***
Настал день «Х», и Наруто выглядел нетипично бледным перед контрольным тестом по математике. Он тысячу раз повторил, что его оставят на второй год, и если в первые три раза Саске его подбадривал, говорил, что они неплохо поработали, занимаясь по вечерам, и нагнали пробелы, то потом плюнул на это дело и только периодически закатывал глаза. Но в конечном итоге всё прошло успешно, и Наруто получил «В» и был страшно горд собой, чтобы вы знали, он прибежал к Саске, который в это время сидел в библиотеке и готовился к следующему экзамену, и со звонким «Саске-е-е!» едва ли не запрыгнул на Учиху и без умолку повторял во весь голос, что сдал и сдал хорошо и за это очень благодарен. Саске шипел на друга, просил его вести себя потише, ведь они всё-таки в библиотеке, но Наруто не унимался. Его также не беспокоили шики других людей и замечание библиотекарши, так что в конечном итоге их обоих выставили из библиотеки за грубое нарушение правил. Наруто, похоже, даже не заметил, что их выперли, продолжая смотреть на Саске блестящими от счастья и благодарности глазами, а Саске был дезориентирован — в конце концов, его впервые выгнали из библиотеки за неподобающее поведение, а ведь он, собственно, не виноват. Он тоже жертва. Но что Саске мог сделать, когда сам Узумаки был не в состоянии контролировать свои эмоции сейчас. — Ты — гений! — восклицал блондин. — Правда, гений! За пять занятий ты вбил в мою голову больше, чем Шизуне-сенсей за целый год. Саске, ты — гений. Учиха на подобные заявление лишь скромно улыбнулся, хотя на самом деле почувствовал облегчение. Занимаясь с Узумаки, Саске боялся, что взялся за слишком ответственное дело, и если Наруто не сможет сдать, то Саске будет иметь к его провалу самое прямое отношение. Поэтому Саске старался выше своих сил. Строил в голове план следующего занятия и думал, какую аналогию привести в пример, чтобы Наруто понял теорию и смог успешно решить задачу или уравнение. Но вот теперь этот самый Наруто, успешно сдавший экзамен, стоит перед ним и неустанно повторяет, что он гений. В знак благодарности Наруто тащит слабо сопротивляющегося Саске в своё какое-то особенное место, где всё заряжено на удачу, и им прямо сейчас жизненно необходимо сходить туда, дабы все остальные экзамены прошли так же хорошо, как математика. Особенным местом, заряженным на удачу, оказывается «Ичираку рамен», где, как утверждает Наруто, готовят самый лучший рамен на свете. Саске скептично косится на крохотное здание уличного ресторана, а затем и на свою тарелку, когда им подают заказ, и внимательно следит за тем, как Узумаки, подцепив лапшу палочками, с аппетитом отправляет её в рот с довольным чавканием. В конце концов, Саске решается попробовать свой суп и признает, хоть и не вслух, а где-то глубоко внутри себя, что рамен, и правда, бомбический, как уверял его Узумаки, пока они шли сюда. Впрочем, Наруто не нужны слова, он и так понял, что Саске понравилось — по восхищенному блеску черных глаз, ну и пустая тарелка тоже сказала всё за Саске. После рамена, они не спеша идут в сторону дома, а потом еще долго стоят на железнодорожном переезде и разговаривают. Наруто болтает так много, что Саске в какой-то момент удивляется, откуда у Наруто может быть столько забавных, интересных, смешных и не похожих ни на одну историй. Но не только в этом прелесть рассказов Наруто. Саске давно заметил, что Узумаки всегда улыбается, когда разговаривает. Он улыбается уголками губ, улыбается глазами и, кажется, что Наруто несет в себе так много света, что его хватило бы, чтобы исцелить самые глубокие душевные раны. Рядом с ним Саске чувствует себя так хорошо и легко, и это просто невероятно. А потом Наруто хлопает его по плечу и, подмигнув ему, широко улыбается на прощание, и Саске хочет забрать эту улыбку с собой, потому что эта улыбка — словно гарантия того, что всё обязательно будет хорошо.***
Остальные экзамены не нагоняли на Наруто столько ужаса, как математика, так что он переносил подготовку к ним практически безболезненно и более спокойно и занимался дома сам, без посторонней помощи. Учиха же затворничал дома, корпел целыми днями над учебниками, хотя Наруто и не понимал, нахрена ему так стараться, ведь он и так умный и сдаст всё, и причем не просто сдаст, а сдаст хорошо, поэтому Наруто, действительно, никак не мог взять в толк, почему Саске готовится с таким остервенением. Более того, Саске, похоже, во время подготовки даже не прикасался к телефону, потому что он отвечал на смс от Наруто либо рано утром, до того, как сесть за учебники, либо уже поздно ночью, когда, видимо, ложился спать. И Наруто коробило от этого, он даже возмутился матери за ужином, но Кушина вместо ожидаемого «Он, и в самом деле, чересчур старается» шлепнула Наруто по затылку и велела ему брать пример с Саске. Узумаки театрально надулся и больше не комментировал добровольное затворничество Саске с учебниками, хотя он может быть занят совершенно иными делами (музыку, например, сочиняет, да?). Но в конечном итоге, оказалось, что Саске занимался исключительно подготовкой к экзаменам. Он не сочинял музыку, он даже взял отгулы в тату салоне и, не отвлекаясь ни на что, штудировал учебный материал, да так усердно, что по всем предметам получил высший балл. И когда они получили итоговые ведомости, Гаара одобрительно похлопал Саске по плечу со словами «Отлично постарался, чувак». Саске в тот момент даже довольно улыбнулся, чем нехило удивил Узумаки. Впрочем своими результатами по экзаменам Наруто тоже был доволен. Если быть точнее, он был страшно горд собой, потому что по всем экзаменам у него стояла отметка «Хорошо», кроме биологии. По этому предмету Узумаки каким-то странным образом умудрился получить «Отлично», чему удивился не только он сам, но и Саске, а Гаара даже присвистнул. Да что там Гаара или Саске, сам Орочимару подозрительно косился на Узумаки, думая про себя, а не стырил ли он ответы на итоговый тест из ящика преподавательского стола. Последний день учебного года начался с собрания учеников во дворе школы, где директор Цунаде поздравляла их с окончанием очередного учебного года, желала хорошо отдохнуть за каникулы и что вообще они все молодцы и так далее, объявила, что еще две недели будут работать школьные кружки, а затем преподавательский состав удалится в отпуск. Также к микрофону вышел Какаши-сенсей, куратор театрального кружка, и меланхоличным голосом объявил, что в следующую пятницу в актовом зале состоится заключительный спектакль, который закроет нынешний школьный театральный сезон. Хината недовольно сжала кулачки, слушая безынициативный голос Какаши и хотела бы, чтобы о грядущем спектакле со сцены говорил кто угодно, но только не Хатаке с его безразличной интонацией. Саске исподтишка глянул на Узумаки, с нетерпением ожидая премьеры спектакля, потому что тот кусочек, который Саске увидел на репетиции, ему понравился и он теперь ждал, когда сможет насладиться полной картиной. После линейки большинство учеников почти сразу разбрелись по кабинетам, где их классные руководители повторили почти то же самое, что говорил им директор, и только Шизуне-сенсей, классный руководитель класса, где учились Наруто, Саске и Гаара, была честна с ними и сказала, что чертовски рада, что не увидит их лиц до следующего учебного года. Ученики с учителем проболтали целый урок, и когда прозвенел звонок, Шизуне махом собрала свои вещи и с радостным «Аривидерчи» выпорхнула из кабинета под дружный смех учеников, которые обожали её за то, что она такая, какая есть. Своя в доску, что ли. С радостным гулом и вздохами облегчения ученики покидали кабинет, обсуждая планы на летние каникулы, и в конце концов, в классе остались только Наруто, Гаара, Сакура и Саске с Шикамару, которые сцепились языками и почему-то не спешили расходиться. Наруто с Сакурой ждали Какаши и Хинату, чтобы потом вместе прошерстить сценарий и внести исправления, если потребуется. Гаара с Шикамару ждали Темари, которая ускакала что-то «по-быстрому» уточнить у Тен-Тен, но потерялась на добрых двадцать минут. — Какое облегчение, что это геморрой закончился, — выдохнул Нара, массируя ладонью шею. — Ты о чем это? — скривился Гаара, ожидая, что одноклассник снова начнет гундеть по какому-нибудь пустяку. — Про учебный год, экзамены и всё такое. — Ну, да, тебе, определенно, пришлось труднее, чем нам, — подшутила Сакура, закатив глаза. — Да в задницу учебу! — вдруг выкрикнул Узумаки, подкинув в воздух учебники. — У нас официально каникулы, так что я запрещаю говорить кому-либо об учебе. — Ну, что за придурок, — буркнула Сакура, осадив Наруто легким подзатыльником. https://ibb.co/C5Y2Gs8***
Сакура подправляла некоторые ошибки в оформлении декораций, пока актеры и Какаши-сенсей заключительный раз обговаривали исправленный сценарий. Харуно невольно следила за Узумаки, который, едва переступив порог актового зала, стал совсем другим. Сбросил маску безалаберности и стал нетипично серьезным. А ведь всего каких-то полчаса назад она отвесила ему подзатыльник за глупое поведение. Но вот такой Наруто, сконцентрированный, собранный и сосредоточенный, производил на нее исключительно положительное впечатление, и прямо сейчас девушка понимала, почему Саске ему симпатизирует. А может, даже и любит? И вдруг Сакура почувствовала необъяснимое чувство обиды где-то в глубине сердца. Не за себя, за Саске. Потому что это же так очевидно, что Наруто много для него значит, но сам Узумаки в упор этого не замечает (так ей казалось), и в конце концов, Сакура определилась для себя, что Наруто всё же немного идиот, и разозлившись из-за этого, испортила один из макетов. — Вот черт! — с досадой выругалась она и, побросав вещи в сумку, стремительно покинула зал. — Что это с ней? — меланхолично прокомментировал Какаши, даже не надеясь получить ответ.***
Досконально отрепетированный спектакль был готов к показу. Школьная труппа волновалась — всё-таки это финальный спектакль в этом учебном году, он подведет черту под всеми работами театра, станет как бы заключительным словом, и поэтому он должен быть идеальным. Актеры заметно нервничали, и Хината переживала, что из-за волнения что-нибудь может пойти не так и испортить общую картину ложкой дегтя. И только меланхолично расслабленный Какаши говорил, что всё будет в порядке. Хинате хотелось его ударить. И к слову, это не первый раз. Вот честно, Хинату просто раздражала манера Какаши, иногда ей казалось, что он спит на ходу и ему плевать вообще на всё, поэтому у неё не раз возникало желание отвесить Какаши-сенсею оплеуху, чтобы тот, наконец, проснулся и стал более оживленным, чем есть на самом деле. — Йоу, Хината, всё готово? — Узумаки возник словно из ниоткуда и отвлек Хьюгу от попыток испепелить Какаши взглядом. В костюме Наруто выглядел идеально. Именно так, как представляла Хината. — Да, всё готово, — уверенно произнесла она, удовлетворенно глядя на Узумаки. Наруто довольно хмыкнул. Похоже, только он один из всей труппы не волновался. Впрочем, Наруто всегда был спокоен. — Ого, — удивленно прошептал Узумаки, осторожно выглянув из-за кулис, — сегодня у нас аншлаг, директор, — подмигнул Наруто, и Хината почувствовала покалывание в кончиках пальцев. Она впервые заволновалась.***
Этот спектакль стал продолжением истории о несчастных влюбленных, которая открывала первый сезон школьного театра. Тогда смерть забрала жизнь возлюбленной, и герой Наруто тяжело переживал утрату любимой. Он носил тоску в своем сердце и чувствовал себя брошенным, забытым и бесконечно одиноким. Он прошел долгий путь и не канул во тьму лишь потому, что его путь в этом одиноком и равнодушном мире ему освещало его сердце-свеча, которую он держал в своих ладонях. Но потом свеча всё же гаснет, и Наруто остается совсем один в неизвестном ему мире. Он долго блуждает один по темноте, терзаемый страхом неизведанного, пока не натыкается на черный силуэт, который держит в руке массивный фонарь с крохотным огоньком внутри и называет себя стражем Бога Смерти. Страж говорит, что скоро сюда прибудет его господин, и предупреждает Наруто не лгать не только Богу Смерти, но и самому себе. Страж гасит свой фонарь, и Наруто снова окутывает густая непроглядная тьма. И вдруг среди тишины раздается властный голос, подобный раскатам грома. — Я вижу твою искренность, призрак. — Почему ты зовешь меня призраком? — Ты между мирами. Ты уже не человек, но еще не обрёл покой, поэтому ты — призрак. — Господин готов услышать твою историю, — из темноты возник страж, зажег свой фонарь, однако, свет был настолько тусклым и слабым, что Наруто не мог разглядеть лицо стража. — Говори, призрак, поведай Господину свою историю. — Мою историю? — не совсем понимал Наруто. — Тебя терзает что-то, — снова заговорил Бог Смерти, — и терзает сильно. Ты оставил кого-то в мире живых, и теперь твое сердце неспокойно? — Нет, в мире живых у меня никого не осталось, — грустно ответил Наруто. Бог Смерти смолчал. — Единственный дорогой мне человек здесь, в твоем мире. — Кто это? — заинтересованно спросил Бог, словно бы он всем своим существом хотел помочь Наруто. — Моя возлюбленная. — Хм, что ж, раз она здесь, то тебе нужно позвать её по имени, и её душа откликнется на твой зов. — Мне просто нужно позвать её по имени? — не поверил Наруто. — Да, но прежде чем ты позовешь её, я должен убедиться в силе твоей любви к ней, ведь со дня вашей разлуки прошло немало времени. Изменился ты, изменилась и она. Но изменились ли твои чувства к ней? — Как мне доказать тебе, что я люблю её так же, как всегда любил? — Поговори с ней, — начал Бог Смерти, и Наруто не совсем понял его. — Поговори с ней так, словно она стоит напротив и слышит тебя. Что ты ей скажешь, спустя столько лет? Опустилась тишина. Страж погасил свой фонарь, и его силуэт растворился в темноте. На сцене стоял один Наруто, освещенный белым светом софита. Он стоял во всем белый, босой и такой несчастный. Измученный тоской и одиночеством он стал сутулым, его взгляд погрустнел и больше не был похож на безоблачное небо в ясный солнечный день. Такого Наруто хотелось обнять, крепко прижать к груди и сказать, что скоро всё будет хорошо, что нужно потерпеть еще немного, и он больше никогда не будет один. Саске ощущал это желание в каждой клеточке своего тела. Он не отводил взгляд от Узумаки, который прямо сейчас пристально смотрел в зал своими глазами, похожими на драгоценные камни, и молчал. Молчал, собираясь с мыслями. Он прикрыл глаза, словно прислушиваясь к своему сердцу, помолчал еще пару коротких мгновений, показавшихся вечностью, и заговорил. Приглушенным, теплым, преисполненным любовью и нежностью голосом, обращаясь к своей возлюбленной, которой нет рядом с ним, но которая всегда в его сердце. Наруто читал клятву. Клятву искренней любви. Он произносил слова и смотрел в зал, но словно не видел там никого. Словно он, действительно, говорил с ней. Наедине. Наруто читал свой монолог-клятву так, что заставил весь зал замереть, услышать не только его слова, но и прислушаться к его сердцу, которое столько лет хранит трепетную любовь к Ней. — Ты можешь позвать её, — осторожно произнес Бог Смерти, чтобы не напугать юношу. — Но сначала протяни мне свою руку. Наруто послушно протянул руку в пустоту и ощутил холодное прикосновение к своей руке и почувствовал, как что-то круглое и маленькое упало в его ладони. — Вот теперь можешь позвать её, и она придет, — произнес Бог Смерти, и Наруто показалось, что он и страж ушли, чтобы не мешать долгожданной встрече двух влюбленных. Софит, освещавший Наруто погас. Стало темно и тихо. Так тихо, что казалось, будто от этой тишины закладывает уши. И наконец, Наруто, собрав воедино разлетевшиеся мысли, произносит её имя. Чувственно и нежно. И этой искренности начинает кружиться голова. Искренность звенит в ушах и попадает прямо в сердце, пронзая его золотыми стрелами любви, которую не смогла победить даже Смерть. И вдруг в кромешной темноте задрожал робкий огонек, прямо рядом с Наруто. Огонь коснулся той вещи, что Бог Смерти вложил в ладонь Наруто, и это оказалась свеча. И пламя двух свечей осветило их лица. Наруто взволнованно вздохнул, глядя в любимые глаза. Перед ним стояла Она. С блестящими от слез глазами и дрожащими в улыбке губами. Она назвала его имя, и глаза Наруто засверкали, вернув себе привычный живой блеск. А позади влюбленных, вновь обретших друг друга, загорается множество свечей. Наруто и Хината продолжают смотреть друг на друга, а за ними хор начинает петь песню Remioromen - March 9th, Наруто с Хинатой продолжают зачарованно смотреть друг на друга и на припеве их голоса сливаются с пением хора, и в этот момент, когда они держатся за руки и поют друг другу, кажется, что для их любви целой вечности будет мало.***
— Ну, пиздец, Наруто, — резюмирует Гаара, когда к ним с Саске подошел Узумаки, блестяще отыгравший свою роль. — Откуда столько драмы в ваших спектаклях всё время? Наруто рассеянно рассмеялся, и Саске был поражен тем, как легко Узумаки смог оставить свою роль там, на сцене, вернувшись к друзьям с привычным озорным блеском в глазах и беззаботной улыбкой. — Ну, это вопрос к Хинате, она ответственная за сценарий, — повел плечом Узумаки. — Ага, ну да, — скептично выдохнул Гаара. — А если серьезно, то понравился вам спектакль или нет? — спросил Узумаки, надеясь на честный ответ. — В данном случае вернее будет спросить «Как сильно понравился вам спектакль?», Узумаки, — с важным видом поправил его Гаара. — Потому что, как видишь, мне спектакль понравился и даже очень, но я не потерял дар речи, как это случилось с Саске, — подытожил Гаара, положив руку на плечо Учихи, тот в свою очередь вздрогнул от неожиданности и стрельнул в Гаару недобрым взглядом. Наруто улыбнулся и внимательно посмотрел на Саске, который поежился от столь пристального взгляда голубых глаз. — Всё в порядке? — обеспокоенно спросил Наруто, глядя на сбитого с толку Саске. Тот в ответ лишь кивнул, не найдясь с ответом, потому что эта игра Наруто, особенно его слова в конце — клятва, которую он читал, стоя под холодным светом софита, вышибла из Саске способность держать свои чувства под контролем. Цепи расшатались, и Саске вновь почувствовал себя уязвимым и до невозможного оголенным из-за этого бурлящего переизбытка чувств внутри. Словно дамбу, что сдерживала этот безумный поток, прорвало, и волна сильных чувств захлестнула Саске с головой, и Учихе казалось, что еще чуть-чуть и он задохнется. — Итак, всё в силе, — словно из ниоткуда возникла Сакура, привлекая к себе всеобщее внимание, — все идут на вечеринку к Хинате. Будем отмечать конец учебного года и просто охренительное закрытие театрального сезона. — Куда мы идем? — опешил Гаара, вспомнив строгого отца Хинаты, на что Наруто лукаво улыбнулся.***
Размах вечеринки был такой, что это уже нельзя было назвать вечеринкой. Это было целое мероприятие. Если бы еще все пришли в костюмах и платьях, то вряд ли вечер отличался бы от официального приема. — С ума сойти, тут даже слуги есть, — присвистнул Гаара. Поначалу все гости были скованы и смущены роскошной обстановкой дома, но чуть позже, когда в вены ударил алкоголь, все расслабились, и официальный прием превратился в молодежную вечеринку, где все безумны. И только один Нейджи оставался серьезным и следил за порядком и за сестрой. Он до сих пор не мог понять, как Хината смогла убедить его организовать вечеринку в тайне от родителей, которые улетели отдыхать на море на две недели. Гаара по своему обыкновению легко находил общий язык с любым, с кем заговорит, так что он блуждал где-то на заднем дворе, обсуждая самые разные темы с самыми разными людьми. Саске немного отходил от шока, туго затягивал петли на разбушевавшихся чувствах и гасил огонь внутри алкоголем, старательно избегая общества Наруто, что было не особенно сложно, потому что Наруто крутился в основном с ребятами из театрального кружка, закрепляя успех общими тостами. Но когда Саске считал себя уже более-менее спокойным и, стоя в тени огромного дерева на заднем дворе, печатал смс Итачи о том, что скоро уже будет дома, его нашел Наруто. Узумаки возник внезапно, откуда-то со спины, и закинул руку ему на плечи. От неожиданности Саске едва не выронил телефон. — Ну, и какого черта ты избегаешь меня весь вечер? — нахально выпалил Узумаки, навалившись на Саске. — Да никто никого не избегает, — буркнул Учиха и недовольно повел плечом, пытаясь скинуть с себя руку Узумаки. — Разве? — прищурился Наруто, заглядывая в глаза Саске, и Учиха кивнул, отведя взгляд. — Ладно, будем считать, что мне показалось, — произнес Наруто, наконец, убирая свою руку с плеч Саске, за что Учиха был ему бесконечно благодарен, потому что хлипкие петли, которыми он сдавливал свои чувства, расползлись к чертям собачьим и всё снова пошло крахом. Гребаный Узумаки. Когда-нибудь он перестанет так действовать на Саске? Время давно перевалило заполночь, музыка становилась тише, люди постепенно расходились. Саске тоже засобирался домой. Впрочем, он собирался уйти еще несколько часов назад, но что-то постоянно его останавливало. Но сейчас Саске был настроен решительно. Только нужно найти Гаару и предупредить его. Гаара сидел на крыльце дома, ведущим на задний двор и о чем-то увлеченно беседовал с Хинатой. Похоже, девушка, действительно, ему нравилась. Саске решил не рушить атмосферу между ними и уйти тихо, но когда он выходил из ворот дома, его окликнул Узумаки. Черт. — Домой? Учиха кивнул. Ложь тут была неуместна. Куда еще он мог пойти в пятом часу утра? — Класс, — довольно выдохнул Узумаки, — тогда идем вместе. Шли практически молча. Периодически Наруто мычал себе под нос, напевая мелодию финальной песни спектакля, из-за чего Саске не раз отшвыривало назад в зрительный зал, и он снова захлебывался переизбытком чувств. —Эх, жалко, что уже звезд почти не видно, — чересчур драматично вздохнул Узумаки, глядя в небо, когда они подошли к железнодорожному переезду. — А так могли бы снова полюбоваться на кастрюли. Саске нахмурился. — Кастрюли? — Ну, созвездия Большой и Малой кастрюль, — объяснил Наруто, и Саске прыснул от смеха. — Созвездия Большой и Малой медведиц, придурок, — поправил он и удивился про себя, ведь он наконец-то вспомнил, как на самом деле называются эти два созвездия. — Да ну? — уставился на него Узумаки. — Гонишь. При чем здесь медведи, если это кастрюли с ручками. Саске, конечно, мог бы пояснить за медведиц, но если Наруто решил для себя, что это кастрюли, то значит, это кастрюли. Они помолчали секунду-другую, глядя друг на друга, и засмеялись. И впервые за вечер Саске почувствовал, что не задыхается, находясь рядом с Узумаки. Смех затихает, и снова между ними повисает молчание. Но в этот раз молчание комфортное, не тяжелое и не грузное. Каждый из них испытывает дежавю. Они снова стоят на переезде. Снова после вечерники. Снова нетрезвые. Саске смотрит на Наруто. Наруто смотрит на Саске. И кажется, что слова сейчас будут лишними. Они стоят неподвижно, словно отражения друг друга. Оба смотрят, не моргая, у обоих руки в карманах, у обоих сердце громко стучит в груди. И вдруг Наруто делает шаг навстречу, поддается вперед, и Саске понимает, что Узумаки собирается сделать. Всё происходит, как в замедленной съемке, за доли секунд в голове Саске успевает пронестись целый ворох мыслей, но все они улетучиваются в то же мгновение, когда Наруто касается его губ своими, и Саске чувствует, что дышит. Словно он долго-долго тонул, но теперь спасен.