Alea jacta est

А дальше была весна, болота зеленели лениво, а небо то и дело проливалось дождями. Омытая ими Вызима казалась неприветливой и серой, даже несмотря на старания поселившихся в городе эльфов, озеленивших его и принесших с собой совершенно новую ветку искусства садовой скульптуры. Вместе с весной, дождями и первыми листьями в Велен пришла и Королевская охота, забава королей и королев. Для Анаис она была первой, поскольку ранее Роше находил сотню причин не выпускать юную госпожу в темный болотистый лес. Но в этом году даже цепной пес не сдержал напора молодой королевы, желающей не только сидеть в душном замке, но и разъезжать по лесам и долинам, осматривая свое королевство из седла. Приготовления проходили бурно, напуганные дурным настроением командира воины бегали, вжав в плечи головы, собирая лошадей, провизию, вызнавая тропы. Йорвет терпеть не мог охоту. Это многочисленное шествие, с помпой продвигающееся по лесу и распугивающее дичь за много миль вперед… А затем убивающее заранее пойманного лесничим зайца или кабана для того, чтобы зажарить его на ужин, воспевающий «охотничьи таланты королевской свиты» и логично заканчивающийся попойкой за здоровье королевы. Однако отказаться эльф не мог. Во-первых, он все еще был связующим звеном между эльфами, живущими на территории Темерии, и людьми, а во-вторых… Роше ради охоты снимал свою мешковатую и длинную форму, оставаясь в тонкой рубашке с жилетом да штанах, заправленных в высокие сапоги, и хоть свой чертов шаперон мужчина не снимал даже тогда, на охоте в нем буквально читалась опасность и звериная сексуальность. И Йорвет не собирался оставлять своего человека в таком виде без присмотра. Они выехали в погожий день мая, солнце ярко светило сквозь ветки, освещая утоптанную тропинку в глубину болот. Лошади отфыркивались, отгоняя ушами надоедливых мошек. Королева, ехавшая рядом с Роше, крутила головой, рассматривая топи, надеясь увидеть эльфские поселения. Однако топь была слишком глубокой и даже представители древнего народа предпочитали обходить эти места стороной. Когда свита проехала поселение каменщиков, была дана отмашка к началу охоты, затрубили рога, и кони понеслись вперед. Что произошло дальше, никто не помнил. В какой-то момент конь доверенного королевы встал на дыбы и рванул вглубь болот, заставляя всадника повиснуть на стремени. Как будто со стороны Йорвет видел, как Роше падает с лошади вместе с седлом, и та, не разбирая дороги, наступает на его грудную клетку задними копытами, пугаясь еще сильней, вихрем уносясь в болото и почти сразу увязая в пучине. Йорвет оказался там первым, и Вернон не глядя схватил его за руку, выплевывая наполнившую рот кровь. Его ребра явно были сломаны, и легкие наполнялись кровью, его человек сжимал руку эльфа слабеющими пальцами и что-то шептал, настолько тихо, что не разобрать. Слетевший с его головы шаперон лежал рядом, перемазанный в грязи и молодой траве, такой же, как его хозяин, в миг поломанный. Боль разливалась по груди темерца, но он, морщась боролся за жизнь, прямо на него смотрел его любимый эльф. Он не мог себе позволить умереть так, у него на глазах, по какой-то идиотской причине. Вернон упрямо свел брови, пытаясь снова что-то сказать, но из горла вырывался лишь хрип да новая порция заливающей рубашку крови. Он упрямо потянул эльфа к себе, к самым губам, пачкая своей кровью щеку Йорвета. - Я люблю тебя, – смог с трудом уловить эльф, глядя в серьезные карие глаза, в которых не было страха. Даже сейчас, находясь на самом пороге смерти, упрямый темерец не желал показывать свою слабость. – Прости меня, Йорвет... я обещал тебе... больше времени... не бросай это... прошу. Создавалось впечатление, что мир вокруг них застыл, остались только шумящие деревья, хриплое дыхание Роше да эльф, держащий своего человека за руку в последний раз. Когда подьехали остальные, человек был уже мертв, а эльф, отвернувшись, смахнул слезы, не позволяя кому-либо увидеть их. И это было чертовски несправедливо. У Йорвета были планы, на этот вечер, на эту ночь, на ближайшие десять лет. И эти планы напрямую касались цепного пса. Рядом упала на колени Анаис. Теперь никто не защищал ее, она осталась совсем одна, юной, не знающей пороха. Вернон заменил ей отца, и девушка просто не понимала пока, как жить дальше. Но, как истинная королева, вскоре встала с колен, отдавая приказы. - Доставьте тело во дворец и подготовьте к похоронам, – Анаис уже была серьезной и собранной. – Я приказываю найти для Вернона Роше место на кладбище замка. Проверьте седло, оно не могло упасть с лошади просто так, опросите конюхов, тех, кто сегодня седлал лошадей, если кто-то что-то знает, будет отвечать лично передо мной. Если это убийство, убийца будет четвертован. Казалось, в свите королевы началась легкая паника, люди несмело подошли к телу, будто прося у Йорвета разрешения прикоснуться, кто-то подобрал седло, кто-то отводил в сторону придворных дам. Но все это казалось очень далеким, эльф видел только темные остекленевшие глаза своего человека и ругал судьбу. Вечером Йорвет остался в их комнате один, запах Роше все еще заполнял комнату и не давал поверить в смерть человека. Его форма все так же была накинута на спинку стула, а рядом на столике лежала трубка. Все как будто кричало «Здесь живет Вернон Роше!», но он тут уже не жил. Йорвет рассматривал собственные руки, когда дверь в комнату открылась, и на пороге в их спальню возник сам Гюнтер О`Дим