***
6 год Первой Эпохи Ангбанд, Подземелья
Взбешенный Гронмор, испытывая безумную боль, вновь ударяется о стену, которая тотчас покрывается глубокими трещинами. Дождь из обломленных сталактитов стремительно падает вниз, грозя всех погубить. Но что дракону каменные стрелы? Его чешуя прочнее митрила. Что ему кровь Моринаро? Того, кем прежде был нолдо, уже нет… Следует еще один удар о стену, более сильный, чем прежний. Ящер тщетно пытается сбить пламя, пожирающее его могучие крыла. — Предатель! — громогласно рычит Гронмор, наконец развернувшись лицом к мертвенно-бледному Моринаро, творящему Чары. — Предатель! Густой черный дым выдыхает дракон из раздувшихся ноздрей, и стрелой устремляется к своему хозяину, которого прежде считал своим другом. Гнев затмевает взор питомцу Куруфинвиона. Теперь он жаждет отмщения… Внук Феанаро продолжает стоять, подняв над собой сапфир, пульсирующий небесно-голубым светом. Его лицо застывает каменной маской, а в глазах горит всепоглощающее пламя. Сейчас Куруфинвэ Тьелперинкваро походит на своего великого деда, как никто другой. Ослепленный гневом, Гронмор мчится подобно лавине, сметающей все на своем пути. И бешено бьющееся сердце изнывает от пронзающей боли. Ведь как они были близки… Как страстно желали вырваться из этого каменного мешка и взмыть в небеса… — Предатель!..***
Год совершеннолетия Куруфинвэ Тьелперинкваро Ангбанд, Подземелья
Внук Феанаро молнией спешит к огнедышащему питомцу, а жестокий Майрон применяет Чары для фиксации головы Мечника. И теперь несчастный узник даже если и захочет отвернуться, дабы не видеть жуткую казнь своих товарищей, не сможет… — Будь ты проклят, выродок Феанаро! — в бессильном гневе, восклицает Рог. — Будь ты… Но нолдо не успевает проклясть Моринаро, ибо получает сильный удар в живот. Майрон получает немыслимое удовольствие от страданий пленника, которые проступают на его лике, улыбается. Чужие муки приносили ему радость и счастье. Даже Моринаро не мог этого изменить. Но со своим воспитанником Аулэндил вел себя по-другому; точнее, проявлял жестокость иначе. Внук Феанаро был одарен, и для раскрытия его таланта Рука Тьмы избирал самые крутые меры… — Нолдор! Клятвопреступники, избравшие себе в короли жалкого полукровку! — громогласно вскрикивает Моринаро, восседая на огромном ящере. — Я даю вам шанс! Сможете убежать, будете свободны! — Мужайтесь, братья мои! — Ну же! — предвкушая прекрасное зрелище, восклицает Майрон, посмотрев на трех узников, чья участь была уже предрешена. Гронмор выпускает пар из ноздрей, и застывшие перед ним пленники, стряхнув оцепенение, тотчас бросаются в глубь пещеры. Ящер не видит укрывшихся в сумраке беглецов, ибо он для него подобен пелене тумана. Но Гронмор чувствует, как разделившись, трое мужей спешат укрыться в разных проходах пещеры, которая представляла собой настоящий лабиринт. — Я пламя! — громоподобным голосом вскрикивает могучий ящер, готовясь взлететь. — Я смерть! Гронмор ощущает жгучую ненависть, которая черной паутиной окутывает его хозяина, восседавшего на нем. Он чувствует, как колотится сердце Моринаро… — Ну же! — восклицает Майрон, торопя воспитанника и его грозного питомца. — Да начнется охота! — вскрикивает Куруфинвион, крепко ухватившись за костяные наросты, украшавшие могучую шею ящера. — Я найду вас, ибо я пламя! — громоподобным голосом восклицает Гронмор, поднимаясь ввысь. — Пощады не будет, ибо я смерть! — Спасайтесь, братья мои! Гронмор делает могучими крылами с десяток равномерных взмахов. И вот он с нолдо уже у самого свода, оставив позади расщелины, из которых испаряются ядовитые облака подземных газов. Беспощадная воля всадника, восседающего на нем, разжигает в нем ярость и азарт. Горе тем несчастным, которые сегодня сыграют роль дичи! Стремительно пролетая под высоким сводом пещерного лабиринта, Гронмор издает оглушительный рев, и эхо тотчас разносится, грозя обрушить сталактиты. Он ощущает, как трое пленников содрогаются от накатившего ужаса в своих укрытиях. Коварное Хэлкараксэ, погубившие многих их друзей и родных, теперь кажется им светлой мечтой. Моринаро молчит, но Гронмор чувствует, какое блаженство испытывает его хозяин, ставший ему другом. Единственным другом, ибо безобразные уроды, которых он все чаще ловил себе на обед, вызывали лишь отвращение и страх. Рука Тьмы любил пытать узников в темных казематах больше, чем летать по подземельям. Другие же из майар, равно как и Мелькор, как будто не интересовались им. Повинуясь кровожадности всадника, Гронмор, размяв крылья, начинает охоту… Инстинкты прирожденного убийцы указывают ему путь к гроту, укрывшему первую жертву. О горе тем, кто вздумает спрятаться от Гронмора и его хозяина! Великий гнев обрушит на этих жалких пленников его друг, уже поглощённый этим чувством. Сейчас дракон и квэндэ — неразделимое целое, охваченное одним жутким желанием. Не нужно слов ни Моринаро, ни Гронмору. Летя на крыльях ветра, они опьянены свободой. И пусть их окружают черные камни Тангородрима, сейчас они никому ничего не должны. Быстрее ветра Гронмор направляется к гроту, ставшему укрытием нолдо, бывшему ученику Макатано. Горе тебе, Мастер, впитавший в себя пряный аромат горна. Себе на погибель ты схоронился в гроте, по полу которого стелется дымка «горючего воздуха»… — Вперёд, моё пламя! — кричит Моринаро, пригнувшись к шее стремительно снижающегося питомца. — Вперед, приносящий гибель! Пикирующий Гронмор изрыгает из чрева палящий огонь, и миновав грот, тут же набирает высоту. Услышав эхо оглушительного взрыва и ощутив на себе непокорство ветра, осмелившегося ударить им в спину, дракон и квендэ испытывают чувство радости. Но хоть Мастер-клятвопреступник и погиб мучительной смертью, эта радость была преждевременной. Видно, газа накопилось слишком много. Свод, под которым они летят, в мгновение ока трескается и рушится. — Гронмор! Ящер так внезапно поворачивает, что Моринаро едва не слетает вниз. Ему стоит больших усилий, вися над мельтешащей бездной, удерживаться за скользкие костяные отростки дракона. Изумление и ужас завладевают им. И Гронмор, заканчивая вираж, вдруг чувствует, ибо от него никогда не таился Моринаро, как его друг мысленно прощается с ним, со своим Наставником, с названным отцом… — Темное Пламя!.. В самый последний момент Гронмор успевает достаточно снизиться для того, чтобы Моринаро, все же соскользнув, не разбился… — Больше так не делай! — в гневе кричит Куруфинвион, когда питомец, приземлившись на скалистый берег, наконец добирается до него. — Ты должен отправить к Намо тех клятвопреступников, а не меня! — Я спас тебя! Каменные небеса обрушивались на нас, грозя стать тебе могилой! — яростно парирует Гронмор, которому было привычно выбираться из-под завалов. — И, клянусь своей черной броней, что враз покараю твоих недругов! Моринаро не отвечает, а переводит взгляд с ящера на темные воды подземного озера. Долгое время он любуется отражением звезд, светящих через огромные провалы свода, что обрушился и теперь покоится под толщей воды. Звезды… Жемчужины Варды… Драгоценности Элберет… Это первое, что узрели Пробудившиеся… Шелестящий шум накатывающих на гальку волн… Как нежные звуки мелодичной колыбельной… Это первое, что услышали Пробудившиеся… — Спасибо… Гронмор, ощущая незнакомое чувство благоговения, с недоумением смотрит на преобразившегося друга. Моринаро и вправду сейчас походит на витязя, отмеченного сиянием Благословенных Земель. Черные волосы серебрятся при лучах звезд, а в очах танцует пламя. Прекрасный лик светится, и ореол белоснежной дымки обрамляет юношу. — Если соловья запереть в клетке, пускай хоть и золотой, он обречен на гибель. Нет никого страшнее, как говорил мой дядя Тьелко, чем загнанный зверь, которому нечего терять. — Ты прав, друг мой! Моринаро многозначительно смотрит на Гронмора. — Я так устал от этой каменной клетки и вонючих тесных подземелий, от кривых и уродливых морд Эльфов Тьмы, — воодушевленно произносит огнедышащее чудовище. — Я хочу размять свои могучие крылья, наконец познать, что такое свобода! Я желаю обуздать крылья ветра и почувствовать потоки свежего, не спертого воздуха! — Ты хочешь вырваться из этих гиблых пещер и покорить небеса? — Я читаю в твоем сердце, что и ты этого жаждешь, Темное Пламя. — Я тоскую по звездам, ибо мой народ был пробужден под ними, — произносит Моринаро, вглядываясь в очертание почти незаметного островка, расположенного среди вод озера. — И жаждешь крови, — добавляет Гронмор, посмотрев, как и нолдо, на островок, — но твой названный отец держит тебя в Трехглавой Твердыне, подобно пленнику… Моринаро молчит. Гронмор, оскалив свои острые зубы, выпускает пар из ноздрей. Тотчас из сумрака слышится всплеск. Видно, камушки с берега соскользнули в хладную водицу. — Выходи! — приказывает дракон, и его глаза темнеют от расширяющихся зрачков. И действительно, из сумрака на звездный свет выходит один из Советников Нолдорана. Он считал, что нашёл надежное укрытие в холодных водах, и надеялся переждать опасность… Гронмор пронзительно смотрит на изможденного узника, который так легко поддался его драконьим способностям. — Поджарь его! — Я создание и слуга Мелькора, твоего названого отца, и только он смеет мне приказывать, нолдо, — произносит ящер, продолжая смотреть на узника, чей взор затуманен. — Я желаю, чтоб огонь его пожрал! — Не забывай, я твой питомец, но также и друг тебе! Умерь свой пыл, Темное Пламя! — Да познает он гнев пламени, Гронмор! Но не обращает внимание на взбешенного Моринаро дракон. Ибо коварное дело замышляет он, решив разом избавиться от двух пленников. — Ступай и приведи к нам твоего сородича! И послушно выполняет приказ ящера узник. Вновь он окунается в холодные воды озера и плывет в сумраке. — Дай срок, и они узнают гнев пламени, — произносит Гронмор, посмотрев на юношу, чей взгляд просто пылает. — Я верен своей клятве. Ты разом казнишь отступников, что повинны в гибели твоих родных. — Но прежде… Гронмор ничего не отвечает юноше. Он и так знает, чего желает Темное Пламя, ибо это было и его желание… Желание, которое шло вразрез с планами Мелькора. Подождав, когда нолдо вновь взберется на него, ящер вздымается вверх. Туда, где через образовавшиеся туннели сияли холодным светом звезды и дул освежающий ветерок. Проемы были слишком узки для огромного Гронмора, но он смог просунуть в них голову и длинную шею, увенчанную острыми наростами. Поэтому и Моринаро заворожено смотрит на открывшийся вид, что так чарует и заставляет сердце сжиматься от тоски. Далеко на высоком небосводе сияет жемчуг Варды. Сильный ветер обдувает склоны грозного Тангородрима, неся остатки облаков на север. Внизу виднеются железные врата Ангамандо, что скрывается под темной сенью Трехглавой Твердыни. У ворот земля была полностью выжжена, как если бы Косомоко и его подручные устроили бы там свою безумную пляску. Но после черной полосы, при свете звезд, различается густорастущая трава и разноцветье степных цветов, чье благоухание доносит до друзей проказник-ветерок. И этот ковер стелется далеко по долине до самого очертания горной гряды. Гронмор изрыгает могучее пламя, вызывая панику среди безобразных монстров, что несут внизу стражу. Моринаро же глубоко вдыхает свежий воздух, пронзающий плоть. Но Куруфинвиону, в чьих жилах течёт кипящая кровь, не страшен холод. Он наслаждается полетом, свободой и красотой мира, о котором знает так мало. — Я всегда буду помнить этот день, Гронмор! — кричит Моринаро, нехотя давая команду питомцу снижаться. Кровь родичей требует отмщения. Что до вида, то еще придет час, когда он на драконе обуздает крылья ветра. — Я тоже, — произносит ящер, пикируя к озерной глади. Стоявшие на берегу пленники так и не поняли, откуда на них полыхнуло пламенем. Почти одновременно они срываются с места и бегут от озера. И тот, что находится под наваждением, ведет сородича прямо к гибели… …Перед ними вдруг образуется полупрозрачная стена, за которой стоит оскалившейся рыжеволосый муж. — Пришла ваша смерть! — громоподобным голосом вскрикивает ящер, готовясь выдохнуть очередной залп. — Узнайте же гнев пламени! — Мужайтесь, братья! — не кричит — истошно вопит бывший Мечник, не в силах отвести взгляда от ужасающего зрелища. — Давай! — восклицает Майрон, предвкушая безумное наслаждение от жестокой казни гордых нолдор. И в ту же секунду огненный вихрь поглощает несчастных Советников. Их жуткие предсмертные крики еще долго разносит эхо, принося удовольствие Майрону и пугая прикованного Рога.***
6 год Первой Эпохи Ангбанд, Подземелья
Моринаро неподвижно стоит, подняв над собой сапфир, пульсирующий небесно-голубым светом. Его лицо — каменная маска, а очи горят всепоглощающим пламенем. Сейчас Куруфинвэ Тьелперинкваро похож на Куруфинвэ Феанаро даже больше, чем на отца. Гронмор, ослепленный гневом на вероломного друга, мчится к нему, сметая все на своем пути. И бешено бьющееся сердце изнывает от нестерпимой боли. Предал тот, кто не мог предать… Майрон выкрикивает слова заклятья на валарине. Черный огненный вихрь наконец достигает обезумевшего дракона. Ящер спотыкается и падает, подняв облако пыли. Крылья обращаются в прах, который поднимает внезапный порыв ветра… — Я… Но Келембримбор не в силах перекричать ветер. Пока Наставник занят Гронмором, борющимся с Чарами, что темнее самой мглы, юноша пытается покорить Стихию Сулимо. Бросив краткий взгляд на Рога, с ненавистью сжимавшего свой молот, Куруфинвион продолжает борьбу. Сильный порыв ветра бросает в его лицо пепел, и заставляет содрогнуться. — Айя, Нолдоли! — восклицает Рог закрываясь от потока ветра молотом и заслонив собой своего былого тюремщика. — Будь проклят Моринготто! Внук Феанаро кратко кивает присягнувшему Финвэ-Нолофинвэ, и, собрав всю свою волю, произносит заклятье. Пещера на одно мгновение заполняется небесно-голубым ослепляющим светом. И тут же ветер внезапно утихает, ибо теперь в холодном сапфире заточены его крылья…***