***
«Свет — рука левая тьмы, Тьма — рука правая света. Двое — в одном, жизнь и смерть, И лежат они вместе. Сплелись нераздельно, Как руки любимых, Как путь и конец.» Урсула Крёбер Ле Гуин "Левая рука Тьмы"
***
Раздается тихий стук. Буквально через несколько мгновений тяжелая дверь отворяется, и лучи рассветного солнца освещают лик, застывший каменной маской. Моринаро сжимает эфес своего клинка, с которым предпочитает теперь не расставаться. Кратким жестом он приглашает Наставника в покои, которые теперь делит с женой. Майрон, кивком поприветствовав юношу, вступает в комнаты нолдо. Остановившись у приоткрытого окна, он пронзительным взглядом смотрит на своего настороженного воспитанника. Моринаро, затворивший дверь, предпочитает остановиться рядом с громоздким столом, на котором лежали исписанные убористым почерком пожелтевшие от старости пергаменты. Внук Феанаро нарочито деланно углубляется в записи, посвященные очередной его блестящей задумке, но не отпускает руку с эфеса. Майя призвав Чары для того чтобы сохранить разговор в тайне, терпеливо продолжает наблюдать за скованным нолдо. Он понимает, что только сильное чародейство сможет навлечь новый морок, и Куруфинвион и его супруга, вновь забудут свою прежнюю жизнь… Но вот только для чего любимому ученику великого Аулэ, губить такого талантливого Мастера, как Куруфинвэ Тьелперинкваро? Зачем тому, кто так жаждет сам стать Властелином, изничтожать Мастера, который может покорить Стихии? Для чего Руке самой Тьмы жертвовать единственным, кто так ценен для него? - Темное Пламя! Моринаро, делая только вид, что изучает записи, вздрагивает и резко вскидывает голову. В его очах горит неистовое пламя, грозящее обратит в пепел, каждого кто осмелится посмотреть в них. Он собран. Он готов дать бой. Последний бой. Прошел целый месяц с тех самых пор, как юноша узнал правду о черном оплоте коварного и жестокого Брата Манвэ. Пелена тумана, завлекшая и опьянявшая его разум, разом спала, и он прозрел и увидел лишь осколки… Вдребезги. Вся жизнь разбилась вдребезги. Все оказалось искусной ложью, приправленной крупицами истины. Прошел целый месяц с того часа, как под благословенным светом Сильмариллей был заключен союз между отпрысками венценосных родов Нолдор и Нандор. И два сердца теперь бьются как одно… И все эти часы Моринаро и Тинувиэль наслаждались друг другом, страшась, что наступивший день может стать для них последним. Они готовы были отдать жизнь друг за друга, прекрасно понимая, что Моринготто и дальше захочет использовать талант Куруфинвиона для своих черных дел. Прошел целый месяц с того мига, как Майрон, ничего не говоря, отвел юношу и деву в покои и более никто не беспокоил их. Брат Манвэ будто забыл о своем названом сыне, а Эльфы Тьмы не появлялись даже под окнами башни. И эти мгновения неведенья, эти мгновения ожидания становились пыткой для влюбленных, которым были не ведомы замыслы Аулэндила и его Господина. - Темное Пламя! - Наставник… – голосом полным желчи, ответствует Внук Феанаро. - Темное Пламя, я не враг ни тебе, ни твоей жене, которая видно укрылась в дальней комнате. Более того, враг моего врага - мой друг, – едва выдерживая этот слишком жгучий взгляд, произносит Майрон. – Ты волен не верить мне, но мои поступки говорят сами за себя… - Не враг? На тебе кровь сородичей моей жены! Ты, которого величают Рукой и Другом Мель…Моринготто, враг ему? – взрывается Куруфинвион, сжигающим взглядом, смотря на своего Наставника. – Я не верю тебе, ведь и поступками можно обмануть! Ты спас нас не из дружбы, а оттого, что у тебя есть скрытые мотивы… - И это говоришь ты мне? Ты, который обезглавил доблестного Аракано Нолофинвона, кузена своего отца… – жестко парирует Майрон, – И только не говори, что это мы тебя заставили или уговорили сделать! Ты лишил своего родича жизни по своей воле! - Мой великий дед должно быть гордится мной, ведь он только угрожал убить Нолофинвэ, а я… – юноша задается злым смехом, понимая правоту слов майя. Тут же в памяти Моринаро всплывают изможденные лики тех несчастных, которые за эти долгие пять лет с восхода новых Светил, попали к нему в руки. Все они были воинами из многочисленного воинства Нолофинвэ. Всех он допрашивал с помощью дыбы и горячего железа, ибо ярый гнев на Сына Индис затмевал ему взор. Разве можно простить тех, кто продался Валар и нарушил вассальные клятвы? Разве можно забыть, что именно Нолофинвэ приказал убить своего брата по отцу? Разве… - Темное Пламя! - Что ты еще скажешь, Наставник? - Что ты прав, сокрытые мотивы есть, и один из них сохранение жизни твоей и твоей избранницы… Моринаро, который был в таком гневе, что любые личины обмана обращались в пепел и тлен, лишь кивает. Майя говорит правду. Пока что говорит… - Более того, я страстно желаю, чтобы ты и твоя семья, оказались в безопасном месте. И это место - не Ангамандо. - Безопасном месте? Разве после Затмения еще осталось такое? – с насмешкой вопрошает Моринаро, продолжая сжимать эфес клинка. - Я говорю правду, а против нее у тебя нет аргументов, Куруфинвион! Некогда Брат Манвэ решил обмануть твоего деда, но слишком сильно разжег пламя ярости Финвиона и обман был раскрыт. И ты этим даром обладаешь, Сын Атаринкэ. Не уж то я ошибся в этом? Моринаро кивает. Майрон не лжет. Нолдо действительно был сейчас в таком неистовстве, что любая пелена лжи испарялась подобно дыму. Сейчас юноша чувствует страх Дочери Лэнвэ, которая укрылась в глубине покоев, и боль тех, кто оставался в подземельях. Но хотя он и ощущает открытость майя, он не теряет бдительности. Ведь его Наставник учился речам обольщения у самого Отца Лжи. - Я желаю спасти тебя, но для этого мне надобно… - Ну, конечно! Вот мы и добрались до главного! – невольно подражая интонации Руссандола, восклицает Моринаро. – Чем ты лучше Мель…Моринготто? - Тем, что он стремится уничтожить Арду*, – открывает еще один мотив Майрон. Своим обжигающим взором Моринаро видит перед собой не рослого мужа, чьи рыжие волосы горели пламенем, а темную фигуру в слепящем ореоле. - А ты…лишь властвовать? Моринготто хочет обратить все в Хаос, а ты желаешь установить Порядок… Майрон в ответ кивает, пытаясь совладать с нестерпимым жаром, которым вдруг окатывает его. - Что плохого в этом? Пока Мель…Моринготто был в Мандоссэ, я правил. Это моя заслуга, что жалкий остаток войск к Затмению превратился в… - Довольно, Наставник! - Хорошо, Темное Пламя. У нас и так осталось мало времени, так что… - Ты хочешь предложить мне сделку? - Да… Моринаро ничего не говоря, лишь зло улыбается Руке Тьмы. Что ж… на какое-то время его жизнь и жизнь его жены будет выкуплена. Теперь, когда у них с Дочерью Лэнвэ появился союзник, им будет легче противостоять злой воле презренного Брата Манвэ.***
Тронная зала. Перед величественно восседавшим на высоком престоле Мелькором, стоит Моринаро, чей взор светит миллиардом звезд. - Как давно я тебя не видел, – замечает Брат Манвэ, чувствуя некоторое странное изменение в юноше, но не придавая пока что этому значения. – Верно, ты был поглощен очередным замыслом? - Валатаро, мне пришло на ум, – громко произносит юноша, – что Стихии, которыми управляют презренные Валар, можно заключить в особые камни, которые будут давать власть над ними. - Да, я помню об этом, сын мой, – кивает Мелькор, – но ведь даже заточив меня во мраке Мандоссэ, они все вместе едва ли могли сравниться с моей великой мощью, и лишь один Сулимо теперь равен мне*. К чему все это? - Но ведь их много, а ты один. Твои властолюбивые сородичи ответственны за все Стихии безграничной Арды, – с нолдорским напором говорит юноша. – И даже сладкие грезы находятся в их подчинении, а ты… - Что я? – нахмурившись, спрашивает Мелькор, сжав подлокотники черного агатового трона. – Что я, Моринаро?.. - Ты один, – не замечая странных перемен в своем покровителе, бесстрашно говорит юноша. – Ты тратишь практически все свои силы на поддержание защиты Трехглавой Твердыни, и… - И?.. - И Сильмариллы, которые тебе отдал венценосный Финвэ, также отбирают у тебя остаток сил*, – продолжает ходить по краю пропасти юноша. – Я же вижу это… - Довольно! Я далеко не один, – жестко парирует Мелькор,– Ты, мой мальчик, и твой Наставник со мной. - И все? – едва ли не с усмешкой дерзко спрашивает Моринаро. - Кроме верного Майрона, моей Руки, у меня еще есть могучие майар! – восклицает Мелькор, и внезапные камнепады устремляются вниз по крутым склонам Тангородрим. – Например, грозный Косомоко, которого трусы Авари кличут Готмогом на своем наречии, предводитель моей непобедимой гвардии, что несет пламя и кровь! Пламя и кровь, Моринаро! - У Валар также есть майяр, которые могучи и сильны! И если их у тебя сто, то у них десять тысяч... - Скоро подрастут огнедышащие ящеры, что скоро превратятся в исполинских чудовищ и тогда Великие Орлы моего брата сгинут… - Но пока только Кархарот наводит ужас на квенди, – с присущим потомку Феанаро упрямством стоит на своем юноша, – продавшихся Валар! - Хватит! – начиная терять терпение, восклицает Мелькор, страшившийся, что его подчиненные узнают, что новые светила Валар, лишили его большей части мощи. – Ты не просто так предстал передо мной. Моего разрешения получать, тебе давно уже не надо. Значит, сил и умений Майрона, моей Руки, тебе не достаточно для твоей задумки и ты пришел ко мне. Чего ты хочешь, Принц Мориквенди? - Почему бы тебе тоже не контролировать Стихии, которыми владеют Валар, но при этом не тратить на это свои силы, а лишь использовать их своей волей? - Интересная идея, – осторожно произнес Мелькор, на одно мгновение захваченный мыслю всевластия и всемогущества. – И как ты это хочешь осуществить? - У меня есть мысли по этому поводу, Валатаро, – сообщает юноша, радостный, что смог заинтересовать коварного Брата Манвэ, – но для этого мне придется единожды покинуть Ангамандо, дабы посетить определенное место в Эндорэ. Ты ведь позволишь мне? - Задуманное тобой очень опасно и ты рискуешь попасть в Мандоссэ, ибо Валар возжелали искоренить род Феанаро, – как можно убедительней говорит Мелькор. – К тому же, ты еще такой юный и даже не познал счастья держать на руках своего малютку-сына. - К большому сожалению, нельзя обойтись без этой вылазки. Стихия - это жизнь, Валатаро, и наоборот… Огонь для Нарьи можно добыть только в ожившем пламени, а для Вильи – только с помощью того, кому подвластны небеса… - Значит, для камня с помощью которого можно будет управлять огнем, – произносит Мелькор, пронзительно смотря на юношу, – тебе понадобится Косомоко, а для камня, который усмирит ветра – Гронмор? - Да… Ты ведь отпустишь меня к озеру, благодаря которому я смогу покорить и водную Стихию? – спрашивает юноша, с отчаянной надеждой смотря на того, которого прежде звал названым отцом. – Отпустишь? - Конечно, отпущу. Моринаро тут же широко заулыбался, не придав особого значения тому, что как-то быстро ему уступает Мелькор, который прежде в таких щепетильных вопросах был более сдержан. - Конечно, отпущу, – повторяет Мелькор, еще раз убедившись в наивности и недалекости Эрухини, – но… - Но? - Я отпущу тебя при нескольких условиях, сын мой. Выполнишь их и ты сможешь вновь покинуть Трехглавую Цитадель, дабы свершить задуманное тобою, – произносит Мелькор, радуясь замешательству юноши. – Не иначе, Моринаро. - Да будет так! – выпаливает помрачневший нолдо, пожалев о своей преждевременной радости. - Первое - ты должен будешь вначале обуздать огненную и воздушную Стихию. Только потом, ты можешь перейти к покорению водной. - Да будет так! – со злостью в голосе выпаливает мрачный Моринаро, понимая, что его ждет долгий и тяжкий труд, который потребует затраты всех его сил и умений. - Второе - ты должен будешь вначале зачать и вырастить дитя. Только познав родительскую радость, ты можешь покинуть свою жену. - Да будет так! – и в третий раз восклицает Моринаро, отчетливо понимая, что вылазка к озеру, откладывается на десяток лет. - Третье - до того как ты покинешь стены этой Трехглавой Твердыни, ты мне отдашь на хранение Камни Силы и передашь под защиту супругу и дитя. Моринаро вздрагивает, почувствовав, как в плохом предчувствии сжалось сердце. Тени многих сомнений, вновь стали омрачать его думы. Но сделка с Рукой Тьмы была уже заключена, и Майрон обещал уберечь его семью. Мелькор же ожидает, пронзительно смотря на юношу. - Когда-то мой венценосный прадед передал тебе Сильмариллы, которым по праву я наследник, – сверкнув очами, наконец размеренно произносит мрачный Моринаро, – и что? Мудрый Финвэ – погиб, а я с тех пор даже не видел величайшее творение квенди! - Если возьмешь собой Камни Силы, то в случае твоей гибели, они попадут в руки Валар. И этим ты усилишь их мощь. Ты этого желаешь? - Нет, конечно, нет, но… - Тебя будет сопровождать один из моих майяр. Этого будет достаточно, – резко отрезает Мелькор, – что же до твоей жены и вашего дитя, то кто, как не дед может лучше защитить своего внука от смертельной опасности? Брат Манвэ умел играть на чувствах, и знал практически все болевые точки Моринаро, с помощью которыми им можно было манипулировать. - Ты прав, Валатаро… – печально произносит юноша, вспомнив клятвенное обещание Руки Тьмы. – Я принимаю твои условия… И резко поклонившись, нолдо спешить покинуть тронную залу. В покоях его ожидала Тинувиэль, которой только предстало зачать, а он уже отдал ее и их дитя под покровительство, того кто был прежде известен как Черный Всадник…***