Бег назад.

      Юкио с каким-то отстранённым видом обрабатывал святой водой раны от гуля — его брат морщился и тихо постанывал, но стратегически терпел боль, стараясь не мешать этому важному процессу. Вода оставляла на краях раны лёгкое покраснение, как от ожога первой степени, но по-другому избавиться от начавшегося заражения не предоставляло возможности. Как бы не хотел Окумура-младший, но облегчить чужую участь не мог, хотя и вздрагивал от каждого тихого мычания со стороны пациента.       Сам Рин уже забыл, каковó это — когда на тебя действует святая вода. Да, она не причиняла особого вреда даже сейчас, хотя заставляла неприятно морщиться, но с возрастом пропал даже такой незначительный эффект. Тело впервые пропустило через себя демоническую энергию и сейчас активно перестраивалось. В прошлом мире такая перестройка закончилась спустя два года после первого применения огня, и он перестал реагировать на главное оружие экзорцистов. Наверное, сейчас ему удастся ускорить этот процесс, а пока оставалось только изредка давать знать своему мучителю о том, что тело под ним вообще-то прекрасно чувствует боль, как бы двусмысленно это ни звучало.       Юкио встал со спины Рина, на которую сел в области поясницы, и кивнул задумчивому отцу. Последний уже успел проведать пострадавшего священника, вызвать скорую, свалив всё на несчастный случай у плиты, и качественно увесить всю комнату братьев печатями-ловушками. Широ попросил Рина придержать свои вопросы до того момента, пока они не обработают его раны, и, к удивлению, старший сын его послушал, покорно уткнувшись в подушку лицом. Это была последняя рана, нанесённая гулем, хотя Окумура-старший вроде принципиально не поворачивался спиной к врагу. Она шла от лопатки до плеча и оказалась самой глубокой из трёх полученных, поэтому через несколько минут Рин был щедро обмазан мазью и забинтован не скупым на марлю братом. — Ууу… Ты мне что, раны кипятком обрабатывал? Пожалел бы брата. — Святая вода. — Что? — Рин принял сидячее положение и повернулся к Юкио. Тот поправил свои очки, продвигаясь ближе к отцу, и, словно нехотя, повторил. — Святая вода. — Ага. А я Ками, и ты должен мне поклоняться. — Рин, — Широ прервал так и не начавшуюся перепалку, заставив Окумуру-старшего обратиться вслух, — я должен тебе кое-что объяснить. — Дай угадаю! Это что-то связано с тем, что у меня окончательно летит крыша. — Рин. Это правда, твоя мать была человеком, но твой отец — демоном, и не простым… — Он что, жар-птица? — Окумура-старший добавил в голос как можно больше скептицизма, перебив отца, и вопросительно приподнял бровь. Его слова, казалось, были слегка паническими, из-за чего Широ решил, что он на грани истерики.       Рин и без того вынужден был как можно тщательней подбирать предложения, ведь в прошлый раз Сатана, его биологический отец, захватил тело приёмного. Возможно, прямо сейчас его любимый всем сердцем старик мысленно борется против этого демона, и стоит не допускать даже намёка на такой вариант развития событий. Хотя, Рин был уверен, что Сатана точно пока не предпринимает таких попыток, иначе бы он уже был бы отправлен с Курикарой и братом к Мефисто. Да и Астарот как-то быстро исчез и больше не захватывал никого, в отличие от прошлого раза, даже не пытался повторно взять контроль над телом священника. Такое мимолётное затишье Рину категорически не нравилось, поэтому стоило сегодня же самому отыскать способ связаться с этими двумя, прежде чем они сами решат вновь найти его. — Это Сатана, Рин. Ты сын самого могущественного демона Геенны, Сатаны, — Окумура-старший насмешливо перевёл взгляд на Юкио, и Широ устало вздохнул. Кто говорил, что объяснить будет просто?       Рин внимательно слушал взволнованный голос отца, испытывая сбивчивое чувство дежавю. Ему пришлось изображать из себя шокированного до глубины души подростка, каким он был в самый первый раз.       В качестве доказательства своих слов Широ торжественно извлёк на свет меч из ближайшего выдвижного ящика, заставив Окумуру-старшего притворно ахнуть. Рину до зуда в ладонях хотелось спешно вцепиться в желанный объект, прикоснуться пальцами к кромке лезвия и вновь пропустить сквозь себя всю мощь Курикары. Его пустой взгляд упёрся прямо в чехол меча и потерял всякую осмысленность, прошлое как никогда сильнее захлестнуло его в свои дебри. Казалось, достаточно протянуть руку, и уже никто не сможет его остановить: ни Астарот, ни сам Сатана. — Рин… Рин… С тобой все хорошо?! — Широ спешно убрал Курикару обратно, повесив ключ на шею, и принялся тормошить сына. — Да… Да… Всё хорошо. Мне нужно обдумать, обдумать…       Рин заторможенно укрылся одеялом и повернулся лицом к стене: знакомый кокон дарил мнимое чувство защищённости, которого так не хватало на данный момент. Юкио было дёрнулся в его сторону, но отец быстро остудил этот порыв. Окумура-младший не ушёл сразу за Широ из комнаты и ещё какое-то время гипнотизировал чужую спину, не осмеливаясь заговорить. Рин не реагировал на робкие попытки позвать себя и всё дальше уходил от реальности, захватываемый одной единственной мыслью. Он должен был получить Курикару в руки, будто от этого зависела его жизнь. — Прости… Ни-сан. — Что? — Окумура-старший повернул голову в сторону, но брат уже спешно покинул комнату, оставив его наедине со своими мыслями.       Спустя какое-то время Рин смог взять себя в руки и спокойно взглянуть на случившееся с другой стороны. Стало предельно понятно: зов Курикары ему не привиделся. Она действительно узнала своего хозяина, только то, каким именно образом, оставалось загадкой, разгадывать которую совершенно не было времени. Надо было разобраться с реальной угрозой в виде Сатаны и убедиться, что больше ничего его семье угрожать не будет.       Окумура-старший был уверен, что завтра утром состоится его первая встреча с другом отца и по совместительству его любимым старшим братом, Мефисто. Тот просто не мог не помнить собственный уговор с Широ, слишком уж любил собирать долги. Поэтому времени на всё про всё было ровно до рассвета, и медлить не стоило ни в коем случае. Вечер за окном быстро перетёк в ночь — Рин на тот момент здраво решил отдохнуть, погрузившись в спасительный сон. Стоило начать действовать как можно скорее, а ночное время суток было как нельзя кстати. Окумура-старший уже минуту слушал тихое сопение своего брата на соседней кровати и морально готовился к своему собственному фильму «Миссия Невыполнима». Его тянуло вслед за мечом, и он впервые так чётко осознавал, что именно должен сделать.       Аккуратно встав с кровати так, чтобы Юкио ничего не услышал, Рин проскользил по полу и нервно остановился у двери. Можно было сказать, что его паранойя резко проснулась ото сна и сейчас во всю донимала хозяина — он сделал на кровати некое подобие спящего человека из теплого одеяла, хранящегося под матрасом, и только после этого аккуратно отворил дверь. Петли в полной тишине, на удивление, громко дали о себе знать, но не помешали спящему царству, заставив облегчённо вздохнуть.       Рин в удивлении замер: коридор украшали знакомые бумажки с печатями, заменяя собой естественные для многих домов картины. Видимо, отец решил немного обезопасить жилой этаж таким способом. Вряд ли печати смогут остановить того же Астарота, но жизнь подпортят. Разглядывать стену дальше Окумура-старший не стал и целенаправленно начал красться в сторону личного кабинета Широ. Кабинет оказался заперт, ничуть не удивив этим фактом юного сына Сатаны.       Для многих случаев он знал достаточно выходов из ситуации, поэтому сразу же начал царапать дверь шариковой ручкой, которую умудрился выронить в коридоре во время импровизированной битвы. Когда символы окончательно появились на деревянном покрытии, Рин тихо зашептал один ему известный монолог. Это было больше похоже на условную команду, и замок, к его радости, приветливо щелкнул, впуская гостя внутрь. Символы тут же перестали виднеться, исчезнув с предмета, а по телу табуном пронеслись мурашки. Даже такой лёгкий фокус прямиком из Геенны напомнил о себе слабостью, заставив презрительно поморщиться. Кто бы знал, что Рин будет использовать заклинание, призванное освободить своего хозяина от пут сдерживающих цепей, ради обычного дверного замка, любой засмеял бы. Таким фокусам экзорцисты не научат, зато у него было достаточно времени, чтобы не просто им научиться, но и свободно использовать с помощью наречия демонов.       Кабинет встретил его странной прохладой и абсолютной темнотой. Если в коридоре ещё было что-то видно из-за света с улицы, попадавшего через единственное окно, то здесь нужен был хотя бы хилый источник освещения. Рин недовольно цыкнул и приготовился кусать себя до крови: других способов с ограниченными способностями он не знал.       Ранить себя было до жути неприятно, но красная жидкость наконец каплей собралась на кончике указательного пальца левой руки. Второй раз за сегодня слова сорвались с губ Окумуры-старшего на удивление легко, и капля, зависнув в воздухе, превратилась в маленький синий огонек, который чуть-чуть разогнал вокруг тьму. Этого было вполне достаточно, чтобы Рин смог без каких-либо приключений сначала мягко закрыть за собой дверь, а потом нащупать на рабочем столе многострадальный светильник. Огонёк исчерпал свой запас и так же, как и ранее символы на двери, растворился в воздухе. Что ни говори, но даже такое ничтожное колдовство, сейчас отнимающее приличное количество сил, тешило и радовало самолюбие Рина.       Ключа Камикакуши в кабинете естественно не оказалось, зато Окумура-старший с радостью держал в руках интересующую его игрушку — ритуальный мел. Обычным мелом нельзя было нарисовать круги барьера или призыва, поэтому использовался такой, пропитанный святой водой. Было бы глупостью надеяться, что отец оставит в кабинете что-то важное и ценное, не считать же таковыми документы о поступлении Юкио в академию. Но сюда он пришёл отнюдь не за этим. Кроме мела на свет были извлечены ещё пару ёмкостей, главной из которых стала с испорченной кровью животного. Ему ужасно повезло, ведь никто не давал гарантий в успешности этой авантюры. Рин был уверен, что это именно кровь, поэтому даже не сомневался, когда уходил со своей добычей. Вернувшись в комнату, он начал тихо одеваться, стараясь не мешать брату спать. К сожалению, мастером в умении вести себя тихо Окумура-старший не был, поэтому здорово испугался, когда сонный голос Юкио оторвал его от занятия. — Рин… Что… Что-то случилось? — Спи. Я в туалет. Не беспокойся.       Рин шикнул в сторону брата и поспешно произнес ещё одно простое заклинание, больше звучавшее, как просьба. Через несколько часов такое безбожное раскидывание заклинаний направо и налево ему здорово аукнется, но пока он с удовольствием подметил отключившегося Юкио. Теперь тот точно не помешает и не проснётся ближайшие четыре часа, даже если тут пройдёт концерт. Отца он не опасался: зная его, сегодня ночью ему будет совсем не до него. Наверняка прямо сейчас уважаемый паладин занят обдумыванием ситуации и отнюдь не дома, а где-нибудь в той же академии Истинного Креста. Как бы сейчас ни было жаль отца, Рину всё это играло на руку.       Он открыл окно в коридоре и успешно спустился на землю, цепляясь за карниз. Обратно забраться ему не составит труда только из-за природной ловкости, главное уложиться в обозначенные ранее четыре часа: мог не только проснуться братец, но и вернуться блудный отец. С собой Рин взял рюкзак, всё равно от вещей внутри, складного ножа и ворованной ёмкости с мелом, стоило избавиться. У него не было времени нормально подготовиться, но и этого было вполне достаточно для его задумки. Окумура-старший знал только одно место неподалёку, где ему мало кто сможет помешать, — подворотня между домами. Там он встретил Астарота в образе Рейджи, там началась его история в первый раз, или уже не началась? Туда не выходили чужие окна, а значит, увидеть что-то не представляло возможности.       Ночью город отнюдь не казался застывшим, он всё ещё был жив и дышал уже совсем другой жизнью. Да, улицы были почти полностью пусты, но Рин всё равно старался не попадать на плёнку магазинных камер во всей красе, благодаря Ками за глубокий капюшон своей толстовки. До подворотни он добрался довольно быстро и принялся расчищать место от строительного мусора. Когда с этим делом было покончено, Окумура-старший начал чертить всем известный круг барьера. Это должно было стать гарантом безопасности, если у него вдруг ничего не получится.       Спустя час все символы наконец были дорисованы, а мел откинут в сторону. Ровно в центре получившейся пиктограммы своё место нашёл символ ключа, который был заключен в витиеватую спираль. Рисовать мелом мелкие детали было очень тяжело, но Рин справился и был очень горд этим достижением. Нож прошёлся лезвием по левой ладони, и ему пришлось сдерживать собственный мат. Прокушенный палец до сих пор болел, а теперь к нему присоединилась и вся ладонь, от чего Окумура-старший резко захотел побиться о ближайшую стену, так как не подумал захватить бинты. Его регенерация не была на должном уровне, чтобы не беспокоиться об этом, и пока мало отличалась от человеческой.       С первыми каплями крови сырая сила хлынула бурным потоком, насыщая символы на асфальте еле заметным свечением. Рин удовлетворённо улыбнулся: было множество способов обойти защиту ключа Камикакуши, один из них — призыв предмета непосредственным хозяином. Меч уже показал, что будет слушаться его, поэтому попробовать стоило.       Символ ключа светился ярче всего, и Окумура-старший взволнованно протянул к нему руку. Казалось, кисть буквально утонула в асфальте, будто там уже вовсю резвилась маленькая чёрная дыра, заставив сосредоточенно прикрыть глаза. Меч отозвался на зов хозяина, его рукоятка была крепко зажата в руках Рина. Он осторожно вынул из символа меч в ножнах, после чего весь круг вмиг потух, став обычным рисунком.       Рин боялся даже вздохнуть в сторону Курикары, у него получилось, получилось! Хотелось смеяться не хуже сумасшедшего, но это могло привлечь лишнее внимание. Губы сами собой расплылись в предвкушающей улыбке, как же он успел соскучиться за два дня по своему хвосту, острым клыкам и бесконечному ощущению силы. Ему стоило большой воли не обнажать меч прямо сейчас. Окумура-старший тяжело вздохнул и притянул к себе рюкзак. — Пора устроить встречу родственников…