Когда-то в прошлом

Когда Джеймс подъехал к похоронному бюро, уже темнело. Патологоанатом ждал его на пороге: Джеймс позвонил заранее. По голосу Джеймс представил невысокого пожилого мужчину с добродушным лицом, но Кларк Томпсон походил на этот образ разве что возрастом. Он был высок, угрюм и очень худ. Его лицо состояло из одних острых углов, под выпуклым лбом темнели глубоко посаженные карие глаза. В своём чёрном костюме он бы легко сошёл за очередного члена семейки Аддамс. — Здравствуйте, мистер Аддингтон, — поздоровался Томпсон. Его голос всё так же совершенно не вязался с внешностью. — Рад, что вы приехали. Скорее всего Томпсон действительно был рад, но выглядел так, будто собирался ставить над Джеймсом какие-то жуткие опыты. — Гильдия всегда старается как можно быстрее помочь патологоанатомам и полиции. Тело всё ещё у вас? — Конечно. Они зашли в здание похоронного бюро. Джеймс вздрогнул, когда со стены на него уставилась пустыми глазами голова оленя. Рядом с ней висела голова волка со зверским оскалом. Коридор был мрачным и полутёмным, несмотря на включённую люстру под потолком. Бордовые обои в мелкий рисунок, тёмный паркет, дубовая мебель. Особенно выделялся морёный до почти чёрного цвета шкаф, который напоминал гигантский гроб. — Вы и патологоанатом, и владелец агентства? — поинтересовался Джеймс из вежливости. — Да. Предыдущий владелец оставил мне его в наследство... вместе со своим телом. Джеймс с удивлением посмотрел на него. — Надеюсь, вы не сделали чучело и из него. — Нет. Даже эти чучела на стенах сделал не я: они достались мне от прошлого владельца. — Тогда у него было очень специфическое чувство прекрасного. — У него были очень старомодные представления о том, в какой обстановке стоит провожать людей в последний путь. Вам нужно осмотреть тело?.. — Сперва мне надо посмотреть образцы крови и фотографии, если вы их сделали. Джеймс поморщился. Вряд ли патологоанатом фотографировал тело. Он же не судмедэксперт. — Хорошо. Когда я засомневался в том, что смерть была естественной, я сразу сфотографировал всё то, что мне казалось подозрительным. Никаких следов отравления я не нашёл, но, кажется, в том и суть магических ядов, что обычные люди их не могут обнаружить? Джеймс отказал себе в удовольствии сказать, что вообще-то могут, просто гильдия не раздает свои секреты кому попало. Для того, чтобы обнаружить в крови яд, нужны специальные реактивы. Раньше их готовили сами зельевары с помощью заклинаний, сейчас раздавали Гильдии: с огромным опозданием идея о разделении труда добралась и до магов. — Если есть следы яда в крови, я его обнаружу, но даже если их нет, это ещё ни о чём не говорит. Некоторые магические яды очень быстро разлагаются. Тогда мне придётся вскрыть тело и читать над ним заклинания, и на это надо спрашивать разрешение у семьи. Вы не знаете, они согласятся? — Честно говоря, не знаю. Они не верят, что миссис Джеймисон кто-то отравил, и недовольны тем, что я не отдаю им тело. Томпсон наконец-то распахнул перед ним дверь, Джеймсу уже начиналось казаться, что мрачный коридор с бордовыми обоями никогда не закончится. За дверью оказалась просторная светлая лаборатория, и в первый момент Джеймс зажмурил глаза от яркого света. — Проходите, кровь тут. — Извините за нетактичный вопрос, но почему вы вообще подумали, что это отравление, а не сердечный приступ? — Я знаком с лечащим врачом миссис Джеймисон, и первым делом позвонил ему. У неё были проблемы с ЦНС, а не с сосудами, и на сердце я не обнаружил следов инфаркта. Можете считать меня параноиком, но... — Скорее всего вы не параноик. К вам ещё не заходила мисс Галлахер? — Нет, кто это? — Журналистка, которую миссис Джеймисон пыталась отравить, — Джеймс не видел смысла скрывать это. Наверняка сплетни уже разнеслись по всей деревне, и Томпсон так или иначе узнает их, не сегодня так на выходных, когда навестит кого-нибудь из соседей. — И вот теперь Мэри Джеймисон мертва сама. — Кажется, мне придётся вызвать полицию. — Скорее всего, — не стал кривить душой Джеймс. — Хотя покойная этого, конечно, не одобрила бы. Маги очень её не любят. Джеймс поставил сумку на свободный стул и вытащил из неё контейнер с реактивами. Каждый раз он благодарил судьбу, что живёт в двадцать первом веке, и его работа куда больше напоминает точную науку, чем гадание по кофейной гуще. Ещё в середине девятнадцатого века зельеварение было точно таким, как его изображают в третьесортных сериалах. Зельевары чахли над котлами и записывали рецепты зелий в книжечки, которые берегли ото всех, кроме своих учеников. Гильдия тогда была слабой, и многие считали, что она вообще не нужна, и уж точно не собирались делиться своими знаниями, а самым точным инструментом в арсенале зельевара были аптечные весы. Некоторые коллеги Джеймса до сих пор вздыхали о тех "старых добрых временах", но Джеймс предпочитал электронные микроскопы и чётко выверенные рецепты. У патологоанатома, конечно, никакого электронного микроскопа не было, но для анализа крови Джеймсу хватало и обычного. Ему предстояла долгая работа: надо проверить кровь на все возможные группы ядов. Судя по отчёту патологоанатома, никто не видел, как миссис Джеймисон умерла, так что Джеймс даже не мог прикинуть, что именно искать. Ланс так и знал, что в один день они не уложатся. Хуже было другое: они не уложились и в два дня. В понедельник ему, как и все нормальным людям, придётся идти на работу, и значит уже в воскресенье вечером он оставит Моргану тут в компании родни старой ведьмы, которая пыталась её отравить. И в компании Джеймса, наверное, если тот найдёт яд в крови миссис Джеймисон. Вечером он написал Джеймсу, и тот ответил, что уже в морге, исследует. "Мы забронировали тебе единственный свободный номер. Приходи в гостиницу, как освободишься". "В какую именно?" "Она тут одна, не ошибёшься. На центральной улице, с зеленой вывеской". "Хорошо. Я скоро буду. Поговорим там". Ланс отметил про себя, что общаются они как нормальные взрослые люди, с точками, большими буквами, правильной орфографией и без смайликов. Впрочем, Джеймс производил впечатление человека, который никогда не общается в сети как дегенерат и не кидает тупые мемы друзьям в фейсбуке. У него для этого слишком утонченный вкус. Только сейчас Ланс понял, почему Джеймс вызывал у него смутную неприязнь. Не из-за школы, конечно. Просто Джеймс был таким парнем, что родители Ланса и Морганы с удовольствием поменяли обоих своих отпрысков на него. Особенно до того, как узнали бы, что Джеймсу тяжело общаться с людьми. Тут Ланс остановил себя. Ещё не хватало кого-то недолюбливать из-за воображаемой реакции родителей на него. Тем более человека, который спас Моргану и примчался из города по первому зову Ланса. — Джеймс уже тут, — сказал он Моргане. Она валялась на кровати, накрывшись одеялом с головой. Ей пришлось непросто: весь вечер она уговаривала семейство Джеймисонов, что их бабушка действительно умерла не от сердечного приступа. Им даже разрешили заглянуть в мастерскую миссис Джеймисон, но они просто осмотрели её с порога и ничего не стали трогать: Моргана и Ланс слишком плохо разбирались в зельях, а Джеймс не скажет им "спасибо", если они оставят там отпечатки пальцев и следы ботинок. Ланс только успел закинуть удочку на тему того, что скоро Гильдия зельеваров пришлёт своего человека, и его тоже неплохо бы пустить в мастерскую. Чтобы расчистить место для Джеймса, они с Морганой изрядно запугали Джеймисонов рассказами о том, как часто маги травят друг друга и самих себя. В их семейной истории было полно таких случаев. Дядя Морганы и Ланса покончил с собой, чтобы не платить долги, их бабушку отравила заклятая подруга, чтобы увести у неё мужа (получилось не очень, её разоблачили и посадили в тюрьму), а уж раньше девятнадцатого века ни один из Галлахеров не умирал своей смертью. Ланс не стал уточнять, что жизнь простых деревенских колдунов обычно не так увлекательна, и уж они-то почти постоянно умирают от старости в собственной постели. Очевидно, не их случай. — Джеймс такой милый, — заметила Моргана. — Жаль, что слишком красивый. — Ты действительно не будешь встречаться с парнем только потому, что он симпатичнее тебя? Моргана пожала плечами под одеялом. — Ну, я не отрицаю того, что могу когда-нибудь влюбиться в парня красивее меня, любовь зла, знаешь ли. В любом случае Джеймс не в моём вкусе. Он тебе не говорил, что узнал? — Нет, и я вообще сомневаюсь, что он может обсуждать это с гражданскими. — И ничего нам не расскажет? Ланс пожал плечами. Они с Джеймсом не так хорошо друг друга знали, чтобы Ланс мог предсказать его поведение. — Не по телефону во всяком случае. Хотя... Я не знаю. Ты когда-нибудь общалась с полицейскими? — Расскажут что угодно, если показать им сиськи, — со знанием дела отозвалась Моргана. — Во всяком случае, я таких выбираю, когда надо что-нибудь узнать. Некоторые парни просто теряют головы при виде симпатичной девицы. — Скорее агрессивно сексуальной девицы, которая сходу показывает им сиськи. — Ну да, я такая, и что в этом плохого? Раздался стук в дверь, и Ланс тут же отвлекся. — Входите, не заперто, — крикнул он Дверь распахнулась и на пороге появился Джеймс. Ланс на мгновение почувствовал укол неприязни, но теперь он уже знал, откуда она берётся. Просто Джеймс выглядел слишком правильно, как будто его воспитали чудовищно консервативные маги вроде родителей Ланса и Морганы. Поверх рубашки в мелкую клетку на нём был твидовый пиджак, волосы забраны в пучок на затылке, и во всём его виде была та правильная доза небрежности, которая отличает "воспитанного человека" от "грязного простолюдина" с одной стороны и от "вырядившегося на праздник простолюдина" с другой. Да, их родители до сих пор употребляли слово "простолюдин". — Привет, — Джеймс смущённо улыбнулся. Моргана хлопнула по кровати. — Садись и рассказывай, что узнал. Джеймс скинул ботинки и уселся в кресло, подальше от Морганы и поближе к Лансу. — Ты понимаешь, что не должна писать об этом ни в каких статьях, пока расследование не закончится? — обращался он, впрочем, именно к ней. — Строго говоря, ты тоже подозреваемая, пока полиция не проверила твоё алиби. Моргана фыркнула и помотала головой. — Да ладно, ты же знаешь, что у меня надежное алиби, и я точно не убивала эту колдунью. Если бы я её убила, то не стала бы привлекать к этому внимание, не такая уж я дура. — Ну, может, ты это сделала, чтобы отвлечь внимание от себя хитроумным способом. Я ничего не могу отрицать... Хотя, полагаю, ты просто не смогла бы сварить зелье, которым её отравили. Оно очень редкое. Моргана кивнула. — Я максимум могу добавить пару капель чего-нибудь к готовой основе. Но это тоже может оказаться хитрым враньем, чтобы задурить тебе голову. Джеймс покачал головой. — Нет, зелье действительно редкое, я даже не могу сходу сказать, какое именно. Полагаю, это один из тех ядов, которые готовятся по индивидуальному заказу профессиональным зельеваром, и любитель вряд ли сможет повторить его у себя на кухне, даже если будет знать рецепт. — Очень сужает круг подозреваемых, — вклинился Ланс. — Да. Либо зельевар, либо тот, кто может заплатить достаточно большую сумму, чтобы профессиональный зельевар пошёл на преступление и сделал такой яд. Либо его кто-то привёз из-за границы, потому что далеко не везде за зельеварами такой строгий контроль. Интереснее другое: кому пришло в голову готовить редкий яд, чтобы отравить простую колдунью?.. Да и саму себя травить можно чем-нибудь менее сложным. — Но то, что её отравили — то точно? — Нет. Она могла отравиться сама, деревенские ведьмы обычно очень хороши в зельеварении. Я просто нашёл следы яда в её крови. Мне надо ещё осмотреть дом и её мастерскую. — Кстати, к миссис Джеймисон приехали какие-то таинственный гости, — сказала Моргана. — То есть не совсем к ней, но они её знакомые. Я не успела толком расспросить, это только промелькнуло в разговоре. Но завтра я схожу в местный паб и там уж точно мне расскажут и про гостей, и про то, кто с кем дружит, ссорится и спит. — Ты не местная, могут и не рассказать, — заметил Ланс. — А кумушкам сиськи показывать бесполезно. — Угу, шлюхой посчитают, я знаю. Я возьму с собой Джеймса и вспомню всё то, чему учили меня родители... — То есть будешь улыбаться им в лицо, а не деле считать их жалкими уродами, лишёнными магии? — Ну вот не надо, хорошим манерам нас тоже учили, а не только тому, как быть высокомерными ублюдками, презирающими людей. — Ну и воспитание у вас... — тихо произнёс Джеймс. Ланс тут же прикусил язык. Он старался поменьше распространяться о своей семье. Знакомым он обтекаемо говорил о том, что родители просто не смирились с тем, что он выбрал свой жизненный путь сам, поэтому они теперь не общаются, и иногда рассказывал дурацкие истории о родне, но ни с кем не откровенничал. Кажется, коллеги считали, что он из какого-то дико снобского семейства высшего класса и отказался жениться на "правильной" девушке. — Извини, нам не стоило об этом говорить. Джеймс, ты не против составить Моргане компанию? — Нет, в любом случае я хотел расспросить людей, и компания журналистки мне точно не помешает. — Подозреваемой, — вставила Моргана. — Я как-нибудь это переживу. — Расскажешь мне, как обыщешь ее мастерскую. Джеймс покачал головой. — Посмотрим. И я был прав, миссис Джеймисон готовила зелья для всех в деревне. Владелец похоронного бюро говорил, что сам покупал у нее зелья от простуды и обезболивающее. Если верить ему, она была очень хорошей колдуньей, могущественной, и он всегда удивлялся, почему она так и не переехала в Лондон. У нее тут нет ни детей, ни хозяйства. — А дом? — Моргана теперь смотрела на Джеймса внимательно и с интересом. — Да, дом принадлежит ей, сейчас там ещё живёт ее племянница, но у них нет ни фермы, ни даже огорода, только небольшой садик. В Лондоне она могла бы заработать себе на такой же дом в городе, работа магов хорошо оплачивается. — Да уж, я видела цены в твоей лавке. Джеймс мрачно посмотрел на неё. Ланс предположил, что случайные покупатели часто спрашивают его: "А чего так дорого?". — Я все делаю сам, вручную, только флаконы покупаю. И учился для этого десять лет. — Мы вот семь лет учились, а толку никакого, — Моргана вздохнула. — Оба в результате даже магией не занимаемся, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас смог продать свои магические услуги. — Вы учились больше, вы же из семьи магов. — Ну, до школы это было такое себе обучение. Ланс решил, что это удачный повод задать вопрос: — А ты сам не учился сперва эльфийской магии? — Нет, мама считала, что в двенадцать я для этого слишком маленький, так что я только немного учился на каникулах, параллельно с человеческой магией. — Понятно. А цветы у тебя в столовой — это ведь она?.. — Ага. С ней можно сажать цветы хоть на Северном Полюсе. Мы с мамой один раз были в эльфийской общине в Гренландии. Удивительное место. Ты приезжаешь, замотанный во все теплые вещи, которые нашлись дома, заходишь в город, а там плюс двадцать и цветут цветы. — А туда людей пускают? — с живым интересом спросила Моргана. Ланс, к своему стыду, тоже никогда не думал о том, что можно просто взять и съездить в поселение эльфов, посмотреть своими глазами на всю эту красоту, которую описывают в легендах. — Ну да, если у тебя нет судимостей по уголовному кодексу. Просто отправляешь свои документы через посольство в Праге — и вперёд. Или в Хельсинки. Или... Буэнос-Айрес ещё вроде, там получить пропуск во все американские общины. Но мне кажется, что в Америке с этим ещё проще. Там эльфы никогда не закрывались от людей. — А они нас не похитят? — Моргана хихикнула. Ланс только глаза закатил. Ещё не хватало этих дурацких средневековых предрассудков. — Даже если бы эльфы действительно похищали людей, то сомневаюсь, что наших талантов для этого достаточно. А уж ты так поёшь, что тебя возьмут только в эльфийскую тюрьму пытать убийц. Выдадут тебе расстроенное пианино и посадят петь песни Джастина Бибера. — Эльфы, конечно, строго карают за убийства, — раздался голос Джеймса, — но это уже перебор. Ланс снова прикусил язык. Он встречал эльфов так редко, что понятия не имел, про что уместно при них шутить, а про что нет. Джеймс, конечно, был эльфом всего наполовину, но вырос с мамой-эльфийкой. — Я тебя не обидел? — Нет, все в порядке. Но вы же знаете, что эльфы никогда не похищали людей? Ланс пожал плечами. — Ну да, нам ещё в школе говорили, что это страшилки средневековых священников, которые придумали их, чтобы люди не сбегали в эльфийские поселения. Впрочем, Ланс полагал, что эльфы в те времена не слишком жаловали людей. Даже сейчас, когда человеческое общество стремилось к равенству и братству (и сестринству), дерьма в нём было ещё полно, а вот так придёт к эльфам какой-нибудь средневековый мужик и давай рассказывать, что женщина — сосуд дьявола, а магия — грех, и всех колдунов надо сжигать на кострах, вот он лично дрова уже набрал. — Мне скоро уезжать, — Ланс вздохнул и хлопнул Джеймса по плечу. — Оставляю тебе мою сестрёнку, присматривай тут за ней, чтобы она не соблазнила всех мужиков в деревне. — Эй, это деревенские мужики, меня такие не интересуют. Я лучше подговорю Джеймса соблазнить пару вдовушек, чтобы они с ним разговорились. — А можно с ними так просто поговорить? Мне всегда казалось, что такие люди готовы посплетничать со всеми, кто под руку подвернется. Моргана свалилась на диван, пытаясь дотянуться до Джеймса, чтобы тоже хлопнуть его по плечу. Получилось только по коленке, и Джеймс тут же коленку убрал. Моргана сделала вид, будто не заметила этого. — Ладно, мы продумаем стратегию завтра утром. Ты во сколько пойдешь осматривать дом? — Часов в десять утра. Томпсон вызовет полицию завтра. Ланс, ты на чем поедешь? Автобусы уже не ходят. Ланс с интересом на него посмотрел. Он не ожидал такой заботы от едва знакомого парня. — Доберусь автостопом. — Возьми мою машину, — предложила Моргана. — А меня потом Джеймс подвезет, или я на автобусе уеду. На следующий день Джеймс проснулся с гудящей головой. Весь вечер он пытался понять, кому может понадобиться отравить простую деревенскую ведьму ядом, который даже Джеймс с трудом опознал как яд. В голову лезли версии одна невероятнее другой. Эта женщина была тайным боссом мафии? Или... Да нет, человеческие спецслужбы так не действуют, они бы подстроили банальное самоубийство. Сложные яды часто изготовлялись для тех, у кого множество зельеваров в подчинении — обычный яд быстро найдут и обезвредят. Ими травили королей, аристократов, глав известных магических семей и боссов мафии. Нынешний глава якудзы так отправил на тот свет всех своих конкурентов. Джеймс ничего так и не придумал. На самом деле этим должна заниматься полиция. Они осмотрят дом, опросят свидетелей, ему останется только мастерская... Если детектив будет толковым, то Джеймс сможет втолковать ему, что маги часто совершают самоубийство и ещё чаще убивают друг друга, но для подобного яда нужны особые обстоятельства, так что искать бытовое убийство бесполезно. Томпсон позвонил ему, когда Джеймс брился, и он пообещал, что скоро будет. После большого шумного Лондона, в котором Джеймс прожил всю жизнь, странно было думать о том, что до похоронного бюро можно дойти за пять минут небыстрым шагом. Вскоре Джеймс, уже полностью одетый, выходил из гостиницы. Впрочем, этот дом сложно было так назвать: просто хозяева сдавали несколько комнат приезжим. Сюда, наверное, иногда заглядывали туристы, которые искали "старую добрую сельскую Англию" вдали от проторенных маршрутов. Во всяком случае, длинная рука туристкой индустрии до этой деревни не дотянулась: тут не было ни ларьков с сувенирами, ни супермаркета, ни интернета. Когда Джеймс спросил у хозяйки гостиницы, есть ли у них вай-фай, она даже не сразу поняла, о чём он спрашивает. К тому же в доме плохо ловил интернет и грузились только мессенджеры. — Чувствуешь себя как в детективе Агаты Кристи? — раздался сзади голос Морганы. Джеймс резко развернулся. Моргана была одета прилично: в тёмно-серые брюки и белую рубашку, поверх которой она накинула пальто и шарф. Так она не нервировала Джеймса одним своим видом. — Да, немного... Извини, мне пора идти. — Иди, я пока что-нибудь разведаю. Кажется, хозяева этой гостиницы очень милые люди и не против поболтать даже с утра. Заодно узнаю, где собираются местные сплетницы и где пьют по вечерам мужики. А ты пока смотри, чем именно её отравили. Джеймс порадовался, что Моргана ничего не спросила о его версии событий, потому что никакой версии у Джеймса пока не было, одни вопросы. Впрочем, быстро убийство раскрывалось только в одном случае: если рядом обнаруживались родственники, которым очень нужно наследство. Когда Джеймс добрался до похоронного бюро, там уже стояла полицейская машина. Джеймс надеялся, что Моргана и Ланс достаточно хорошо обработали родственников покойной, и полиции не придётся ехать ещё раз за ордером. Их было двое, мужчина и женщина, оба в спортивных шапках и объёмных куртках. Рядом с ними Томпсон в своём чёрном пальто смотрелся героем готического романа, которого по ошибке занесло в двадцать первый век. — Здравствуйте, меня зовут Джеймс Аддингтон, меня прислала Гильдия зельеваров, — произнёс он тем профессионально-доброжелательным тоном, которым обычно разговаривал с покупателями. К его удивлению, один из полицейских оказался его старым знакомым детективом Торресом из лондонской полиции. — Аддингтон! Эй, Джули, нам достался самый толковый зельевар в Лондоне, — он повернулся к своей коллеге. Та с подозрением рассматривала Джеймса. Впрочем, он был уверен, что производит на людей хорошее впечатление (хотя иногда вызывает у них классовую ненависть, может, это как раз тот случай). — За это дело берётся лондонская полиция? Тут нет своих полицейских? — Есть, но самым страшным преступлением за последние десять лет тут была кража курицы, так что на убийство позвали Скотланд-Ярд. А ты что тут делаешь? — Стечение обстоятельств, — Джеймс пожал плечами. — Я вам расскажу, потому что это имеет отношение к делу. И не исключайте того, что миссис Джеймисон могла совершить самоубийство, маги к этому относятся намного проще. — Почему? — удивлённо спросила Джули. Что ж, придётся сразу погрузить новичка в хитросплетения магической культуры. — Многих обычных людей останавливает то, что самоубийство — это грех, а маги всегда черпали... вдохновение из эльфийской культуры, где в самоубийстве не видят ничего плохого, и большинство эльфов кончает жизнью именно так. К тому же миссис Джеймисон уже была очень стара и начинала сходить с ума, если верить моей знакомой, которая брала у неё интервью. В лавку Джеймса иногда приходили старые колдуны и колдуньи и уговаривали его продать им яд. Джеймс, конечно, вежливо отвечал, что ядов не делает, а продавать их запрещено Гильдией. Через некоторое время эти люди так или иначе оказывались мертвы, и Джеймс полагал, что они выходили на нелегальных зельеваров или делали яды сами. Иногда Джеймс подумывал, что надо бы это прекратить, но мама приучила его с уважением относиться к чужому желанию умереть. Магия могла излечить практически всё, поэтому ведьмы и колдуны почти никогда не умирали от сердечного приступа. Обычно их ждал рак или медленное разложение интеллекта — не слишком радужные перспективы на старость.