Где-то в далёкой галактике

Им пришлось провести почти две недели в полуподвальной складской комнате при автобусном терминале. Повезло, что нашли пустую и никем не занятую, вероятно кто-то снял её для хранения товаров, но так и не использовал. Покинуть её они не могли. Выйти без чипов значило снова вернуться в тюрьму. Улицы в центре города патрулировали, над дорогой шныряли боты-сканеры, а каждое второе строение снабжено камерами и системой снятия отпечатков. Они по очереди бегали в магазин в том же здании, закупая продукты, и таскали вещи из багажа. Тико удалось в первый же день украсть кредитную карту у какого-то туриста, а Зуло что-то намутил в планшете, что карту не могли отследить и не заблокировали. Он вообще из этого планшета не выбирался, сидел неподвижно на пуфике, что притащил ему Тико, и сутками стучал пальцами по виртуальной клавиатуре. Зуло немного полегчало, хотя выглядел он всё таким же тощим и замученным. Токсикоз не давал ему покоя, зато простуда прошла и ранки зажили. Условия жизни не позволяли расслабиться. Мылись и в туалет они ходили в небольшом баре на смежном этаже. Тико переживал, что их начнут узнавать, но никому не было до них дела. А после того как он украл чемодан с дорогими модными шмотками, их гардероб стал разнообразнее, и они легко могли слиться с толпой туристов. К концу второй недели Тико был готов волосы на голове рвать от безделья и неприступности и грубости Зуло. На вопросы о его работе тот злился, на попытки сблизиться — матерился. А Тико хотелось его понять, узнать лучше. Просто присесть рядом, чтобы почувствовать его тепло и близость. Запах из-за беременности усилился и Тико выл по ночам от безудержного желания. Но Зуло к себе не подпускал, а на любые попытки лишь сильнее закрывался и огрызался. Казалось, он намеренно выводил из себя, грубил, хамил и не позволял приближаться. Когда контакт наконец дал о себе знать, Тико чуть не прыгал от радости. — Ты уверен, что он тебя не сдаст? — Зуло бросил на Тико критический взгляд и снова уткнулся в планшет. Тико ни в чём не был уверен. Но другого шанса у них не было. Жить и дальше в подвалах, прятаться от всего и всех, скрываться, пока беременность Зуло не станет серьёзной проблемой — не выход, да и опасно. Тико должен был думать об омеге и ребёнке, о своей семье. — Не сдаст, — постарался придать он своему голосу уверенности. — Но как только получим чипы и деньги, сразу свалим из города. — Почему? Всегда мечтал побывать в Кито, когда ещё выдастся шанс? — беззаботно рассмеялся Зуло. — И я уже снял нам виллу. Перекантуемся там пару дней, пока я буду настраивать чипы. Мне нужны мощный компьютер и бытовой принтер, тогда мы получим всё необходимое, чтобы выжить и скрыться. Тико не ответил, кивнул, уверенный, что всё равно сделает по-своему. Осталось пару часов дождаться появления товарища, получить новые документы и попытаться удрать в Канаду. Дон, старый знакомый семьи, когда-то помогавший картелю в торговле, а потом сваливший с Нарборо, сославшись на болезнь любимого папы, прибыл ровно в назначенное время. В прошлом Тико считал его хорошим другом, они много времени проводили вместе и немало грязных делишек провернули на двоих. И Роко, пожалев семью Дона, отпустил его, сделав прощальный дар в виде немаленького счёта в банке. Бывший подельник не сдал в тот раз, и сейчас Тико надеялся, что в память о прошлом окажет им помощь. При встрече Тико со счастливой улыбкой обнял его и похлопал по плечу. Дон ответил на объятия и передал увесистую сумку. — Читал о случившемся в новостях и соболезную твоей потере. Роко был настоящим альфой, сильным, умным. А Двин, говорят, был на сносях, но его всё равно застрелили, ублюдки, — добавил с сочувствием Дон. — Спасибо, — искренне произнёс Тико... Пока они общались, Зуло без спроса забрался в вещи и вытащил из сумки пухлый пакет. Проверил, что Дон ничего не забыл, пересчитал выделенные деньги. С новенькими чипами засел за планшет, что-то тестируя. — Ты невероятно меня выручил. Как только разберусь со своими проблемами, обязательно с тобой расплачусь. — Не стоит. Когда-то ты мне тоже помог. — Дон приветливо улыбался, и Тико был рад, что старый приятель помнит о добрых делах. — Чипы совершенно чистые, инжектор одноразовый, достать другой было сложно. Ещё перчатки и шляпы. Городские системы всё проверяют по лицам и отпечаткам. Постарайтесь ничего не трогать и никуда не смотреть. — Дон не забыл о мелочах, и это радовало, он уже был готов распрощаться, но бросил взгляд на Зуло и тихо добавил: — От мальчишки лучше избавься. На него международный розыск открыт, за поимку обещают огромное вознаграждение. С ним ты даже на севере не спрячешься. — Без тебя разберусь, — в голосе невольно послышался рык, — и не беспокойся, — добавил он примирительно, похлопав товарища по плечу. — Чипы с маячком, — подал голос Зуло, всё ещё не отрываясь от компьютера, — твой дружок нас уже продал. — Что? — Дон непонимающе уставился на него. — Что ты несёшь? — Не выпускай его, он нас сдал, — твёрдо сказал Зуло и холодно посмотрел на Тико, — избавься от него. Дон бросил на товарища изумлённый взгляд. Тико не спешил, ждал, что тот объяснится или Зуло передумает, и не придётся никого убивать. Тем более Дон был единственным, кто согласился им помочь. — Прикончи его! — сухо, как приказ, повторил Зуло, и Дон испуганно дёрнулся, сообразив, чем ему грозит промедление. Но окаменевшая рука Тико не позволила ему сбежать. — Он нас сдал! Рыкнув от раздражения, Тико перехватил свободной рукой Дона у горла, сжал его шею в изгибе локтя и с силой сдавил. Жалобно хрустнули позвонки, Дон в последний раз вскрикнул и обмяк. Отвращение к себе и поднимающуюся из самого желудка обиду на бывшего друга пришлось засунуть поглубже. Тико стоял над телом товарища, выравнивая дыхание. — Шустрее! — крикнул под ухом Зуло. Он закатал ему рукав, приставил инжектор и всадил новый чип под кожу. Не обращая внимания на заторможенность Тико, потащил к парковке. Заранее продумывая план побега, парковку просмотрели вдоль и поперёк, и сейчас Зуло твёрдым шагом направлялся к рентным автомобилям, что можно было снять по карте. Рядом с аппаратом оплаты Зуло притормозил, запустил что-то на планшете, наверное прикрывая их следы, потом провёл оплату и отбросил охранный блокиратор. — На пассажирское! — твёрдо указал он, занимая место водителя. Тико беззвучно подчинился, бросил сумку с вещами на заднее сиденье и грузно опустился рядом. Зуло ловко пристроил планшет у автопилота, запустил воздушные подушки и указал адрес. Натянул кепку на глаза, скрываясь от камер на проходной, и нажал стартер. Машина мягко поднялась с места, вышла с парковочной станции и пристроилась на второй уровень потока. Тико тяжело выдохнул и посмотрел на Зуло, что теперь удобно устраивался на сиденье, намереваясь поспать. — А ведь Роко его папе операцию оплатил... — произнёс он словно сам себе. — Я понимал, что нельзя никому доверять, что любой предаст, но Дон... мы были близки. — Да не было ничего, — буркнул Зуло, — но следовало избавиться от лишнего языка. А ты рядом с ним размяк и козликом запрыгал. — Что значит — не было? — непонимающе переспросил Тико. — Слежки не было. Не тупи, — отмахнулся Зуло и вытянул из подлокотника одеяло. — Так ты... — Злость окатила кипятком, Тико мрачно посмотрел на свои руки, с отвращением понимая, что убил единственного человека, кто согласился им помочь, лишь потому, что этот безумный социопат решил перестраховаться. — Чего я? — хмуро поинтересовался Зуло, повернувшись в его сторону. — Ничего, — буркнул Тико и уставился в окно. Обида отступила, слишком быстро и без остатка. Только изморозь осталась на душе. Тико знал, что не сможет навредить Зуло, не сможет задеть и даже припугнуть. Он сам связался с ним меткой и ребёнком. И эта связь была сильнее, чем любые его решения. После родов и, может, ещё через пару лет, когда метка ослабеет и потеряет над ним силу, Тико сможет высказать Зуло всё, что думает, а пока... мог лишь посочувствовать своему несчастному другу, что тот попался Зуло под руку. Машина неспешно несла их через весь город, за окнами мелькали некогда знакомые улицы и дома — Тико бывал тут, и не раз, с братьями, ещё когда поднимали бизнес, искали правильные контакты. Центр выглядел чистым и людным. Столицу хорошо убирали, давая возможность туристам насладиться атмосферой, а не вонью отбросов. Тико Кито любил, и братьям город нравился, когда бизнес расцвёл, они приезжали отдохнуть, выгулять непутёвого братишку, и показывали его лучшему врачу... Зуло тоже не мешало бы посетить врача, жизнь в тюрьме не сахар, да и после они спали в холоде, питались абы чем, и уже почти месяц их по пятам преследовал страх. Тико со вздохом посмотрел на своего омегу, поправил невесомо выбившуюся из-за уха прядь, попытался смириться с его поступками. Раньше по приказу Роко он убивал, и много, но теперь, когда у него скоро должен родиться сын, Тико надеялся измениться, начать новую жизнь, не связанную с криминалом, чтобы стать примером для семьи. Твёрдое внутреннее решение было перечёркнуто одним словом. Неприятно скрипела гордость, но инстинкты как кувалдой припечатывали — Тико не мог от Зуло отвернуться. И не мог против него пойти. Осторожно достав планшет, он запустил последние программы. Не знал сам, что искал, да и не понимал ничего в программировании. Впрочем, его знаний хватило, чтобы просмотреть логи и с каким-то глупым облегчением обнаружить, что в чипах действительно стояла программа слежения. Правда, только в одном, но Зуло весьма легко её взломал и удалил. — И зачем соврал? — пробормотал Тико, возвращая планшет на место. Но ответ был очевиден: Зуло просто не хотел, чтобы Тико думал о бывшем друге плохо. Не хотел портить впечатление о погибшем. — Дурак ты, Зуло, а я ещё больший дурак. Он откинул кресло назад, устраиваясь поудобнее, осторожно, чтобы не разбудить, взял руку Зуло в свою и, чуть сжав его ладонь, легко погрузился в сон. До места добрались через час. Зуло снял им старый домик, некогда расположенный в небольшой деревушке, теперь захваченной разрастающимся городом. Здесь работали городские коммуникации, но не добирался ни густой смог, ни запах от мусорных стоков. На пустынной улице было тихо, спокойно, Тико нравились удалённые от суеты места. И народу тут было мало — дома, расположенные на почтительном расстоянии от рабочих центров, не привлекали туристов и работяг. По одну сторону улицы раскинулась старая заброшенная свалка, её не использовали уже несколько десятков лет и она поросла лианами и кустарником. Местные превратили её в некое подобие городского парка, пытались сохранить зелень, но урбанизация сметала всё на своём пути, и он больше напоминал вымерший каменный сад на подушке из сгнивших отходов. Почти вся планета стала такой: бесконечно огромные, пыльные грязные города; маслянистые, запруженные водоёмы и высохшие, мёртвые, покрытые толстым слоем смога деревья. С другой стороны улицы, поодаль от городской черты, расположилась новая городская свалка, за ней следили и ровно сложенные кубы мусора высились над домами, загораживая вид на Тунгуру. Зуло, всё ещё сонный, выбрался на дорожку и отправил машину назад на парковку. В ящике рядом с дверью нашёл ключ-карту, открыл замок. В прихожей их обдало прохладой кондиционера и новенькой системой очистки воздуха. — Ну и гадюшник, — недовольно пробормотал Зуло, осматривая небольшой домик. — На фото всё выглядело на порядок лучше. — Главное, чтобы нас не нашли. — Не найдут! Я хорошенько подтёр следы. — Он со вздохом плюхнулся на пыльный диван и тут же подскочил, напоровшись на выбитую пружину. — Вот дерьмо! Тико в мгновение оказался рядом, потянулся к его ягодице, желая проверить, не сильно ли поранился его омега. Зуло отмахнулся, не дал коснуться, но далеко не отошёл, замер, чуть наклонив голову и принюхиваясь, сделал шаг ближе, провёл носом у его плеча. Тико застыл, не желая разрушить чудесный момент. Зуло с закрытыми глазами продолжал дышать его запахом, улыбался каким-то своим загадочным мыслям, а потом потянулся навстречу к губам, доверчиво приоткрыв рот. Тико склонился ниже, мечтая вновь ощутить сладость его мягких губ. И взвыл, когда Зуло со всего размаха заехал коленом ему между ног. — Куда тянешься?! — рыкнул он и твёрдым шагом направился в одну из спален. — Я отдыхать, меня не будить неделю. Или лучше месяц! Тико оставалось лишь печально отступить, потирая ушибленное место. Зуло из своего угла выбрался ближе к вечеру, поплескался в ванне и в тонком халате вышел на кухню, куда Тико приманил его запахом свежей еды. На столе его ждала полная тарелка севиче, мягкий батат и свежий сок. Тико успел сбегать в магазин и состряпать суп. — Вкуснотища, — пробормотал Зуло, откидываясь на спинку и потирая надувшийся от обжорства живот. — Здорово, что ты готовишь, а я вечно по столовкам. Еда из принтера не такая вкусная, но я как-то привык. Даже работая, жил в общаге, Томас как-то пошутил... Зуло замолк, а Тико не рискнул переспросить, боясь спугнуть хорошее расположение духа у вечно раздражённого парня. Но Зуло не продолжил, поковырялся ложкой в остатках на тарелке и допил сок. — Я папе в детстве на кухне всегда помогал. Отец работал на рыбзаводе и часто приносил нам живую рыбу, — решил подать голос Тико, — а потом, когда родители умерли, я братьям готовил. — Неинтересно, — привычно отмахнулся Зуло. Но не ушёл, а как-то выжидательно уставился на потёртую столешницу. — Двин любил рыбные блюда, — осторожно продолжил Тико. — Мы, пока ещё жили бедно, временами выбирались к садкам и на самодельные удочки набирали голавля. Если бы нас поймали, скорее всего, расстреляли бы на месте... А когда начали своё дело и денег стало хватать, мы с братьями раз в неделю ходили на рыбную ферму. Там можно было почти любую рыбу заказать, и мы брали спинорогов. Я знаю, как их приготовить, что язык от удовольствия проглотишь, но шкура у них ядовитая, если плохо почистить, может желудок сильно прихватить. Двин как-то решил сам запечь, так мы потом с Роко за унитаз подрались... — Тико чуть слышно вздохнул, и Зуло ответил таким же вздохом. — Я тоже рыбу люблю, — произнёс он тихо, почти сам себе. — Меня в детстве папа ею кормил... А в колледже пару раз брал распечатанную, но на вкус она показалась странной. И не пробовал никогда ни голавля, ни спинорога. — Давай куплю и приготовлю, — с готовностью предложил Тико. — Нет, не надо, — Зуло подтянул под себя ноги и обнял острые коленки, становясь сразу трогательно маленьким, — не хочу привыкать к хорошему. Мы с тобой дела закончим и разбежимся. Мне надо учиться жить и готовить самому. Тико недовольно запыхтел, но спорить и доказывать ничего не стал. Зуло, что бы ни говорил, от него просто так не избавится. И Тико постарается добиться его расположения. И даже любви. — Только к чему учиться готовить, — перебил сам себя Зуло, — на каждом углу стоят принтеры для еды — что захотел, то и нарисовал. А в городах и вовсе не готовят, я дом с кухней еле отыскал, везде доставка и общая столовая. Зачем париться с готовкой, когда вся еда из биосинтетики? — Он сморщил нос и стал вываливать своё недовольство на Тико. — Не планета, а большая мусорная куча! Куда ни сунься, везде всё сгнило: или в зданиях, или в людях. В тюрьме хоть всё честно было... раз смертник, значит, можно кормить жидкой баландой и одежду не чистить, и в течку подкинуть в камеру к альфе... и... — Зуло, поджав губы, всхлипнул, сжался затравленно, и Тико, не удержавшись, присел рядом и обнял. — Не переживай, всё уже позади... — Отвали, — вяло оттолкнул его Зуло, — чего изменилось-то? Может, не в четырёх стенах, но всё равно взаперти. И без просвета, без надежды на будущее. Ничего ведь не исправится, не станет лучше. Всё, что нам останется — прятаться всю жизнь, как крысам по грязным углам. Да и не осталось ничего чистого... — Можно билеты на шаттл купить, моих сбережений, возможно, хватит. Улетим в другую галактику и начнём всё сначала... — Думаешь, места ещё остались? Зуло говорил спокойно, но Тико заметил, как на светлом халате появляются мокрые капли, и от этого сердце разрывалось. Он подвинул к нему стул ближе, сел напротив и осторожно положил ладонь на колено, надеясь, что Зуло его не оттолкнёт, но тот, видимо, был слишком занят своими печалями. — Билеты на шаттл распродали уже пару лет назад, никому не хочется оставаться на планете, где дышать можно только в помещениях, оснащённых системой очистки. А я ещё в детстве мечтал улететь. Когда только первый шаттл запустили, подумал, что смогу накопить денег, купить билет и отправиться в космос. Второй запуск смотрел по ТиВи, рыдал тогда, думая, что упустил свой шанс. Но пришло подтверждение с очередной планеты, и началась постройка нового шаттла. Третий запуск пришёлся на мой выпускной, я тогда твёрдо решил, что костьми лягу, но добуду билет, пройду тесты и буду следующим, кто отправится к новой галактике. Время четвёртого запуска подобралось стремительно быстро, но денег у меня по-прежнему не было. И тест бы не сдал — всегда был хилый, а увлечённый работой, и вовсе себя запустил. И если бы они улетели, я бы, наверное, просто удавился. Но видишь, как вышло — запуск отменили, отложили почти на год, и вот вроде есть у меня шанс убраться отсюда, но умом я прекрасно понимаю, что нет у меня никакого шанса. — Никогда не отступайся от своей мечты, Зуло. — Тико осторожно сжал его колено. — Некоторым мечтам не суждено сбыться. — Он хлюпнул носом и постарался незаметно смахнуть слёзы. — Расскажи лучше, где твой сейф, куда теперь навострить уши. — Острова Нарборо, — осторожно произнёс Тико, боясь новой волны недовольства. Но Зуло только усмехнулся, словно ему предложил замечательную головоломку. И это действительно было так. Нарборо — одно из немногих мест на планете, где сохранились национальные парки и чистая почва. Почти столетие назад архипелаг носил другое название, но после того как крупнейший вулкан Ла-Кумбре увеличил остров почти втрое и уничтожил несколько других, его переименовали. Тико с братом приложили немало усилий, чтобы сделать эти острова своим домом. Они жили в цветущем раю с чистым воздухом, голубым небом и зелёным ковром под ногами. Остров защищали международные власти и военные Эквадора, которых Роко прикормил и подчинил. На все их грязные делишки чиновники закрывали глаза, терпели торговлю наркотиками, оружием и даже людьми. Потому что картель оплачивал защиту островов от браконьеров и мусорных свалок. Довольная улыбочка на лице Зуло толкнула Тико сделать шаг навстречу. Он медленно двинул рукой, провёл ладонью от колена до бедра, с трепетом ощущая мягкость кожи и лёгкий пушок. Пальцы пробрались под чуть влажный халат и когда наткнулись на густые паховые волосы, его словно лавой окатило. Дыхание сбилось, всё тело вспотело, а член встал, болезненно упираясь в штаны. — А ты клешни чего распустил? — Зуло резко встрепенулся, выставил ногу и толкнул стул Тико так, что тот шлёпнулся на спину, чуть головой об пол не приложился. — У меня от твоего запаха и твоих дебильных поползновений гормоны вообще взбесились. Всё время ощущение, будто течка началась. Ещё раз меня тронешь, и я твои хваталки обломаю! — От гормонов это не спасёт, — поднялся Тико, потирая ушибленный бок. — Я бы тебе сказал, что спасёт, но ты меня точно прибьёшь. — Вот и молчи! — вспыхнул красным Зуло и выскочил из комнаты. — Лучше продумай план, как забрать твой сейф. За это ты отвечаешь, — донеслось из закрытой ванной. Тико никогда не был силён в тонких планах и расчётах. Обычно в их семье всё решал Роко, а Тико справлялся с делами порывисто — врывался по указанному адресу и мочил всех без разбора. Шантажировал, воровал любимых, убивал родню... Тико в своих поступках не сомневался, но сейчас стало неприятно вспоминать. В составленном плане самой главной и единственной трудностью было попасть на Нарборо и убраться оттуда одним куском. Острова хорошо защищали от посторонних, и туристы тратили огромные суммы, надеясь получить туда пропуск, потому империя Даэдо процветала, наслаждаясь жизнью на закрытой территории. Никому без личного катера и толстого кармана просто так пробраться туда не удавалось. А у них сейчас не было ни того, ни другого. К счастью, Зуло помог, разложил всё по полочкам, продумал как следует. Пообещал добыть разрешение и яхту и даже внешность поменять. Тико купил ему бытовой принтер, и Зуло сделал для них накладки на лицо. Альфе с его огромным подбородком и тяжёлым лбом сделать что-то было сложно, но Зуло нарисовал на планшете для него огромный нос, и с этой накладкой Тико походил на опухшего пьяницу. Себе Зуло изменил скулы и губы. С маленьким ртом и заострённым подбородком он казался непривычно странным. Тико так же, как и обещал, добыл для Зуло телефон, тот сразу позвонил своему куратору, болтал с ним почти час. И хотя Тико бессовестно подслушивал, ничего так и не понял. Они общались на незнакомом языке, а простейший переводчик-наушник Тико так и не додумался купить. После разговора Зуло выглядел задумчивым и мрачным, но на вопросы отвечать отказался. Сказал только, что Томас Травоски, его адвокат и куратор, работает над его делом, но, очевидно, безуспешно. *** Тико не заметил, как пролетело время. Жизнь в отдалённом маленьком домике замерла, уснула вдали от грязной дороги и растущих гор мусора. Каждый день Тико готовил на кухоньке, всё чаще замечая, как Зуло улыбается, хорошеет и расцветает. Он наконец избавился от неприятного кашля и стал набирать вес. Пусть всё также не подпускал к себе близко, но отношения, несомненно, становились теплее, и по ночам, когда воздух хоть немного становился чище, они выбирались в парк и бродили по грязным, пыльным дорожкам, собранным из утоптанных коробок, пытаясь сквозь висящий над городом смог рассмотреть далёкие звёзды. Это время хотелось растянуть, оставить для двоих и не бояться будущего. Но всё рухнуло так же, как и всегда, однажды ночью их подняли вой сирен и крики полиции в громкоговорителях. Их вычислили, и Тико подозревал, что это его вина — в магазинчике, где он постоянно закупался, хозяин уже несколько раз выказывал подозрения, когда Тико отказывался платить через аппарат считывателя отпечатков пальцев, а требовал терминал для устаревших платежей по кредитной карте. Скорее всего, он и отправил записи с камер слежения в полицию, где Тико сразу опознали. Теперь им предстояло либо сражаться, либо вновь отправиться в тюрьму. — Зуло! — Тико, едва натянув одежду, рванул к нему в комнату, куда без дозволения входить не позволялось. С удивлением осмотрелся — почти вся комната была завалена непонятными приборами, сделанными на принтере. Зуло уже оделся и судорожно запихивал в сумку свой новенький лэптоп и какие-то приблуды. — Хватай эти сумки, — указал он на уже собранные вещи и по-деловому закинул портфель на плечо. — Сюда. — Тико надеялся вытащить его через окно, прикрывая своим телом, но Зуло отрицательно качнул головой и быстро шмыгнул на кухню. — Тут, — указал он, отбрасывая грязный половик, — потайной ход. Я потому этот дом и выбрал. Под ковром действительно расположился погреб с дверью, ведущей куда-то вглубь под землю. Нажав на рычаг, Зуло легко вытянул подъёмник, умело сшитый из пластин с вкраплением титана. Сканеры его не найдут. — Старый лаз контрабандистов, — с восхищением узнал Тико. Он помог Зуло спуститься и аккуратно потянул рычаг на себя, возвращая половик на место. Внизу было тесно и сыро, Зуло зажёг фонарик и, махнув рукой, уверенно повёл за собой. Словно не в первый раз тут шёл. — И часто ты сюда спускался? — с ревнивыми нотками в голосе спросил Тико, когда они прошли мимо ещё одного замаскированного погреба, видимо ведущего в соседний дом. — Нет, — коротко ответил Зуло. Они поднялись на поверхность минут через десять. Оказались недалёко от заброшенного в центре парка пруда, заросшего и вонючего. Где-то на соседней улице слышались крики и громкий стук, между домов мелькали полицейские огни. Зуло уверенно обошёл пруд по бетонной платформе и, постучав по чему-то, вытащил из невидимости военный флаер. — Что это? — Тико поражённо замер. — Откуда?! — Увёл у генерала Эквадора, — задорно улыбнулся Зуло. — Не переживай, в ближайшее время он его не хватится, у него медовый месяц на Марсе, с другой планеты быстро не сорвётся и дома ещё долго не появится. — Но... как? — Тико не мог собраться с мыслями. Пока он радовался их маленькому домашнему и уютному счастью, Зуло продолжал разрушать и грабить. Страшно даже подумать, что ещё он сотворил. — Забирайся, в бухте Яло нас ждёт катер, на нём попробуем добраться до островов Нарборо. Тико с удовольствием занял удобное водительское кресло из светлой кожи. В пассажирском отсеке располагалось огромное обзорное стекло с голографической картой. Панель управления перед ним радостно показывала готовую к запуску систему. Богатый салон радовал глаз, поднял настроение и уверил в предстоящей победе. — Поразительно, Зуло. Ты просто восхитителен! — с восторгом заявил Тико и, снова запустив систему невидимости, направил флаер к месту их проживания. Полиция взломала дом, почти разнесла его до основания, и теперь эксперты ковырялись в оставленных ими вещах. — Нас ведь невозможно обнаружить? — переспросил Тико у Зуло, что удобно расположился на диванчике. — Их средствами — нет. Со спутника, если будут искать, найдут враз. Но я надеюсь, генерал ещё долго не вернётся домой. — Бля, захотелось открыть двери и насрать им на головы, — проворчал Тико, а Зуло заливисто рассмеялся. На его счастливое лицо Тико залип на пару мгновений, а потом, теша и себя, и его, набрал высоту и взмыл над серым пыльным городом, покидая густое облако смога и выбираясь к солнечному свету. — Осторожно, на флаерах всегда стоит система оповещения, он подаст сигнал, если мы поднимемся на высоту, где можем столкнуться с рейсовыми самолётами. Не хотелось бы прерывать медовый месяц генерала. — Не переживай, я в курсе. — Тико переключил двигатели и завис у торчащей из облаков вершины последнего оставшегося вулкана в Эквадоре. Остальные разнесли по камешкам, собирая минералы и руду и вырабатывая тепло земной коры. Где-то вдалеке виднелся лазурный горизонт, сливающийся со светло-голубым небом и, кажется, даже морем. — Потрясающе красиво, — произнёс он, указывая Зуло на окно. — Когда-то наша планета была везде красивая, — хмуро произнёс тот, лишь мимоходом взглянув за стекло. — Не хочу это видеть, — добавил он, уткнувшись носом в обшивку дивана. — Всё иллюзия, обман. Мы живём там, внизу, в медленно гниющем аду. Небо — для птиц. Тико установил автопилот, направил флаер к заливу и, оставив штурвал, пересел к Зуло. Погладил осторожно по узкой спине, а потом притянул за плечи к себе на колени. Зуло сначала пытался сопротивляться, но потом расслабленно выдохнул и вжался лицом ему в живот. От его горячего дыхания стало душно и неудобно, и вместе с тем так хорошо, что Тико заулыбался и стал пальцами перебирать светлые, тонкие волосы. — Твоих денег хватит на флаер? — невнятно пробормотал Зуло. — На такой нет. Но на маленький может хватить. — Купим флаер, — постановил он, — будем жить в нём и скитаться по всему миру. — Хорошо, — согласился Тико, не собираясь напоминать, что если их вычислят, то флаер просто собьют. Летающий транспорт быстро доставил их к бухте. К сожалению, добраться до Нарборо на нём не было возможности — Тико сам когда-то настоял, чтобы в охрану острова входила проверка летающих аппаратов, а незарегистрированные флаеры вообще снимали с курса. Перед выходом Зуло раскрыл собранные сумки и указал Тико на подготовленную одежду. По их плану они должны были сойти за богатых туристов, поэтому в сумках лежали какие-то брендовые шмотки. — Ты всё подготовил! Значит, знал, что на нас выйдут? — Не знал. Но сумки собрал уже давно. Просто не хотел спешить. — Он сделал вид, что занят переодеванием, и отвернулся, но покрасневшие уши выдали его смущение. — Флаер пригнали всего три дня назад. Тико стало очень приятно. Он и сам не замечал, как тянул время в этом маленьком, грязном домике, где когда-то жили контрабандисты. А вышло, что Зуло разделял его мысли. Бухта пустовала. Рядом с небольшим пирсом растянулось жирное маслянистое пятно, но мусор из него сгребли в сторону берега и отплытию он не мешал. На привязи стояли несколько моторных лодок и довольно крупная океанская яхта. При виде неё у Тико как-то неприятно засосало под ложечкой. Он верил Зуло, но чем очевиднее обман, тем проще их раскусить. — Не бзди, — словно заметив его волнение, Зуло толкнул его локтем в бок, — я просто снял её на пару недель. У меня даже счёт есть, всё чистенько. И надеюсь, ты умеешь управлять такой штукой, потому что от команды я отказался. А то потом ещё топить их... — Умею. Флаер остался на частной парковке. Мотор яхты весело затарахтел, отправляя их в путь. Новенькая навигационная система приняла курс и установила автопилот. Можно было немного расслабиться. Перевести дыхание в ожидании новых перипетий. Тико так и собирался сделать: вытащил пиво из холодильника, напечатал жирных колбасок и сыра. Но Зуло всё испортил одним лишь своим появлением: выбрался на палубу в узких плавках и с шезлонгом, и ни о каком расслаблении больше не могло идти речи. Тико пожирал его взглядом. Косился, рискуя навсегда испортить зрение, запивал обильно выделяющуюся слюну холодным пивом и мечтал, как будет слизывать со светлой, тонкой кожи летящие со всех сторон крохотные морские капли. К обеду Зуло проголодался, приполз к Тико и забрался в тарелку с закусками. Почёсывал чуть покрасневшую кожу и щурился на солнце. А Тико натянул рубашку пониже, стесняясь своего неуёмного возбуждения. — Дай глотнуть. — Зуло потянулся к его бутылке. — Тебе нельзя. — Пить хочу, счас сдохну вместе с твоей сраной личинкой! — недовольно рыкнул Зуло. — Давай уже. Бутылка перекочевала в его руку. Запрокинув голову, Зуло жадно сделал несколько глотков, выдохнул, рыгнул, вытирая потёки на подбородке. Вернувшись в шезлонг, грохнулся на него вниз лицом, выставляя тощую задницу на обозрение Тико, и почти сразу засопел. Тико только выругался и, почесав ноющие яйца, уставился на обтянутые трусами соблазнительные половинки. Вскоре, плюнув на все приличия и мораль, он смачно отдрочил себе прямо на палубе, погружаясь в пошлые фантазии и очень горячие воспоминания. Чуть переведя дух, прикрыл Зуло от палящего солнца полотенцем и ушёл напиваться в каюту. Добрались до островов через пять дней, Тико максимально снизил скорость, наслаждаясь своим болезненным наваждением. Он бы и дольше откладывал прибытие, но в пищевом принтере стала заканчиваться биомасса, а снова голодать не хотелось. В последние дни Зуло вроде стал проявлять заинтересованность в своём спутнике, но даже если тело и тянуло его к приключениям, сердце Зуло по-прежнему оставалось неприступным. Тико временами ощущал потрясающий аромат возбуждения, сладкий, тянущий живот запах естественной смазки, но приблизиться Зуло не позволил. Смотрел грозно, сам принюхивался, а потом сбегал дрочить в душ. Во всём, конечно, были виноваты гормоны и разгулявшееся во время беременности либидо. Тико помнил, как брат всю беременность бегал по чужим койкам, пришлось даже нанять ему дополнительную охрану, которую тот тоже умудрился соблазнить. Но Зуло, в отличие от Двина, распутного и бестолкового (Тико хоть брата и любил, но прекрасно понимал, что тот из себя представлял), был твёрд в своих решениях и держался отстранённо. Возле берега их встретила охрана, но Зуло уже поделился, что взломал туристическую базу, и у него подготовлен пропуск на двоих, чек на аренду яхты и снятый номер в отеле. Тико оставалось только благодарить и восхищаться. Сам бы он всё запорол, либо схватился за оружие и решал дела силой. По привычке. Их проводили до туристического центра и пожелали приятно отдохнуть. Остров разительно отличался от всего что они видели на материке — вода чистая, приятного сине-зелёного оттенка, берег тёмный, каменистый и не заваленный отходами. Зуло довольно скалился и делал фотки на пластиковый аппарат, щурился на солнце и казался невероятно счастливым. У Тико же на душе скребли кошки. Хоть он и изменил внешность, всё равно переживал, что его узнают. Свой бывший дом он подсознательно боялся. — Проще простого, — пробормотал он, нервно оглядываясь, — берём напрокат машину, едем к моему дому, забираем сейф и сразу возвращаемся на катер. — Серьёзно? — Зуло обиженно надул губы. — А как же туристические тропы и красоты последнего зелёного уголка планеты? Прикидываясь туристом, Зуло натянул короткие шорты клёш и футболку с широким воротом, из которого трогательно торчало острое плечо, на голове же болталась огромная шляпа. На яхте он немного обгорел, и кожа приобрела нежно-поросячий розовый оттенок. Тико, смотря на него такого, худощавого, милого, невольно зависал. — В другой раз, кроха, обещаю. — Натянув шляпу на глаза пониже, Тико мысленно надавал себе оплеух. — Пару лет переждать надо, пусть забудется, сейчас имена членов семьи Даэдо всё ещё на слуху. — Ага, и фото на каждом углу. — Зуло махнул рукой на виртуальный билборд, на котором были размещены изображения обоих сбежавших преступников и в профиль, и в анфас. — Чёрт! — Тико дёрнул Зуло в сторону и нервно присел на скамью. — Ты сейчас на себя нисколько не похож, — уверил его Зуло. — И я хочу мороженое! Купи! — Ладно. Тико послушно направился к киоску со сладостями. Когда же вернулся, Зуло и след простыл. Он чуть не выронил рожок с перепугу, не зная, куда бежать и где искать пропажу, когда заметил того у выхода из торгового центра, счастливо размахивающего руками. — Я взял машину, погнали, — как ни в чём не бывало сообщил Зуло, а Тико не удержался и крепко его обнял. — Тише, здоровяк, моё мороженое раздавишь. — Не пугай меня так больше, — попросил он, радуясь редкой возможности его коснуться. Знакомая дорога вызвала тоскливую ностальгию. Тико не мог не думать о погибшей семье, о Роко с его задорными шутками и жёстким, как железный стержень, характером. И Двине, его полной противоположности — наивном, глупом омеге с шикарными чёрными локонами и тёмными, словно омуты, глазами. Мысли об их смерти до сих пор разъедали изнутри: и тёплыми воспоминаниями о жизни втроём, и горьким пониманием, что не смог, не успел спасти. — Морду расслабь, а то накладка отвалится, — толкнул его Зуло пяткой. Сам он с головой высунулся в окно, любовался синим морем и голодными альбатросами, сражающимися на берегу за место и рыбу. А его чудесная задница скрашивала все неприятные мысли. — О чём задумался, здоровяк? — О семье, — буркнул Тико. — Планируешь, как муженька будешь расчленять? — плотоядно усмехнулся Зуло, садясь на место в кресло. — Нет, не собираюсь его трогать, и я решил завязать с убийствами. — Это самообман, я же видел — тебе нравится убивать! — слишком самоуверенно заявил Зуло. Тико на такое только тяжело вздохнул. — Пусть Кортена боги накажут. А мне его жаль. Когда обчищу сейф, ему останется только волосы на себе рвать. — Зря. Я бы такое не простил! — Злопамятный? — с лёгкой иронией спросил Тико. Но Зуло слишком серьёзно ответил «да» и, нахмурившись, отвернулся к окну. Тико о вопросе пожалел, потому что понимал, что он тоже причинил Зуло зло, но надеялся, что добрыми поступками искупит свою вину. К дому подъехали через час: их ждал огромный особняк на границе с парком, обнесённый высоченным забором, заросшим хилой растительностью. Деревья на островах были сухими, почва — каменистой, зато это место ещё не успело засрать человечество. Тико с тоской подумал, что в этом доме было бы потрясающе здорово растить детей. Своих собственных и племянников. Он украдкой взглянул на Зуло и обречённо вздохнул: тот самозабвенно что-то печатал на планшете. Замок на двери имел кодовую панель, Зуло сунулся было со своими программами, но Тико по привычке ввёл старый пароль, и ворота покорно распахнулись. — Идиот, даже коды не сменил, — усмехнулся он, и Зуло криво поморщился. Машину оставили у входа. Дом выглядел заброшенным и нежилым. Кортен, скорее всего, жил в своей дорогой квартире в центре, где были и удобства, и магазины под рукой. Особняк Тико строил не для него. Сигнализацию и камеры он отключил на входе, проверил по логам посетителей — оказалось, муж сюда всё же захаживал, иногда даже ночевал, видимо отдыхая от шума и городской суеты. Не придав этому особого значения, Тико направился прямиком к сейфу. Тот, как и ожидалось, стоял нетронутый, сверкая жестяными боками и привлекая взгляд. Зуло присвистнул, разглядывая здоровяка, но особо не заинтересовался. — Пойду осмотрюсь. Когда ещё удастся побывать в такой шикарной хате? Тико не стал мешать. Если Зуло решит стащить у Кортена его украшения или какую технику — даже к лучшему. Оставшись один, он приготовил сумку, набрал на панели заветные цифры и с удивлением уставился на полупустые полки. Вместо ожидаемых миллионов в их семейном хранилище лежала от силы пара десятков тысяч. С негодованием он перерыл всё, словно под пачками могло прятаться двойное дно, но вместо этого нашёл сомнительный лист на сделку с богатейшим бароном Эквадора — Лусио Гутьерра и подпись брата. — Роко... — с разочарованием прошептал он, присаживаясь рядом с открытым сейфом, — как же ты сглупил... Не хотелось об этом думать, не хотелось вспоминать. Но понимание, неприятное и колючее, стало очевидным — Роко заключил сделку, сделал большой взнос, а его подельник, вместо того чтобы вернуть долг, натравил на них копов. Роко ведь упоминал что-то с довольной улыбкой, что скоро у них будет достаточно денег, и всё это можно будет бросить. Говорил так, словно точно знал... а оказалось... Тико опустил голову на колени и с отчаянием всхлипнул. Если бы брат хоть иногда с ним советовался, если бы рассказал или намекнул... Тико в его дела не лез, он был убойной силой в их паре, но ведь знал про Лусио, про его шашни с начальником Интерпола, про то, как тот сливал конкурентов, выжимая из них всё до нитки. Тико не позволил бы заключить эту сделку, не дал бы сунуться в пасть к волку. Но что теперь? Что теперь-то, когда всё уже сделано и нет ни Роко, ни денег, ничего. — Зуло, — напомнил он себе шёпотом. Мысль о его омеге вернула ему успокоение. Та самая мысль, что заставила выбраться из тюрьмы и жить дальше, несмотря ни на что. У него теперь было ради кого жить. Тико сосредоточенно собрал оставшиеся деньги, какие-то ценные бумаги и небольшой кошель с драгоценностями. Взял и папку с ничего не значащим договором. Когда он будет отрывать Лусио ноги, запихнёт эту папку ему в зад. Сумка не наполнилась и на треть, стало немного стыдно, что обещал своему омеге несметные богатства, флаер и безбедное будущее для малыша, а оказалось, что врал. Он вышел в гостиную залу, раздумывая, куда делся Зуло, огляделся и вздрогнул, напоровшись взглядом на точёную фигуру своего мужа. Тот стоял на верхней ступени широкой лестницы, ведущей на второй этаж, с довольной улыбкой наставив на него энергетический пистолет. — Приятная встреча, не так ли? — усмехнулся Кортен. — Не зря мне отец посоветовал поставить на коммуникатор оповещение о посетителях. Видимо, чуял, что ты явишься. За сейфом. Кортен не отрывал взгляда от его сумки — он тоже желал эти деньги. Махнув ему пистолетом, приказал отбросить её, и Тико, скрипя зубами, подчинился. Кортен хорошо подготовился, а он, идиот, поверил, что всё пройдёт так просто. Теперь он снова окажется в тюрьме, а его омега... он дергано закрутил головой, надеясь заметить Зуло и подать ему знак. Зуло должен был спастись! — Не суетись и не вздумай запускать свою суперсинтетику, — рявкнул Кортен, — это энергоган, тебя расплавит в секунду! Тико прекрасно это знал, хотя понятия не имел, где Кортен добыл запрещённое и давно не выпускаемое оружие. Замер неподвижно и лишь сильнее сжал зубы: так тупо попался, так тупо подставился. — Как же я ждал твоей смертной казни, любимый, — затянул знакомую песню Кортен, — просматривал новости, созванивался с твоим адвокатом. И чего они тянули, не понимаю? — Зачем ты вообще за меня вышел? — прошипел Тико. — Отец очень любит денежки. И временами это лишает его головы. Так же, как и твоего братца. Кстати, я с Роко тебе изменял, и трахался он на порядок лучше, чем ты! Тико даже бровью не повёл. Роко знал, какие у них отношения, и Тико не возражал, что брат позволял себе небольшие развлечения в постели. — А когда у альфы узел раздувается, головой он думать не способен, — елейно продолжал Кортен. Медленно, покачивая бёдрами, он спустился на одну ступеньку, положил руку на бедро, словно поглаживая себя. От этого стало противно. — Ты пустил его с узлом? — не поверил Тико. — О да, член у него побольше и повеселее, может, вы на рожу и были похожи, а вот то, что между ног, у него намного лучше работало. — Кортен рассмеялся — казалось, он пытается вывести Тико из себя, заставить его дёрнуться, а потом пристрелить, не дожидаясь приезда полиции. А может, Кортен просто безмозглый идиот. — Взамен твой братец подписал договор с Лусио Гутьерра, тот пообещал отвалить мне огромный куш и помог избавиться от всей вашей вшивой семейки! Тико вмиг побелел, сквозь стиснутые зубы невольно вырвалось рычание, и кулаки сжались, готовые к атаке. Кортен предупреждающе дёрнул пистолетом, но это не возымело никакого эффекта. Тико хотел отомстить. Зуло был прав: незачем сдерживать внутреннего зверя, притворяться хорошим парнем, когда в действительности Тико — убийца, кровожадный и жестокий, не жалеющий ради своих никого. И сейчас хотелось просто сжать окаменевшими против воли пальцами тонкую шею ублюдка, что лишил его всего... В гневе перед глазами запрыгали пятна. Кортен заметил, что потерял контроль, и перехватил оружие двумя руками, но продолжал улыбаться. Видимо, только и ждал, когда Тико двинется. А потом оправдается, что это была самозащита. Но Тико знал, что его уже ничего не остановит. И даже выстрел, который спалит его тело изнутри, не спасёт Кортена от расправы. Тико хватит тех нескольких мгновений, прежде чем синтетика полностью сгорит, чтобы добраться до ненавистного мужа и поквитаться с ним за всё... За спиной Кортена мелькнула светлая тень. Тико случайно зацепился за неё взглядом, а потом рванул вперёд. Лицо Кортена испуганно перекосилось. Тико каждой клеточкой чувствовал, как напряглись его мышцы, чтобы спустить курок. Но в следующее мгновение Кортен взмахнул руками и кубарем полетел вниз. Тико остановился, смотря на его падение. Мог ему помочь, спасти, но не стал — смотрел с садистским удовольствием, как голова его мужа стучится о ступеньки, пересчитывает их то виском, то темечком. Когда тело замерло у его ног, он медленно поднял взгляд и уставился на Зуло. — Что зыришь?! — фальцетом выкрикнул он. — Мне наскучило слушать ваши сопливые исповеди! И ты, слабовольная крыса, всё равно бы не решился! Кортен у его ног жалобно всхлипнул. Тико опустил голову, так ничего и не ответив своему омеге, что спас ему жизнь. Опустился на колени, рассматривая кровоподтёки на красивом теле, один глаз нервно дёргался, как и мышцы на той половине лица. Кортен был ещё жив, и, возможно, его даже можно было бы спасти. Тико провёл пальцами по пухлым губам, коснулся тонкой кожи на скулах, спустился к онемевшим сведённым судорогой мышцам на шее. — Всё то время, что торчал в тюрьме, я мечтал подослать тебе убийцу, — прошептал он, — как хорошо, что я этого не сделал! Пальцы сжались сильнее, сдавили хрупкую гортань и позвонки. Лёгким нажимом всё ещё каменными пальцами он легко переломил их. На лице расплылась улыбка — облегчения и... успокоения. Тико заслужил это — заслужил возможность убить того, кто отобрал у него слишком много. Он наклонился к бледному неподвижному лицу, оставил поцелуй на лбу и слова проклятья. Даже если древние боги его не услышат, Тико хотел проклясть весь его род. Когда он поднялся, Зуло всё также стоял наверху, немного зажатый, кажется, даже испуганный. С опозданием пришло понимание, что для его злого, но очень ранимого мальчишки, привыкшего решать всё через экран компьютера, это первое убийство, и сейчас ему, как никогда, нужна поддержка. Твёрдым шагом Тико двинулся к нему, поднялся быстро по лестнице, но Зуло от него отшатнулся, испуганной загнанной ланью смотрел то на тело внизу, то на возвышающегося над ним альфу. — Ты ведь хотел его убить... — несколько раз повторил он. — Хотел, — согласился Тико. — Но решил стать правильным, — взвился Зуло, — потому и руки марать не желал. Но не переживай, я всё сделал за тебя! И мне это понравилось! — Его голос всё ещё был визгливым, на взводе, на пределе. — Чего смотришь, индюк?! Да, я такой кровожадный! — выкрикнул он почти истерично. — Ты не кровожадный. Ты недолюбленный, — спокойно ответил Тико. — Что ты обо мне знаешь?! — Зуло огрызнулся, отскочил от него в сторону. — Меня любили! Мой куратор обо мне заботился! И папа любил! Так любил, что спился... — Он оставил тебя. Умер и оставил одного! — Разве у него был выбор?! — Голос Зуло сорвался на крик, и он внезапно расплакался. Тико мгновенно оказался рядом. Обнял осторожно, приглаживая спутанные светлые пряди, прижал к своему плечу. — Тише, успокойся. — От его слёз тянуло улыбаться. Потому что его омега наконец-то открыл свои чувства. Пусть так не вовремя и не к месту, но сейчас Зуло распахнул душу и был готов идти навстречу. — Всё будет хорошо, — пообещал он и сам в это поверил. Зуло успокоился так же быстро, как и сорвался. Тут же дёрнулся, вывернулся из его рук. — Это всё дебильный ребёнок и гормоны. Я не такой! Слышал?! Я ненавижу тебя, ненавижу тупых людей, эту тупую грязную планетку! И свою жизнь тоже ненавижу! — прошипел он, пытаясь отойти, но Тико не дал. Снова сграбастал и прижал к себе, но уже сильнее. Сейчас он был в сотни раз сильнее. — Не надо, ты не виноват. И я тоже. Мир уже не изменится, и мы не те, кому стоит его менять. Но я постараюсь любить тебя за всех, кто должен был, но не смог. Буду любить со всеми твоими слабостями и недостатками. Любить так, чтобы тебе никогда больше не было больно. — Мне сейчас больно! Тико, ты меня сломаешь... — Я случайно. Зуло больше не отталкивал. Кажется, он сам прижимался к его груди и так приятно сопел в плечо. Тико мечтал об этом все те два месяца в тюрьме и ещё почти столько же, скрываясь от полиции. Мечтал о такой простой близости, когда Зуло не будет его прогонять. — Я не слишком хорошая кандидатура для любви, — наконец ответил он, — и сам я любить не умею. — Не страшно, я готов простить тебе это. Если ты простишь меня...