***
6 год Первой Эпохи Ангбанд, Покои Моринаро и Тинувиэль
Проходит целый месяц, как Наследники Фаэнора громогласно заявляют о себе. Четыре недели минует, как Куруфинвиона будто подменяют и он сам не свой… Тинувиэль сидит на краю кровати, и тихонько качает колыбель, в которой сладко спят маленькие Принцы Нолдор, Нандор и Мориквенди. Иногда она поглядывает на супруга, который, наклонившись над записями, уже несколько раз тяжело вздыхает. Её сердце сжимается от пронзительной боли и тоски. Она знает, что шагая по краю пропасти, рано или поздно сорвёшься в бездну… И сейчас Тинувиэль, взглянув на встревоженного супруга своего, содрогается от накативших ярых чувств. Тишину покоев нарушает стук в дверь. Лэнвиэль вздрагивает, а Моринаро резко оборачивается и сжимает эфес клинка, с которым с момента свадьбы не расстается. Дверь приоткрывается и в покоях появляется Майрон. - Пора, Келембримбор, – бесцветным голосом произносит Рука Тьмы, прежде чем вновь исчезнуть в коридоре. Куруфинвион кивает своему Наставнику, а потом буквально кидается к обескураженной Тинувиэль, резко вставшей. Моринаро тихо и без слов подходит к супруге и целует ее, а затем крепко обнимает, не желая расставаться. - Келембримбор… – пряча испуганное лицо, утыкается в грудь мужа Изумрудная Принцесса. - Господин Аулэндила стремительно теряет свою мощь, поэтому он торопит меня с Камнями Силы… – наклонившись к жене, шепотом сообщает Моринаро. – Обуздать Стихию очень трудно, но возможно. - Аулэндил? - Да, он поможет мне, как и обещал, но жизнь моя… - Договаривай! Не молчи! - Брат Манвэ почтит тебя своим присутствием и… - И? – вопрошает Изумрудная Принцесса, внезапно вскинув голову, и пронзительно посмотрев на супруга. – Что «И»? - Будь достойна своих храбрых родичей, Тинувиэль. Тьма желает дать имена нашим детям, и нет сил, противиться этому… - Да хранит нас Эру! – с мужеством, на которое только была способна, восклицает Лэнвиэль. – Да убережет он нас! - О, жизнь моя!.. - тихо шепчет он с нежностью. - Ступай, Келембримбор! Ступай, супруг мой! Слушается Моринаро своей прекрасной супруги, и следует к Майрону, ожидавшему его в сумрачном коридоре. Побледневшая Тинувиэль, проводив взглядом мужа, возвращается к сыновьям, мирно спящим в колыбели.***
Как прекрасны и милы младенцы в люльке, что так сладко грезят! Старший из близнецов, Келембримбор, крепко сжимает запястье своего младшего брата, а тот в свою очередь ворочается во сне. Тинувиэль с печальной улыбкой любуется своими мальчиками, и с трудом воображает, что им можно причинить вред одним лишь Словом, ибо само Имя имеет власть. О, как прекрасны её сыновья. Их белоснежная нежная кожа, маленькие тонкие пальчики, пушистые реснички и мягкие темные пушки на макушках. Потомки мудрого Финвэ и дальновидного Лэнвэ…они были прекрасны. И Келембримбор, и его младший брат, еще превзойдут своей красой Дочь Мелиан, прославленную в балладах. Тинувиэль знает это. Ведает Лэнвиэль и то, что у них есть надежда вырваться из липких сетей Тьмы и жить счастливо. Но эта надежда находится в руках самого жестокого и коварного создания во всей Арде. В руках Аулэндила, что в Эндорэ известен как Гортхаур. И эта надежда столь призрачна и хрупка, что становилось страшно даже дышать, чтобы не спугнуть ее. Но супруг её верит тому, кто взрастил его и научил всему, поэтому верит и Тинувиэль. Келембримбор… Темное Пламя… В последнее время ее супруг настолько поглощен своей задумкой, что она успевает насладиться его присутствием лишь ночью, когда он приходит и прижимает ее к себе, крепко обнимает и она лежит, в кольце его рук и смотрит на его лицо – утомленное и спокойное. А ведь раньше она ходила в его мастерскую, ибо удостаивалась чести смотреть на то, как потомок венценосного Финвэ работает, как в его сильных руках обычный кусок руды превращается в произведение искусства. И в первые месяцы беременности она бывала в кузнице, жаром напоминавшей сердце вулкана. Но ей ведь так хотелось быть рядом с ним, поэтому она готова была терпеть удушающую жару и не жаловаться, лишь бы видеть своего сильного и красивого избранника. И так продолжалось до тех пор, пока перед её глазами вдруг все не поплыло, и Моринаро пришлось оставить труд и отвести ее в жилые покои. Но теперь все изменилось. Беспомощных близнецов нельзя оставить одних. Поэтому оставалось только тосковать. Благо, что Аулэндил обещал помочь своему воспитаннику. Из мрачных раздумий Тинувиэль выводит пронзительный плач сыновей. Изумрудная Принцесса вначале теряется, не понимая, почему сладко спавшие малыши вдруг расплакались ни с того ни с сего, ведь кормила она их сравнительно недавно. Лэнвиэль принимается укачивать своих мальчиков в колыбели, которая вызывает неприятные ассоциации. Успокоив сыновей, она вдруг чувствует, что в покоях становится темно и холодно. Внезапный страх сковывает её, а сердце словно сжимается в железных тисках страшного предчувствия. Повернувшись к дверям, она собой загораживает колыбель со своими детьми. Громоздкие двери в тот же миг отворяются, и Изумрудная Принцесса содрогается от ужаса. На пороге их с Моринаро покоев, стоит безобразный монстр, который возвышается над ней подобно Тангородрим. Светящаяся дымка окутывает саваном незваного гостя, выдавая применения Чар. - Ну, здравствуй, Изумрудная Принцесса, – голосом, от которого веет одним лишь холодом и мраком, произносит мерзкий урод. – Я Белегур*, Древнейший Король*, названный отец твоего талантливого мужа. - Приветствую тебя, Белегур, – не своим от страха и отвращения голосом, произносит Тинувиэль, как можно спокойней смотря на Душителя. Брат Манвэ молча переступает порог и шествует по покоям к Тинувиэль. Остановившись возле Дочери Лэнвэ, он печально улыбается, вызвав едва сдерживаемый приступ тошноты у девушки. Ведь эта улыбка не выглядит ни дружелюбной, ни теплой, а была подобна оскалу мерзкой твари. Тинувиэль чувствует, как будто ее кто-то хватает за шею и начинает душить. Ее тело наливается чем-то холодным и тяжелым. Она всего лишь на одно мгновение, оцепенев, вдруг вспоминает благословенный свет Сильмариллей, и силы начинают возвращаться к ней. - Простите, роды были тяжелы, и я еще не оправилась от них, – быстро говорит Изумрудная Принцесса в свое оправдание. - Я пришлю к тебе Аулэндила, он мастер по целительским Чарам, – произносит Владыка Ангбанда, заинтересованно заглядывая за спину девушки. – Твои с Моринаро сыновья – прекрасны! Позволь им преподнести мой дар, и наречь именами, что дадут им силу и власть. Тинувиэль медлит, ибо, несмотря на страх, в ней просыпается и упрямство матери, которая не желает чтобы ее детям причиняли вред. - Не уж то ты боишься меня, прекрасная Лэнвиэль? - Прости, Белегур, но кому как не тебе знать, – чувствуя, как сердце сжалось от ужаса и страха, с небывалым упрямством говорит Тинувиэль, – сколько горестей и бед я пережила, прежде чем стать женой искусного Моринаро. - Не стоит меня бояться. Я – справедливый покровитель и названый отец твоему супругу. И тебе я – защитник, – говорит Владыка Ангбанда, почти ласково. – Только доверься мне, как прежде доверился твой муж. Она даже не чувствует – видит, как изворотливые щупальца самой Тьмы тянутся к ней и её мальчикам… - Некогда я уже доверилась могущественной Мелиан и ее величественному супругу Тинголу, – упрямо продолжает Тинувиэль, отчетливо понимая, что просто так не позволит Душителю подойти к её мальчикам, – о чем теперь горько жалею, ибо доверчивость моя обернулась страшными горестями и скорбью. - Ваши сородичи в Амане безоговорочно доверяют Валар, и живут в их иллюзорных землях, но кому как не Моринаро, твоему мужу знать, каковы на самом деле Владыки Амана? – пронзающим взглядом впившись в девушку, вкрадчиво произносит Владыка Ангбанда, удивляясь непокорности и упрямству Лэнвиэль. – Вы же…живете в моем мрачном краю, едите с моего стола, и я забочусь о вас… Тинувиэль кивает, признавая правоту собеседника, но остается стоять, заслоняя собой малышей. - Так от чего же ты, Изумрудная Принцесса, упрямо страшишься принять мое покровительство? - Прости меня, Белегур, – произносит Лэнвиэль, – но слишком много горя я испила, чтобы довериться кому-либо кроме доблестного мужа моего, Моринаро. - Хорошо, я услышал тебя, – ледяным тоном произносит Владыка Ангбанда, скрыв оскорбление, – дитя. В былые времена Древнейший Король просто испепелил бы непокорную девушку и обратил бы ее детей во Тьму, но не теперь, когда могущество его угасает подобно пламени на ветру. Тинувиэль с облегчением выдыхает, но не тут то было… - Люлька твоих сыновей прекрасна! Поскольку вы приняли в дар мою колыбель, то, кажется, – мило улыбаясь, произносит Владыка Ангбанда, – я вправе просить тебя пропустить меня к ней? На одно мгновение сердце Тинувиэль предательски замирает… Душитель прав, и отказать ему - значит подвергнуть опасности не только свою жизнь, но и жизнь любимого и их детишек. В гробовом молчании отступает Тинувиэль в сторону, давая проход Древнейшему Королю. Подойдя к колыбели, которая вселяет отвращение и страх, Брат Манвэ коршуном наклоняется над затихшими вдруг младенцами. Рука его подобно корявой ветке тянется к малышу, державшего за запястье брата. Келембримбор тотчас корчит испуганную рожицу, но потом все же свободной ручонкой хватает за палец незнакомца. - А ты - храбрец, – улыбается Брат Манвэ. – Слава великого Мастера тебя ожидает, Энердиль*. Да превзойдешь ты всех, кроме Создателя Сильмариллов благословенных*! Тяжело вздыхает Тинувиэль, зная, что помимо великой славы и восхвалений, горе и скорбь принес талант старшему из Финвионов. И кажется ей, что к чадам её прикасается огромная скользкая змея, готовая целиком сожрать их. Владыка Ангбанда, потеряв интерес к мальчику, которому напророчил стезю Мастера, переключает свое внимание на его младшего брата. Но только протягивает Брат Манвэ свою руку к малышу, как он, яростно задергав ножками, начинает истошно вопить. - А ты вспыльчив, – хмурится Брат Манвэ. – Слава великого Короля тебя ожидает, Финнэллах*. Да превзойдешь ты всех, кроме мудрейшего из квенди*! Тяжело вздыхает Тинувиэль, ведая, что помимо повсеместной славы и восхвалений, горе и скорбь принесла мудрость Мужу Мириэль. И кажется ей, что отступает незваный гость от колыбели, не выдерживая яркого взгляда пламеноглазого Роднора. - Мои сыновья устали, – говорит Тинувиэль, вставая рядом с Душителем, – они голодны и уже капризничают. - Я услышал тебя, – произносит Владыка Ангбанда, недовольный реакцией младшего из близнецов. Тот кого он только что нарек Финнэллахом, несомненно обладает таким же ярым пламенем, что непокорный Феанаро. И если его старший брат, ради славы Мастера будет готов принять его покровительство, то Финнэллах скорей отринет его помощь и добьется всего сам… - Отдыхайте, – бросает Брат Манвэ, прежде чем выйти вон. И как только Душитель покидает покои, так в них практически сразу же становится светлее и теплее. Тинувиэль накормив сыновей, вновь садится возле колыбели и начинает ее тихонько покачивать. Хоть один из её сыновей отбросив страх, отринул Тьму. Хоть у одного достает упрямства и желания добиться всего самому. И пока жива надежда, она будет верить и ждать… Верить и ждать…***