Один вечер перевернул мою жизнь

POV Ньют Как только я зашел в класс, все обернулись.Разумеется, увидев меня, мои «любимые» одноклассники потеряли ко мне интерес, кроме одного… Томас Эдисон… С виду примерный ученик, спокойный и тихий парень. А на деле бабник и король вечеринок. У кого бы не была вечеринка, когда бы она не была, Томас всегда присутствует. Его даже иногда называют талисманом вечеринок, типа если не будет Эдисона, вечеринка не удастся. Подождите… Он что, до сих пор на меня смотрит? Маааать! Боже! Не смотри! У меня кажется ноги подкашиваются! Не хватало, еще упасть! Я приземлился на свой стул. Все тело дрожит. Эдисон… Томас… Томми… Объект моего воздыхания. Я влюбился в этого парня очень давно. Уже потерял счет дням. Да и зачем считать, если все равно ничего не светит. До моих ушей донесся голос Минхо, друга Томаса: «Эй, Эдисон! Ты чего это засмотрелся на нашу королеву льда? Думаешь, как по-издеваться?», а затем и самого Томаса: «Минхо, ты же знаешь, что влетит. А я не хочу здесь торчать после уроков, вместо вечеринки». Дальше я не стал слушать… То есть, если бы не было запрета, он бы издевался над мной? Эта мысль стала ударом ниже пояса. Ньют, ты же знаешь, что нельзя его любить! Но несмотря ни на что, я продолжаю любить этого короля вечеринок. Прозвенел звонок. Учитель истории рассказывал про политику в конце 20 века. Я почти не слушал, все думал, издевался ли над мной Томас если бы не было запрета. Так и пролетел урок. Я шел домой. Дождик уже не шел, но было пасмурно и прохладно. Я ускорил шаг, чтобы успеть домой до прихода брата. Дойдя до двери и осторожно открыв ее, я зашёл в дом и прислушался. Вроде еще не пришел. Да, не пришел, ботинок нет. Я облегченно вздохнул. Кажется моя жизнь продлевается на несколько минут. Я снял ботинки и прошел на кухню дабы что-нибудь поесть. В холодильнике был питьевой йогурт с черникой. Сойдет для ужина. Взяв йогурт я собирался пойти в комнату. — Привет, малыш. Как школа? — поскольку я уже стоял к холодильнику спиной, то прекрасно видел злобную улыбку брата, что явно говорило о том, что он ничего не хочет знать о школе. — Нормально, — только и смог выдавить я. Повисла тишина. Я поставил йогурт на стол, чтобы хоть он остался целым. В моей голове уже созрел план, как сбежать. Я рванул с места и помчался к двери. — Стой, засранец! Стой, хуже будет! — кричал брат, пока я бежал по коридору. Я открыл дверь с ноги. И мне совсем все равно, что я в домашних тапочках, лишь бы сбежать от него. Но я не успел. Брат схватил меня за шею и надавил на сонную артерию. — Отпусти, ублюдок! — проорал я на всю улицу. — Заткнись! — Отпусти, педофил! Мне больно! — я кричал, как можно громче, чтобы меня хоть кто-нибудь услышал. Он швырнул меня на пол. Я пополз к лестнице, ведущей на второй этаж, но не успел… Мои руки сведены сзади и связаны, штанов уже нет, как и нижнего белья. Опять звенит пряжка ремня, как в тот день. Боль… Я кричу. Боль заполняет все, но есть что-то еще… Это… Удовольствие? Что?! Я открываю глаза и до меня доходит. Мой «друг» встал и трется об пол из-за толчков… Только не это! Я не должен получать удовольствия от насилия! Больно. Привкус соли во рту. Я плачу. Крик. Снова боль. Низ живота скрутил узел удовольствия. Я не должен кончать, когда меня насилует брат, НИКОГДА! Я слышу чьи-то шаги… Звук разбивающейся вазы… Вижу осколки… Я трясу головой. Померещилось? Нет. Надо мной навис Томас. — Ньют! Ньют, ты меня слышишь? — Эдисон? Что ты тут делаешь… А дальше темнота. *** Мне под нос суют, что-то с резким запахом. Я морщусь и открываю глаза. Вижу женщину в белом халате. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она. — Голова кружится, а так нормально, — отвечаю я. Мой голос охрип. Наверно потому, что громко кричал. Я приподнялся на локтях и понял, что до сих пор дома, лежу на диване. Рядом сидит медсестра и Томас, полицейские разговаривают с какой-то женщиной… Томас?! Мои глаза широко раскрываются. Я помню, как брат насиловал меня в коридоре, помню как было больно и как я пытался не кончить, как Томас звал меня и как потом я отключился. Я посмотрел на себя. Все было на месте: боксеры, штаны… — А кто меня одевал? — Я Я застыл в шоке. Меня одевал Томас! Томас Эдисон! Король вечеринок и предмет моего воздыхания! — А как же… — я замялся. — Я избавился от этой проблемы, — с ухмылкой ответил Томас. — Кастрировал что ли? — я не мог не пошутить. Мало того, что я очень давно не шутил, так еще и Томас тут, надо как-то впечатление произвести. Томас засмеялся. — У тебя оказывается чувство юмора есть. — Ты многого обо мне не знаешь, — с улыбкой сказал я. — Нет, я дрочил тебе. Я сглотнул. Мааааать моя, любовь всей моей жизни прикасался ко мне. Еще и в таком месте. Посмотрев на меня, Томас с усмешкой в голосе сказал: — Потом мне просто мыло подаришь. Я засмеялся. Как же давно я не смеялся, а с ним я могу смеяться хоть дни напролет. — А мой брат? Где он? Томас помрачнел и хотел ответить, но его перебили. — Его увезли в полицейский участок, по окончанию следствия будет вынесен приговор. В том, что он виновен никто не сомневается, но нужны доказательства, которые уже имеются, еще тебе нужно ответить на несколько моих вопросов, если ты конечно готов. Я, кстати, шериф Ромеро. — Я готов, шериф. — Хорошо. Когда начались насильственные действия? — Год назад, после смерти отца, — мне было неприятно об этом говорить, но я хотел, чтобы это поскорее закончилось и его посадили за решетку. — Ты кому-нибудь говорил, что здесь происходит? — Нет. У меня нет друзей, да и кому нужны мои проблемы. — Ты знаешь, почему он так делал? — Я думаю, он мне так мстил за смерть мамы. У нее было больное сердце, ей говорили что рожать не стоит и что это может закончиться ее смертью, но она все равно меня выносила и родила, а через 2 часа после моего рождения она умерла. — Сочувствую. На этом все, если понадобиться еще что-то мы тебя вызовем. Собирайся, тебе придется пожить в детдоме до совершеннолетия. — Уж лучше в детдоме, чем с братом-насильником. — Никуда он не поедет. Все разом обернулись к говорившему. Судя по всему это была миссис Эдисон. Она и Томас очень похожи. — Ньют, я посоветовалась с мужем и мы решили тебя усыновить. Моя дочь, Джулия не против, Томас тем более, это была его идея. Мы надеемся, что ты согласишься. Я совсем не ожидал такого поворота событий. Томас предложил его семье меня усыновить… Они все только за… И если я соглашусь, то буду жить в семье. Настоящей семье! Я улыбнулся миссис Эдисон. — Да! Да, я согласен! — внутри меня все ликовало. Я почувствовал себя… счастливым. Первым раз в жизни почувствовал себя счастливым! Миссис Эдисон обняла меня и сказала собирать вещи. Я бы побежал, но из-за боли в заднице смог только идти. Томас пошел вместе со мной. Пока мы укладывали мои вещи, я спросил: — Это правда твоя идея с моим усыновлением? — Да, Ньют. Наступило неловкое молчание. Я положил руку на плечо Томаса, от чего тот вздрогнул, а мое сердце колотилось с такой силой, что начало казаться, что оно выпрыгнет из груди. — Спасибо, — сказал я. Томас посмотрел мне в глаза. Я готов был умереть на месте. Мы сидели на полу и смотрели друг на друга, а потом Томас прижал меня к себе. Я офигел, а спустя пару мгновений обвил руками его шею. Мы сидели так уже несколько минут и я бы рад продолжать в том же духе, но нас ждет мама Томаса и нужно собираться. Я отстранился, посмотрел на улыбающегося Томаса и не смог не улыбнуться в ответ. — Я рад, что ты стал частью нашей семьи, — сказал Томас — Я тоже. — Знаешь, я подозревал, что ты такой несчастный, грустный и подавленный не просто так, ходишь в одном и том же, кстати тебе очень идут очки и джинсы, да что уж там говорить, тебе идет все что ты надеваешь. Вообщем, сегодня я получил ответы на свои вопросы и надеюсь, что я и моя семья помогут тебе стать счастливым. А еще я надеюсь узнать о тебе побольше. После последней фразы я зарделся. — Ты и твоя семья уже делаете меня счастливым. И я обещаю тебе, ты еще много чего узнаешь обо мне. Мы наконец собрали вещи и спустились вниз. Нас ждала миссис Эдисон. Она потребовала мой чемодан. — Миссис Эдисон… — Прошу называй меня Рони, — она улыбнулась мне. — Хорошо, Рони. И все-таки я понесу чемодан сам, — я еще не привык к такой заботе, но чувствую, что в семье Эдисон это мигом исправиться. — Чтобы не достался никому, понесу я — Томас схватил мой чемодан, с ехидной улыбкой унося его через дорогу к дому его семьи, ну теперь уже моей семьи. Мы с Рони лишь рассмеялись. Оказывается мы соседи и всего лишь нужно было перейти дорогу. Рони открыла дверь и позвала Джулию. Увидев меня, она улыбнулась, протянула мне руку в знак приветствия и сказала: — Привет, я Джулия, можно просто Джул, сестра Томаса и дочь Вероники и Джорджа Эдисон. — Ньют Исаак. Джул оценивающе посмотрела на меня и видимо осталась довольна. — Думаю мы поладим, — сказала Джулия, — И кстати, добро пожаловать в семью Эдисон.