Где-то в далёкой галактике

— Больно, больно, мне больно! — отчаянно выкрикнул Зуло. Тико чуть ослабил хватку, дал передышку, позволил успокоиться. И снова потянул пластиковые зажимы, пытаясь снять чёртов дозатор. Зуло отчаянно взвыл. Тико знал, что это больно, но и оставить проклятую штуку на нём не мог — Зуло рано или поздно просто задохнётся в ней. А ведь ещё ребёнок… — Ещё немного, потерпи, и всё закончится, — ласково попросил он. Зуло лишь всхлипнул. С тех пор как они выбрались из тюремной канализации, прошла почти неделя. Всё это время они бегали с места на место, пытаясь замести следы, скрыться от преследования. Им обоим требовался хороший отдых: выспаться, отъесться. Но каждое утро Тико чувствовал приближение погони, поднимал несчастного мальчишку с самодельной постели и тащил дальше в горы. Положение у них было плачевное — скрыться от преследующих беглецов ботов помогали лишь скалы и вырытые бездомными пещеры в мусорных свалках. Но впереди их ждала высохшая земля вулкана, считавшегося национальным достоянием, и потому пока свободная от мусора, и редкие деревушки. Тико надеялся на удачу, но им бы пригодился хороший мощный пистолет и быстрый флаер. Кроме прочих неприятностей, Зуло простыл. После холодной воды водостока они оба чувствовали себя неважно, Зуло же никак не мог согреться, и его часто рвало. На плече воспалился порез, через который Тико вытащил идентификационный чип, и временами у Зуло поднималась температура. Тико и хотел бы помочь, но сделать ничего не мог. Пока они не перейдут через горы, пока не избавятся от кружащих над головами поисковых ботов, им придётся бежать. Сам Тико тоже с трудом держался на ногах. После активации наноботов или, точнее, синтетических разумных клеток тело истощилось. Обычно защитная система работала чуть больше двух минут и самостоятельно отключалась, снова запустить её удавалось через пару часов. В тюрьме Тико активировал её четыре раза подряд, защищая Зуло и унося ноги. За те десять минут он потерял килограммов восемь, организм выел изнутри, и сил больше не осталось. О том, чтобы запустить защитную систему снова, не могло быть и речи. А значит, они могли полагаться лишь на себя и усиленные мутацией мышцы. — Ну, вот и всё! — Тико наконец справился с дозатором и отбросил его в сторону. Зуло судорожно вздохнул, хрипло втянул воздух через простуженное горло и, опустив лицо в ладони, расплакался. Тико сел рядом и попытался приобнять, но тот, взвизгнув, откинул от себя его руки. Тико послушно отошёл. Его омега не любил лишних прикосновений, ругался и злился, а временами очень жестоко посылал. Но Тико не обращал на это внимания — к Зуло тянуло неконтролируемо, сжимало внутренности от его запаха, заставляло скулить от глупой нежности при мысли о детях. Тико понимал, что дело в метке и беременности, но убедил себя, что внутри него пылает любовь к этому щуплому и очень злому существу. — Что теперь? — немного успокоившись, Зуло вытер лицо грязными руками, оставляя на нём серые разводы. — Дышать стало легче, ты прав, но и жрать захотелось ещё сильнее. Он на мгновение поднял на Тико злой взгляд, полыхнул глазами и снова опустил голову. С едой действительно было туго: Тико собирал насекомых, старые консервы и ловил крыс. Этих тварей всегда было много и Тико с детства помнил, как можно их хорошо и вкусно приготовить. — Осталось совсем немного, отсюда уже видно подножье Тунгура, там раздобудем машину, сможем найти одежду, еду и новые чипы. — Но прежде ещё одна ночь на камнях, — тоскливо выдохнул Зуло. — Холодно, голодно. Лучше б сдох уже в тюряге, чем таскаться с тобой по свалке. — Не говори так. Сейчас у тебя есть шанс на новую жизнь. У тебя и нашего ребёнка. И я всё сделаю, чтобы вас защитить! — Еды лучше принеси! — буркнул Зуло и завалился на собранную для него подстилку из старой одежды и другого подобранного мусора. Тико по ночам почти не спал. Сторожил их, следил за небом. Хорошо, что сейчас сухой сезон — дождей не было, температура в предгорье ночью не падала, а высоко они не поднимались. Тюремные робы неплохо сохраняли тепло, но Зуло по ночам начинал дрожать, стучать зубами и тихо плакать. Тико прижимался к нему, гладил ласково, пытаясь согреть и успокоить. Во сне Зуло не сопротивлялся, не пытался его прогнать или нагрубить. Во сне он казался ангельски прекрасным, тихим и спокойным. И Тико пользовался этой непродолжительной возможностью побыть рядом. Утром они поднялись рано, Тико внимательно осмотрел окрестности за пределами их лаза и направился к реке. Там можно было обмыться, найти ручей с питьевой водой и поймать чего-нибудь съестного. Зуло брезговал пойманной добычей, морщился от вида жирных сочных крыс. Вспоминал о мутной тюремной каше и сытном хлебе. От подножного корма мальчишку мутило, токсикоз скручивал от одного запаха. Тико пытался прикормить его. Хоть обманом, но заставить что-то съесть, иногда ему везло и в горах объедков удавалось отыскать пищевую смесь. Её Зуло ел с удовольствием. У реки Тико несколько минут наблюдал за поросшим колючим кустарником берегом, огороженным от подступающего со всех сторон хлама каменным забором. Вниз по течению речушка превращалась в водопад и привлекала туристов. Потому её держали чистой. Проверил, не летят ли боты. Но вокруг не было ни души, возможно, они действительно смогли уйти от преследования — в скалистых трущобах Эквадора и мусорных кучах городских свалок было легко затеряться. Зуло захотел ополоснуться, с кряхтением стащил с себя комбинезон и забрался в воду по колено. Тико сторожил, следил, чтобы их не выследили или чтоб Зуло не сцапали одичалые бездомные. Бродяжничество каралось законом, но ползать по свалкам и гнать отбросы общества на каторгу правительству было не с руки. Обнажённый тощий мальчишка сиял белизной кожи в утренних лучах солнца, и Тико щурился и вздыхал от невозможности быть ближе. Его омега оказался таким красивым, стройным, гибким, с мягкими русыми волосами и миллионами крошечных родинок по всему телу. Если бы Зуло позволил, Тико исцеловал бы его с головы до пят. — Чего пялишься? — зло обернулся на него Зуло. — Глаза сломаешь! — Не пялюсь. — Пришлось отвести взгляд. С Зуло станется швырнуть в него грязью или камнем. Пока тот обсыхал, Тико собрал улиток и запёк на небольшом костерке. Сложил из первого попавшегося мусора, и дым от него пошёл чёрный. Мясо выковырял из раковин, смешал с остатками кукурузной каши, найденной в высохшей упаковке, и передал Зуло на пробу. Тот со вздохом принюхался и, поморщившись, стал жевать. Остатки вернул Тико, и тот проглотил всё, не чувствуя ни капли насыщения. — Если повезёт, через пару дней будем в столице, там купим поддельные идентификаторы, — пообещал Тико, — у меня есть несколько знакомых, что могут одолжить денег и приютить. Бабла хватит, чтобы перекантоваться первое время. Потом уедем к северу на побережье. Я найду работу, нормальную работу, и смогу вас содержать. — Ты что, дебил? — Зуло крутанул пальцем у виска, поднялся и потопал вдоль реки. — Пошли, нет сил тебя выносить. Доберёмся до города и разойдёмся! — Почему? — Тико подскочил и бросился следом. — Поверь, я могу помочь. Может, я не так богат, как Фильджеральд Рейнальд, но у меня есть средства. Услышав имя самого богатого человека на планете, Зуло зарычал, резко развернулся и ткнул острым пальцем Тико в грудь. — Не хочу иметь с тобой ничего общего! И от ребёнка избавлюсь при первой возможности! Ты меня изнасиловал! Меня мутит от твоего запаха, и лучшее, что ты можешь сделать, — сдохнуть! — Я же извинился, — пробормотал Тико, но Зуло снова рыкнул и ускорил шаг. Тико виновато потупился. Понимал, что накосячил, но планировал всё исправить. В конце концов, он искренне покаялся в своих поступках, надеялся получить шанс и доказать, что может быть лучше. Тико знал, что может, а ещё не собирался никуда отпускать свою новую семью. Просто физически не смог бы с ним расстаться, и если Зуло продолжит упрямиться, то привяжет его к себе силой. Через несколько часов бодрого шага Зуло подустал. Тико теперь шёл рядом, подавал руку при необходимости и улыбался от счастья — когда его омега был близко, улыбка не сходила с лица. В середине дня Зуло не выдержал и устроил привал. Со стоном стащил трущие ноги бутсы и вытянулся в корнях низких иссохших деревьев. Листьев на них не осталось, и они выглядели мёртвыми, как и всё в Эквадоре. Рядом горкой пристроились пустые бутылки и затёртые кроссы. Зуло осмотрел их и с разочарованием отбросил — у одного не хватало подошвы. Тико тут же разложил костерок, сделал из мусора шампур и поставил обжариваться пойманную в кустах крысу. Вне города он чувствовал себя как дома, отлично ориентировался на помойках, мог защитить от жителей свалок и умел добывать еду. Зуло, напротив, городской житель, видимо, не сбежал от него, поскольку понимал, что один долго не протянет. — Нам и дальше следует держаться вместе. — Этот разговор Тико обдумывал уже не раз. — Я помог тебе выбраться, помогаю выжить. И в столице не подведу. — Помог выбраться? — Зуло зло приподнял брови. — А я тебя просил? Чего я тут забыл? На свободе, в помоях, в грязи… Может, я и не хотел выбираться… — Уверен, что хотел, — спокойно ответил Тико. — Почём тебе знать? — Зуло поёжился, устраиваясь удобнее и борясь с какими-то внутренними переживаниями. — Я не хочу в город, ничего не хочу… Может, только отомстить тому гаду, что сдал меня. Но для этого мне надо на другой континент. — Я помогу! — тут же отозвался Тико. — А сам отомстить не хочешь? Ты же болтал что-то о бывшем муже, который спалил всю твою семью. — Кортен просто безмозглый дурак, — покачал головой Тико. — И пока меня не объявят мёртвым, он не получит моё наследство, не сможет вскрыть сейф и останется ни с чем. Он сам себя наказал. — А много денег у тебя в том сейфе? — заинтересованно прищурился Зуло. — Хватит на остров, — хмуро улыбнулся Тико, — мы с братом откладывали, хотели накопить побольше и рвануть на север. Забыть о картелях и жить спокойно в какой-нибудь глуши Нунавута. Может, даже отыскали бы уголок, где всё ещё есть живая природа. Разводили бы кроликов, собирали грибы. Втроём растили бы племянников, — он невольно вздохнул. Потеря камнем давила на сердце. Сейчас у него остался только Зуло. — Хорошо. План такой — берём твой сейф, избиваем Кортена, рвём через океан и мочим моих работодателей. Если ты мне помогаешь, я тебе рожу и отдам твою личинку. Если будешь тупить и мешаться, я от тебя избавлюсь! Тико внимательно посмотрел на своего нежного, маленького омегу, что предлагал жестокую месть и убийство, и со счастливой улыбкой согласился. До небольшого туристического посёлка у подножия вулкана они добрались затемно. Спрятались за складскими постройками, осматриваясь и приглядываясь. Этот район всегда был многолюден, но к ночи все туристы разъехались, в низине темнело, и городского освещения не хватало, чтобы кто-то их заметил. Над крышами домов Тико увидел следящих ботов и затолкнул Зуло под сваи ближайшего домика. Там, закопавшись в городской мусор, они были незаметны. — Нужно найти одежду и лицо закрыть кепкой, — уверенно произнёс Зуло, — без этого дебильного комбеза они нас не вычислят. — Там новейшая система сканирования, — покачал головой Тико, — они сразу определят, что ты без чипа. По лицам и одежде тюремные боты не проверяют. — Дерьмо… — Я обойду деревушку по периметру, посмотрю, может, найдётся пустой домик, где мы сможем переждать пару дней. Тико попытался подняться, но Зуло резко схватил его за рукав, не позволяя уйти. — Нет. Я с тобой, — шепнул он и ещё тише добавил: — Не хочу остаться один. Горные склоны, тёмные и сухие, почти не скрывала растительность, прятаться там было негде, но кое-где попадались уединённые домики для туристов, мусорные контейнеры, переполненные вонючим хламом, и старые заброшенные туристические базы. Зуло попытался сунуться в одну такую, но Тико ткнул пальцем в тёмный коттедж. Похоже, прошлые постояльцы оттуда съехали, а новые ещё не прибыли. Они ждали почти до полуночи, желая убедиться, что домик никто не заселит, а потом Тико легко выломал замок, плотно зашторил окна и позволил себе вздохнуть с облегчением. — До утра точно можно отсидеться. — Горячая вода! Кровать! — Зуло бегал по крошечному коттеджу и картинно кланялся удобствам цивилизации. — Я первый в душ! Дверь в душевую звучно хлопнула, и Тико с улыбкой занялся готовкой. В коттедже имелись кухонька с плитой и посуда для жарки, был и пищевой принтер, но не заправленный биомассой. В ящиках нашлись оставленные кем-то из посетителей крупа и немного старых напечатанных на биопринтере овощей. Тико замутил кашу с перцем и морковкой, и когда распаренный и сияющий чистотой и счастьем Зуло выбрался из душа, на столе его ждали тарелка и кружки с горячим чаем. — Еда, боженька, это просто чудо! — Зуло схватился за ложку и запихнул в рот, обжёгся, смешно стал дышать, пытаясь охладить кашу, а потом жадно проглотил, хрипло покашливая. — Чай с имбирём. Тебе должно помочь. — Тико взял его кружку, немного подул, чтобы Зуло снова не обжёгся, и придвинул к нему ближе. — Спасибо. — Зуло глотал еду, блаженно щурясь и растягивая пухлые губы от удовольствия. На середине порции он притормозил, отложил ложку и устало опустил руки, расползаясь на стуле. Видимо, утолил первый голод, и его стало клонить в сон. — Отнести тебя в постель, кроха? — Я безногий, что ли? — вяло огрызнулся он. — И не маленький я вовсе. Мне почти двадцать три! А ещё я доесть хочу. Зуло с усилием сел ровнее, придвинул тарелку ближе. — Почти неделя голодовки — и теперь нормальная еда, — пробормотал он, — Нормальная… а не разбавленная биомасса, как в тюрьме. Хотя тюремная еда мне привычна. В интернате так же кормили, я до восемнадцати и не знал, что еда может быть другой. — Ты рос в интернате? Без семьи? Зуло бросил на него недовольный взгляд, но, видимо, еда сделала его разговорчивым. — Меня в семь забрали из дома, направили в элитную школу для одарённых. Домой не отпускали, пока я не окончил колледж. Да и потом разрешили только вещи забрать... — А как же твои родители? — Папа спился, пока меня не было. — Зуло нервно передёрнул плечами. — Когда я приехал в родной город, меня ждала лишь коробка с его вещами и завещание. Виртуальное послание. С отцом я никогда не общался, но папа о нём написал. Лучше б этого не делал, — добавил он и ещё больше помрачнел. — Мои родители погибли при последнем извержении Тунгура, — поделился Тико. — Посрать, — отмахнулся Зуло, — не хочу ничего знать ни о тебе, ни о твоей семье. — Он устало опустил голову. — Отнеси меня в постель... Тико тут же подорвался, подхватил его на руки, прижимая к себе разогретое после душа и размякшее после сытной еды тело. Зуло так славно пах, так притягательно и нежно, что Тико не удержался и поцеловал ему кисть, когда укладывал в постель. Зуло отдёрнул руку, посмотрел недовольно и закутался в покрывало с головой. Тико быстро принял душ, смывая недельную грязь, простирнул их комбинезоны и сел рядом на полу. Долго смотрел на неподвижно замершего мальчишку... — Я о тебе позабочусь, кроха, — прошептал он, уверенный, что Зуло спит. — Отвали уже, — раздалось в ответ. Тико не ушёл, положил у постели Зуло подушку и лёг рядом. Так, чтобы слышать его дыхание, чувствовать аромат и помочь, если потребуется. — Я слышу, как ты пыхтишь, — после нескольких минут тишины сказал Зуло. Похоже, из-за сильнейшей усталости он не мог уснуть. — Я не специально... — Скажи, если бы я не забеременел, ты бы стал вытаскивать меня из тюрьмы? — Возможно, я не знаю. — Если бы нас не казнили в один день, ты бы никогда не задумался о моей беременности, тебя бы повесили, а меня и ребёнка растворили бы в кислоте... — Зуло повернулся к нему, и с постели свесилась его ладошка, так что Тико мог рассмотреть глубокую впадину линии жизни и сердца. — У меня никогда не было альфы, потому что работа и учёба полностью отбирали всё свободное время. Течки походили на лёгкую простуду, меня ни к кому не влекло. В школе альфы были мне не друзья, а соперники. Мы соревновались за баллы, и те, кто отставал, отправлялись в утиль. Лишь лучшие добивались результата. На работе мне вообще не позволяли ни с кем общаться. Томас только указывал: «Приди туда, сделай то...» — Зуло тяжело вздохнул. — У меня была спокойная и очень нудная жизнь. Но, кажется, я был роботом. — Теперь у тебя будет ребёнок. — Заткнись уже! — рыкнул Зуло. — Эта хрень у меня в животе разжижает мозги и сжигает все ресурсы. Я снова хочу есть. А ещё эта личинка что-то сделала с моим телом... Оно как будто не моё. Тико осторожно приподнялся, рассматривая его, вытянувшегося под покрывалом. Зуло смотрел в потолок и выглядел растрёпанным и покрасневшим. Даже уши в тусклом свете потемнели от смущения. — Сделать тебе ещё каши? — Да, пожалуйста. — Зуло расстроенно дёрнул носом. Утром их разбудил шум подъехавшей машины, и Тико пришлось стащить Зуло с постели. Они выскочили на улицу в чём были, пробежали пару кварталов, дёргаясь от каждого звука и вжимаясь в шершавый горячий камень стен домов. В конце улицы Зуло заметил прачечную, и они, не сговариваясь, бросились туда. Тико не дал ему сунуться к главному входу, а сразу потащил на задний двор. Там, как и ожидалось, стояли корзины с забытыми или ожидающими хозяев вещами. Они зарылись в шмотки, стараясь отыскать одежду по размеру. Для Зуло легко нашлись и джинсы, и светлая рубашка, а вот на Тико с его габаритами подобрать что-то оказалось сложно. Он с трудом забрался в вытянутые спортивные штаны, футболка на нём трещала по швам, а на плечи накинул тряпку, напоминающую пончо. — Что дальше? — Зуло нервно осматривался и топтался голыми пятками по пыльному асфальту. — Надо ехать в столицу, там у меня знакомые... — Раздобудь мне планшет, и я решу все наши проблемы, — внезапно прервал его Зуло и указал на парочку туристов, что шли им навстречу и отмечали на электронной карте какие-то достопримечательности. — Ладно, попробуй их отвлечь... — неуверенно сказал Тико. Зуло с готовностью выскочил перед незнакомцами и стал что-то расспрашивать на фризском. Туристы объясняли, тыкали в планшет, но не выпускали его из рук — перехватить девайс не было возможности. Тико тёрся рядом, заглядывал Зуло через плечо и присматривался, что можно стащить. Вместе с братом они нередко воровали, но обычно это был вооружённый грабёж с пушками и сожжёнными зданиями. Вставать на ту же скользкую дорожку он больше не хотел, потому потоптался и отошёл, показывая Зуло, что представление можно заканчивать. — Я думал, ты их прибьёшь и заберёшь планшет, — откровенно поделился тот, нисколько не смущаясь того, что Тико мог кого-то убить. — Я с этим завязал, — честно признался Тико, — у меня будет ребёнок, я пытаюсь стать лучше. — Скучный ты, — фыркнул Зуло, — а я вот что добыл. Он показал электронный билет на туристический автобус в столицу Кито. Один билет. А их двое. — Отвлеку водителя, — словно прочитав его мысли, сказал Зуло, — нужно только незаметно добраться до автобусной станции. Тико кивнул, взобрался на ближайшую стену забора и осмотрелся, проверяя наличие поисковых ботов. Рядом с ними всё было чисто, но продолговатые сферы шныряли над домами рядом с центром. А несколько, развернув свои антенны, активно сканировали улицы. Он тут же спрыгнул, пригибаясь, и дёрнул Зуло ближе к земле. Глаза у омеги испуганно забегали, он попытался сунуться к какому-то дому, но Тико не дал, удержал рядом и повёл за каменный забор. За ним был шанс, что сканер их не нащупает. — Что теперь? — Как только ситуация выходила из-под контроля, Зуло искал его помощи. — Можно на карачках пройти пару улиц. Система скана примет нас за животных... — Почти весь домашний скот чипуют. А диких усыпляют. Только хуже будет, — ответил Зуло, но послушно встал на четвереньки и двинулся следом за Тико. Стараясь не нарваться на слежку и не попасться туристам на глаза, они ползали по пыли между сваленными под стенами домов мусорными кучами. Перебирались короткими перебежками и остановились у крытого рынка, как раз напротив автобуса, в который именно в этот момент заканчивалась посадка. От грязных прилавков исходила тошнотворная вонь, и напуганный Зуло позеленел. Тико протянул ему кусочек тряпки, чтобы прикрыть рот, но тот отрицательно покачал головой. — Давай рванём, может, проскочим, — предложил он и сразу попытался подняться. — Подожди. — Тико грубо схватил его за шкирку и прижал к стене. Чуть в стороне пролетела сфера бота. Словно почуяв добычу, они собрались над станцией, крутились, расправляя свои антенны и запуская систему скана. Стоило чуть замешкаться, и они снова отправятся в тюрьму. — Нет... не хочу, — пробормотал Тико, с ужасом представляя, как их разлучат, расселят по камерам, а потом его омегу убьют! — Знаешь фризский? — отвлёк его от пугающих мыслей Зуло, Тико покачал головой. — Заберёмся быстро в автобус. Я буду говорить, а ты улыбайся и кивай, можно попробовать отвлечь внимание. Пробьёшь один билет, и мы займём места в заднем ряду. — Хорошо, хорошо. — Тико поправил ему волосы, убирая посветлевшие после помывки пряди за оттопыренные ушки. Такие милые, красивые ушки, которые очень хотелось поцеловать. Тико был уверен, что если их план не сработает, он отправит Зуло в город, отдаст ему свой контакт и поможет выжить. А что будет с ним самим — не важно. — Сейчас. — Зуло толкнул его от себя. Двинулся вперёд, чуть ускоряясь, и помахал рукой водителю, который как раз собирался закрыть двери. Тико непроизвольно пригибал голову, нервно осматриваясь по сторонам, но боты ушли на другие улицы, давая им шанс. Они влетели в автобус, задержав дыхание, и тут Зуло обрушил на него поток непонятной речи, единственное, что было ясно, что он ругался. Водитель, уставился на них, ожидая, что они предъявят билет. Тико осторожно протянул карту к системе считывания, но Зуло отбил его руку и стал выкрикивать что-то на повышенных тонах. — Простите, — пробормотал Тико, водитель понимающе улыбнулся. На туристических маршрутах автобусы до сих пор водили живые люди. — Он беременный, вечно эти срывы... Карта пикнула, считыватель загорелся зелёным, открывая внутренние двери, Тико, подхватив Зуло на руки и заткнув его поцелуем, протащил внутрь салона. Зуло нервно дёрнулся в объятиях, попытался отпрянуть, но потом, словно поддавшись, позволил целовать. Так, вместе, они добрались до конца автобуса, где Зуло тут же выскользнул из рук и устроился на мягком кресле. Тико сел рядом. Дышать получалось через раз. Так хорошо было, так щемяще хорошо и волнительно. — Больше так не делай, — зло произнёс Зуло и грубо отер губы рукавом, — хорошо, не стошнило. Автобус тронулся, за окном промелькнули шарики тюремных ботов, но они не имели права покушаться на личную жизнь туристов, и автобус спокойно покинул деревню. Хотелось выдохнуть, но Тико всё равно мелко трясло. Он поверить не мог, что через пару часов они окажутся в столице, и вся эта чехарда закончится. У них будут новые чипы, а потом, как предложил Зуло, они доберутся до Кортена и заберут деньги из сейфа. Накоплений должно хватить на всю оставшуюся жизнь. На безбедное будущее для Зуло и их малыша. Зуло тем временем незаметно вытащил из сумки впереди сидящего пассажира планшет и, недолго повозившись, снял блокировку. Тико с интересом смотрел, как он запускает какие-то программы, открывает системные окна и ковыряется с подключением к какому-то серверу. — Мои коды для удаленного доступа заблочены, — сказал он с разочарованием и отдал планшет Тико, — придётся ехать к зданию НОМа и забраться в систему там. — Что за ном? — Тико закрыл непонятные ему окошки и запустил браузер, чтобы просмотреть новости. — Организация, на которую я работал, — отмахнулся Зуло, не желая углубляться в подробности. — Официально — управляют городскими системами, банковскими переводами и защитой серверов. Но на деле — собирают информацию и контролируют жизнь планеты. Занимаются экономическим шпионажем — возможно, на международном уровне. Меня, обычного штатного работника, и не посвящали особо, но я с группой программистов писал систему защиты и знал, как там всё устроено. — Может, тебя потому отправили в тюрьму? — Сомневаюсь. Я был преданным, знаешь, не лез, куда не просили, и вообще действовал строго по указке. Да и никому не было до меня дела. Они проворачивали слишком крупные дела, чтобы замечать таких, как я... — Этот НОМ как-то связан с отключением систем на межгалактическом шаттле? — с недоверием спросил Тико. Крупнейший скандал, случившийся примерно в то же время, что и их встреча, навевал на мысли. Зуло передёрнул плечами — он всегда так делал, когда не хотел говорить. — Надо найти способ связаться с моим куратором Томасом Травоски, он пару раз звонил мне в тюрьму, пытался помочь, но, видимо, не справился. — В городе я раздобуду тебе чистый телефон, — пообещал Тико. Страничка тем временем загрузилась, на первой полосе высветилась информация о крупных сезонных пожарах на крупнейших свалках и ядовитых угарных газах, чуть ниже новость о сбежавших преступниках. Поиски продолжались, но информации о них никакой не было, что уже радовало. Тико открыл ссылку, глянул на их фото — Зуло на нём выглядел испуганным, грязным и очень маленьким. Тико же, напротив, с огромным широким подбородком, грубой щетиной, взлохмаченными чёрными короткими волосами, густыми бровями, тяжёлыми дугами, нависающими над небольшими глазами, тёмной, почти бурой кожей и мощными плечами напоминал медведя. Таким он был в первые дни ареста, сейчас значительно осунулся, да и волосы отросли почти до плеч. На себя он больше не походил. Под фото перечислялись их преступления — привычный набор под его именем вызвал лишь хмурую ухмылку. С прошлой жизнью покончено, теперь Тико постарается стать примерным гражданином, мужем и отцом. Никаких убийств и другой противозаконной деятельности. Тико себе поклялся. Когда же он стал читать о деле Зуло, то не смог промолчать. — Международный терроризм? Преступление против человечности? — Он изумлённо толкнул Зуло в плечо, привлекая внимание. — Подрывная деятельность, крупные кражи... это действительно так??? — Ну, смотря с какой стороны посмотреть, — не стал отрицать Зуло.