Изумрудные глаза, что исчезли.

      Заходя обратно в Большой Зал, Астрид всё ещё была подавлена. Она провела в беспокойном сне около часа и проснулась от самого страшного кошмара, который ей снился за последнее время. Умывшись, она устало выдохнула. Ей стало немного легче, но осознав звучание тишины стало страшно, и девушка, приведя себя в порядок и убедившись, что следов от её истерики не осталось, отправилась обратно к остальным. Лучше уж этот монотонный безразличный шум чем одиночество. Оказавшись у огромной двери, девушка поняла, насколько тяжело сделать шаг и войти в казалось бы привычный для неё мир. Но она сильнее своих страхов, поэтому девушка уверенно толкнула дверь и вошла в Большой Зал.       Всё так же, как и когда она уходила. Кто-то собрался вокруг музыкантов и пел походные песни, кто-то разговаривал. В голове царила звенящая тишина, такая непривычная и злая, что казалось что девушка сойдёт с ума. Тем не менее, Хофферсон нашла в себе силы чем-то голову забить. Медленно, но верно мыслительный поток восстановился, и первое, что в нём всплыло — незнакомец. Девушка вновь вспомнила о странном пареньке, таком знакомом и… тёплым… во всяком случае в душе он отдавался теплом. И мысль, что он не вернётся сейчас показалась девушке дикостью. Этот парень кто угодно, но не лжец. Ложь за эти пять лет девушка научилась различать идеально. Огонёк надежды медленно разгорался, и златовласая ухватилась за эту надежду как за спасительную нить, что выведет её из этого круговорота безумия. И так… долой грустные мысли и страх, Астрид, нужно верить в лучшее. Когда же полнолуние? Наверняка на этот вопрос мог бы дать ответ Рыбьеног.       К счастью Хофферсон, искать долго не пришлось.       — Астрид! — послышался оклик. Девушка вздрогнула, резко обернувшись. Поймала себя на мысли, что чувствует, словно совершила что-то ужасное и боится, что её поймают. Отмахнулась от глупых мыслей. — У нас к тебе много интересных вопросов, — подходя к девушке говорил Задирака. Позади него к ней спешили Рыбьеног и Забияка. — Ты что, нашла себе реального жениха, а не Сморкалу? — с загадочной улыбкой спросил парень.       — Чт… — но голос не послушался. Горло резануло острой болью, и девушка закашлялась. — Что? — шёпотом спросила она, поднимая взгляд на парня. Тот кажется догадался, что случилось с голосом воительницы, и очень этому удивился. — Какой… какой жених? — тяжело дыша спросила Хофферсон, потирая горло. — Вы с ума сошли? Какой Сморкала? Я за него и под страхом худших мук Хельхейма не выйду…       Со стороны показался и Сморкала, от чего девушка поморщилась, мысленно ища пути отступления. Кажется он догадался, что сказала златовласая, потому, как обычно приняв самодовольное выражение лица, уперев руки в бока заговорил.       — Хватит шутить, Астрид, все мы знаем, что я самый завидный жених на Олухе, — посмотрев на девушку сказал Йоргерсон. Астрид брезгливо посмотрела на парня, но отвечать ему не было ни сил ни желания.       — О чем ты вообще говоришь Задирака? — спросила она. — Вам нужна новая интрига для обсуждений, и вы решили приплести меня?       — Да нет же, мы видели как ты стояла и мило общалась с каким-то парнем, перед речью Стоика, — сказала Забияка, бросив хитрый взгляд на Сморкалу, лицо которого исказилось гримасой злобы, руки сжались в кулаки.       — Я что не могу просто поговорить с человеком? — тихо спросила девушка, мотнув головой. Её чёлка закрыла глаза, Хофферсон скрестила руки на груди, вся словно уходя в себя, защищаясь от окружающих.       — Дело не в простом общении, а в том, что ты так мило ни с кем не обещаешься. Это было больше похоже на… флирт, — добавил Задирака, потирая руки в предвкушении злобных криков Сморкалы.       — Все, меня это уже выбешивает! Кто этот смертник?! — завопил Йоргенсон. Астрид сморщилась, отскочив в сторону от выхватившего меч викинга. — Я сразу отучу его говорить с моей невестой! — злобно шипел брюнет.       Хофферсон со всего размаху ударила парня в живот, от чего он согнулся. Удар ноги под колено, и Сморкала пал к ногам златовласой. Её выражение лица застыло в смешанном болезненном и усталом. Девушке было очень тяжело, только что она оправилась от сильнейшей панической атаки за последние пять лет, у неё страшно саднило горло от сорванного голоса, болела голова и глаза полны слёз, в общем, она была мягко говоря не в состоянии спорить с этими оболтусами. Поэтому девушка прибегла к наиболее простому, но понятному методу донесения мысли до глупых умов.       После Сморкалы под удар попали близнецы. Девушка ловко отвесила каждому увесистый подзатыльник, и даже природная ловкость не спасли их от кары голубоглазой. Рыбьеног испуганно икнул, поняв, что и он может попасть под раздачу, но девушка лишь махнула на него рукой, и развернулась, намереваясь уйти куда-нибудь, может напиться до беспамятся.       — Но я видел, как ты шла с ним за руку и смеялась. По твоему это просто разговаривать? — удар Задирака вероятно получил не сильный, раз не понял, что девушка не в духе.       — Вас это не касается, — зло, но очень тихо сказала Астрид. От горящего океанического взгляда испуганно шарахнулись не только ребята, но проходящие мимо несколько викингов. — Рыбьеног, — вспомнив о луне, позвала девушка. Парень сглотнул вставший ком в горле. Взгляд Астрид чуть потеплел, а следом потух, словно она не здесь. — Отойдём… — тихо попросила она. И Рыбьеног ощутил, что нет прежней злобы, нет раздражения. Лишь какая-то грусть и усталость.       — Я? Зачем? — немного испуганно спросил Ингерман, смотря на ребят, которые с интересом смотрели на него.       — Пошли поговорим, не съем, — тихо усмехнувшись сказала девушка и направилась к выходу из Зала.       — Хорошо, хорошо, пошли, — оглянувшись на друзей, Рыбьеног увидел скорбное лицо Задираки, снявшего шлем, Забияки, принявшей вид «мы будем помнить этого храброго героя» и ещё не до конца отошедшего от удара Сморкалу, корчащегося у них под ногами. Тяжело вздохнув, Рыбьеног направился за Хофферсон, гадая, что ей может быть нужно?       Выйдя из Большого Зала, Рыбьеног вопросительно посмотрел на Астрид, что стояла облокотившись у каменной стены рядом со входом. Девушка скрестила руки на груди, глубоко дыша ночным воздухом и кажется ничего не замечала. Несмотря на крайнюю вымотаность, девушка сейчас выглядела умиротворённо. Её красивые золотые волосы развевались на ветру, коса растрепалась. Ингерман задумчиво осмотрел девушку с ног до головы, ища отличия с тем, что он видел буквально этим утром. Кажется Астрид приобрела какое-то равновесие, стала мягче и спокойнее, хотя обычно в этот день была мрачнее штормовых туч. С другой стороны она была чем-то очень опечалена, обеспокоена, чем-то, что кажется сама не до конца понимала. Свет луны отражался серебристым от её светлых волос, переливаясь на них белым и светло-голубым цветами.       — Так… что ты хотела? — начал парень. Астрид открыла свои океанические глаза, смотря на луну. В её глазах отразился яркий большой месяц, заливший этим светом её казалось душу. Наконец девушка еле заметно задрожала. Рыбьеног отметил, что ночь и правда холодная, что не удивительно — на Олух надвигалась зима. Девушка обняла себя за плечи и перевела взгляд на Ингермана. Осмотрела его с ног до головы, что-то в уме взвешивая и решая. Наконец девушка тяжело вздохнула, и очень тихо заговорила.       — Ты же разбираешься в луне? — этот вопрос оказался неожиданным для Рыбьенога. Однако он быстро нашёлся, и кивнул. — Ты можешь мне сказать когда будет полнолуние? — уточнила вопрос блондинка. Рыбьеног нахмурился, потирая переносицу.       — Прямо сейчас, я могу дать только расплывчатый результат, на глаз, — сказал он, смотря на ночное светило. — Но вообще, если произвести нехитрые вычисления, я могу дать точный ответ.       — Сделаешь это? — парень перевёл взгляд на Астрид. В её глазах зажёгся огонёк надежды, что показалось ему странным. Более того, он отчётливо ощутил почти мольбу со стороны девушки. Отказывать ей парню не хотелось, да и дело было не сложным для него, поэтому Рыбьеног спокойно кивнул. — Давай тогда после заката возле кузни встретимся.       Ингерман вновь кивнул, и девушка, коротко кивнув в ответ, направилась к себе домой, не сказав больше ни слова. Рыбьеног задумчиво почесал подбородок. Когда Астрид успела сорвать голос? Почему просит дать точное время полнолуния? Почему она не такая как обычно? Может на всё это повлиял этот незнакомец? Как бы не было интересно Ингерману, он решил, что не во все дела можно лезть без разрешения, и он не будет уподабливаться близнецам, пытаясь что-то выведать. Если Астрид захочет, она сама расскажет.       Отбросив все мысли, Рыбьеног ещё несколько минут постоял у входа в Большой Зал, и, устало потерев шею вернулся обратно в компанию друзей, наверняка ожидающих от него откровений чего-то интересного…