Хорошо, что я бета!

«Как он мог?» — думал я, пока частный самолёт шейха Аль Ахмади набирал высоту. Сам Карим Аль Ахмади, имеющий ещё полтора десятка имён и под сотню мужей и наложников, сидел в кресле рядом со мной, гладил мои лежащие на подлокотнике пальцы и восхищённо шептал на фарси: «любимый», «ядовитый цветок», «моя прелесть». Я благоразумно воздержался от насмешливого фырканья, за такое проявление неуважения к царственному Аль Ахмади в присутствии слуг и охранников можно было получить затрещину. А наедине, однако, это дозволялось, Кариму такое нравится, этим-то я его в своё время и привлёк. Омеги, воспитанные в его стране, как правило, милы, нежны, пугливы и кротки нравом, падают ниц от одного его царственного взгляда и готовы на всё, стоит пальцем поманить. А меня ему пришлось завоёвывать… Эх, не надо было с самого начала с ним связываться, но меня привлекла его роскошная яхта, легкость, с которой он тратил деньги, его великолепное тело, восточный шарм, страсть и неутомимость в постели, а также сногсшибательная харизма богатого и властного человека. Я уж было решил, что это тот, кто мне нужен, и без проблем согласился поехать в его страну. Там-то мне и открылось, что он единовластный правитель, и что я у него не единственный, далеко не единственный. Пять мужей, десять детей, пятнадцать-двадцать официальных фаворитов и более полусотни «прекрасных цветочков» в гареме на всякий случай. Любовник, которого посещают пару раз в год по настроению — максимум, что мне светило. И я был бы не против, если бы при этом не нужно было постоянно торчать в его грёбаном дворце в окружении тупых хорошеньких задниц, постоянно хвастающихся, кому сколько золотых колечек перепало от господина и за что, и при этом не спать ни с кем другим! Мне бы даже забеременеть не позволили! Когда я высказал всё это Кариму, он только улыбнулся: «Ты хотел богатств и роскоши? Я тебе это дам. Ты хотел быть со мной и пользоваться почётом? У тебя это будет. Чем ты недоволен? Живи и наслаждайся, больше в твоей жизни не будет никаких проблем, я куплю тебе всё, что захочешь. И обещаю, что буду навещать тебя чаще других». Я прямо сказал ему, что хочу за него замуж, чтобы жить в отдельном дворце, как другие его супруги, а он сказал, что чтобы стать его мужем я должен выучить язык, изучить обычаи его страны и принять его веру. И что, если меня что-то не устраивает, я могу уйти. Я решил остаться и присмотреться, начал учить язык и читать священные книги, но через пару месяцев понял, что в этом нет никакого смысла. Отговорки, пустые отговорки. Карим не собирался на мне жениться, он вообще не воспринимал меня как личность, как человека, с которым можно о чём-то договариваться и соблюдать договорённость. В их стране омеги считались чем-то вроде детей или горячо любимых домашних животных, их защищали, баловали, наряжали, заботились, полностью контролировали их жизнь, воспитывали в них послушание и преданность, но серьёзно не относились. Ум, амбициозность, самостоятельность, решимость, сила — предполагалось, что у омег этого нет и быть не может, всё, чего они могут хотеть — это новые наряды и украшения, а благосклонность господина — предел их мечтаний. Сексисты грёбаные! Карим реально считал, что стоит ему подарить мне новый золотой браслетик, и я сразу обо всём забуду, заткнусь и буду счастлив! Короче, однажды мне это надоело, и я объявил, что ухожу. Мне настоятельно посоветовали этого не делать, потому что нельзя покидать царственного Аль Ахмади, пока он сам тебя не отпустит, ибо это великое оскорбление его священной власти. Я всех послал и рассказал всё, что думаю о царственном Аль Ахмади и этой его священной власти. Ко мне приставили двух охранников и отвели к врачу, который заявил, что у меня обычная для омег периодическая нервозность и я сам не понимаю, что говорю, прописал больше гулять в охраняемом саду и пить успокаивающий чаёчек, а если не поможет, отлучить от царского ложа, и, если уж и тогда я не угомонюсь, особым образом высечь. У них даже специальный трактат на эту тему есть: «Как применить к омеге физическое наказание так, чтобы он всё понял, но при этом не покалечить его и не изуродовать». Я недельку посидел на успокаивающем чаёчке и сделал вид, что образумился, вёл себя как ласковый котик, продолжил учить язык и узнавать, что и как. Месяца через три вышел на местных подпольных оппозиционеров. Папашка Карима в своё время настрогал бастардов, вот один из них и решил, что больше достоин власти. С ним я договорился о побеге и о том, что выкраду для него один из символов царской власти — перстень с огромным изумрудом. Всё прошло без сучка без задоринки, я подменил перстень, потравил своих охранников, и сбежал в ночь, чтобы уже утром вылететь из страны. Даже не думал, что Карим будет так долго меня искать, и что явится за мной лично, и что будет смотреть на меня с таким обожанием… Хотя с обожанием тут как раз всё понятно. У Карима есть хобби коллекционировать опасных тварей со всего света, целый зоопарк хищников себе в дворцовом комплексе отгрохал, мы с ним частенько там гуляли, он с таким восторгом показывал мне своих зверюшек, тварюшек, жучков и паучков, с таким вожделением пускал на них слюни! Его реально это возбуждало. Думаю, если бы религия не запрещала, он бы трахал в этом хищном зоопарке всё, что можно трахать, а так ограничивался мной. И вот теперь он смотрит на меня так же, как на какого-нибудь тигра, питона или разросшуюся венерину мухоловку. Пипец, если он уже и специальный вольерчик для меня в своём зоопарке устроил! Ещё бы! Единственный на всю страну омега-хищник! Убивает, как дышит! Я стрельнул глазами в сторону Карима, похоже, ему от меня нехило срывало башню, стоит прикинуть, как этим можно будет воспользоваться. Как он меня нашел, интересно? Я ведь не так уж много рассказывал ему о себе, да он не очень-то и спрашивал, я же всего лишь омега, зачем меня по-настоящему узнавать? А он альфа — царь мира, это его надо слушать, его надо спрашивать! И фамилия у меня тогда была другая, потому что я ненадолго сходил замуж, а когда сбежал из гарема, вернул себе прежнюю на всякий случай. И ведь нашел же, а! Если бы Стивен не был таким простачком, я бы подумал, что это он меня сдал, ведь не зря же советовал бежать из города. Но нет, Стивен вряд ли бы смог такое провернуть, где он, а где Аль Ахмади? Ладно, как Карим меня нашел, я потом узнаю, а сейчас меня больше заботил Ричард. Как он мог так со мной поступить? Я выбрал его из всех альф, я собирался за него замуж, я был готов даже хранить ему верность, а если и изменять, то очень осторожно. Я решил посвятить ему свою жизнь, всего себя, хотел родить ему наследников, чтобы он точно меня не бросил, а он? — Наш достопочтимый восточный гость тобой заинтересовался, Даниэль. Порадуй его как следует, нам очень нужен этот контракт. Я и так-то пребывал в шоке от того, что у Ричарда неожиданно нарисовались деловые переговоры с моим знакомым шейхом, так он ещё и ясно дал мне понять, какую при этом я должен играть роль. Сутенёр хренов! — Ричард! Я не могу! — ошарашенно пролепетал я, — Как же? Ведь мы с тобой… — Я прекрасно знаю, что ты за птица, милый мой, — усмехнулся начальник, — Не строй из себя трепетную невинность, и не принимай меня за мягкотелого идиота, я в первую очередь бизнесмен, и, если надо, я ради этого контракта продам тебя Аль Ахмади целиком и полностью. Что он, собственно, и сделал, продал меня! Как он мог? Альфы не должны так поступать со своими омегами! Ярость сжигала меня изнутри, хотелось что-нибудь разбить, уничтожить, растоптать! И желательно чтобы это что-то было Ричарду очень дорого! Бездушная скотина! Вот и верь после такого этим кобелям! Я с яростью выдохнул и сжал ладонь в кулак. — Дани, алмаз моего сердца! — восхитился Карим, — Теперь я ни за что тебя не отпущу! Ты моё самое дорогое сокровище! Я пронзил его злющим взглядом, этот рабовладелец надел мне на ногу браслет с трекером слежения, как преступнику какому-нибудь! Хотя, стоит признать, он всё так же хорош… — Я казнил Малика, — доверительно сообщил мне Карим о братоубийстве. Я заинтересованно приподнял бровь и снисходительно улыбнулся. — А того, кто управлял им из дворца? — Что? О ком ты говоришь? — тут же напрягся он. — Ох, надо будет всерьёз подумать о том, что я буду делать, когда тебя свергнут, — я откинулся в кресле и сделал вид, что действительно задумался. — Что ты знаешь? — в голосе Карима появились угрожающие нотки. — Что я могу знать, мой шейх? Я ведь всего лишь глупенький хорошенький омега, мой недалёкий ум способен лишь на то, чтобы день и ночь думать о том, как я могу угодить своему господину… — пролепетал я, очаровательно хлопая глазками. — Дани! — Ты здесь хочешь это обсуждать? — тихо и серьёзно спросил я, а потом сказал, как о величайшей глупости, — Так доверяешь своим людям? Карим задумался. Правильно, дорогой, думай. Думать бывает полезно. Правитель, который не видит дальше своего носа и не знает больше своих советников — жалкое зрелище. Расслабил седалище на троне, вот и результат. Ладно, может, как правитель Карим и слабоват, но есть кое-что в чём он безусловно хорош! И это что-то мне сейчас требовалось, чтобы выпустить пар. Я с удовольствием потянулся, а потом, подхватив шейха за локоть, поднялся из кресла: — Пошли, — кивнул я в сторону спальни, да-да, в его самолёте есть даже спальня с приличным траходромом, — Проверю, так ли ты хорош, как год назад, и может быть, нашепчу тебе в порыве страсти всякие интересные вещи… Вообще-то я ещё не решил, помогу ли ему остаться у власти. Посмотрим, что он предложит, и что предложит тот, кто хочет его сместить. А ведь есть ещё третий, который терпеливо выжидает, когда эти двое перегрызутся и можно будет под шумок аккуратно свернуть им шеи… А что поделать? Восток — дело тонкое…