Где-то в далёкой галактике

Ночевали они всё в том же доме. Тико включил кондиционер на полную мощность, чтобы трупный запах не доносился до спальни. А утром не сдержался. Увидел рядом с собой спящего Зуло, который, видимо, ночью пришёл, чтобы погреться, и потерял контроль. Он был похож на крошечного ушастого ангелочка с мягкой, нежной кожей, от которой чесались клыки, и хотелось впиваться в неё снова и снова. Тико одним рывком содрал с него трусы и футболку, навалился на ничего не соображающего спросонья омегу и стал целовать жадно и страстно. Пальцами ласкал вход, надеясь, что тот сам потечёт, и дополнительная смазка не понадобится. Но Зуло был сухой, скованный и смотрел с ужасом. — Ну же, кроха, — не выдержал его взгляда Тико, — неужели тебе неприятно? Зуло отвернулся, закусил губу и со всхлипом произнёс: — Я боялся, ты не остановишься. Сделаешь всё, как тогда, в тюрьме. — Прости, кроха. — Тико прижал его к себе, перекатился, устраивая Зуло сверху. Стыдно было признаться, но он действительно не собирался останавливаться. Сам не понял, что его тормознуло. Может, всё-таки остатки совести и чувства к Зуло. Не хотелось его ранить, но Тико совершенно не понимал, почему его не принимают. — Я хочу, — наконец произнёс Зуло, после того как они полежали вместе, а его сердце прекратило испуганно частить. — Правда, хочу попробовать, но всё время вспоминаю, и становится страшно. — Я буду очень осторожен. — А если у меня там... просто... ну не по размерам для тебя? — От переживаний он стал заикаться и закончил всё это шлепком по своим губам. — Тише. — Тико не позволил ему себя бить, поцеловал, теперь без того дикого, животного напора, а как целовал вчера, на ступеньках, когда Зуло сам проявил инициативу. — Если что-то пойдёт не так, ты меня остановишь, — пообещал он, хотя в это не особо и верил. Тико успокаивающе погладил его по спине, провёл руками до ягодиц и немного помял их. Зуло быстро откликнулся — расслабился и раздвинул ноги, позволяя рукам двигаться ниже. От таких простых ласк вскоре Зуло стал тяжело дышать, и у него наконец появилась смазка. Тико то и дело себя одёргивал, не позволяя себе спешить, растягивал очень осторожно и всё время поглаживал его эрогенные зоны — бока и грудь. Но при попытке насадить его на член Зуло вывернулся, лёг рядом на спину и уставился выпученными глазами на пах Тико. Пришлось снова его успокаивать, теряя остатки терпения и здравомыслия. Тико метался от его губ к члену, делал минет, лаская языком. Когда снова стал в него входить, Зуло опять попытался соскочить, но теперь Тико не позволил, с рычанием схватил за плечи и толкнул на себя, натягивая на окаменевшую от желания плоть. Зуло коротко вскрикнул, из глаз брызнули слёзы, он попытался вырваться, но успел лишь оцарапать грудь Тико, и тот на него навалился, сжимая крепче, не давая шевелиться и быстро двигая бёдрами. От жаркого удовольствия потемнело в глазах. Тико рычал и поскуливал, агрессивно целовал, прокусил снова свою метку и яростно сжимал пальцами узкие бёдра. Было хорошо, безобразно, безудержно хорошо. И хорошо было именно с Зуло. Тико сжимал его, шептал глупости о любви, открывал чувства в поцелуях и резких толчках. Цеплялся, хватал. Выплёскивал. Когда узел сцепил их, у Тико в голове прояснилось, и он с ужасом осознал, что натворил. Зуло под ним окаменел, сжал губы в тонкую белую полоску и стеклянными глазами смотрел в потолок. Тико попытался исправить ситуацию, стал ласкать, дрочить вялый и безучастный член, но у Зуло больше не встало. Когда вязка закончилась, Тико уложил его на бок и лежал рядом, гладя по узким плечам, целовал, извиняясь, в ранку на шее, гладил еле заметный живот и чувствительную грудь. Шептал о любви. Скупо извинялся. И понимал, что ничего уже не исправить — а ведь Зуло сам пришёл к нему в постель. Просто лёг, чтобы быть рядом. И сам признался, что готов попробовать. И так Тико отплатил ему за доверие? Минут через пятнадцать Зуло очухался. Пошевелился, пытаясь выбраться из крепких объятий. Вздохнул печально, поняв, что этого не удастся, и обиженно произнёс: — Ты обещал сдержаться. — Не справился. Ты для меня как наркотик. Как красная тряпка... — Тико не знал, как ещё оправдаться. Думал ляпнуть, что больше не притронется — вовремя прикусил язык. Он без него не мог. Его действительно трясло и выворачивало без близости. Тико знал, что сделает Зуло своим пленником, если тот не согласится пойти с ним добровольно. — Теперь даже не сесть, — голос у Зуло казался серым. От этого кололо болью. Но не стыдом. Тико понял, что окончательно замкнулся на нём, и стыдиться своего желания не мог. — Дашь мне ещё шанс? — больше для проформы поинтересовался он. — Через пару дней. Пусть хоть подживёт, — так же серо ответил Зуло. Тико сдержанно кивнул, хотя внутри всё запело. Он не хотел быть насильником и обижать самого дорогого и важного человека во вселенной. Не хотел. Но по-другому никогда не умел. Из дома, где остались два искромсанных тела, Зуло увёл тяжёлый, дорогущий лэптоп и пару модных брючек. Тико нарядился в дорогой костюм, который с трудом сел на мощные плечи. Нашёл удобный чемодан и широкополую шляпу. Зуло велел забрать у Лусио большой палец и на пищевом принтере сделал желатиновую копию отпечатка. Бытового принтера в доме не было, и пришлось довольствоваться чем есть. Чтобы обмануть камеры, Тико спрятал глаза под огромными очками и начисто побрил лицо. На Лусио он не походил, но и себя самого больше не напоминал. Со всем этим Тико предстояло отправиться в банк и получить деньги барона прежде, чем отпечаток растает. — Уверен, что отпечатка хватит? — Тико критично осмотрел себя в зеркале. — Нет, — Зуло, даже не поворачиваясь к нему лицом, похлопал по крышке лэптопа, — но у меня есть это, и с банковскими системами я хорошо знаком. Не дёргайся, я взломаю их за пару минут и все подтверждения возьму на себя. Тебе нужно лишь предъявить отпечаток и не психовать. Тико постарался так и сделать. Зуло он доверял, но банк — не флаер генерала, там могла быть серьёзная защита. До места добрались на такси, в машине Зуло приклеил альфе желатин на палец и кивком головы отправил на смерть. Тико знал, что если его раскроют, то расстреляют на месте. И надеялся, что Зуло этого не знает, потому как от этих мыслей Тико было не по себе. Всё прошло относительно гладко. Отпечаток проверили ещё при запросе, долго мурыжили бумажками и другой бюрократией. Но про скан лица, пароль от аккаунта или скан сетчатки никто не вспомнил — Тико надеялся, что это Зуло постарался, а не следящая за ним полиция, готовая схапать, как только он расслабится. К середине дня его поблагодарили, отвели в приёмную на диванчик и убили ещё тонну нервных клеток, но потом сам глава банка набил ему чемодан крупными купюрами в международной валюте. Денег бы хватило, чтобы купить весь Нарборо вместе с его парками и охраняемыми животными. Тико вышел из банка через два часа весь взмокший, проклиная узкий пиджак и стекающую с пальца слизь. С чемоданом обошёл здание пару раз и запаниковал — Зуло пропал. Возможно, бросил его и сбежал. А возможно, парня схватили. И тот, и другой вариант с грохотом выносил нервную систему. Тико был готов бегать по улицам и звать его во всё горло. Но Зуло вернулся. Тико столкнулся с ним на очередном круге рядом с главным входом, сжал в объятиях и уткнулся носом в свою метку, успокаиваясь и приводя голову в порядок. Зуло в его руках казался аморфным, даже не шевельнулся. А когда Тико поставил его на землю, коротко объяснил, что нашёл в сети, где им могут зарегистрировать чипы. Добирались туда в молчании. Зуло в целом выглядел подавленным — возможно, его снова накрыло депрессией, а может, тот переживал из-за неудачного утра. Тико всё время на него косился, пытался заглянуть в лицо и поймать взгляд. Но Зуло в его сторону даже не смотрел. Подполье расположилось в одном из компьютерных салонов. Тико со своим громоздким чемоданом с трудом протиснулся по лесенке, ведущей из главного зала в подвал. Там, чертыхаясь, пришлось пробираться по заваленному хламом коридору, мимо игровых комнат, где толпа подростков резалась в виртуальной реальности. Рядом с последней дверью Зуло без разговоров достал из чемодана пару купюр и закинул их в узкое окошко приёмника. Только тогда им открыли. Двое охранников с хорошими пушками проводили их через ещё один коридор. Когда они вошли в указанное помещение, стало ясно, что они на месте — комната была заставлена мелким распечатанным хламом. Так же, как и комната Зуло в снятом домике в Кито. Хакеры делали одноразовые модемы, переходники, серверные карты. Всё, что быстро шло в расход и не требовало высоких технологий. Охрана осталась за дверью, но в комнате находились ещё четверо, и Тико заметил, что все вооружены. — От кого? — поинтересовался мужчина лет тридцати, присаживаясь за стол и приглашая гостей сесть напротив. — На форуме нашёл, — ответил Зуло. — Вот как? А на форум как попал? Вскрыл, что ли? Не верится. — Мужчина хохотнул и толкнул подельника локтем, тот его поддержал. — Надо зарегистрировать новые личности. Чипы уже перепрошиты. Уровень — международный поезд, — безэмоционально продолжил Зуло, и мужчины прекратили потешаться. — Доступ дашь или взламывать? — Открыл. — Зуло пощёлкал что-то на планшете и, не поворачиваясь, кинул Тико: — Пятнадцать косарей. Пришлось при всех вскрывать чемодан, забитый купюрами, и отсчитывать мелочь. У хакеров сразу глаза загорелись, один, даже не скрываясь, сообщил о чемодане ожидающей снаружи охране. — Мой телохранитель в синтетике и с мутацией мышц, — ничем не выдавая волнения, произнёс Зуло. — У меня тоже двое синтетических, — рассмеялся тот, что сообщил о потенциальных жертвах сообщникам. — И энергоган. — Зуло достал из своего портфеля пистолет, украденный у Кортена. — Сомневаюсь, что вы такое держите. Мужчина, занимавшийся взломом, рассмеялся. Махнул рукой товарищам, и те расступились, хотя Тико казалось, что всё же придётся драться. Зуло небрежно перебросил Тико оружие, и он направил ствол на стоящих за спиной — правда, определить, кто из них напичкан наноботами, не смог. Хакер тем временем отложил свой планшет, закончил с запросом и заинтересованно осмотрел Зуло. — Ты умный малый, откуда такой? Хочешь найму, платить буду хорошо, оберегать и заботиться. И приласкаю, если попросишь. Тико, не удержавшись, зарычал, оттесняя Зуло от наглеца, что посмел предложить подобное. В ответ на его жест все засмеялись. — Дрессированный, — заметил хакер. — Тико, заплати им. Работа сделана, — сдержанно произнёс Зуло, словно ему ничего не грозило. Проверив данные в планшете, Зуло закрыл к их чипам доступ, но Тико заметил, как у него дрожат пальцы. Деньги легли на стол неровной кучей. Ладонь, сжимающая пистолет, вспотела. Тико отходил, придерживая Зуло за спиной и не позволяя никому приблизиться. Активированная система защиты требовала выхода энергии, руки немели от желания что-нибудь сломать. Тико с трудом дотащил чемодан, нечаянно разбив ему ручку. В коридоре нашлось куда применить силу — их встретили провожавшие их охранники, и, не дожидаясь разборок, Тико стукнул их друг об друга лбами. Оба опустились перед ними на пол оглушённые, и Тико рванул вперёд. Через общий зал они пробежали, сшибая посетителей и мебель, вывернули на улицу и пронеслись почти квартал, когда Зуло резко остановился и его вырвало. Он согнулся прямо на тротуаре, и между осколками старых бутылок и складом бумаги ему вывернуло желудок, забрызгав новые штаны. — Кроха, маленький, ты чего? — Тико попытался к нему притронуться, но Зуло дёрнулся как от огня. — Тебе плохо, детка? Не позавтракал? Витамины не выпил? — Испугался, — коротко и немного зло ответил Зуло. Он тяжело дышал и упрямо смотрел в стену. Тико, не обращая внимания на его сопротивление, взял на руки и донёс до ближайшего кафетерия. Там заказал чаю и свежих булочек, проследил, чтобы Зуло выпил свои лекарства. Пока смотрел, как он нервно жуёт, несколько раз обозвал себя идиотом. Отошёл в уборную и побился головой об стену, надеясь, что полегчает. Но лучше не стало. Зуло не просто так его игнорил — теперь он его боялся. Шарахался от прикосновений. И сунул голову в муравейник, лишь бы поскорее закончить их путешествие. До станции межконтинентального поезда добрались в середине дня. С покупкой билетов пришлось повозиться — аппарат, принимающий наличку, был только один, и Тико отстоял почти четырёхчасовую очередь. Временами казалось, что сегодня именно на этот рейс явились все наркобароны Эквадора и за неимением кредитной карты пытаются использовать устаревшую бумагу. От толпящихся рядом людей Тико устал, изнервничался да ещё пару раз терял из виду Зуло, потому, добравшись до аппарата, выкупил весь вагон класса люкс. Он надеялся, что так и им обоим будет спокойнее. — Сколько до выезда? — поинтересовался Зуло. Он сидел на чемодане, сжавшись в комок, и при разговоре на Тико даже не посмотрел. — Два часа. — Тико коротко глянул на табло и попытался сесть рядом. Но Зуло отодвинулся. Контакта стало ещё меньше, чем до путешествия на яхте. Тико начало конкретно трясти: привычного, родного Зуло не хватало до зубного скрежета. За оставшиеся два часа тот не проронил ни слова. Даже не поблагодарил, когда Тико принёс ему на обед огромный кусок запечённого мяса. Перед посадкой снова расшалились нервы — если им не повезёт, то отправят на досмотр багажа. Там придётся объяснять запиханные в чемодан миллиарды. И тогда проверят их пальчики. Или пустят лица по базе. Тико нервно расправил побитую жизнью накладку и пристроил её на нос. Зуло последовал его примеру и тоже надел маску. С изменённой внешностью он выглядел ещё печальнее. К счастью, в вагон-люкс был отдельный вход. И проверять их никто не стал. Дорогой костюм Лусио Гутьерра снова оказал им услугу. Считыватель чипов подтвердил их личности и загорелся зелёным, билет проскользнул через датчик, и им открыли двери. И лишь когда поезд бесшумно покинул платформу, Тико вспомнил, что сам весь день ничего не ел, а прибудут они лишь через восемнадцать часов. На поезде нигде не принимали наличность. Огромный ресторан оплачивался по отпечатку, и лишь некоторые пищевые аппараты принимали карты. Смотреть, как голодает его омега, Тико не стал, рискнул воспользоваться старой кредиткой. Её принял лишь один аппарат, и Тико притащил для Зуло целую кучу безвкусного фастфуда. Ехали в тишине. Зуло казался потерянным, отворачивался, не хотел на него смотреть. Добивал односложными фразами, словно Тико и без того не мучила совесть. Лениво что-то щёлкал на планшете или притворялся спящим. Поел с неохотой и совсем немного. Тико изгрыз ногти, истоптал дорогие ковры, то и дело ловя себя на мысли, что готов сорваться и накричать или броситься на колени и умолять Зуло простить. Второе было правильнее. И от второго решения не мутило мерзким пониманием, что Тико всё делает только хуже. Когда Зуло наконец поднялся со своего места и направился к туалетам, Тико бросился следом. С трудом дождался, когда тот вернётся в вагон, и зажал у двери, не позволяя снова сбежать. — Зуло, Зуло, прости меня, прости, — шептал он, судорожно ловя его губы, — ты меня изводишь. Извёл. Я дебил, знаю, и насильник. И ещё... много чего плохого. Но мне тяжело без тебя, совсем тошно... хочешь, член себе отрежу! Клянусь, сделаю, если попросишь. И больше пальцем не трону, не обижу никогда. Только не отворачивайся! — Не надо себя калечить. Я не хочу... — Тогда скажи, как мне исправиться? Как извиниться? Я люблю тебя, кроха, так сильно люблю... — Так же будешь извиняться, когда изобьёшь меня до смерти? — Он гневно вскинул подбородок. — Что? Откуда этот бред?! Я никогда тебя не ударю! — Ударишь! — Зуло вспыхнул злостью. — Будешь бить. Извиняться, что не сдержался, и снова бить. Думаешь, я не читал про насилие в семьях? И альфа потом уверяет, что любит, так сильно любит. Но вот ревность глаза затмила, или похоть думать помешала. Зачем я вообще с тобой связался, знал ведь, кто ты, знал, что от тебя можно ждать, и всё равно потащился. Нужно было разбежаться ещё в лесу, отправить тебя на разборки с твоим мужем, а самому убраться в Лондон. Зуло закончил отповедь и попытался вырваться из его рук, но Тико не позволил. — Не надо, Зуло, не говори такого. — Он отчаянно сжал, стараясь успокоить его и успокоиться самому. Тяжёлые слова спустили с небес на землю, действительно отрезвили. Тико не верил, что он позволит себе когда-либо ударить своего омегу. И боялся, что всё же способен на это. — Я, правда, люблю тебя, Зуло, и хочу, чтобы ты был счастлив. — Тогда отпусти. Отправляйся в другой конец поезда и не ищи меня больше. Никогда. — Пожалуйста, не гони. — Тико в отчаянии сполз на пол, опустился на колени и уткнулся Зуло в живот. Куда он без него, без своего мальчика и их малышей. Чем он станет там без своей семьи, без смысла жизни. Он ведь только ради них и спасся из тюрьмы. А теперь Зуло прогоняет. Лучше сразу удавиться. — Я не трону больше. Никогда не подойду... — Если хоть раз, — произнёс Зуло, после длительного молчания, — поднимешь на меня руку, если затащишь в постель без дозволения, мы разойдёмся без единого слова, и ты больше меня не увидишь! — Хорошо, я понял. Лёд между ними это не растопило. Но Зуло позволил сесть рядом, и Тико как больной наркоман держал его за руку, целовал узловатые пальцы с неровно остриженными ногтями, прижимал прохладную ладонь к щеке. В расплавленных мозгах то и дело всплывали картинки, как он целовал выросший живот милого Двина, подкидывал братишку на руках, и в груди распирало счастьем от его тёплого смеха. Как солнце сияло в смоляных волосах яркими бликами, и как тёмной лужей растекалась под ним его смерть. Будет ли Зуло с ним так смеяться? Будет ли с ним... Первое, на что обратил внимание Тико в Лондоне — это смердящая вонь. Он был уверен, что тут будет чище, но Лондон, так же, как другие крупные города, переполненный людьми до маковки, источал мерзкий отталкивающий запах помоев и грязи. Грязи в городе было очень много. Пыль и смог не позволяли увидеть ничего дальше пары метров. Зуло настоял купить дыхательные маски в ближайшем магазине. Сказал, что без них люди в центре почти не ходят. Перед входом в торговый центр напомнил ничего не касаться — везде, даже на поручнях, стояли сканеры пальцев. Город был напичкан электроникой, и любой неверный шаг мог привести к их поимке. Стоило поднять голову, и их засекут городские камеры, неверное движение, и их возьмёт сканер, бумажную валюту не принимали почти нигде. Но Зуло умудрился где-то снова украсть кредитку. Тико в который раз убедился, что без Зуло он бы пропал. Из магазина они вышли к наземному метро. Рядом протекала широкая река, лениво перетаскивая городской мусор. От неё несло невыносимо, если бы не маска и фильтр, Тико бы уже задохнулся. — Как ты тут жил? — не удержался он от вопроса. — В офисе, в метро, в общежитии — везде кондиционеры. По улицам я не ходил. Почти никогда. — Куда теперь? — Тико растерянно взглянул на приближающуюся вагонетку. — Нашёл через сеть пристанище, где согласились на наличку. Мне нужно подготовиться перед штурмом НОМа. — Его голос заглушило звуком свистящих тормозов. — Это будет последним... — Нет, Зуло, — твёрдо произнёс Тико и сжал ему руку. Гостиница напоминала соты — узкие коробки со спальными местами и уродливыми шестиугольными заглушками. Рядом ошивались бомжи и проститутки, толкались желтомордые китайцы и чёрные как смоль африканцы. Запах вони прошибал мозги, не спасал даже фильтр. Тико не хотел тут задерживаться, да и Зуло, осмотрев всю представшую красоту с возвышающимися за домами бесконечными горами мусора, сам стал к нему жаться и испуганно хватать за одежду. К счастью, в гостинице нашёлся люкс с душевой и общей постелью. Тико отвалил за неё больше, чем за билет на трансокеанический поезд. Было не жалко. Лишь бы не в конуру под пристальные взгляды отбросов. Зуло в номере дрожащей рукой стащил фильтр, поморщился и включил жужжащий кондиционер на максимум. Оставив рюкзак, спрятался в душ, не раздеваясь перед Тико. Оттуда, завёрнутый в неприятного желтоватого цвета полотенце, шмыгнул в постель и тут же с тихим вскриком выскочил. Тико сорвал с неё покрывало и изумлённо уставился на влажное пятно, растёкшееся на поверхности. — Вот же блядство, — выдохнул он и, с силой отодрав матрац от кровати, перевернул его и застелил покрывалом. — Схожу поищу одеяла, — сообщил он, оставляя Зуло одного. На ресепшене его послали. Но Тико выкупил относительно приличный плед у какого-то бомжа. Заодно на уличном лотке купил тарелку какой-то еды. Надеялся, что это не крысы. Плед привёл в порядок в общественной стирке и через сорок минут вернулся к Зуло. Тот с несчастным видом закутался в полотенце и усталыми, измученными глазами смотрел на него с таким отчаянием, что стало жалко до безобразия. Тико бросился к нему, сжал в объятиях, пытаясь согреть, помочь оттаять. — И что ты вечно хватаешься? — привычно проворчал Зуло, снимая тяжёлый камень с души. Пусть он лучше ворчит, чем боится и отталкивает. — Я еду принёс. — Он протянул Зуло свою добычу, и в животе предательски заурчало. — На двоих, — усмехнулся тот и отдал ему ложку первому. Что бы ни было в той бурде, сожралось с аппетитом. От лёгкого перекуса есть захотелось ещё сильнее, но Тико велел себе терпеть. Не выходить лишний раз на улицу, не привлекать внимания. Достаточно было любого намёка, и по их душу явится патруль. Тико не знал, хватит ли сил снова бежать. Они бежали слишком долго, даже он устал, вымотался, о Зуло и говорить было страшно — он толком не оправился от электрического удара, а ещё проблемы со здоровьем, гормональные перепады настроения, депрессия. Это тоже выматывало. Или, точнее, вымораживало неспособностью ему помочь. После перекуса Зуло забрался в ноут, что-то печатал, проверял свои программы — готовился. Завтра их ждало что-то большое и сложное. Или провальное. Тико понимал, что кончиться всё может фатально. Это не банк в Эквадоре ограбить, это Лондон, столица Фризии, огромный, напичканный технологиями мегаполис, и НОМ. Тико понял, что Зуло не простой хакер, его организация занималась шпионажем, воровала и корректировала данные, может, что-то ещё. Возможно, вскрыть эту консерву Зуло не сможет, и тогда... они снова будут бежать, пока не свалятся и не умрут. — Ты уверен, что получится? — Тико перестал мерить шагами комнату, заглядывать нервно в окно и присел рядом с Зуло. — Нет. Но если что-то пойдёт не так, дадим дёру. Не хочу рисковать. Прощупаю систему, посмотрю, что куда, можно сделать несколько заходов. Но рано или поздно я их вскрою, — не отвлекаясь от писанины, ответил он. — Мне это надо, — добавил Зуло, поднимая на него серьёзный взгляд. — Хорошо, я понял, — согласился Тико, укладываясь рядом с ним и обнимая торчащую из-под пледа лодыжку. Поцеловал узкую пятку и мягкую кожу у подъёма ноги. Под пледом на Зуло было лишь жёлтое полотенце, между складок покрывала Тико смутно мог разглядеть голые икры и белые молочные ягодицы. На них он старался не смотреть, наслаждаясь выделенной ступнёй. Зуло его игнорировал. Тико задремал под мерное постукивание клавиш, а проснулся от жуткого стояка. Во сне он прижался носом к бедру Зуло и надышался им до полного отупения. Мозги утекли в пах, и он даже сам не понял, почему так судорожно выворачивает голову и пытается вылизать ему промежность. От Зуло прилетело сперва бедром, а потом, когда тот вскочил, с размаху заехал ногой прямо по лбу. Тико от неожиданности малость оглох, но быстро очухался и сообразил, что снова накосячил. — Это... сон приснился, — буркнул он под нос, извиняясь и опуская голову. — Я решаю, что и когда, — заявил Зуло. Полоснув по Тико злым взглядом, он скинул покрывало на пол, спустил полотенце и встал перед Тико, чуть покачивая слабо напряжённым членом. Зуло начинал возбуждаться, и Тико с радостью бы взял у него в рот, отсосал и приласкал. Но не хотелось ограничиваться только минетом. О чём он и сообщил. — Посмотрим на твоё поведение! — вскинув подбородок, сказал Зуло. — Ты всё ещё злишься на меня? Боишься, что обижу? — Нет. И не злился я вовсе. — Зуло зло раздул ноздри и посмотрел с хитрым прищуром. — Мне понравилось, как ты передо мной ползал. От изумления Тико выпучил глаза и сжал кулаки — вот как так можно было свести с ума, довести до насилия, а потом открыто заявить, что вся его показательная скорбь всего лишь манипуляции. Наверное, что-то проскользнуло такое у Тико на лице, потому что Зуло отшатнулся, сделал неловкий шаг назад, и Тико заставил себя успокоиться. — Это подло, Зуло, знаешь, как я перепугался? — Ты меня тоже напугал до усрачки! — рыкнул он. — Я не привык общаться с одержимыми, а ты как больной вцепился в меня клещом и никак не отлипнешь! — Потому что я тобой болен, кроха, — выдохнул Тико. — Мне нравится твоя страсть, — признался он, хотя лицо не выражало доверия, — это льстит. Я думал, что никто никогда на меня даже не посмотрит... а ты как голодный. — Ты очень красивый, Зуло, и я действительно от тебя без ума. И это не только секс, хочу просто быть рядом, касаться тебя, смотреть, обнимать долго-долго и целовать... Просто нежно целовать твои мягкие губы, а потом с языком и с зубами. Потому что ты вкусный. Для меня самый вкусный. — Он, признавая своё поражение, развёл руками, не зная, что ещё сказать. Зуло это понял. Снова подошёл и сел на диван, развратно расставив ноги. От такого вида у Тико слюна скопилась во рту, и он судорожно сглотнул. — Трахнешь меня с узлом? — игриво спросил Зуло. — Тебе ведь было больно… — Не было, я ж сказал — шуганулся, но после вязки у меня впервые за очень долгое время перестала болеть голова, ломить кости и ныть поясница. И даже желудок не бунтует, и печень не колет. Вчера был адский стрессовый день, а я чувствую себя переродившимся. — Правда? Солнце моё, почему ты не говорил, что так плохо? — Я думал, с беременностью всегда так, — фыркнул Зуло и качнулся навстречу. — Ну же, чего ты ждёшь? Особого приглашения? Тогда иди в жопу! Тико тихо рассмеялся, обнял его за плечи и притянул к своим губам. Зуло сразу оробел, стеснительно и смущённо прикрыл глаза. У них уже много чего было, и Тико знал, что ещё много чего будет, но пока Зуло терялся и смущался при любом намёке на секс. — Как ты умудрился до двадцати трёх остаться девственником? — спросил он, укладывая Зуло под себя и спускаясь губами к груди. — Никому был не нужен, — простонал он. А Тико подумал, что люди вокруг Зуло — идиоты. Под горячими ласками Зуло раскрепостился, словно растаял — стал мягким и очень податливым. В глазах появилось желание, а запах словно прожигал огнём лёгкие. Тико глубоко вдыхал его, судорожно глотал и оставлял в себе. Уже приноровившись, он довёл Зуло пару раз до оргазма, а потом долго держал на пике, надеясь, что он сам попросит большего, но тот красиво постанывал, выгибался в его руках и не спешил. Когда Тико, не выдержав, приготовился в него войти, Зуло снова задёргался, заупрямился, поджимая ноги, и Тико пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы остановиться. Зуло либо совершенно не понимал, с каким опасным зверем играет, либо намеренно дразнил. Тико отступил, начал всё сначала и снова наткнулся на стену. Когда Зуло остановил его в третий раз, Тико перехватил его руки, прижал к постели и, раздвинув ему ноги своими бёдрами, надавил на хорошо растянутый и податливый вход. Член легко скользнул внутрь, вызвав сладкую волну удовольствия и несдержанные стоны. Тико осторожно погрузился на пару сантиметров. Мышцы сжали крепко, так крепко, что на мгновение стало больно, и Тико толкнулся глубже. — Не бойся меня, кроха, или мы никогда никуда не продвинемся! — попросил он, чувствуя, что Зуло всё ещё сопротивляется. Стоило отпустить ему руки, и он снова пытался его отстранить. — Я и не боюсь, — прикусив губу, Зуло поднял на него глаза, и в них мелькнули задорные огоньки. Маленькая бестия его намеренно дразнил. Тико толкнулся сильнее, проникая глубже и сжимая белые бёдра в напряжённых руках. Он старался быть осторожнее, максимально осторожнее, чтобы неловким движением не сломать, но Зуло ходил по краю, возможно даже не понимая, насколько сильно рискует. — Скажи, как тебе приятнее, расскажи мне, — прошептал он, касаясь заострившимися клыками белой кожи. — Мне... приятно, — с неохотой сознался Зуло, — но ты очень большой, и это странно. — Средний, — усмехнулся Тико. Зуло больше не болтал, он поёрзал, устраиваясь удобнее, и вскоре стал подмахивать и даже подтягивать его к себе ближе, направляя глубже. Тико старался ему угодить. В прошлом у него немного имелось любовников — обычно не до того было. Но как удовлетворить омегу, он знал и сейчас использовал эти знания, чтобы Зуло понравилось, и он больше не отказывал ему. Сладкий запах стал гуще, насыщеннее, мягкая кожа взмокла, и Зуло чувственно отвечал на каждое прикосновение. Такой яркий, неподдельно искренний, он заставлял сердце скулить от щемящей нежности и яростного желания. Тико мог бы не задумываясь сейчас сказать, что обожает его. И эти чувства вызваны не только меткой и детьми. Тико по-настоящему влюбился в курносый нос, оттопыренные уши и вездесущие колючки. Его омега был очень колючим, злым и грубым, но при этом самым чудесным. Любимым. Кончая, Тико снова прикусил ему шею. Словно уверяя, что метка никогда не ослабнет, как и его чувства. От узла стало болезненно хорошо. Тико уложил Зуло на бок и, прижимаясь к его спине, ласково поглаживал по груди и паху. У Зуло снова не стояло, и любые попытки его приласкать не дали никакого результата. Зуло вообще не реагировал. — Тебе больно, маленький? Скажи, что я делаю не так? — Из-за переживаний удовольствие оказалось смазанным. — Мне не больно, — вяло и сонно ответил Зуло, — мне спокойно. — И притираясь, придвинулся к нему ближе, устраивая голову на плече. — Я люблю тебя, кроха! — Тико с нежностью поцеловал пушистый затылок, прикрыл их одеялом и обнял, закрывая руками от всего мира. — Любовь — это бессмысленные глупые слова, — тихо, еле слышно прошептал Зуло. — Мне от неё ни тепло, ни холодно. И когда метка сойдёт, ты уйдёшь так же, как и другие. Мы закончим с НОМом и разойдёмся. Я хочу, чтобы ты ушёл сейчас, чтобы мне не пришлось потом сожалеть... Тико не ответил, он был уверен в своих чувствах и желаниях. И что заставит Зуло принять его, пусть даже силой. Утром Тико подскочил как по тревоге, но Зуло вцепился в заросли волос на груди и вырвал клок. Растерев красную кожу, Тико судорожно оделся, пытаясь понять, что именно его напугало, выглянул в окно, вышел за дверь и осторожно пробежался вдоль спальных ячеек. Направился назад, всё ещё в сомнениях, чуйка прежде не подводила, а тут... Двери в их комнату были приоткрыты, и его пробило ознобом. Он рванул внутрь, на ходу активируя систему защиты. В комнате были двое — незнакомые, в тёмных грязных одеждах, они пытались вытащить через окно чемодан со сломанной ручкой и вопящего, отбивающегося мальчишку. — Тико! — истерично выкрикнул Зуло, заметив его первым. Рядом со свистом прошла очередь. Косяк и дверь разбило крупнокалиберными пулями, плечо кольнуло неприятным теплом. Тико медленно перевёл взгляд на испорченную рубашку, а потом на испуганных до чёртиков бандитов. Тот, что держал Зуло, направил пистолет на мальчишку. Второй выпустил обойму Тико в грудь, альфа с рёвом бросился на противника, сбил с ног и тяжёлой рукой размозжил об пол череп. Второй поскакал с Зуло к выходу и орал что-то на фризском, Тико напомнил себе купить ушко-переводчик, а то даже с ублюдками не объясниться. Он не дёргался, не хотел навредить Зуло неосторожным движением, хотя дуло у его виска порядочно бередило и без того расшатанную нервную систему. Выжидал и внимательно следил за каждым движением грабителя, тщательно вымеряя мгновение, чтобы напасть и вырубить одним ударом. Зуло же терпеть не собирался, вцепился вору в руку зубами и, когда тот заверещал, вывернулся из пальцев, треснув ногой по яйцам. Тико одним шагом оказался рядом, отстранил Зуло и воткнул неудачника головой в расщеплённый косяк. — Ты как, кроха? — Тико осторожно поставил Зуло на пол. — Обоссался, — всхлипнул он и прижался к его груди. Оделись и вышли из гостиницы уже через минуту. Нервно оглядываясь, пересекли грязные дворы, Зуло дёргался то в одну, то в другую сторону — район он не знал, но пытался ориентироваться по указателям. Несколько раз выводил в тупики, где торцы домов упирались в разрастающуюся городскую свалку. Наконец, еле переводя дыхание, привёл к железнодорожной станции и, сев на заляпанную скамеечку, расплакался. Зуло был на пределе. Тико попытался утешить, но тот зло отмахнулся от его рук, и Тико отступил в сторону, стоял и следил, чтобы никто не приблизился и не помешал Зуло наслаждаться своими печалями. Когда мимо прошёл третий поезд, Зуло успокоился, достал лэптоп и стал с силой тарабанить по несчастным клавишам. Через час рядом с ними приземлилась заказная машина, и Зуло велел сесть за руль. — Направляемся в центральную часть города, — сосредоточенно произнёс он. — Используем маски, очки, перчатки, голову не поднимать, не смотреть на камеры. В любом компьютерном магазине, принимающем наличку, ты возьмёшь мне машинку. После сразу направимся к НОМу, там остановишься, и я займусь системой. Зуло был настроен серьёзно и, очевидно, отступать не собирался. Даже если что-то не получится, Зуло хотел покончить со всем этим дерьмом, выбраться из замкнутого круга вечных скитаний и попыток выжить. И начать сначала. Либо они справятся, либо их перестреляют. Возражать было бессмысленно, Тико покатил машину к указанному адресу, держался края дороги и не превышал скорость. Старался не отсвечивать на камерах. Не привлекать лишнего внимания. Получив новый лэптоп, Зуло уткнулся в его настройки, больше не разговаривал, лишь давал короткие и чёткие указания. Здание НОМа расположилось в бизнес-районе на Восточной улице. Рядом когда-то протекала река, но, спасая дорогой квартал, её закатали в бетон, оставив лишь старинный вычурный мост. У моста Зуло велел свернуть на подземную парковку, и, пропетляв там почти километр, Тико остановился перед шлагбаумом, ведущим на закрытую территорию. — Попытаюсь получить доступ. Если вскрою сервер, буду копировать данные, а потом систему. Тогда придётся задержаться. Возможно, пристанут спецы, потому что мы встали в неположенном месте, но ты придумай что-нибудь, — отстранённо указал Зуло и уткнулся в монитор. Время быстро полетело вперёд, Тико и моргнуть не успел, как прошёл час. Приближался обеденный перерыв, стало нервно, что их машина преградила дорогу другим. Пару раз Тико выходил, включал аварийку и пинал колёса. Потом садился в машину и нервно дёргал руль. Зуло из своих программ не выбирался и процесс не комментировал. Лицо у него словно светилось, по губам блуждала счастливая улыбка. Такая, от которой в душе цвело, а сердце пело. Тико боялся ему помешать. — Я внутри, — внезапно восторженным шёпотом сообщил Зуло. Шлагбаум поднялся, пропуская их на территорию. Пальцы его запорхали над клавишами ещё быстрее. Зуло то напряжённо щурился, то забавно хихикал. Комментировал кого-то невнятно, из чего Тико понял, что он дёргает своих бывших коллег, мешает их планам и срывает мероприятия. Вскоре стал проверять, кто на него донёс, и лицо мальчишки застыло, он снова и снова запускал какие-то данные, но так ничего и не получил. — Всё вычищено, — откинув голову на спинку, он устало потёр глаза. — Удалено без бэка, кэш пустой, логи обнулены. Может, это делал кто-то не один... — Он снова выпрямил спину. — Меня намеренно слили — вероятно, я действительно что-то знал... Он стал дергано водить мышкой, глаза потемнели. Сейчас Зуло смотрелся по-настоящему злым, не просто рассерженным, а переполненным ненавистью. — За восемь лет террора, за смерть папы в одиночестве, за неблагодарность, — шептал он. Над головой погас свет, взревела сирена, и Тико сжался, интуитивно понимая, что-то пошло не так. — Ха, тупорылые суки, засекли меня, но уже поздно! — торжествующе выкрикнул Зуло куда-то в окно. Но быстро изменился в лице и застучал Тико по колену — из дверей здания вылетели два вооружённых бота и несколько охранников. — Сваливаем! Быстро! Тико запустил мотор, рванул было к шлагбауму, но там кто-то возился с пропуском, и выезд был занят. Направил машину вглубь парковки, рассчитывая оторваться от людей, а с ботами как-нибудь разобраться. — Не покидай зону их сети. Оставайся рядом со зданием! — велел Зуло. — Я ещё не перекинул все данные. — Издеваешься? — рыкнул Тико, уклоняясь от выезжающей навстречу машины. — Долго ещё? — Три минуты! Тико пришлось отключить систему навигации и авторегулирования. Автомобиль упорно отказывался ехать по встречке, а сейчас Тико гнал в неположенном месте, стараясь не покидать территорию парковки. Тупые боты достали своим визгом, они мельтешили за спиной и требовали остановиться. То и дело под колёса прыгали нерадивые охранники, и через пару кругов Тико пришлось вырваться на улицу. — Ещё не время! — крикнул Зуло, когда машина рванула по автостраде. Тико снова свернул и вернулся к зданию — НОМ расположился в бесконечно огромном небоскрёбе с витиеватой системой виадуков и парковок. Тут было где развернуться и потратить время. Но за ним теперь мчалось несколько машин с мигалками, даже не полицейских, а с тёмными стёклами и прикреплённым вооружением. Он крутился по одной и той же улице, гонял уже который круг, а Зуло всё не давал отмашку. — Они выпустили вертушки! — сообщил сквозь зубы Тико, заметив два военных дрона с тяжёлым вооружением. — Ну же, Зуло, нас сейчас просто собьют! — Выезжай на Восточную, — сосредоточенно сказал Зуло, — я открою нам зелёный коридор. Машина с рёвом перестроилась, Тико дёрнул непослушный руль, уходя в крайний ряд, и включил ускорение. Они проскочили виадук, уходя от хорошо вооружённых дронов, и спустились в подземный туннель. Зуло оглянулся, проверяя преследователей, и снова занялся лэптопом. — Сейчас собьём их со следа, — уверенно произнёс он. Преследовавшие их машины и вправду мигнули фарами и съехали в первое попавшееся ответвление. Когда же они поднялись на поверхность, дожидающиеся их дроны остались на месте. — Я сменил номер нашей машине, — с довольной улыбкой сообщил Зуло. — Система полностью у меня, теперь могу сделать с этим городом, да и всем миром, всё, что пожелаю! Эти ублюдки ещё пожалеют, что связались со мной! Зуло больше не дёргался, расслабился и самодовольно вслух придумывал им новую историю. — Спешу тебя огорчить, но Тико Даэдо умер в Эквадоре две недели назад, — перечислял он, — во время задержания тебя пристрелили, тело кремировали, похоронен... а на хуй! Тебя больше не ищут. Новое имя... пусть будет Тони, уровень доступа... что это за ерунда? Какой у Фильджеральда Рейнальдо? Двенадцать? С хуя ли! Поставим тебе максимум. Биография... а что ты умеешь? Ладно, военный в отставке, полковник... ай, не разбираюсь в чинах, государственный статус — полное обеспечение. Ну да, пусть теперь платят. Пальчик на сканер ставь, сделаем новую метрику. И лицо снимем. Ой, что ж ты такой страшный на фото всё время выходишь... Тико запустил автопилот. Машина спокойно неслась по улицам, словно не замечая трафика — пустые дороги обеспечили им светофоры. Зуло создал личность и для себя, со старой не стал заморачиваться, убил Зуло Зака вместе с Тико Даэдо и назвал нового омегу тем же именем. Мало ли Заков на свете? Закончив с этим, создал аккаунты в международном банке и перевёл круглую сумму с закрытых счетов НОМа. — Что тут у них ещё? Спонсирование детских домов? Тоже заберём, всё равно осядет в карманах чинуш. Отчисления в пенсионный фонд... столько не живут. Помощь бездомным омегам... — Не смей! — рыкнул Тико, недовольный, что Зуло по-простому всех грабит. — Да там такая мелочь, и одного не прокормишь, — фыркнул Зуло, но послушался. — Выкуп домов для новых свалок? — он раздражённо и наигранно засмеялся. — Суки, и так всё засрали. Мне эти деньги полезнее будут! Зуло успокоился, когда машина выехала за пределы центра. Окрестность превратилась в однотипные сплошные застройки — дома-коробки, тысячи и тысячи крохотных квартир для миллиардов людей. Тико помнил, как это было на полуострове Пуна. Они с семьёй жили в такой же конуре, два квадратных метра на человека. Папа родил троих, чтобы было где развернуться… Зуло наконец отложил компьютер и с растерянным взглядом рассматривал серые стены с крохотными окнами и наползающие на них горы мусора. Тут улицы, сколько ни убирай, справиться с отходами невозможно — люди выкидывали использованный и ненужный хлам прямо в окна. Тико тоже так делал, но сейчас эти картины вызывали содрогание. — Они вырубили все серверы, чтобы выгнать меня из системы. После перезапуска будут новые коды. — Голос его звучал подавленно. — Этот компьютер надо уничтожить, я уже всё перебросил на планшет и данные удалил, но лучше и физически. — Всё сделаю, кроха. Теперь мы свободны, получили, что хотели. А данные о своих предателях поищешь позже. — Да, потом, когда осядем, разберусь... — Времени будет много, нас больше не разыскивают, мы не прячемся. И денег хватит и на дом, и на флаер. — Да, хватит. — Зуло отошёл от своей эйфории и снова погрузился в депрессию. — Ты можешь выбрать, где жить. Можем вместе найти хорошее местечко. — Можем. — Зуло заторможенно кивнул, перевёл взгляд на Тико. Выглядел он каким-то бледным и потерянным, словно, отомстив противникам, потерял последний смысл своей жизни. — А что потом, Тико, — спросил он, подтверждая его догадку, — жить и растить детей? Каждое утро подъём и пелёнки, серость за окнами и кислый дождь? Я в этом дерьме жил так долго, в панцире из иллюзий и несбыточных желаний, что не хочется уже ничего. И ведь лучше не станет. И хуже тоже. День за днём, медленно и никак. Побудки, занятия и спасительный сон. А потом старость. И смерть. Неминуемо. И скучно. — Дети не дадут тебе скучать, — попытался сказать Тико, но Зуло фыркнул, вытянул из планшета наушники и заткнул уши. — Я не буду скучать, — пробормотал он себе под нос. — Я буду дожидаться, когда, наконец, сдохну.