Alea jacta est

…. «Горят дни в ряд, сосчитать мои морщины не хватит пыли на луне. Иди ко мне, иди ко мне, иди ко мне…» В день похорон с неба падал дождь. Собравшиеся стояли на дворцовом кладбище Вызимы, было тихо - несмотря на высокий статус, не было траурного оркестра. Только свои, только капли, со звоном падающие на мечи ведьмаков, ветер, растрепавший волосы чародеек, да черный пес, взирающий на церемонию со скепсисом в карих глазах. Йорвету все еще кажется, что все это кошмарный сон, и он вот-вот откроет глаза, повернется на бок и услышит недовольное ворчание темерца, мол, спать с ним сплошное наказание, и вертится эльф, как уж на сковороде. Только вот сны эльфу больше не снятся, вместо них постоянное ощущение относительности реальности, будто Йорвет смотрит какое-то представление, будто не он теперь обречен остаток жизни провести с говорящим псом. Будто не на гроб его человека падают тяжелые капли. Анаис кажется, что эльф сошел с ума: он говорит с приблудившимся псом так, как будто это Роше. Как будто черный пес отвечает что-то эльфу неслышно для остальных. Молодая королева отводит взгляд. Если бы не она, если бы не охота, они бы не стояли под дождем у королевского склепа. Ветер не трепал бы волосы чародеек, а капли дождя не стучали бы по стали мечей ведьмаков. Йорвет не шептал бы что-то в дождь.… Но ничего не изменить. Вернон одет в парадную форму, ее сшили совсем недавно, Анаис, хихикая, принимала выкройки у известного эльфского портного: короткий темно-синий камзол, белые штаны, обтягивающие бедра, высокие, до колен, сапоги. Ох и ругался Роше, когда примерял ее впервые. А как смотрел на это Йорвет… Теперь именно в ней они провожают его в последний путь, на нем любимый шаперон, верный меч и булава, а еще эльфская сабля и фазанье перо с повязки Йорвета. Прямо на груди, эльф сам положил его туда. Половинка души эльфа ушла вместе с человеком. Теперь он как полупустой стакан. Будь ты хоть пессимистом, хоть оптимистом, а половины все равно не хватает. Гробовщикам безразлично, кого хоронить - два метра вниз, земля поддается с трудом, и комья яростно летят в разные стороны. Лютик морщится, он все утро писал для Роше эпитафию, они все стоят тут под проливным дождем, ожидая, когда гроб опустят в яму, и все будет кончено. А этим работягам все равно, работа идет, комья грязи летят на доспехи ведьмаков, платья чародеек и даже на королеву. Король или крестьянин, одним d’hoine меньше, одной могилой больше. Йорвет гладит собаку по широкому лбу, пес молчалив, он только наблюдает, как его тело погружают в могилу, пафосно, с цветами. Скоро придет очередь прощальных речей, вон у Лютика целый пергамент, да и Бьянка наверняка не станет молчать. А может, и станет… Роше про себя фыркает. Он не любит церемонии. Но молчит. Понимает, что услышит его только эльф, а если ответит, то все окончательно убедятся в том, что Йорвет сошел с ума. Впрочем, как раз пес в этом совершенно уверен. Яма готова, туда на веревках опускают гроб. Пес беспокойно приседает на задние лапы. Душу со страшной силой тянет следом, к телу. На свободу. Присутствующие видят это, Йеннифэр поджимает губы и язвительно замечает: - Не забудь на него поводок надеть, Йорвет, – фыркает она, пристально глядя на пса. - Боюсь, не найду такой же красивый ошейник, как у тебя на шее, - ядовито отзывается эльф, с презрением глядя на ведьму. - Bloede arse, - добавляет он, немного помедлив. Чародейка только закатывает глаза: - Я серьезно. Следи, чтоб пес в могилу не прыгнул. Йеннифэр, к огромному недовольству большинства, присутствовала как представитель Нильфгаарда, вассальным государством которого все еще являлась Темерия. Не то, что бы кому-то сильно хотелось ее видеть. Но политика есть политика. Сидящий у ног Йорвета Роше отрывисто тявкнул, и в этом звуке эльфу почудилось резкое «Сука!» - Я вижу, ты привыкла думать, что вокруг все глупее тебя, Йеннифэр. Но он умнее, чем ты думаешь, - фыркнул эльф и уже тише пробормотал псу: - Совершенно согласен, Роше. Комья земли громко падали на крышку гроба, между эльфом и человеком становилось все большее расстояние. Пес скулил. *** - И зачем весь этот цирк? - возмущался Роше чуть позже, когда они с эльфом шли через весь замок в свою комнату. - Как будто бы от этих траурных церемоний будет какая-то польза... Вы бы еще пригнали плакальщиц и мой отряд с барабанами! - Не ругайся, они же не знают, что ты жив и полон блох, - пошутил Йорвет, хотя на душе у него скребли кошки. Его человек был рядом, но как-то неправильно, его можно обнять и даже поцеловать в мокрый нос, но это не принесет удовлетворения, только сосущую боль в груди. Гюнтер обманул его. - Я не жив. В прямом смысле. И блох у меня нет, - буркнул Роше, укладываясь на их постель и опуская голову на лапы. – По крайней мере, пока. У меня довольно густая шерсть. Не находишь? А еще я не чувствую голода. Эмоции довольно притуплены. Даже тебя не хочу, хоть при жизни это было мое нормальное состояние. - Было бы странно, если бы ты хотел меня в теле собаки, - произнёс бывший скоя’таэль, игнорируя факт собственного смущения. Почему-то говорить о сексе с псом было… нелепо. - Как думаешь, есть способ превратить меня в человека… теперь, когда мое тело закопано? – пес скосил на эльфа умные глаза. – Стоит, может быть, рассказать все остальным? - Если способа нет, я убью сначала его, потом тебя и себя, - фыркнул эльф. Эта ситуация его подбешивала и сводила с ума, а еще этот чертов пес, голос которого постоянно звучит в голове, голос его человека, любимого, которого он только что, черт подери, похоронил! - Твоя логика, как обычно, фантастична. – Роше как всегда был настроен скептично, а его юмор сочился ядом. Сейчас Вернон ощущал эмоции своего эльфа очень отстраненно, как будто через вату, и не мог понять, что тот испытывает. - Слушай, я не мог так просто тебя отпустить. Не нравится - выход там, - зло фыркнул Йорвет. Что-то сводило с ума: этот голос, этот пес, этот чертов дождь, что не престает стучать по карнизу. - Я пытаюсь мыслить логично. Чтобы с тобой все было в порядке, Йорвет, - тихо вздохнул Роше. - Это очень опасная игра. И ты связался не с тем человеком, с кем следовало бы шутить. Я не хочу, чтобы ты умер. - Не будет со мной все в порядке. Так не делают. Не признаются в любви прямо перед кончиной, - рыкнул эльф, ему казалось, что весь их роман начался только вчера, что они столкнулись в подземельях, поцеловались и впервые занялись сексом вчера! - Как будто у меня была иная возможность! Надо было упасть перед всем твоим отрядом на одно колено и попросить твоей руки… - пес, запрокинув голову, глянул на эльфа. Йорвет кажется растерянным, напуганным и язвит явно на автомате. - Очень смешно, - снова фыркнул он и упал спиной на кровать, глядя в безучастный каменный потолок. Обычно Seidhe было тесно в замке, он предпочитал лес и сад, но сейчас… сейчас комната казалась огромной и абсолютно пустой. Ему все больше начинало казаться, что он совершил большую ошибку. - Эй. Я люблю тебя, – Роше уложил тяжелую голову эльфу на грудь и дернул ушами. – Больше своей жизни. Безумно, горячо, даже сейчас у меня обливается кровью сердце, когда я вижу тебя в таком состоянии. - И я тебя люблю, Вернон, - улыбнулся эльф и погладил пса по голове. – Может, правда стоит рассказать о контракте Геральту и остальным? - Только если на этом совете не будет Йеннифэр, – вздохнул пес, виляя от ласки хвостом. - Только если не будет Йеннифэр, – эхом повторил за любимым эльф.