удары друг друга, но уже это было какой-никакой, а поддержкой. Перед Вивиан мне пришлось извиниться около сорока раз. Цветы, бессчётные подарки, когда она вроде как сменила гнев на милость, то потребовала, чтобы я сходил с ней на свидание. Мы отправились в парк аттракционов, ели сладкую вату, катались на колесе обозрения и бродили как и десятки других парочек. Она болтала и болтала, уши вяли от её бреда, но… - …смотри, педики целуются. Отвратительно. …тогда у меня родился план.19
ST: Digital Summer – Broken Через два года после «моего возмутительного проступка» отец перестал запирать дверь моей спальни на ночь. Так каждую ночь ровно в десять вечера я слышал, как поворачивается ключ. Ни о какой жизни не было и речи, но я научился держать себя в руках, не бился головой о стены каждую ночь. Я был так загружен, что вырубался как только доходил до кровати. В последний год меня направили ещё и на дополнительную экономику и в спортзал, так что я не мог думать ни о чём, кроме сна. Вивиан всё так же терроризировала меня, заставляя встречаться с ней, а проводя отведённые на наши с ней свидания часы, я всё больше её ненавидел, убеждался в её тупости и начинал презирать весь женский род. Время от времени перед моим внутренним взором всплывало лицо Митиан, её полный сочувствия и поддержки взгляд, что длился лишь долю секунды. В университете я не смотрел ни на кого, полностью погружённый в учёбу, поэтому то оказанное мне участие грело душу в часы отчаяния. Я сдался в тот момент, когда отец ударил меня. Я понял, что не смогу ничего сделать. И смысла в сопротивлении нет – меня сломят, меня переделают, мне будут делать больно ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы разбить все мои убеждения. Меня разобьют на тысячу осколков. Только у меня нет никого, кто бы собрал меня. Вивиан иногда целовала меня в сомкнутые губы, а я думал о том, что если трахну её, поддавшись минутной слабости, то мне уже никогда от неё не отвязаться. Наверняка она не хранила мне верность, потому что я бы на её месте не смог. Лишь когда мне исполнилось девятнадцать, я стал выходить по ночам – отец перестал запирать дверь. Прогулки эти обычно оканчивались в барах, где я размышлял о том, какую девушку подцепить, заканчивались они быстрым перепихоном где-нибудь в машине или в туалете. Я не мог себе позволить остаться где-то до утра, не мог напиться до беспамятства и уснуть. Это выводило. Это зудом затаилось под приставшей к плоти змеиной кожей, что натянул на меня отец. Наверное, в одну из таких ночей я вспомнил о плане, возникшем у меня пару лет назад.***
ST: Emphatic – Put Down The Drink Нет никого, кто бы ненавидел педиков больше, чем мой отец. Я же не питал к ним абсолютно ничего – ни любви ни отвращения. Почему-то Вивиан разделяла взгляды моего отца, её бесила одна мысль о том, что один парень трахает в жопу другого. Она считала, что члены предназначены лишь для неё одной, любимой. Мне казалось, что пока педикам не понадобилась моя жопа, чтобы использовать её как врата для вторжения инопланетян, то всё нормально. План был дурацким. Неосуществимым в какой-то мере. Но я в тот момент уже изрядно выпил и не мог найти девушку-брюнетку, которая отвечала бы моим запросам, как взглядом напоролся на молодого паренька у стойки. Взгляд у него был загнанный, и почему-то мне показалось, будто я увидел самого себя пару лет назад – именно тогда я стоял и ждал того, кто первый подойдёт, чтобы послать его. У этого парня взгляд был таким же. Я глотал тёмное пиво и разглядывал его. Чем-то он напомнил мне Митиан. И тогда я вспомнил о плане. Пиво ухмыльнулось и погнало меня на незанятый стул рядом с ним. - Скучаешь? – я обворожительно улыбнулся. - Ты пьян, - ответил тот, не взглянув на меня. - Верно, - согласился я. – Ты что будешь? - Джек Дениелс, - быстро ответил он. - Не рановато тебе? – я смерил его оценивающим взглядом. - У меня есть удостоверение. Раз меня сюда пустили, значит, можно. - В логике тебе не откажешь. Один Джек! – крикнул я бармену, когда тот бросил взгляд в мою сторону. Парень рядом со мной стискивал зубы и тёр щёку. Глаза его были красными. Уже накидался, решил я. Наверное, так будет проще. Пиво в моей крови танцевало и кричало о плане. Когда принесли виски, мой новый знакомец опрокинул его в себя быстрым залпом, словно это было его последним заказом перед смертью. Я показал бармену «повторить». После того, как парниша опрокинул в себя пять стопок, я решил, что этого хватит и потащил его танцевать. Танцевал он неуклюже, но алкоголь уже дал о себе знать – щёки раскраснелись, в глазах появился блеск. Он громко ржал над чем-то, а я вторил ему, потому что пиво так хотело. Наши пальцы соприкоснулись – горячие и потные. Кругом тёрлись такие же тела, но мы друг друга ещё не касались, чёрт знает, почему. Наверное, потому что я не был педиком. Поддавшись внезапному порыву – или плану – я наклонился вперёд, грудью напирая на его грудь, жёсткая ткань наших джинсов втёрлась одна в другую. - Хочешь, потрахаемся? – спросил я его, запуская руки в его задние карманы, крича-шепча ему в ухо. - Я за этим и пришёл, - выдохнул он, и я на секунду заколебался перед тем, как накрыть его губы своими. Стоит ли целоваться, раз мы всего лишь потрахаемся? - Ты красивый, - прошептал я ему в ухо, надеясь на то, что из-за громкой музыки он меня не услышал. – Пошли, - я переплёл пальцы с его, увлекая за собой, прочь из толпы. Когда мы оказались в машине, обнаружилось, что он очень боится. Он хватался за мою спину, словно утопающий бобёр за бревно, хотя я лишь целовал его. Я боялся, что у меня не встанет, но через пару минут поцелуев, некоторые из которых были чересчур мокрыми, я почувствовал, что возбуждён. Это случилось так внезапно, что я растерялся. А парень подо мной уже давно ёрзал в ставших тесными джинсах. Мы решили, что настало время избавиться от одежды, и некоторое время извивались, стягивая с себя узкие джинсы и пропитанные потом и запахом сигарет футболки. Ещё я опасался того, что в последний момент сдрейфлю, но мой член требовал к себе внимания, и плевать ему было на мои страхи и сомнения. Пиво было с ним солидарно. Меня частенько бесило то, что девушки, которых я трахал, спрашивали меня: «Тебе хорошо?». Нет, сука, мне плохо. Когда моего члена коснулся чужой член, я онемел от, в некотором роде, культурного шока. Я думал о том, что мне следует преодолеть себя, потому что план состоял в том, чтобы потрахаться с парнем и ментально подгадить отцу. Конечно, он не будет об этом знать, но для меня это будет маленькой победой. Смотреть ему в лицо и думать: «Да, отец, я сосал член. А ты кушай, кушай». Да, нужно пососать член, чтобы так думать, спохватился я. Поэтому поспешно ткнулся парню в пах и… правой рукой взял в руку его член, горячий и твёрдый, провёл подушечкой большого пальца по головке, лизнул, пробуя на вкус, затем приоткрыл рот и принялся посасывать, пытаясь вобрать так глубоко, как получится. Я не претендовал на глубокий минет, но старался сделать всё возможное. А где-то через полминуты парень вдруг громко застонал и спустил мне в рот. Сука!***
После долгих извинений и уверений в том, что он скоро снова придёт в форму, я оделся, вышел из машины и вернулся в бар за выпивкой и орешками. Заодно прополоскал рот в сортире, подумал было вымыть его с мылом, но затем вспомнил, каким отвратительным был вкус мыла, когда меня заставили мыть им рот после того, как я обозвал Вивиан сукой. Залез обратно в машину, и мы выпили ещё пива и пожевали орешки. Разговаривать нам было особо не о чем, так что как только парень вздохнул, взглянул мне в глаза и кивнул, я набросился на него. Быстрой дрочки в туалете мне хватило, но я не это планировал. Я собирался трахнуть в жопу педика, чего бы мне это не стоило. Зря я, что ли, рот свой подставлял? Когда я достал презервативы, тот напрягся. Я успокоил его тем, что у меня есть смазка. А потом оказалось, что он чересчур узкий. Я чуть не обкончался, пока растягивал его дырку, но тупое упорство во мне требовало этого. А спустя несколько минут я вошёл в него. И понял, что очутился в каком-то ином мире.***
Я отвёз его, куда он попросил, доехал до пентхауса Пендрагонов и отправился в душ. Было почти утро, вставать мне нужно было уже через пару часов. Скинув с себя всю одежду, я залез под тёплую воду, и некоторое время стоял, опёршись руками о стену, чувствуя, как кружится голова. Я сделал это ради мести, но вздохи, слёзы на его глазах, стоны, мои вынужденные медленные фрикции – это не было похоже на быстрый перепихон из тех, что у меня были раньше. Это настолько отличалось от того, что я себе представлял, чего ожидал, это было похоже на… занятие любовью? На странный мокрый танец? Почему? Потому что я точно знал, как ему будет приятно, потому что он тоже парень? Почему я наклонился к нему, входя, целуя и лаская его член? Меня передёрнуло. Тот человек в машине не был мной. Он боялся причинить боль. Я видел, что парню больно, а те девки просили побыстрей да поглубже. Он же ничего не говорил, глаза его были закрыты. Когда мы оделись и выехали, то я заметил слёзы на его щеках. Из-за боли? Наверное, я ожидал встретить какого-нибудь шлюховатого педика, что будет мне подмахивать, но с ним я просчитался. Просчитался с тем, что это острой и болезненной занозой засядет в моей душе. Как и просчитался со своей местью.***
Я повернул на первом перекрёстке, увидев, наконец, нужные мне указатели. Свет фонарей перескочил на другую сторону, и я увидел на соседнем сиденье бумажник Мерлина. И проклял весь свет.