Когда-то в прошлом

Этот день совершенно измотал Джеймса. Закончив с осмотром, он написал подробный отчёт, и решил переночевать в гостинице, чтобы на ночь глядя не ехать в Лондон. Он водил машину довольно редко и боялся садиться за руль уставшим. Только подойдя к гостинице он вспомнил, что собирался с Морганой в паб. Та уже ждала его на входе и сразу ухватила за руку, и Джеймс едва сдержал тяжелый вздох. — Я думала, ты уже не вернёшься. Сейчас Джеймсу хотелось только свернуться клубочком на кровати и посмотреть трансляцию какого-нибудь успокаивающего платформера на твитче. Весь его утренний энтузиазм испарился, но Джеймс знал, что это ненадолго. Если он сейчас не пойдёт с Морганой, то будет жалеть, поэтому он взял себя в руки и попытался не выдать голосом усталость. — Я только закончил. Ты что-нибудь выяснила? — Да, гости миссис Джеймисон на самом деле не гости, это эльф с сыном, они недавно приехали в деревню и поселились в одном из заброшенных домов, и я не понимаю, как нам не выболтали такую новость при первой же встрече. В смысле, мне кажется, это такая новость, о которой местные будут говорить ещё лет пять и пересказывать всем знакомым. — Ага, я их видел сегодня... — Повезло... Слушай, я никогда в жизни не видела эльфа. А ты ни капли не впечатлён? — Я с рождения каждый день вижу одну эльфийку. Моргана хлопнула себя ладонью по лбу. — Ну да. Ты же и сам наполовину эльф. А этот парень... как его там зовут?.. Он похож на тебя? — Его зовут Солнариэль, и он вообще не похож на меня. Если останешься здесь, познакомься с ним. — А есть повод оставаться? Что ты выяснил? Моргана уже потащила его куда-то, и Джеймс повиновался. Между полами пальто мелькнула её нога в чёрном чулке. — Я нашел следы неизвестного зелья с чешуей дракона в её мастерской. — С чешуёй дракона?! Она же стоит как... как весь особняк наших родителей! — Вот именно. Завтра отдам его нашим учёным, пусть выясняют, что это за зелье. — Скорее всего яд, которым её отравили? — предположила Моргана. — В смысле, я сомневаюсь, что кто-нибудь использует чешую дракона в зелье от простуды. Она была права. Насколько знал Джеймс — хотя его знания в этой области были очень ограничены — части дракона использовались в ядах и омолаживающих зельях. И в ещё каких-то, но настолько редких и специфичных, что Джеймс их видел только краем глаза в одном исследовании. Кажется, там было что-то про ритуальные модификации тела. — Куда ты меня ведёшь? — В паб. Хозяйка гостиницы мне, конечно, кое-что рассказала, но в пабе по вечерам сидит местный констебль, и я очень хочу его обо всём расспросить. — Дело расследует Скотланд-Ярд. — Я уже знаю. Кумушки успели обсудить, что детектив, похоже, испанец, и это его большой минус. Зато тебя они оценили очень высоко и решили, что ты хорошо воспитанный молодой человек. Это мнение нашей хозяйки, между прочим. Она тебя расхваливала. Джеймс пожал плечами. Он сам себе удивлялся, насколько спокойнее стал относиться к похвалам. Раньше они вызывали у Джеймса дикую радость — и одновременно испуг, что его случайно оценили слишком высоко, а скоро человек приглядится и поймёт, что Джеймс на самом деле скучный, странный и социально неловкий. И что работа его так себе и не заслуживает похвал. — Ты всегда нравишься женщинам средних лет, да? — Моргана дёрнула его за рукав свободной рукой. — Я не обращал внимания. Они, похоже, дошли до паба — во всяком случае, Моргана остановилась. В темноте Джеймс не разглядел вывеску, но Моргана решительно толкнула тяжелую деревянную дверь, и Джеймс вошёл вслед за ней. Они спустились по узкой лестнице — Джеймс боялся представить, как по ней карабкались нетрезвые клиенты, — и оказались в прокуренной полутёмной комнате. За барной стойкой стоял мужчина средних лет в чёрном фартуке — Джеймс не мог его толком разглядеть, вроде бы волосы у него были тёмными, — за большим дубовым столом в углу собралась компания стариков с выпивкой и картами. Джеймс решил, что ему тоже не помешает выпить и расслабиться. — Будешь искать констебля?.. — Да. Можешь пока посидеть где-нибудь, не привлекая внимания. Джеймс последовал её совету. Повесив пальто на вешалку у входа, он пробрался к стойке и уселся на видавший виды высокий стул. Вблизи стойка выглядела потрепанной: лак тут и там протёрся, на поверхности виднелись царапины и въевшиеся тёмные пятна. Джеймс заказал местное пиво и уселся так, чтобы видеть Моргану. С опозданием он осмотрелся. Паб не произвёл на него впечатления: Джеймс видел множество таких в Лондоне и за городом. Стены в тёмных обоях, несколько картин с пейзажами в нишах, потёртые кожаные кресла вперемешку с табуретами, под потолком — круглые плафоны родом из шестидесятых. Музыки не было, с пабе стоял равномерный гул голосов, который время от времени прерывался смехом или слишком громким восклицанием. К стойке подошёл крупный мужчина в полосатом свитере и заказал пиво на всю компанию. Он был уже изрядно пьян и перешучивался с барменом и со своими приятелями, которые заняли один из столиков неподалёку. Хозяин не стал заговаривать с Джеймсом и посматривал на него со смесью интереса и опаски: видимо, по всей деревне уже разнеслась весть, что он столичный колдун, который прибыл на место преступления. Джеймс перевёл взгляд на Моргану. Она уже тоже сняла своё пальто, оставшись в короткой вельветовой юбке и в трикотажной кофте с открытыми плечами. Выглядела она по-городскому, но все и так знали, что она приезжая журналистка из Лондона. Моргана села напротив молодого мужчины в неприметной серой футболке и джинсах, закинула ногу на ногу. Они сидели слишком далеко от Джеймса, чтобы он мог подслушать разговор. Некоторое время Джеймс просто наблюдал за ними, а потом, взяв свое пиво, поднялся. Недалеко от Морганы и её жертвы было свободное место, и Джеймс устроился там. — ...конечно, мне все это интересно. У нас, журналистов, любопытство в крови, даже если мы ничего не можем об этом написать. — Да ну, не сможете вы... — с недоверием отозвался парень. Моргана положила свою ладонь поверх его. Парень был слегка поддат: как раз до той степени, чтобы развязался язык и чтобы он вообразил себя похитителем дамских сердец. Джеймс вяло размышлял, как бы повела себя Моргана, если бы он был трезв. Строила бы глазки, пока не напьётся достаточно, чтобы выбалтывать полузнакомой девушке секреты?.. — Я работаю в газете о магии. Никакой криминальной хроники. И к тому же не вы ведете расследование, так что ничего секретного я у вас не узнаю. Я слышала, Скотланд-Ярд отобрал у вас дело? — Ну а то. Решили, что раз у нас тут убийств не было, то мы не справимся. На самом деле просто хотят себе громкое дело, убийства магов не каждый день происходят, хотя, конечно, вряд ли это убийство, кто вообще её убивать-то будет... — Я разговаривала сегодня с миссис Парсонс, она мне сказала, что миссис Джеймисон была очень славной женщиной. — Да. И врагов у неё не было. Она жила себе спокойно, никому не мешала. Честно говоря, мне кажется, что она сама отравилась, её муж год назад умер, она с тех пор была сама не своя. И это... странненькой стала. Моргана легонько погладила его по плечу. — Да, я это заметила, когда записывала интервью. Она иногда называла меня Милли. Очень странно. — Это у неё была помощница по хозяйству Милли, она несколько лет назад уехала учиться в Лондон, миссис Джеймисон очень по ней скучала. — И что, у неё... В смысле, у миссис Джеймисон, а у не этой девушки, конечно... действительно не было ни одного врага? Может, это просто я испорченная городская девица, но сложно такое представить. Кто-то завидует, кому-то ты двадцать лет назад на ногу наступил, и он до сих пор помнит, кто-то надеется наследство урвать. Констебль пожал плечами. — Да чего там завидовать-то? Что помидоры крупнее, чем у других? Нет, конечно, у нас тут и враги бывают, и люди по двадцать лет друг с другом не разговаривают из-за какого-нибудь дурацкого спора, и то они друг друга травить не будут, в худшем случае попытаются по пьяни морду набить. Сейчас и яд-то не достанешь. — Маги могут сделать его самостоятельно. — Мэри Джеймисон была единственной колдуньей на сотню километров вокруг, — тут он преувеличивал, конечно, Джеймс был готов поспорить, что хотя бы в одной из деревень неподалёку тоже найдётся колдунья. — Разве что она сама себе яд сварила — и выпила его. По мне так оно и было, хотя эти ребята из Скотланд-Ярда сто процентов будут искать убийцу, чтобы дело не закрывать. Но по мне так всё ясно, и к тому же старая миссис Джеймисон, её мать, тоже отравилась, когда её парализовало. Джеймс внимательно его слушал. Пока что наблюдения констебля никак не противоречили его собственным. Возможно, им не придётся ничего расследовать. Миссис Джеймисон хранила какую-то неприятную тайну, страдала после смерти мужа и начинала постепенно сходить с ума. К тому же ей было уже девяносто девять лет. Самое время, чтобы покончить с собой. Оставалось понять, что это за тайна (возможно, она заинтересует и полицию тоже). Моргана продолжила расспрашивать констебля о делах в деревне, но Джеймс их уже не слушал. Он никогда не мог толком сосредоточиться на сплетнях, особенно когда был немного пьян, и к тому же к нему за стол уже подсела незнакомая девушка. Джеймс начал прикидывать пути отступления. В гостиницу он вернулся раньше Морганы и сразу лёг спать. Пиво оказалось крепким, так что в голове после него шумело, а по телу разлилась не слишком приятная слабость. Джеймс думал, что сразу уснёт, но на деле он ещё некоторое время крутился в кровати, пока не прочитал заклинание от головной боли. Только тогда он смог наконец погрузиться в сон. Будильник завести Джеймс, конечно, забыл. Когда он проснулся, солнце уже стояло высоко. На деле ему стоило уехать в Лондон ещё вчера, но Джеймс решил, что это подождёт. Клара уже успела привыкнуть к его отлучкам на несколько дней. Сходив в душ, он спустился вниз по лестнице. Погода стояла ну удивление солнечная, в окно можно было смотреть без особого отвращения, и Джеймс с недоверием заглянул в прогноз погоды: неужели весь день будет ясно? BBC говорил, что да. В столовой он обнаружил Моргану и миссис Парсонс: они болтали так, будто были давними подружками. — ...меня тоже бесит, когда все утыкаются в телефоны и вообще не говорят, — утверждала Моргана. — Поверьте мне, не все, кому меньше тридцати, целыми сутками проводят в интернете, и нас, нормальных общительных людей, это ужасно раздражает. Идёшь ты с подругой в кафе — а она постоянно проверяет новые уведомления и рассказывает тебе, сколько лайков ей поставили. Да плевать мне на ее лайки, мы тут пришли поговорить друг с другом, ну может об общих знакомых посплетничать, я даже готова её фоточки из поездки посмотреть и обсудить, но не слушать же, как она комментирует свою ленту в фейсбуке. О, Джеймс, ты наконец проснулся! — Ты пришла позже меня, и уже на ногах? — Я уже выспалась. — Она уже выпила две чашки кофе, — с притворным недовольством произнесла миссис Парсонс. — Ой, да как будто вы в моём возрасте не засиживались до утра с симпатичными парнями и не бежали потом на работу или на учёбу. — Вот поэтому я не сильно ворчу, — миссис Парсонс тепло улыбнулась ей. — Не в моём же возрасте этим заниматься. Какие уж тут прогулки по ночам. Заснул на полчаса позже, чем обычно — а утром уже голова болит. Джеймс, что вам приготовить на завтрак? — Что угодно, главное чтобы без мяса, — вежливо попросил он, пытаясь вспомнить, ел ли вчера вообще. Кажется, только завтракал овсянкой и тостами. Кажется, он вчера был слишком занят для этого. И неудивительно, почему его так повело от одной кружки пива. — А яйца и сыр вы едите? — Да, я не веган, просто мне по медицинским показаниям мяса нельзя. — Он наполовину эльф, а они мяса вообще есть не могут. Джеймс с трудом сдержал раздражение. Ну зачем обязательно надо было говорить об этом?.. — Мы не можем переваривать мясо, — спокойной ответил Джеймс. — Это примерно как непереносимость лактозы у некоторых людей. Миссис Парсонс осталась совершенно невозмутима, как будто встречала полуэльфов по десять раз на дню — истинная английская леди. — Так вы как тот юноша?.. Никак не могу запомнить его имя. — Солнариэль. Ну, биологически — да. В остальном я обычный англичанин. Джеймс, конечно, соврал. Он рос в какой-то смешанной эльфийско-человеческой культуре, мама читала ему на ночь эльфийские сказки, учила петь баллады, вышивать и делать украшения из золотой проволоки. Они дома справляли эльфийские праздники и не справляли почти никаких христианских, разве что на Рождество собирались всей семьей вместе с бабушкой, дедушкой, дядей Питером и его женой. Один раз даже приехал мамин брат, которого Джеймс так и не приучился называть дядей, потому что видел его всего несколько раз в жизни. Пока Джеймс предавался воспоминаниям, миссис Парсонс ушла на кухню. — Зачем ты сказала миссис Парсонс о том, что я полуэльф? — спросил он у Морганы, удостоверившись, что миссис Парсонс их не слышит. — Ну, чтобы она не выдумывала, что ты чем-то там болен. Ты тоже молодец: догадался сказать, что тебе нельзя мяса по медицинским показаниям. Подумай сам, какие сплетни тут же разнесутся по деревне. Вегетарианцем в этом случае быть лучше: деревенские уверены, что в Лондоне все геи, хипстеры, веганы и атеисты. Они говорили тихо, но Джеймс всё равно на всякий случай Посмотрел в сторону кухни. Он надеялся, что миссис Парсонс их не слышит. — Я не уверена, что они знаю слово "хипстер". — Ну да, она описывала это куда более образно, — на лице Морганы промелькнуло странное выражение: смесь удивления и недоверия. — Стоп, ты что, скрываешь свою расу? Извини, мне даже в голову не пришло, — растерянно произнесла она. Прозвучало это нехорошо. Как будто он был белокожим квартеронцем в Америке времён "законов Джима Кроу" и старательно скрывал своё происхождение. — Я не хочу так привлекать к себе внимание. Достаточно того, что в школе об этом все знали. Выражение лица Морганы сразу стало сочувствующим, и Джеймсу сделалось от этого неловко. Как будто он напрашивается на жалость. — А что, тебя в школе дразнили из-за этого? — На самом деле нет, — после небольшой заминки ответил Джеймс. — Меня не дразнили в школе, со мной просто не общались. Моргана похлопала его по плечу. — Дерьмово. Но мне кажется, что это не потому, что ты наполовину эльф. В смысле, кто вообще в здравом уме будет против полуэльфов? Вы же такие хорошенькие. — Как будто ты много знаешь... нас. — У меня в ленте инстаграма штук шесть или семь моделей-полуэльфов. Они все такие классные, я не могу. И ты классный. Мне кажется, люди должны уговаривать эльфов сдавать сперму и яйцеклетки, чтобы улучшить наш генофонд. — Разве что в будущем, когда люди научатся программировать ДНК. У полуэльфов шанс родиться нормальным — где-то процентов тридцать. На самом деле скорее всего ещё меньше. Остальные семьдесят процентов на то, что ребёнок родится бесплодным, умственно отсталым, с генетическими уродствами или поражениями мозга. Моргана смутилась. — Ох... Я не знала об этом. — Бесплодие бывает чаще всего. Очень велика вероятность, что твоих селебрити из инстаграма никогда не будет детей. — А у тебя?.. — Со мной всё в порядке. Но моя мама трижды делала аборт из-за патологий развития плода. В нормальной ситуации Джеймс не стал бы говорить ни о чём таком, но он нервничал и знал, что после слов об аборте у любого отпадёт желание расспрашивать дальше. Так оно и вышло: Моргана потерянно замолчала. Джеймс воспользовался случаем сменить тему. — Ты вчера узнала что-нибудь интересное после того, как я ушёл? Ну, помимо... — Джеймс сдержал пошлую шутку, которая почти сразу пришла ему в голову. Надо, конечно, разрядить обстановку, но не так же. — Помимо длины члена этого миленького констебля, ты хотел сказать? — Моргана нервно усмехнулась — Я хотел сказать "помимо того, каков он в постели", но ты была очень близка. — На самом деле ничего интересного. Ты, наверное, слышал о том, что миссис Джеймисон была славной женщиной, и её муж умер где-то год назад. Констебль подозревает, что это самоубийство, и я с ним даже согласна. У миссис и мистера Джеймисона — кстати, это её фамилия, а не мужа — очень грустная история. После войны миссис Джеймисон работала в госпиталях, лечила тяжелых больных, и мужа встретила там. Он был евреем, чудом пережил медицинские эксперименты нацистских врачей. Он ослеп и был очень слаб, миссис Джеймисон смогла вернуть ему зрение и залечить его раны. Потом они поженились, и всю оставшуюся жизнь она ухаживала за ним, потому что без её зелий он бы протянул недолго. А так, представь себе, дожил до девяноста с лишним лет. Детей у них правда, сам понимаешь, не было, но Кевин сказал, что они очень любили друг друга. — И были женаты... Около семидесяти лет, получается?.. Моргана покачала головой. — Не удивительно, что после его смерти миссис Джеймисон так... расклеилась. Они замолчали, услышав шаги. Миссис Парсонс принесла завтрак: овсянка, вареные яйца, тосты с джемом и нарезанный ломтиками сыр. Джеймс улыбнулся ей. — Спасибо. — Обсуждали миссис Джеймисон? — спросила она. — Извините, случайно услышала конец разговора. — Да, — ответила Моргана. — Вот сейчас думаю, что, наверное, ужасно потерять мужа через семьдесят лет брака. — Увы, все мы смертны, — миссис Парсонс тяжело вздохнула. — По мне так куда хуже потерять любимого человека, когда вы ещё молоды. В старости, конечно, больше боишься смерти, но и смиряешься с ней. Ваши зелья и заклинания, конечно, могут вылечить и продлить жизнь, но ненадолго, лет на двадцать-тридцать, а потом всё равно умирать. Моргана вздрогнула. — Не хочу даже думать об этом. — Ну и правильно, в вашем возрасте ещё рано. Джеймс только сейчас задумался о том, сколько лет миссис Парсонс. Кажется, за шестьдесят, но с его точки зрения она едва перевалила за середину жизни. Кажется, он слишком привык к магам, которые без всякого труда доживали до ста, а некоторые и до ста двадцати лет. У эльфов было ещё больше способов продлить жизнь и молодость своим человеческим возлюбленным, и Джеймс надеялся, что его папа доживёт лет до двухсот. да и он сам, наверное. Джеймс принялся за еду. Моргана снова заговорила с миссис Парсонс, а Джеймс поразился, как же люди могут болтать о погоде и о прочих подобных вещах. Он в таких случаях терялся ещё больше, чем наедине с Лансом. Они с Морганой вернулись в Лондон вместе. Всю дорогу она проспала на заднем сидении, не проснулась даже тогда, когда Джеймс по громкой связи разговаривал с Хранительницей из Гильдии. Ему понадобится доступ в архив и консультация учёных. Джеймс тут не справится сам: он никогда не занимался редкими ядами, рядовой зельевар мог встретиться с ними в худшем случае раз в жизни, а в лучшем — не встретиться ни разу. Джеймс же предпочитал те знания, которые может применить в работе. Моргана проснулась только тогда, когда Джеймс слишком резко затормозил на пешеходном переходе, и она стукнулась головой о спинку кресла. — Ох... мы уже почти приехали? — Да, мы уже в Лондоне. Довезти тебя до дома? Моргана села и пристегнула ремень. — А куда ты едешь? — В Гильдию. — А, оттуда я доберусь пешком. Может, даже зайду внутрь посмотреть на твоих коллег. Там есть симпатичные? Джеймс улыбнулся. — Нет уж, нечего соблазнять честных зельеваров. Им надо работать. Моргана зевнула и потянулась, упираясь руками в крышу машины. — Хорошо-хорошо. Слушай, а как так вышло, что ты и лавку держишь, и лечить умеешь, и преступления расследуешь? Мастер на все руки? Даже если она хотела его поддеть, Джеймс решил не обращать на это внимания. Он не так давно вышел из фазы, когда любой комплимент воспринимал как сарказм. — Это просто связанные вещи, — объяснил он. — Я решил специализироваться на аптечных зельях, для этого обязательно надо пройти медицинскую подготовку, там мне порекомендовали курс ядов. А тем, кто с отличием закончил курс по ядам, Гильдия рекомендует получить лицензию консультанта в полиции. — И ты, конечно, закончил его с отличием. — Ну... да. У меня хорошая память, и мне легко даётся зельеварение. Именно поэтому я и пошёл работать в Гильдию. Моргана рассмеялась, и Джеймс поёжился. Он до сих пор не мог отделаться от ощущения, что любой смех над его словами — обязательно обидный, особенно если он не шутил специально. — Ладно, зря я ржу, — сказала Моргана, отсмеявшись. — На самом деле это самый верный выбор профессии, наверное. Делать то, что тебе хорошо даётся и к чему есть талант. — Мне нравится зельеварение, оно хорошо мне даётся и неплохо оплачивается. Что здесь не так? — Всё так. Сплошной повод для зависти, и это я сейчас без сарказма говорю. Джеймс остался при мысли, что в словах Морганы всё-таки был сарказм, и в машине повисло неловкое молчание. К счастью, вскоре они подъехали к зданию Гильдии, и Моргана, попрощавшись, нырнула в переплетение улиц. Гильдия Зельеваров, как прочие организации магов, располагалась в Уайтчапеле. В середине девятнадцатого века трущобы, популяризованные Чарльзом Диккенсом, указом королевы Виктории передали магам. Естественно, не бесплатно: те должны были построить вместо них за свой счет дома в новых районах Лондона, чтобы туда могли переселиться бедняки. Этот район сохранился до сих пор и считался одной из достопримечательностей Лондона: дома из голубого, как морская вода, кирпича, скрепленного красновато-коричневым раствором и пестрыми черепичными крышами. После этого маги снесли все трущобы Уайтчапела (и заодно несколько красивых церквей, а другие превратили в общественные здания — и это за полвека до СССР), понастроили многоквартирных домов, особняков и общественных зданий. На месте уродливых узких улочек разбили парки и сады, поставили памятники известным магам, вымостили дороги камнем. Через десять лет самый убогий район Лондона превратился в самый загадочный, и маги даже открыли театр, в который съезжались со всем Лондона, посмотреть представления с самой настоящей магией, где по ходу пьесы герои действительно превращались в животных или магических существ, а не просто меняли костюмы. Театр работал до сих пор, и в него всё так же съезжались со всего Лондона. Уайтчапел был самым своеобразным районом Лондона. При всей любви магов к вычурной архитектуре он выглядел как кусочек некого ретрофутуристичного социалистического государства. Дело в том, что маги с большим презрением относились к чисто английской страсти жить в собственном доме, пусть и самом маленьком. Они считали, что собственный дом должен располагаться за городом, в окружении большого сада, а в городе место для квартир и особняков богачей: надо же им где-то проводить светские приёмы. Жильё в Уайтчапеле строили кварталами, тут не было закрытых внутренних дворов, куда можно проникнуть только через неприметную арку, дворы предназначались для того, чтобы по вечерам сидеть там за столиками, пить кофе или чай, общаться с приятелями, шумно праздновать дни рождения и или свадьбы. Часто кварталы соединялись друг с другом переходами на высоте третьего или четвёртого этажа. Когда Джеймс был маленьким, мама часто гуляла с ним по Уайтчапелу и рассказывала об истории разных зданий: она была архитектором и первой предложила строить многоквартирные жилые дома: это помогло бы магам одной общины или школы оставаться вместе. Внутри такого дома-квартала им требовались пространства для занятий и для общения. После нескольких инцидентов, когда дома-кварталы использовались как крепости, Совет магов запретил делать закрытые дворы. В результате типичный дом в Уайтчапеле представлял собой замкнутое квадратом здание четырёх или пяти этажей в высоту, с трёх сторон его первые этажи занимали лавки, пабы, кафе и чайные, с четвёртой первого этажа не было, здание поддерживали колонны, и с этой стороны любой мог попасть во двор. Его жильцы обустраивали по собственному вкусу. Обычно во дворе можно было найти небольшой садик, скамейки, уличные столики со стульями или беседку, но Джеймсу встречались и более экзотичные варианты: оранжерея, бассейн, искусственное озеро, террариум и галерея современного искусства. Иногда он жалел, что сам никогда не жил в таких домах, но понимал, что развлечение это на любителя: среди соседей могли попасться любители вечеринок до утра или ночных занятий магией. Молодые приятели Джеймса из Гильдии постоянно жаловались на свои собственные дома, где селились в основном одинокие молодые маги: там было очень шумно, постоянно кого-нибудь проклинали по пьяни, а в общей гостиной устраивали драки. Больше всего Джеймсу нравилось бывать на площади Согласия. Её проектировала мама, и один из домов, как раз напротив Гильдии зельеваров тоже: это было изящное воздушное здание со стеклянным куполом и причудливыми асимметричными окнами; вокруг тонких колонн вились гипсовые цветы, а фасад был выложен мелкой переливчатой овальной плиткой, похожей на надкрылья майского жука. Это была резиденция Гильдии заклинателей, и когда её ремонтировали десять лет назад, маму снова приглашали на работу. Кажется, маги гордились тем, что могли позвать того же архитектора, который строил дом сто лет назад. Джеймс слышал, что некоторые старинные магические семьи умудрялись приглашать к себе архитекторов-эльфов, которые строили им замок в тринадцатом веке. Джеймс оставил машину на парковке, где было совсем пусто: служебные машины разобрали, а личных почти никто не имел, все добирались до работы пешком. Здание Гильдии зельеваров выглядело бедно рядом с другими особняками на площади: это был двухэтажный дом из темно-коричневого кирпича в георгианским стиле, единственным украшением которого служили белые колонны крыльца и белые же наличники. Это было совершенно типичное для Англии здание, какое у Уайтчапеле могли построить только из чувства протеста. Он поднялся вверх по широкой лестнице. Гильдия зельеваров, в отличие от соседей Гильдии заклинателей, не жаловала роскошь, и интерьер её был выполнен в скромном псевдосредневековом стиле. Неискушенному взгляду её интерьер показался бы даже аскетичным, но Джеймс прекрасно знал, что на стенах тут висят подлинники работ прерафаэлитов, интерьером занимался лично Уильям Моррис, и до сих пор "Моррис и ко" выпускают отдельную линейку тканей для Гильдии. На третьем этаже он добрался до кабинета Хранительницы, который скрывался за дубовой дверью. Джеймс постучал и после короткого "войдите" открыл дверь. Хранительница оторвалась от ноутбука и посмотрела на Джеймса поверх очков. Она выглядела не молодо и не старо, как все маги, которые продлевают себе жизнь. Чёрные волосы с проседью забраны в пучок, белая шелковая блузка, твидовый пиджак, нос с заметной горбинкой, очень худое лицо с выступающими скулами. Она была очень похожа на строгую учительницу, Джеймс легко представил бы её в пансионе для девочек, она бы била нерадивых учениц линейкой по рукам. — Садитесь, мистер Аддингтон, — сухо произнесла Хранительница. Сперва она пугала Джеймса, но теперь он привык: у Хранительницы просто такая манера общения, что хочется позвать мамочку, пока Хранительница сама её не вызывала в школу. То есть в Гильдию, конечно. — Я писал вам сегодня утром... — Я прочитала ваше сообщение. У нас всего несколько специалистов по редким зельям, один из них сейчас в командировке в Шотландии. Я вызову мисс Литтл, она поможет вам в лаборатории. — Возможно, мне понадобится доступ в отдел редких книг и рукописей. — Возможно, я вам его дам. Если понадобится. Джеймс вздохнул. Он уже давно хотел туда попасть, но даже личное знакомство с главой Гильдии не помогло: допуск могла выдать только Хранительница. Он поднялся с кресла. Визиты к Хранительницы должны быть короткими и максимально информативными. — Подготовьте образцы в лаборатории, мисс Литтл скоро подойдёт.