Возможно, однажды

      После разговора на парковке, в машине спало напряжение, Кэролайн отметила, что Клаус прибывает глубоко в своих мыслях, но он уже не был так напряжен, как вначале их поездки. Плюс, он перестал делать ехидные замечания относительно того, какой она водитель.       Теперь гибрид мучил радио в машине, переключая с одной песни на другую, ему не нравилась ни одна из них. Пусть он и был внутри своих каких-то размышлений, он вставлял палки в колеса каждой играющей композиции: слишком банальная, слишком резкие звуки и так далее. Кэролайн давно бы и вовсе выключила радио, если бы вначале сама не настояла на том, чтобы включить его, хотя первородный был против. Просто ехать в тишине и неловкости ей не хотелось.        — Может, уже перестанешь? — не выдержала блондинка, после того, как ровно пять минут назад пообещала себе не срываться на Майколсона.       — Согласись милая, что эта песня похожа на лай собак и кричащих кошек.       — Хорошо, я сдаюсь. Выключи.       Клаус ухмыльнулся, а после переключил еще раз и убрал руку с кнопки, и стал смотреть в окно. Вампирша услышала ненужную мелодию и тихий женский голос, песню она не знала, но она ей понравилась. И, возможно, она бы даже наслаждалась ею, если бы не то, о чем пела девушка. Она говорила о невозможной любви, о причинах, которые не дают быть двум людям вместе, описывала парня, как единственного, кто видел ее свет. Кэролайн проклинала все, потому что эта песня стала бы неплохим саундтреком к их истории с Клаусом.       — Поворот через шесть с половиной километров. — Кэролайн решила заглушить песню звуком собственного голоса, чтобы хоть как-то сбросить появившееся напряжение.       — Ты жалеешь о том времени, что мы провели вместе? — мужчина повернулся и стал пристально смотреть на блондинку от чего по ее коже побежали мурашки. «Дурацкая песня!» пронеслось в голове у Форбс.       — Серьезно?! — девушка решила уйти от разговора, а лучшей тактикой в такой битве, было нападение.       — Жалеешь?! — серьезней и настойчивей повторил гибрид.       От голоса, которым он спросил, ей стало не по себе. И не стоит забывать про играющую песню, которая, видимо, никогда не закончится. Кэролайн вздохнула и откинула голову назад. Поднимать темы их отношений, не было хорошей идеей сейчас. Не потому что они вместе едут в машине, чтобы спасти его дочь и ее ученицу, а потому что это поднимет вопрос о том, что она чувствует к нему. А это всегда было самым сложным. Они были врагами, флиртующими друзьями, любовниками, незнакомцами. Кем они были сейчас? На этот вопрос у нее не было ответа, и находить его ей не хотелось. Сейчас самое главное это помочь их собственным детям. Ему решить проблемы со своей дочерью, а ей найти способ спасти своих.       — Ладно… — Форбс сдалась. — Если это избавит тебя от желания убить невинного подростка. Нет… — как только это слово сорвалось с ее губ, лицо первородного растянулось в улыбке, обнажая его прекрасные ямочки на щеках, которые всегда вызывали у блондинки желание провести по ним своими руками. — Нет, я не жалею о проведенном с тобой времени. — она считала это невозможным, но увидела как и без того огромная улыбка на его лице переросла в гигантскую, ей даже показалось, что его лицо начало светиться, было видно, что он пытается сменить это довольное выражение лица на что-то другое, но получалось это плохо. Это вызвало у нее ответную улыбку. — Просто, когда мы познакомились, я была такой юной. И если подумать, я была другим человеком. — повернувшись вампирша увидела, что на лице Клауса больше нет улыбки и он снова закрылся и ушел глубоко в свои мысли. Кэролайн мысленно пнула себя, ей не хотелось, чтобы он как-то неправильно истолковал ее слова, поэтому она постаралась исправить ситуацию. — И ты тоже был другим.       — Не думаю, что я особо изменился. — тихо проговорил Клаус, и если бы девушка не имела чувствительного вампирского слуха, она бы вряд ли разобрала, что он сказал.       — Я думаю! — Форбс встретилась с удивленным и в тоже время вопросительным взглядом мужчины. — Клаус тех лет приводил меня в ужас! Он… увлекал меня … — блондинка произнесла это чуть тише, и заметила, как на лице Клауса заиграла небольшая улыбка. — Но я не могла успокоиться, расслабиться или быть собой. И какими мы стали?       — Так ты не жалеешь, что встретила меня? — Майколсон снова взглянул на нее, от чего Форбс почувствовала себя школьницей, и на щеках вспыхнул румянец. Она встретила его взгляд и на секунду просто позволила себе полюбоваться им, он был в ее вкусе, мягкие черты лица, пухлые губы…       — Нет… Но… Мне кажется, что тогда, я олицетворяла что-то для тебя. — Взгляд гибрида устремился вверх, что подтвердило ее догадку. — Что-то невинное, что-то напоминающее об утраченной части самого себя, которую ты хотел снова вернуть. — «Мы одинаковые, Кэролайн», пронеслось в ее голове, это был момент, когда она просила пощадить Тайлера, а он в одну секунду разгадал, что она не хотела бы вернуться к человеческой жизни, что вампиризм сделал из нее ту, кем она всегда хотела быть. — Если бы мы встретились с тобой сейчас? Ты вряд ли бы вообще меня заметил…       — Тебя невозможно не заметить, Кэролайн! — девушка не верила в это. Раньше она стремилась к вниманию: яркие цвета в одежде, легкость в поведении и многое другое, от чего она отказалась сейчас. — Ты бы невольно вцепилась в меня… — они смотрели друг другу в глаза. — Увещевала, пока не замечу! — они оба рассмеялись.       — Знаешь, когда-то я отправила тебе сообщение. — Клаус снова посмотрел на нее, он читал все, что она отправляла ему, но не отвечал. — Хоуп была еще малышкой, и много времени проводила в нашем доме с Риком. У нас был киновечер, и она сказала, что мы с тобой это сказка «Красавица и Чудовище».       — Я читал это сообщение. Думаю, она права. Где мой поцелуй? — Клаус решил продолжить их игривое настроение и пошутить, лучше, чем снова погрузиться в размышления о своей жизни. Кэролайн имела удивительную способность заставлять его переставать волноваться.       — Ты только что лишил себя этого поцелуя. — серьезно произнесла Форбс, удивляя первородного. Он сразу же заметил, что она начала сердиться. — Почему?!       — Почему что?       — Я писала тебе, звонила тебе. Боже, я даже искала тебя, цепляясь за крупинки и соломинки. Искала тебя в Чикаго, в Лондоне. А ты не хотел быть найденным! И вот устроил мне допрос о моих чувствах, почему же ты раньше не думал о них?! Мне нужно было знать о тебе, всегда было нужно. Когда ты уехал в Новый Орлеан, пусть я и не хотела иметь общих дел с тобой, я должна была знать, что ты в порядке. И я знала… ведь была связь с создателем. А когда ее не стало, на некоторое время я потеряла тебя из своей жизни, но ты нашелся. Мы… я не знаю, что это было, но мне нравилось! Все эти звонки и сообщения. Боже, мне было хорошо, я снова была, как школьница, не ложилась спать, пока ты не ответишь на сообщение. Мне было легко, словно за моей спиной нет целой школы детей, мертвого мужа и дочерей, которых я не знаю, как спасти. А потом ты снова пропал… — Кэролайн так крепко сжала руку в кулак, что ногти впились в кожу, оставляя окровавленные следы. Она чувствовала, как во время ее исповеди, по лицу скатилось несколько слезинок.       Форбс не могла понять почему так резко отреагировала и высказала все это сейчас, она ведь пообещала себе этого не делать, еще когда сидела в такси во Франции перед их первой встречей за почти шестнадцать лет. Она мысленно проклинала, что испортила легкую атмосферу в машине, которую они успели создать пару минут назад.       — Иногда…- хрипло начал Клаус, затем кашлянул и очистил горло и продолжил. — Иногда я приезжал в Мистик-Фоллс, точнее был рядом с городом. Однажды я пришел на кладбище, потому что знал, что ты будешь там.       Кэролайн разжала руку и вытерла оставшуюся кровь из ран, которых уже не было, об сидение, совершенно не волнуясь о том, что портила машину Клауса. А после вытерла влажные дорожки на ее щеках, мысленно сосчитала до трех и посмотрела на гибрида.       — Ты врешь.       — Мне никогда не хотелось тебе лгать, Кэролайн. А если я и делал это… Это причиняет мне такую же боль, как и тебе. И я не лгу сейчас, чтобы ты не думала. Ты была там. На тебе было простое свободное коричневое платье, больше похоже на футболку, черный пояс и длинные сапоги. Ты сидела у могилы матери и рассказывала ей о своих дочерях, что они устроили бунт и заставляют тебя купить им собаку. Потом ты пошла в склеп Сальваторе, ты долго стояла у входа, не решаясь войти, а потом стала смотреть по сторонам. Я смотрел на тебя со стороны леса, я правда думал, что ты увидишь меня, ты так долго смотрела в мою сторону, а потом ты просто вздрогнула и обняла себя, словно замерзла. Ты всегда так делала и делаешь до сих пор, когда напугана, когда шокирована, когда потеряна и не знаешь, что сказать.       — Я помню…- блондинка прервала гибрида и стала поворачивать машину, по указанному маршруту в телефоне. — Это сильно меня впечатлило, то чувство на кладбище, что я даже в дневнике его описала.       — Ты ведешь дневник? — вопрос гибрида и признание чуть ранее расслабили ее, и чувство враждебности и обиды ушло, будто их и не было.       — Да. С тех самых пор, как Елену заколдовали, и она попросила меня и Бонни записывать все, что происходит с нами, пока ее нет рядом. Вот это и вошло в привычку. К тому же я вампир, где-то же я должна сохранить свои воспоминания.         — Разумно. У меня тоже есть пара дневников. Немного. Очень мало. Один, может быть два. — Клаус закрыл глаза, словно он признался в чем-то постыдном, вызывая смех у блондинки.       — Так может еще и дашь прочитать их мне?       — Только после того, как умру, дорогуша! — они снова стали смеяться. И оба удивлялись тому, какие же «американские горки» их отношения: то спорят, то смеются, то обвиняют друг друга и снова смеются. — Кэролайн?       — Ммм?       — Прости меня… — Клаус взял правую руку девушки в свою, вызывая у нее улыбку.       — Это ты подарил моим детям собаку, верно? Просто щенок появился на нашем пороге, вскоре после моего похода на кладбище.       — Понятия не имею о чем ты. — сказал гибрид и состроил рожицу нашкодившего мальчишки, вызывая у блондинки новую порцию смеха. — Надеюсь, ты дала собачке имя «Пинки». Именно так ведь звали щенка, которого ты приютила, а после позаботилась о том, чтобы он обрел семью?       — Ты помнишь? — Клаус засмеялся и собирался сказать еще что-то, но Кэролайн прервала его, так как выражение его лица не сулило ничего хорошего. — О, заткнись. И наслаждайся поездкой!