***
— Похоже, ты решил свои проблемы, — утром за чашечкой чая замечает Итачи, параллельно проверяя электронную почту на планшете. — В плане? — хмурится Саске, хоть и догадывается, о чём речь, но его всё равно раздражает тот факт, что все вокруг так легко его читают. — Ты понял, о чём я, — мягко улыбается Итачи и переводит свой взгляд на Саске, который что-то недовольно бурчит в чашку. — Сегодня тебе придется ужинать без меня, я задержусь на работе. — Опять? — Снова. — Но ты уже с лета обещаешь приготовить ужин из морепродуктов, как тогда, когда я еще был маленький, — гундит Саске с недовольным лицом. — Прости, Саске, — улыбается Итачи и щелкает брата по лбу. — Может, в другой раз.***
Гаара только делал вид, что помогает, хотя это именно он пристыдил Учиху, когда тот выдвинул категоричное «Нет» на просьбу Узумаки помочь с декорациями в театральном кружке. Гаара возился у коробок с тканями и аккуратно складывал темные плотные полотна, которые использовались во время предыдущего представления. Это можно было сделать за пятнадцать минут, но Гаара потратил добрых полтора часа на раскладывание ткани по коробкам, пока Саске, Наруто и другие парни из труппы школьного театра носились по сцене со стремянкой и развешивали согласно эскизу длинную тюлевую ткань. А еще на Саске кто-то опрокинул баночку с блестками, так что теперь он светится на солнце как гребаный Эдвард Каллен и вдобавок кипит от злости. — Какого черта это было? — взрывается он, когда они, наконец, выходят, обращаясь к Гааре, который больше всех трепал языком и меньше всего сделал. — Ты про что? — невозмутимо хлопает глазами Гаара. — Ты нихрена не делал! — Неправда, я убирал прошлые декорации. Учиха зло сверкает глазами и что-то шипит себе под нос, на что Гаара только разводит руками, а Наруто не может перестать смеяться. — Кстати, Саске, мой иероглиф нуждается в коррекции. Не займешься этим? — Нет, — отрезает Учиха, и это слегка неожиданно для Гаары. — Гаара, сейчас не самый удачный момент просить Саске о чем-либо, — снисходительно смеется Наруто, похлопывая друга по плечу. Гаара фыркает и заводит активный разговор с Наруто, пытаясь вытянуть больше информации о предстоящем спектакле, но блондин не колется, отнекивается и ловко отмахивается от всех вопросов и отвечает только общими фразами. — Не спойлерить, — Наруто с важным видом поднимает вверх указательный палец. — Вот главная заповедь театрального кружка. Гаара и Саске одновременно хмыкают и закатывают глаза, на что Наруто только хихикает.***
Саске поужинал остатками риса с завтрака, сделал домашнее задание и даже прочитал параграф по биологии, уплел свою половину сладких данго и теперь ходит по дому весь на измене, потому что его не оставляет в покое мысль о том, что есть ещё столько же данго, которые он не может съесть, потому что они вроде как для Итачи, а старший брат даже и не думает возвращаться домой, дабы прекратить его терзания. — Где ты? — выпаливает в трубку Саске, как только гудки прекращаются. — Я же говорил, что задержусь. — Но обычно, ты не возвращается с работы позже восьми, даже когда задерживаешься. Итачи вздыхает. — Я перезвоню тебе. И вдруг Саске понимает. — О, черт, ты с девушкой, — восклицает Саске. — Это Изуми-сан? — Я вешаю трубку, — произносит Итачи. — Нет, не смей, ответь, — нетерпеливо тараторит Саске, но на том конце провода раздаются только короткие гудки. — Блин, — Саске откидывает телефон, но продолжает глупо улыбаться, когда представляет, что Итачи сейчас, возможно, в каком-нибудь ресторане проводит вечер с девушкой. Наконец-то. Учиха искренне радуется за брата, который в кои-то веки занялся своей личной жизнью. Итачи, на самом деле, в первое время был слишком зациклен на младшем брате, постоянно беспокоился о благополучии Саске и отдавал всего себя заботе о нём, пытаясь хоть как-то, хотя бы совсем на чуть-чуть возместить потерю родителей. Итачи учился и параллельно работал, жутко уставал, но никогда этого не показывал. Он весело улыбался младшему брату, возвращаясь со смены, проводил с ним редкие выходные и никогда не позволял себе сорваться на брате из-за собственной загруженности. Саске всегда был благодарен Итачи за всё, что он для него делает, но всё-таки стал беспокоиться об Итачи, когда перешёл в среднюю школу и осознал, что брат совсем не считается со своими желаниями. Намёки не помогали. Обычно всегда проницательный Итачи так и не смог распознать элементарных сигналов Саске, что уже совсем необязательно носиться с ним как с маленьким ребенком. Так что в какой-то момент младший Учиха решил действовать сам. Но как это часто случается, вроде бы хочешь как лучше, а получается как всегда. Так что Саске неосознанно стал отдаляться от Итачи, который увидел в том свою вину и начал еще интенсивнее опекать брата. В итоге всё пришло в норму, только когда Саске серьезно поговорил с Итачи, и тот сначала похмурился, а потом ещё два дня ходил как в воду опущенный. Видимо, решал какие-то внутренние вопросы с самим собой, после чего отношения между братьями стабилизировались. Итачи перестал пытаться быть мамой, папой и братом одновременно и перестал загонять себя по пустякам. Саске уже было расслабился, но вовремя заметил, что Итачи по-прежнему не считается с собственными желаниями, забивает на свою жизнь во благо младшего брата, и решил действовать. Первая попытка получилась провальной. Саске стащил телефон Итачи, когда тот был в ванной, и зарегистрировал его на сайте знакомств, но ничего хорошего из этого не вышло — Итачи просто отчитал Саске с самым серьезным выражением лица, на которое способен, удалил свою анкету и никак не отреагировал на слова Саске, когда тот сказал: — Ну, я надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не буду возражать, если ты начнешь с кем-нибудь встречаться. Иногда Саске казалось, что Итачи решил возложить свою жизнь на алтарь воспитания брата, и это сильно его беспокоило, потому что какого хрена всё складывалось именно так, как складывалось? Почему Итачи добровольно отказывался от собственного счастья? Почему он постоянно стремился проводить больше времени с Саске вместо того, чтобы расслабиться с друзьями, например? И у Саске было еще много «Почему?» касательно Итачи, но потом он понял, что на брата очень сильно повлияла внезапная гибель родителей, ведь ему буквально за один день пришлось повзрослеть, чтобы обеспечить соответствующие условия для воспитания брата, которого угрожали забрать органы опеки. Итачи не мог этого допустить по ряду очевидных причин. В конце концов, они теперь были вдвоём против целого мира. Итачи должен был защищать Саске, и у него всё получилось, он достойно справился, он окончил университет, устроился на работу, и вроде, наконец, всё устаканилось, в их жизни появилась стабильность, казалось бы, можно выдохнуть, но Итачи так и не позволил себе расслабиться даже на секунду и всё еще отодвигает свою жизнь на второй план. Так что Саске, действительно, рад, что хотя бы к тридцати годам Итачи начал заботиться о себе, и нет ничего удивительного в том, что младший Учиха выбегает из комнаты одновременно с щелчком замка входной двери и допрашивает брата, словно тот вернулся не из ресторана, а с какой-то оргии. — Ну, что? Как всё прошло? — нетерпеливо тараторит Саске, маяча около Итачи. — Как всегда, — без особого энтузиазма отвечает Итачи, из-за чего Саске слегка раздражается. — Завязывай притворяться, будто сидел в офисе — всё равно не поверю. Итачи пожимает плечами и поднимается к себе в комнату, стягивая по пути галстук с шеи. — Ты же был с Изуми-сан, верно? — не унимается Саске, вваливаясь в комнату брата вслед за Итачи. — Откуда ты вообще узнал про Изуми? — не понимает Итачи, и Саске вместо ответа хитро сверкает глазами. — Как поужинали? Итачи вздыхает. — Это был обычный ужин, Саске, и я не понимаю твоего чрезмерного интереса, — пытается увернуться от разговора Итачи, но Саске настроен решительно. — Мой брат, наконец-то, удосужился пригласить на ужин девушку, — чересчур напыщенно произносит Саске. — Как я могу быть равнодушен к этому? Итачи снова вздыхает, хочет что-то сказать, возможно, даже съязвить, но его перебивает звук входящего сообщения. — Это Изуми-сан, — оживляется Саске и первым добирается до пиджака Итачи и с победным видом выуживает телефон. — «Спасибо за чудесный вечер», — читает он вслух и расплывается в гаденькой улыбке, на что Итачи может только в очередной раз вздохнуть и закатить глаза. — Положи телефон, Саске, — говорит Итачи, пытаясь звучать максимально убедительно, но Саске будто вообще его не слышит. — Она поблагодарила тебя «за чудесный вечер», — не унимается Саске и зачем-то машет телефоном перед лицом Итачи. — Банально, но всё же, я думаю, она тебе подходит. — Прости? — Я её одобряю, — кивает Саске, натянув серьезное выражение лица. Итачи хмыкает себе под нос, и Саске, заметив слабую улыбку на губах брата, улыбается тоже и, пользуясь тем, что Итачи отвлекся, быстро печатает ответную смс и ретируется из комнаты раньше, чем приходит отчет о доставке. «Тебе спасибо. Доброй ночи, целую». — Саске, ты когда-нибудь напросишься, — угрожает ему Итачи из своей комнаты, и Саске не может сдержать победную улыбку. — Что она ответила? — подливает масла в огонь Саске, и получает в ответ пламенное пожелание сходить куда-нибудь подальше.***
Близится Хэллоуин, и школьники заняты подготовкой к тематическому фестивалю, но больше всего озабочены праздником творческие кружки. Так что Узумаки снова стал пропадать на репетициях и снова ходит весь такой загадочный. Гаара обладает удивительной способностью чувствовать настроение других людей, так что ему легко удается подыгрывать Узумаки, строить из себя крайне заинтересованного в грядущем представлении человека, а Наруто так просто ему верит, хотя, на самом деле, Гаара не столь трепетно ждет спектакля, как описывает, в отличие от Саске. Но у Учихи едва ли получается сдерживать своё нетерпение, поэтому иногда он хмурит брови, складывает губы в тонкую полоску и отчаянно старается не казаться слишком заинтересованным. Но всё же Саске напрягает слух, чтобы слышать ответы Узумаки на расспросы Гаары, который донимает его во время обеда или на переменах, пытаясь угадать о чём будет спектакль, но Узумаки с важным видом отметает любое предположение друга. Накануне празднования фестиваля театральный кружок распространяет по школе листовки с названием их спектакля, и Гаара хмыкает себе под нос, поняв, что был не очень далёк от истины. — Про демонов я угадал, — говорит Гаара, когда они сидят на крыше, и вертит в руках слегка помятый флаер. — Ну, я должен был тебя запутать, — оправдывается Узумаки, с аппетитом жуя какую-то булку. — Наверное, это логично, — заключает Гаара и толкает локтем в бок притихшего Учиху. — Ты смотришь на флаер уже пять минут, разглядел что-то интересное? — Девятихвостый демон-лис, — читает Саске. — Это легенда, кажется. — Ага, но мы немного изменили на свой лад, так что это будет спектакль по мотивам легенды, а не точное её воспроизведение. — Любопытно посмотреть, — встревает Гаара. — И кто играет лиса? Или у вас декорации на этот случай? Узумаки хитро щурится вместо ответа и загадочно, но в то же время виновато улыбается, и Гаара вздыхает. — «Не спойлерить», верно. Наруто кивает и снова возвращается к булке в его руках. — Я слышал, Харуно Сакура помогала вам с оформлением, — замечает Учиха, аккуратно складывая из флаера оригами. — Да, она ведь ходит в кружок рисования, так что она нам здорово помогла, — отвечает Узумаки, но тут же осекается. — Но даже не смей у неё что-либо выпытывать. Она предупреждена. Она знает правила. — Да с чего бы мне? — не понимает Саске. — Ну, вы же друзья, — выпаливает Узумаки, сверкнув глазами. — Просто общаемся, — бурчит под нос Учиха, пожав плечами, и Гаара позволяет себе улыбнуться уголками губ, глядя на стушевавшегося Саске под пристальным взглядом голубых глаз. — Кстати, Киба на выходных устраивает какую-то вечеринку и сказал, чтобы я даже не смел являться на неё без вас, — смеётся Узумаки, кроша пальцами несчастную булку. — Мы придём, — с энтузиазмом отвечает Гаара.***
Узумаки остаётся на генеральную репетицию их спектакля, так что Учиха снова возвращался домой в гордом одиночестве под композиции любимых групп. В салоне он должен быть через три часа, так что ещё есть время, чтобы обработать видео с их прошлых «посиделок», как любил выражаться Итачи, в гараже. «Посиделками» назывались периодические, довольно редкие, собрания Гаары и его друзей, в круг которых входил Саске. Парни исполняли кавер-версии избранных композиций, весело проводили время и расходились по домам. Их музыкальные сессии практически не выходили за стены чьего-то там гаража за одним единственным исключением. Итачи. Саске всегда показывал брату смонтированные криво снятые записи. — А ты не хочешь попробовать спеть что-нибудь более спокойное? — спросил как-то Итачи, когда смотрел смонтированное выступление «гаражной» группы, в которой состояли Саске с Гаарой. Саске до этого почему-то никогда об этом не задумывался, всегда выбирая к исполнению тяжелые песни, такие, чтобы с надрывом в голосе, чтобы своим звучанием заглушали всё лишнее и пробуждали в слушателе что-то, о чём тот даже не подозревает. Но в этот раз Саске решил попробовать что-нибудь более сдержанное, и вышло вроде бы совсем даже недурно. Саске монтировал видео, а самому не терпелось поскорее показать брату. Пусть Саске никогда и не признается брату, но всё же ему очень важно мнение Итачи, важно его одобрение. Но сейчас, смонтировав до конца видео, Саске вдруг понял, что теперь мнение Итачи для него не единственно важное. Прежде всего видео хотелось показать никому иному, как Наруто. И это не просто внезапно возникшее желание. Это почти как план или цель, к которой Саске подсознательно стремился. Он думал: «Интересно, что скажет этот уссуратонкачи?», когда устанавливал камеру, он думал об этом, когда настраивал свою гитару. Он не переставал об этом думать, даже когда пел. Пытался представить реакцию Узумаки. Почему-то его мнение тоже стало важным. — Ну, и придурок, — усмехнулся Саске себе под нос, когда закончил с видео и понял, как вёл себя, но всё равно скинул видео на флешку.***
https://www.youtube.com/watch?v=gYQWvrdIM1Y (мелодия) — Видимо, местный театральный кружок базируется на одних танцевальных спектаклях, — небрежно замечает Гаара, когда они с Саске сидят в темном зале, но Учиха едва ли его слышит, слишком поглощенный атмосферой представления. Под напряженную, но именно поэтому пленяющую, мелодию на сцене появляются девушки, облаченные в чёрное. Кажется, будто они исполняют какой-то ритуальный танец, и он подчиняет всех сидящих в зале, притягивает их к сцене, стирает плавными движениями лишние мысли и вводит податливых зрителей в транс. Но вдруг музыка неожиданно прекращается. Свет гаснет. Всё исчезает. Внезапно наступившая тишина оглушает, а чужое дыхание ощущается чересчур громким. И когда уже начинает казаться, что на хрупком стекле созданной танцем атмосферы под натиском затишья начинают расползаться трещины, от стен отражаются нарастающие звуки барабанов, и на пике их громкости сцена освещается одной яркой вспышкой. За эту короткую секунду Саске успевает разглядеть на сцене только силуэты нескольких актеров и прикусить губу из-за напряжения. Под очередной глухой, но резкий удар барабанов тусклый свет снова заполняет сцену, и перед зрителями предстают девять человек. Девушки и парни. Все они совершенно разные, но у каждого из них хищный взгляд и звериный оскал вместо улыбки. И пока Гаара хмурится, ничего не понимая, Саске догадывается. Это олицетворения Девятихвостого Лиса, который согласно легенде может принимать любой облик. Вот там, с краю, стоит окруженная вниманием искусно обманутых людей девушка неземной красоты, увлекающая за собой пойманных в ловушку жертв. На другом конце сцены разыгрывает свой хитрый спектакль обаятельный паренек. Все девять актеров — демоны, они ищут блаженство в греховном, человек же легко поддается искушению и, обманувшись сладкими речами демона, теряет свой путь. И когда паутина обмана соткана, лживые обличия Девятихвостого, насмехаясь над жертвами и кружась в танце, исчезают со сцены под мигание света. В звенящей тишине снова раздается звучание барабанов. Сначала он тихий и медленный, но с каждым ударом становится громче, громче, громче и резко замолкает, сменяясь протяжным пением флейты. В темноте слышен дрожащий шепот актеров-жертв, какая-то суета на сцене. Саске щурится, чтобы разглядеть плавающие в темноте силуэты, но безуспешно. И вдруг раздается громкий крик, полный страха и отчаяния, и вместе с ним загорается свет. На сцене лежат все те, кого демону удалось обмануть, и Наруто, олицетворяющий собой истинный облик Девятихвостого. https://ibb.co/eTRd2J Все зрители, как один, ахают. Саске в удивлении открывает рот и замирает, будучи сбитым с толку. Ему впервые начинает казаться, будто собственные глаза его обманывают. Показывают неправду. — Воу, — выдыхает не менее удивленный Гаара. — И вот этого парня наши одноклассницы называют солнышком? Саске не особо вникает в слова Гаары о «солнышке» их одноклассниц, потому что он видит Узумаки совсем в ином свете. Сейчас он — тот самый Девятихвостый демон-лис. Весьма эпично загримированный под роль, со звериным оскалом он хищным взглядом проходится по толпе, и кажется, что сейчас что-то случится. Что-то очень страшное, опасное, смертельное. И снова в момент максимального напряжения протяжно стонет флейта, под звуки которой на сцену снова выплывают девушки во всём черном, с накладными лисьими хвостами и масками* на лице и сходят в очередном танце. Но этот танец отличается от танца, который открывал спектакль. В этом танце больше страха, подчинения, власти. Узумаки же танцует в центре, вокруг него лежат неподвижно соблазненные ложью павшие жертвы, и он словно колдует над ними, забирает их души себе. А откуда-то из-за кулис несколько женских голосов читают строки:Сплети им венцы из шипов мёртвых роз И закрой им глаза пеленой чёрных слёз. Твоей оды певица будет рядом с тобой: Она знает, как смешит тебя грешников боль. Приходи в их реальность без тел и лица, Наполняй горьким ядом их немые сердца И глумись над их мукой, выбирай смерть для них, А они будут в сети своих страхов слепых И прольют свою кровь за каждый грех и порок До тех пор, пока краткий не выйдет их срок И не станут их кладбищем сто несбывшихся снов...**
Тишина.
~Занавес~