Чёрно-белые строки

      — Где ты, друг? — вопрошал Лисёнок пустоту чарующей ночи.       Но та молчала. А может, и хотела что-то ответить, да не могла: не говорят ни звёзды, ни луна.       — Эге-гей!       — Ну, чего тебе, хвостатый? — сонно пробурчал медведь, переваливаясь на лапах.       — Я друга ищу, — ответил Лисёнок и разом просиял: — Мих-Мих, помоги мне, а?       — Тоже мне дело — друга искать. Опасно это.       — Вот ты такой большой, — сказал Лисёнок, — а такой трусливый.       — Кто это тут трусливый? Не трусливый я! — рявкнул косолапый. — Я предусмотрительный. Чеши отседава, пуховик!       Лисёнок тотчас побежал прочь, спасаясь от негодования Мих-Миха. Полянки сменялись деревьями, деревья — холмами, холмы — заводями.       — Чегой-то ты тут пыхтишь так громко? — послышался рычащий голос в кустах.       — Я д-друга ищу, — запинаясь, ответил Лисёнок.       Кусты сверкнули янтарными глазами, прошуршали и явили на свет лунный серого волка.       — Друга, значит, — задумчиво почесался волк. — М.       — Серый, а ты ведь такой большой и грозный.       — Ну, есть такое дело, — загордился волк.       — Помоги мне друга отыскать, а?       — А чегой-то не помочь-то? Помогу. Только не сегодня. У меня тут... эндокриональная плазмата.       — Чего?       — Болезнь такая, темнота-а-а.       И пустился волк в объяснения, выдумывая всякие умные слова, как, впрочем, и саму болезнь. Да так захватил Серого собственный рассказ, что не заметил он, как Лисёнок исчез, пофыркивая и часто поглядывая на быстрые тучки.       Ров за холмом едва ли освещался сегодняшней полной луной. Густые ели накрыли его зловещей тенью, чуть пошатываясь на ветру, что любил пугать зверушек тихими завываниями.        — Ой, кто тут? — испугался Лисёнок, напоровшись на что-то мягкое и дрожащее.       — Эт-т-то я — З-зайчишка-трус-с-сишка. Колёса — отпад вообще! А ты тут каким ветром, рыжий?       — Я друга ищу, — устало ответил Лисёнок. — А ты бы не мог мне по... а ладно, забей.       Зайчишку на самом деле трусило, как от первосортного опиума. Впрочем, это было почти правдой.       Долго блуждал Лисёнок по лесу, окунувшись в свои рассуждения. Он знал, что где-то там в нём нуждается друг. Но где? И как выглядит этот друг?       Лес поредел. Кое-где горели окна домов. Загромыхала грунтовая дорога, знатно перепугав Лисёнка огромной рычащей фурой с огненными глазами. Прятаться пришлось во дворике первого попавшегося дома.       — Ну-с, мелкий, чего торчишь тут? — кто-то тыкнул Лисёнка в нос. — Шуруй по-бырому, пока на моём месте не оказался.       Лисёнок с изумлением разглядывал такого же рыжего лисёнка. В клетке. Правда, вёл он себя странно: будто здесь так и заведено и жить в клетке — честь, достойная высших каст.       — Я... друга ищу, — сказал Лисёнок, всё ещё глазея на горделивого собрата. У него даже ошейник был. С пометкой: «Лис».       — А-а-а... друга, значит. Хм, я тут ваще давно-давно. Всех знаю. Как твой друг на рожу?       — Чего? — не понял Лисёнок.       — Как выглядит, говорю?       — А... Я не знаю.       — Во даёт, — хохотнул Лис. — Ну, тут многие есть. Еноты там, нутрии, собаки даже.       — А может, я тебя и ищу! — обрадовался Лисёнок.       — Чё? Меня? — подавился Лис. — А ты кто?       — Лисёнок, ёпть. Не видно, что ли?       — Да ты меня не понял.       — Всё я понял! — рявкнул Лисёнок ошарашеному Лису. — Дома поговорим!       Лис растерялся. Новый друг уже тащил его за шкирку в какой-то домой. Но Лис молчал, ибо погнуть решётки не каждому дано.       — Ты обиделся? — наконец осторожно спросил Лис.       — НЕТ! — сердито ответил Лисёнок. Действительно, зачем ему обижаться на друга, который искался, искался и наконец нашёлся? Но рассердиться всё равно нужно, куда же без этого-то?       Следующим утром браконьер обнаружит пустую клетку с развороченными прутьями и поднимет всю деревню на уши. Тем же днём в заголовке местной газеты закрасуется цветное: «В СЕЛЕ ЗАВЕЛАСЬ ЧУПАКАБРА».