Изумрудные глаза, что исчезли.

      — В тот день сын вождя должен был убить своего первого дракона, на глазах у всей деревни. Он не пришёл. Мы ждали его несколько часов, после терпение вождя закончилось, и на арену вывели меня. Я не была готова, для меня это было слишком неожиданно. Против меня выпустили Ужасное Чудовище… это был самый страшный день в моей жизни. Я победила, но… он оставил мне на память весьма заметный след, — девушка приподняла тунику, и взору всадника предстал огромный шрам на левом боку девушки. От этого невольно встал ком в горле. Девушка усмехнулась, поправляя одежду. — Знаешь, странно, когда слабак и неудачник вдруг становится самым лучшим, верно? Что-то мне казалось нечистым с сыном вождя, он никогда не показывал силы… как он побеждал? Я решила проследить за ним, узнать, что происходит, — девушка задумчиво осмотрелась по сторонам. — Он постоянно ходил в этот лес. За день до сражения на арене я вновь видела, как он шёл сюда, оглядываясь. Я… я потеряла его из виду, лишь на мгновение, а когда увидела вновь, рядом с ним был дракон. Я… испугалась, — девушка смотрела в одну точку. Всадник бы рассмеялся, не поверил, услышав, что Хофферсон испугалась, но не сейчас, видя отголосок давнего страха в её глазах… он не мог смеяться. — Хотела было напасть на дракона, но не смогла. Бросилась бежать… встретить дракона на арене одно, сразится с ним в лесу, в тени, в одиночку… я трусиха… — голос девушки дрогнул, она опустила голову, спрятав лицо в ладонях. — Когда я поборола страх, я вернулась, но никого не нашла. Ни паренька, ни дракона… Стоик посчитал, что сын вновь подвёл его, — девушка нахмурилась, вспоминая, что всаднику вероятно неизвестны имена действующих лиц. Она не вспомнила о том, что он осведомлён как минимум о Сморкале. — Стоик Обширный, это наш вождь. А сына его звали Иккинг… — тихий смешок шатен не сумел сдержать. Благо, погружённая в себя воительница не заметила этого. — К вечеру он не вернулся. Я рассказала вождю о том, что видела. Мы сорвались на поиски. Исходили весь Олух вдоль и поперёк, но ничего не нашли. Поиски длились три дня. Часть викингом оставалась в деревне, часть находилась в лесу. Я и вождь всё это время в деревню не возвращались… — Иккинг видел муки вины, терзающие юную воительницу. Вероятно она считала, что она виновна в том, что он пропал. — Хотя… нет, нашли. Мы нашли его меховой жилет, как раз в этом овраге. Он наверняка у Стоика… он хранит всё, что связано с сыном. После этого наконец поиски были прекращены, а Иккинга объявили мёртвым, — девушка вздохнула, бросила взгляд на озеро. — Здесь нашли чёрные как смоль чешуйки… подумали, что какой-то дракон убил.       — Ты думаешь, что он жив? Почему? — осторожно спросил всадник.       — Ни крови, ни следов борьбы. Мы перерыли весь остров, но не нашли свидетельств сражения, — девушка вздохнула. — Драконы не едят кости, а человека даже Ужасное Чудовище не может проглотить без остатка. Поэтому и кровь должна была бы быть, — Астрид провела рукой по шее, рвано выдохнув. — Стоик на какое-то время отошёл от дел, и я старалась помочь ему всем, чем можно. Доносила его приказы, проверяла их выполнения, докладывала ему. Через месяц, когда скорбь поутихла и вождь вернулся к своим обязанностям, встал вопрос о том, кто станет приемником. Тогда Стоик организовал состязания, турнир. На нём победу одержала я, хотя меня и до участия то допустить не хотели. Где это видано, чтобы племенем руководила девушка? Я ведь должна быть хорошей невестой. Начался спор на тему того, что приемником должен стать Сморкала, на что Стоик сказал, что Сморкала проиграл. В любом случае, турнир решили повторить через год. Пока меня кто-нибудь не победит, он будет повторяться, хотя… он уже стал традицией. Не знаю, прекратятся ли они, если кто-то одержит верх. Может что Стоик новое придумает. Так оно всё повторяется уже пятый год. Боль поутихла, но память кажется со мной навсегда. И… мне стыдно. Стыдно за страх… я ведь могла его спасти, — девушка зажмурилась, отворачиваясь. Её дыхание сбилось. Воительница шмыгнула носом, глубоко вдохнула и выдохнула. Запрокинула голову к серому небу. Всадник поражённо смотрел в профиль девушки, буквально физически ощущая её боль, пытаясь понять, почему боль настолько сильная. Он был ей безразличен, почему она так переживает, до сих пор? Что держит её, что заставляет возвращаться, и бить саму себя мыслью о своей трусости, слабости? Почему она мучается, страдает?       — Астрид ты не виновна в его пропаже, — мягко попытался заговорить всадник.       — Виновата! — резко вскрикнула девушка, резко опустив взгляд на парня. Океанические глаза вспыхнули синем, злым пламенем, словно врата в душу девушки, где тысячи осколков осознания собственной никчёмности и трусости изрезали когда-то гордую душу. Из глаз стекла одинокая слеза. — Я подвела вождя! Моя трусость лишила Олух наследника, я упустила последнего родного для Стоика человека! Да и… спустя столько времени, — голос девушки срывался, она была готова разрыдаться в любой момент, душевные раны раскрылись, потоком жгучей крови обливая не такое и холодное сердце. — Я виновата перед ним, — тихо сказала она, опуская взгляд. — Все мы… я вспоминала о нём, много. Пыталась понять причину успеха, и знаешь что? Всё, чем был Иккинг — парень, пусть слабый и в чём-то беспомощный, но в душе храбрый. Ему нужна была поддержка, а не насмешки всего племени. Ему нужна была забота, а не безразличие, презрение. И я — часть всего, что он вероятно ненавидел… — девушка закрыла рот руками, опустив голову, словно желая спрятаться от всего мира вокруг, от всадника. — Я бы на его месте ненавидела… ведь… — она пыталась справится с вышедшими из-под контроля эмоциями, что у неё получалось не очень по мнению Хеддока. — Ведь мы могли ему помочь. И я, и Сморкала, и все остальные… ему лишь требовалось внимание, а мы… — девушка сорвалась, и заплакала.       Зрелище это повергло всадника в шок. Он неверяще смотрел на девушку, которая за многие годы скопила в себе столько боли, что и представить страшно. Осознание вины в жизни парня, которую она бы ненавидела, осознание вины в гибели, пусть и сама она верит что он жив… вероятно с каждым годом её надежда слабеет. Осознание вины во всём, что происходит сейчас не только с ней, но и с вождём. И даже маска холодной расчётливой воительницы не сдержала эти ощущения вины, отчаяния, и… ненависти? Шатен отчётливо ощущал, что девушка ненавидела себя за бездействие, трусость. И даже сейчас она не могла побороть себя, прекратить плакать, и ей было стыдно за то, что она не справилась с эмоциями перед своим новым знакомым.       Он ведь наверняка после такого не захочет знать её, верно? Зачем ему слабая трусливая девушка с острова Олух? Он путешественник, он наверняка знаком с сотней самых разных викингов, и наверняка в его круге знакомств есть девушки получше, храбрее, красивее, без уродливых шрамов, без душевных камней и страхов. И ведь стыдно признаваться, что девушка боялась с того дня одиночества, и в то же время безразличия. И ведь именно это было ещё одной скрытой причиной мучений девушки: все эти годы она привыкала к безразличию. Она — правая рука вождя, но всё, что нужно окружающим от неё, это убрать её от вождя, выдать замуж и запереть в доме, хранить очаг. Она боялась остаться одна, ведь тогда её никто не защитить от безразличной толпы. Но эти изумрудные, до боли знакомые, но забытые глаза выбили её из колеи. Её стальная маска разбилась о взгляд, пронзающий до самой души. Она знала, кому принадлежат эти глаза, но… нет! Она не хочет вспоминать его. Она боится вспомнить его. Она бы ненавидела ту жизнь, что устроили они, викинги. Это не он, всё хорошо, Астрид… правда?       Парень осторожно положил руку на плечо, чуть сжав. Девушка не среагировала, так и не подняв взгляда. Было видно, как она содрогается в беззвучном плаче, старается подавить даже это, и как она терпит поражение, не справляясь с собой. Она боялась поднять взгляд на него, не хотела видеть, что он думает, он наверняка осуждает её. Ведь здесь правда есть её вина.       И почему он вдруг так важен для неё? Потому что это первый человек среди всех окружающих, новый, в отличии от остальных проявляющий интерес? Астрид в деревне настолько отвыкла от простого разговора, что забыла, насколько может быть лёгким общение. И Фурия был для девушки глотком свежего воздуха. Она дышала рядом с ним, могла быть собой, ведь он не знает её, он не осудит. Она не хотела лишаться этой лёгкости, ей были важны минуты, секунды рядом с ним.       — Ты просто не знала куда он идет. Вдруг он вообще хотел исчезнуть? Мы этого не можем знать, — сказал Иккинг, понимая, что на самом деле он то знает. — Он ведь не твой родной, он просто мальчишка, что пропал по глупости. Не думай о нем и все, — он не особо надеялся, что это поможет, и оказался прав.       — Он не просто мальчишка, он сын Стоика… не надо так говорить, он был самым дорогим что у вождя осталось… и он исчез, — не поднимая взгляда тихо говорила девушка.       — А если бы он стал лишь большим разочарованием для Стоика? — девушка подняла взгляд на парня, недоумённо смотря в его похолодевшие зелёные глаза. Его взгляд заставил её содрогнуться. — Он был разочарованием, за это его никто и не видел, — девушка протёрла мокрые от слёз глаза рукавом. — «Он позор племени, позор отца, позор Олуха, » — эти слова заставили девушку задрожать, холод ощущался почти физически. Она смотрела на собеседника и видела не того обаятельного доброго загадочного паренька, она видела холодного злого и весьма опасного человека, словно хищник, готового сорваться с цепи. И её пугал этот вид её нового приятеля. А слова, что он сказал… принадлежали вождям других племён, которые давно приплывали на Олух. — Лучше он исчезнет и все будут спокойно жить, чем он будет мешать всем и вся, — и тут холод незнакомца вызвал в девушке волну злости.       — С чего ты это вообще взял?! Кто ты такой, чтобы говорить о том, что было бы лучше?! Откуда тебе знать, что чувствует Стоик?! Что чувствуют остальные?! — злобно закричала девушка. Но Фурия лишь зло сверкнул глазами, мгновенно гася её порыв. Сейчас другой взгляд встал перед глазами — взгляд дракона.       — Ты права, я никто, — спокойно бросил шатен, смотря в глаза Астрид, — Только я слышал о том, что здесь происходило, и поверь, я знаю достаточно, — огонь в его взгляде погас, он как-то рассеянно посмотрел на озеро. После окинул девушку уже спокойным взглядом.       — Разочарованием? — тихо переспросила девушка. — Разве ты не слышал, что я тебе сейчас рассказывала? Он был разочарованием, но… несмотря на это Стоик любил его. У него был шанс стать лучше, просто…       — Просто для осознания, что ему нужно помочь, ему нужно было исчезнуть, да? — спокойно заключил парень. Девушка напряжённо сжала губы, пытаясь сдержать новую волну душевной боли. А холодный изумрудный взгляд наконец потеплел. Фурия выдохнул, покачав головой. — Астрид… если он хотел исчезнуть, ты ему не могла бы помешать. Ты не виновата, — Иккинг сел перед Астрид и, приобняв ее за плечи, заглянул в глаза. — Знал бы он, что настолько важен… он бы не сбежал, — девушка отвела взгляд в сторону, выдохнув.       — Я не хотела чтобы он погиб, я… я просто хотела быть лучшей…       — Я знаю, — тихо ответил парень. Астрид закрыла глаза, тихо выравнивая дыхание. — Хорошо, — наконец твердо сказал Иккинг.       — Что хорошо? — уже пройдя в себя спросила девушка. Её взгляд вновь стал спокоен, о том что она плакала говорили лишь слегка опухшие глаза.       — Я пойду с тобой в деревню, только не надолго, хорошо? — девушка несколько секунд молчала. После наконец несмело улыбнулась. Она ощущала тепло, исходящее от парня, давно забытое, но такое кажется необходимое.       — Спасибо… мне тяжело туда ходить, — тихо сказала девушка.       — Просто успокойся и расслабься, в таком состояние все проще, — пытаясь ободрить свою спутницу, сказал Иккинг.       — Хорошо бы, а то мои нервы точно скоро все оборвутся от напряжения, — устало сказала Астрид. Наконец она ощутила какую-то уверенность. Вновь осознавая произошедший сейчас диалог, девушка поняла, что весь её рассказ не произвёл на парня плохого впечатления, хотя она ожидала именно этого. Хотя, возможно Фурия скрывает истинное впечатление о рассказе. Но девушка не хотела думать о скрытых чувствах её собеседника.       — Ты иди вперед, а я тебя догоню. Мне нужно некоторые вещи взять, — сказал парень, поднимаясь с земли. Осмотрелся по сторонам. — Не беспокойся, я помню, куда ты вчера ушла, так что направление примерно знаю.       — Хорошо, — и развернувшись, девушка медленно побрела к деревне.       Иккинг быстро вернулся в пещеру, в которой прятался его бедный дракон. Рептилия недовольно фыркала, показывая раздражение и желание поскорее отправиться в полёт. За время разговора дракон чуть не умер от скуки. Иккинг виновато улыбнулся.       — Извини, брат, — сказал парень. — Мне нужно отлучиться на пару часов, — дракон недовольно заворчал. — Ну прости, прости меня. Я быстро. Потом мы полетим домой, это точно. Клянусь своей ногой… — шатен бросил взгляд на протез. — Здоровой ногой, — добавил он, широко улыбаясь. — Только есть один маленький нюаньсик, — продолжил юноша, сохраняя как можно более невинный вид. — Ты должен быть внизу у причала. Мы полетим оттуда, — Беззубик фыркнул, но все же одобрительно кивнул. — Я просто обожаю тебя, брат, — обнимая дракона сказал Иккинг. — Тогда ближе к закату, нужно быть у причала. Удачи, брат.

***

      Нагнал девушку Иккинг где-то в середине пути. Астрид шла медленно, о чём-то думая. Шуршание в кустах, и тут же девушка выхватила секиру, готовясь нанести удар по незваному гостю. Всадник отскочил в сторону, уворачиваясь от удара. Промелькнувший на мгновение страх в глазах девушки погас, и Хофферсон неуверенно улыбнулась.       — Это я, — сказал парень. Воительница выдохнула, возвращая оружие на место.       — Нельзя так пугать. Я могла и убить случайно, — недовольно сказала она, скрестив руки на груди.       — Но ты почувствовала свою судьбу и не стала бить, — с улыбкой произнес Иккинг.       — Не угадал, — холодно заметила воительница. — Просто я вовремя остановилась, хотя может и не стоило…       — Тише, тише, миледи, я просто говорю… правду, — еще шире улыбаясь произнес он. Девушка закатила глаза, но ничего не ответила.       Они продолжили путь в молчании. Кажется Астрид опять задумалась о чём-то нехорошем — её взгляд помрачнел, а шаги становились всё меньше и меньше, словно она не хотела идти туда. И парень понимал её.       — Прости, — тихо сказала девушка. Иккинг удивлённо изогнул бровь, смотря на спутницу. — За то что расплакалась… не знаю что со мной.       — Ничего, я понимаю. Если слишком долго держать что-то в себе, то малейшие послабление приведёт к подобному, — сказал парень. — Я понимаю тебя, тебе не за что извиняться.       Девушка посмотрела на всадника. Тяжело вздохнула, но промолчала. Так они и дошли до деревни. Иккинг с замиранием сердца ждал, когда среди света между деревьев покажутся знакомые домики. Чуть не забыл надеть маску, на что Астрид лишь покачала головой. Но вот показались знакомые домики, вход в Большой Зал. Здесь многое изменилось, дома многие были перестроены, кое-где появились новые. И везде викинги, идущие в сторону Большого Зала. Хеддок тяжело вздохнул, смотря на людей. Так было непривычно видеть столько викингов. Астрид понимающе вздохнула, но всё же легонько подтолкнула спутника вперёд.