Когда-то в прошлом

После чая Ланс засобирался домой. Джеймс вроде бы ничего и не ждал, но всё равно был немного разочарован. Возможно, тем, что так и не решился дать Лансу хоть один намёк. Он не знал, с чего начать. Джеймс никогда прежде ни за кем не ухаживал, ему было достаточно усесться и подождать, пока симпатичная ему девушка сама проявит инициативу. С парнями такое пока не срабатывало, но Джеймс списывал это на то, что геев и би не так уж и много, а по гей-барам он никогда не ходил. И если проявить внимание к девушке он бы ещё смог, если бы постарался, то подкаты к парням — это слишком сложный квест. «Жми на пробел», — как-то ехидно посоветовала ему Клара. «Так то перекаты, а не подкаты», — грустно ответил Джеймс. Он знал, что многие геи не стали бы встречаться с би, а прятать свою бисексуальность ему не хотелось. К тому же, если бы они начали встречаться, это мгновенно бы вскрылось. А если знакомиться в пабе и ничего заранее не знать об ориентации парня, то как бы так завести разговор, чтобы не обидеть его ненароком?.. Джеймс полагал, что в идеале надо знакомиться в какой-то общей компании, тогда и узнать друг друга получше удастся, и можно расспросить общих знакомых об ориентации, но в компаниях, где крутился Джеймс, либо не было геев и би, либо все они уже с кем-то встречались. И к тому же почему-то считали Джеймса железобетонным гетеро. Джеймс так и не решился сказать, что он на самом деле би. Об этом, кажется, не знал никто из его нынешних знакомых и друзей, кроме Клары, а Клара единственная, у кого сработал на него гейдар. Притом, что сама она, судя по всему, была безнадёжной гетеро, которая пыталась убедить себя, что она би. Последнее время он даже обсуждал с Кларой парней, чего до этого никогда не делал. Когда Клара первый раз спросила его о том, какие парни ему нравятся, Джеймс не смог ответить. Он никогда не задумывался об этом. В школе он был влюблён в Ланса, позже ему нравились ещё какие-то парни (увы, гетеросексуальные) и девушки, но Джеймс не видел между ними общего и тем более не искал прицельно людей какого-то определённого типажа. Ему, пожалуй, не нравились Как бы глупо это ни звучало, его в первую очередь привлекал характер: ему нравились тихие, спокойные, не слишком общительные люди. Такие же интроверты, как и сам Джеймс, без излишней драматичности. Ничего общего с Лансом. Джеймс покрутил в голове эту мысль. В школе общительность Ланса вызывала у него раздражение, но может быть он просто завидовал. Или по глупости считал, что все общительные люди поверхностные. Ему тогда казалось, что человек с богатым внутренним миром должен сидеть в углу с книжкой, постоянно фантазировать и шугаться всех, кто решит с ним заговорить. Зря казалось, конечно. Сейчас ему даже нравились те, кто легко идёт на контакт. А ещё Джеймс, кажется, начал понимать, в чём заключается обаяние Ланса. Они пообщались совсем немного, но у Джеймса создалось впечатление, что он искренне интересен Лансу, и тот одобряет всё, что Джеймс делает. Сейчас он мог разложить это ощущение по полочкам, лет в двадцать просто умер бы на месте от счастья. На деле Ланс использовал довольно очевидные приёмы. Он интересовался мнением Джеймса, делал комплименты его рисункам и его лавке, слушал и уместно вставлял комментарии. И немного рассказал о себе, но только после того, как Джеймс задал ему вопрос. Джеймс представлял себе, как это работает, но сам не мог повторить. Вероятно, ему не хватало искреннего интереса к людям. Улыбаясь во весь рот, Джеймс принялся мыть посуду. Он старательно гнал от себя мысли о том, как прошёл ужин, зная, что выдумает себе какую-нибудь проблему и начнёт её пережевывать до следующей встречи с Лансом. Может, не так посмотрел или не слишком удачно пошутил. Хотя он вроде бы и не шутил, не до того было: тут бы просто беседу поддержать. В своем воображении Джеймс, конечно, сыпал остротами в ответ на любую подколку Ланса, но тот вроде и не стремился его подкалывать. Он производил впечатление серьёзного человека, если так подумать. Насколько же Джеймса подводила память?.. Или Ланс просто сильно изменился с возрастом? Ланс возвращался домой в отличном расположении духа. Его всегда радовало, когда люди вроде Джеймса начинали свободнее чувствовать себя в его обществе. А еще он наконец-то с кем-то, кроме Морганы и Лидии, смог никак не фильтровать свои рассказы. Ланс уже задумывался о том, что в последнее время ему не хватает нормальных собеседников, с которыми можно не скрывать то, что он маг. Его старые друзья почти все разъехались, и хотя они общались по интернету, Лансу этого было недостаточно. Он чувствовал, что мог бы ближе сойтись с коллегами, если бы поменьше скрывал от них. К тому же они молодые, а не как на его прошлой работе, наверняка куда спокойнее отнесутся к тому, что рядом с ними сидит маг. Он снова вернулся мыслями к Джеймсу. Они неплохо провели время вместе, чего Ланс совершенно не ожидал. Сам он мог разговорить практически любого, но иногда такие беседы напоминали игру в прятки, когда собеседник вроде и хочет с тобой общаться, но при этом слишком асоциален или слишком переживает, чтобы нормально поддерживать беседу. Ланс подозревал, что и с Джеймсом ему придётся пережить что-то подобное, он до этого очень сильно смущался и постоянно краснел. Ланс так до сих пор и не мог понять, как в Джеймсе уживается человек, который консультирует полицейских и сидит за прилавком в собственном магазине, и тот другой, у которого щеки краснеют и язык заплетается от обычного разговора. Впрочем, Джеймс не казался настолько беспомощным. При виде большинства его нынешних коллег мозг Ланса выдавал примерно такую реакцию: «Так, срочно бегу оформлять документы на опеку», — но Джеймс выглядел слишком социально активным для того, чтобы стать приёмным сыном Ланса. за которого он будет звонить в доставку пиццы. Когда он вернулся домой, время уже было ближе к полуночи. Ланс принял душ, переоделся в пижаму и сразу лёг спать. Завтра надо было снова идти на работу. Заснуть у него не получилось. Он ворочался в кровати с боку на бок, комкая простыни. Ланс всё думал, как бы признаться коллегам в том, что он на самом деле колдун. То ли устроить официальный каминг-аут и поставить всех перед фактом, то ли обставить дело так, чтобы они случайно узнали о его способностях, а он вроде как и не прятался, просто к слову не приходилось. Но что после этого будет? Конечно, они не выскажут ничего вслух, даже если испугаются. Наденут на лица фальшивые улыбки и скажут, что всё в порядке. Или нет? Ланс не мог этого предсказать. Насколько он знал своих коллег, они скорее отнесутся с интересом, расспросят потребуют отчета в мельчайших подробностях, отпустят кучу шуток с сексуальным подтекстом и успокоятся. Во всяком случае те, кто сидят с ним в кабинете. Но рисковать Лансу не хотелось: ещё слишком свежи были воспоминания о том, как на прошлой работе его начали обходить по дуге. Не в прямом смысле, конечно, но перестали приглашать вместе сходить куда-нибудь после работы и на его приглашения не отзывались. Да, там были люди постарше, и Ланс сам по себе был им не слишком интересен. У них дети и кредиты, а Ланс снимает комнату, тусит с парнями и девушками, найденными через Тиндер, и ходит в кино по вечерам. Будь они просто случайными знакомыми, Ланс бы ни капли не расстроился, что они не хотят с ним общаться, но каждый день работать с людьми, которым некомфортно в твоей компании — совсем другое. Ланс не хотел этого. Ему нравилась дурацкая болтовня на работе, совместный выбор песен или подкаста, которые можно послушать, обсуждение клипов, фильмов и игр — в общем, всё то, зачем он ходил в офис, хотя мог бы работать на удалёнке. «Я настолько общительный, что даже смешные картинки предпочитаю показывать людям в реале с экрана своего смартфона, на не кидать их в личку», — говорил Ланс как будто в шутку, но на деле совершенно искренне. Ему важно было видеть собеседника, улавливать интонации в голосе и мимику. Общение через интернет представлялось ему выхолощенным, и Ланс понятия не имел, как люди заводят друзей по переписке. Ланс встал с кровати. Если он продолжит в том же духе, то только накрутит себя. Будет представлять, как коллеги его боятся и чуть ли не разбегаются в ужасе из кабинета — хотя ничего подобного в реальности точно не случится. Всё-таки необходимость скрываться развила в нём паранойю. Чувствуя, что не заснёт, Ланс оделся и вышел на улицу. Прогулки всегда помогали ему выбить из головы тревожные мысли. Было холодно, Лансу даже пришлось вернуться домой за шапкой, но зато ледяной ветер отрезвил его почти сразу. Быстрым шагом Ланс пошёл туда, куда глаза глядят. Зимнему Лондону не помешал бы снег, но последний раз снег выпадал на Рождество, и от него уже ничего не осталось. Да и тогда, кажется, это было делом рук магов, а не природы. Из своей подворотни, где почти не было фонарей, а дома по обе стороны узкой улочки как будто нависали над головой, он вышел на ярко освещённый бульвар. Было уже глубоко за полночь, но некоторые бары ещё работали. Ланс подумал было зайти в один из них, но ему не хотелось добавлять к недосыпу ещё и похмелье. Вместо этого он пошёл по улице, поглядывая на гуляющие парочки и стайки девиц в искусственных шубках поверх очень коротких платьев. Наверняка студентки, которые могут себе позволить на следующий день проспать первые пары. Ланс завидовал им. Сам он учился заочно и работал то официантом, то уборщиком, то системным администратором в какой-то дурацкой конторе по продаже пластиковых окон, где сидели сплошь мужчины и женщины средних лет, которые постоянно звали его помочь, а то они "что-то нажали, и всё исчезло". В выходные Ланс, конечно, ходил по барам и пабам до поздней ночи, но его раздражало, что он не может выбраться никуда днём, в будни сходить в паб или на ночной сеанс в кино. Нет, он мог, конечно, чтобы потом прийти на работу с больной головой, недосыпом и диким похмельем, но Ланс никогда не любил издеваться над своим организмом. Иногда ему казалось, что привитые родителями привычки тут не причём. Просто он по жизни организованный, и если бы он рос с родителями, которые едят в гостиной за телевизором и разбрасывают вещи, его бы всё равно дико бесил беспорядок. Не зря же Моргана так легко отказывалась от своих привычек, а он — нет. От размышлений Ланса отвлек сигнал телефона. Он остановился, растерянно оглядываясь. Ланс не успел заметить, как ушёл далеко от дома. Ему даже пришлось включить навигатор, чтобы понять, где он: в темноте Ланс плохо различал дома. Только после этого он открыл сообщение. С незнакомого номера. «Привет. Надеюсь, я не разбужу тебя этим сообщением, но мне пришли результаты анализов. Если есть возможность, пожалуйста, приходи ко мне завтра вечером». Первым делом Ланс подумал о том, что новости должны быть паршивыми. Иначе бы Джеймс не стал писать ему среди ночи, а посмотрел бы отчёт и спокойно лёг спать. Впрочем, почему бы не спросить сразу?.. «Дело дрянь?» «Да. Рассказывать долго. Но я в жизни бы не поверил, что миссис Джеймисон может быть замешана в таком». «То есть она всё-таки подпольный босс мафии?))». «Хуже». «Ладно, я приду завтра и попытаюсь Моргану вытащить». «Спасибо». «Это тебе спасибо, что занимаешься нашим делом». «Теперь оно уже на сто процентов моё». Джеймс не шутил: иначе бы на его шуточный вопрос тоже ответил бы шуткой. Ланс так и не понял, что это значит, но решил, что завтра узнает. Главное, не заснуть случайно в кресле у Джеймса, после сегодняшней ночи у него точно будут закрываться глаза. Сунув телефон обратно в карман, Ланс повернул к дому. Надо поспать хотя бы немного, иначе завтра он не сможет работать. Как ни странно, утром Ланс встал без всякого труда. Впрочем, он знал, что это обернётся головной болью во второй половине дня и чудовищной сонливостью под вечер. «Приходи к Джеймсу ближе к восьми, — написал он Моргане. — Он что-то узнал о том яде». Она, конечно, не ответила: либо уже бегала по делам редакции, либо ещё отсыпалась. Ланс хотел было влезть в привычные джинсы и футболку, но решил, что не хочет в очередной раз падать в грязь лицом перед Джеймсом. В конце концов, Ланс не из тех, у кого в гардеробе только двое джинсов и пять одинаковых футболок. Поймав себя на этой мысли, Ланс фыркнул. Отлично, ему уже хочется соревноваться с Джеймсом. В его окружении давно не было парней, перед которыми хотелось распушить хвост: не для того, чтобы их затащить в постель, а для того, чтобы показать, что Ланс-то тоже огого. Яркий, интересный, хорошо выглядящий, а не какой-нибудь там скучный обыватель, который пьет пиво под футбол и думает, что приличный внешний вид делает из любого мужика гея. Он достал из шкафа рубашку в мелкую розовую клеточку и бежевые чиносы, ничего более подходящего у него всё равно не нашлось. Пожалуй, единственное, по чему Ланс скучал последние семь лет — это возможность шить вещи на заказ. Только после двадцати Ланс осознал, что он в общем-то критично ниже среднего европейца, на которого шьют всю одежду в обычных магазинах. Ланс тогда решил, что оно и к лучшему, что он столкнулся с жестокой реальностью обычных людей уже взрослым, а то был бы закомплексованным невротиком, как они все. Ну или носил бы футболки, которые ему откровенно длинны, и пиджаки, чьи рукава прикрывают костяшки пальцев — ещё неизвестно, что хуже, невроз или вот это вот. В свое время его шокировали в человеческом мире несколько вещей. Интернет, который проник буквально везде. То, как быстро создаются и забываются развлекательные произведения искусства. Дикие комплексы по поводу внешности у каждого первого встреченного человека. Считалось, что они живут во времена толерантности и бодипозитива, и Ланс даже представить боялся, как дела обстояли раньше. Полных побивали на улице камнями? Некрасивых не принимали на работу? Слишком высоким отрубали ноги, а низких вытягивали на дыбе (а, стоп, это из древнегреческих мифов)? Хорошо, что Моргана не выросла среди людей, она бы точно заработала себе психическое расстройство с таким окружением. Взяв светлый кожаный рюкзак вместо обычной чёрной сумки, Ланс пошёл на работу. Его всё ещё не отпускала мысль о том, что надо бы признаться коллегам, но Ланс решил отложить её на потом. Пока ему хватало проблем с несостоявшимся убийством Морганы. Сначала надо бы разобраться с ним, потом — всё остальное. — Ты что, на свидание идёшь после работы? — спросила Лиззи c порога. Ланс закатил глаза. — Не совсем. Вот прошлая их с Джеймсом встреча действительно напоминала романтический ужин, хоть и без романтического подтекста. Если не считать упоминания задницы Ланса. — Ну-ну, — Лиззи покачала головой. Все пялились в свои мониторы, но Ланс видел, что прислушиваются. — Эй, может, я на концерт вечером иду. Или ещё куда-нибудь в приличное место. Или мне нормальную одежду выгулять захотелось, ты же так делаешь. — Это аргумент, — легко согласилась Лиззи. Сама она время от времени приходила на работу в каких-нибудь красивых платьях, потому что больше ей надеть их было некуда. — Хотя мне казалось, что у тебя нормальная социальная жизнь, и тебе не приходится носить красивую одежду на работу от безысходности. — У меня последнее время социальная жизнь только в компании сестры и вот этого, с которым я не на свидание иду. — Была бы девка, ты бы так не расстраивался, — раздался из угла голос Хью. Он совсем недавно устроился на работу и ещё не успел узнать о сексуальных предпочтениях Ланса (и всего остального офиса, Лансу иногда казалось, что знает о своих коллегах куда больше, чем их партнеры). — Да я за обе команды играю, мне всё равно, мальчик там или девочка. И даже если там будет неведомая дрянь с щупальцами, я, возможно, захочу расширить свой сексуальный опыт. — Ну, если оно с щупальцами, то кто же откажется? — подал голос другой программист, Кэри. — Тот, кто подростком встречался с реальными людьми, а не дрочил на хентай с тентаклями, — едко ответила Лиззи. — Да ладно, тут такой только Ланс. — Как видишь, от интереса к тентаклям меня это не уберегло. Хью в углу притих. Ланс вспомнил свою первую смену. Он тогда ещё не понял, что его новоиспеченные коллеги просто любят попугать стажеров диким разговорами, и потрясённо слушал, как они обсуждают член селезня и треды с расчлененкой на форчане. Тогда он узнал, что у человеческих девушек, вопреки стереотипам, нервы ещё покрепче, чем у парней. Ну или стеснительности меньше. «Вот бы мне так спокойно обсуждать с коллегами магию». — мрачно подумал Ланс. И тут же вспомнил, что решил отложить эту проблему хотя бы на неделю-две. Он уже научился рассчитывать свои силы и понимал, что не справится одновременно с Морганой и своеобразным каминг-аутом, всё запорет, как бывало тогда, когда Ланс брался за кучу дел одновременно. Доделав большой кусок работы, Ланс дал себе отдохнуть. Обычно он тратил минут десять на ленту фейсбука или чтение книги, но сейчас у него не было настроения узнавать, как там дела у приятелей, и не хотелось вникать в хитросплетения сюжета. К тому же последнюю книжку, которую Ланс читал, какой-то длинный детективный роман, он не открывал уже почти неделю и успел его немного подзабыть. Вместо этого Ланс снова отыскал страничку лавки Джеймса. Наверняка там есть его профиль в Фейсбуке, и Ланс сможет узнать о Джеймсе побольше, если тот пишет хоть что-нибудь. Аккаунт Джеймса и правда нашёлся без труда, а вместе с ним Лансу достался джек-пот: ссылка на инстаграм. Ланс тут же ткнул в неё, ожидая увидеть картинки из лавки, слегка разбавленные английскими пейзажами и очень редкими сэлфи, до которых придётся листать три часа, но Джеймс его удивил. Во-первых, он любил фотографировать себя. Во-вторых, вкус у него было совсем эльфийским. Ланс никогда бы не смог внятно объяснить, в чем разница между эльфийским чувством прекрасного и человеческим, но смутно ощущал, что всё дело в любви к замысловатому визуалу. Ланс вспомнил акварельные цветы Джеймса: пышные, почти что избыточные, с множеством мелких деталей, они как будто с трудом помещались на листах А4. Все эти охапки сирени и букеты пионов так и норовили вывалиться за край картины. Ланс отложил телефон: время отдыха подошло к концу, пода приниматься за дела, и тут главное не поглядывать в сторону инстаграма, иначе он только потратит зря кучу времени. Ланс любил свою работу. Действительно любил. А ещё знал, что легко отвлекается на всякую ерунду вроде гифок с котятами, красивых фотографий или вот чужих социальных сетей. Он вернулся к монитору, чтобы приступить к следующей задаче. Так, ему надо понять, почему в приложении так криво вылезает меню. Ланс тяжело вздохнул и принялся за работу. Это была самая её нелюбимая часть: искать косяки в коде. Зато она намертво отвлекала от любых посторонних вещей. На обед он шёл уткнувшись носом в телефон. Инстаграму Джеймса было уже лет пять, и Ланс собирался отмотать его до начала, не сдержав любопытства. На первый взгляд казалось, что это фотографии какой-нибудь модели, а не скромного зельевара: Джеймс был ослепительно красив, хорошо одевался и знал ракурсы, в которым выглядит лучше всего (ну или выглядел прекрасно во всех ракурсах, что показалось Лансу ближе к истине). Впрочем, у Джеймса были снимки его лавки и мастерской, а ещё Ланс узнал обманчиво сдержанные интерьеры Гильдии зельеваров. Он хмыкнул, вспомнив эти извечные споры между гильдиями зельеваров и заклинателей. Его двоюродный дядя Коул был из Гильдии заклинателей, и он постоянно ворчал, что зельеварение — это просто ремесло, а вот заклинания — это настоящее искусство, и не стоит сравнивать божий дар с яичницей. Зельевары наверняка считали заклинателей выскочками, которые много о себе возомнили. Надо будет спросить у Джеймса. Улыбнувшись про себя — дядя Коул и тётя Франческа были чуть ли не единственными родственниками, к которым Ланс испытывал симпатию, — он продолжил листать фотографии. У Джеймса, оказывается, были девушки. Самые обыкновенные, в меру симпатичные, вполне как милые и улыбчивые, если судить по фотографиям. Ланс зарылся глубже в дебри инстаграма, с лёгкой завистью думая о том, что Джеймс хорошо снимает. Впрочем, его опыт подсказывал, что это умение даётся бонусом к художественному образованию: все его знакомые художники и дизайнеры отлично управлялись с фотоаппаратом. Ланс сидел за столом, ковыряясь в покупной запеканке, и чувствовал себя полным придурком. Он почему-то полагал, что Джеймс всё такой же асоциальный, как школе, и общается только с умниками из Гильдии Зельеваров, по вечерам они собираются в своём клубе и обсуждают тонкости зельеварения, в которых обыватель вроде Ланса не поймёт ни слова. Маленький миленький стеснительный полуэльф, которого можно пожалеть. Какого чёрта?.. Очевидно, Джеймс не нуждался в жалости Ланса. У него были друзья и приятели, с которыми он проводил время, и неплохо проводил, судя по инстаграму, у него были девушки, целых пять, с каждой он встречался около года, Ланс даже обнаружил одну красотку на самых давних снимках, с которой Джеймс расстался через пару месяцев после того, как завёл инстаграм. У неё тоже были рыжие волосы и карие глаза, как у Ланса, только веснушек намного больше (Ланс всегда жалел, что природа ему щедро отсыпала веснушек на теле, а лицо забыла). А ещё в начале инстаграма Ланса ждала очень интересная находка: Джеймс в косплее Анжольраса из «Отверженных». Ланс ещё с детстве читал роман, потом не без интереса сходил на британскую постановку мюзикла, ещё позже сходил на него в кино. Какое-то время фильм был популярен, и в твиттере Лансу попадались гифки и возмущения фанатов, что Анжольрас не слишком похож на себя книжного. Им обычно возражали, что сложно найти актера с такой внешностью. Джеймс, увы, актёром не был, но на фотографиях из него вышел очень убедительный Анжольрас. Ничего общего с ребятами в костюмах, купленных на ебее: костюм Джеймса определённо был сшит на заказ и безупречно сидел по фигуре. Он стоял на узкой улочке с обшарпанными викторианскими домами, держа в руке алый флаг. На одной из фотографий порыв ветра развернул флаг и растрепал волосы Джеймса, так что, подсвеченные закатным солнцем. Они походили на нимб. "Ангел революции", — подумал Ланс. Ланс хмыкнул, вспомнив теорию о том, что Анжольрас на самом деле полуэльф. Ланс натыкался на неё где-то в недрах твиттера через несколько месяцев после того, как вышел фильм, все желающие уже приобщились к источнику и обнаружили там дозу живительного гомоэротизма. Ланс тогда говорил, что читал «Отверженных» до того, как это стало попсой, а теория ему даже показалась в какой-то степени убедительной. Сравнивают с античными статуями, выглядит заметно младше своего возраста. Светлые волосы и голубые глаза, хотя обычно французы всё-таки темноволосые. В любом случае Джеймс очень точно соответствовал описанию из книги. До конца обеда Ланс рассматривал фотографии и фейсбук Джеймса, а потом вернулся в кабинет, размахивая смартфоном. Стоило показать Джеймса коллегам. Они обязательно оценят. — Смотрите, ради кого я надел эту розовую рубашку. А вы готовы идти на баррикады за таким Анжольрасом? Несколько человек сразу подкатились к нему на стульях, остальных пришлось вставать и идти, чтобы посмотреть на Джеймса. Девушки тут же собрались бежать за ним на баррикады, скидывая лифчики — другого Ланс от них не ожидал. — Даже поверить сложно, что он живой, — заметила Лиззи. — Слишком красивый. Где вообще знакомятся с такими парнями? — Мы вместе учились в школе. Лиззи недоверчиво покачала головой. — Хочешь сказать, что он когда-то родился, рос и учился в школе, а не вышел прям таким из пены морской? — Если и вышел, то раньше, чем мы познакомились. — Ладно, другой вопрос, кто будет Грантером? Чур не Ланс, он слишком красивый. — И я не хотел бы умереть в расцвете лет, пусть даже и в компании такого красавчика. Кстати, его зовут Джеймс и, по-моему, сейчас у него нет девушки. — А парень ему не нужен? — спросил Кэри. — Для такого красавца можно и в геи уйти. — Скорее всего он гетеро, как ни печально это признавать. Кэри притворно вздохнул, и все они вернулись к своим делам. Остаток дня Ланса что-то беспокоило, но он был слишком завален работой, чтобы понять, что именно. Только вечером, уже выключая компьютер, Ланс поймал за хвост мысль, которая всё это время крутилась в его голове. Джеймс. Он совсем другой. Не такой, каким Ланс его представлял. Конечно, социальным сетям нельзя верить, люди там либо сознательно приукрашивают действительность, либо используют их для слива чего-то одного: негатива или позитива, мрачных или жизнерадостных шуточек. Но всё же по инстаграму и фейсбуку можно понять, чем интересуется человек и как проводит время, а Джеймс не производил впечатление того любителя пустить пыль в глаза, который будет фотографироваться на фоне чужой роскошной машины или снимать на трое суток квартиру с дизайнерским ремонтом ради хороших снимков. У Джеймса было много фото с приятелями, которые появлялись в инстаграме регулярно. У него, очевидно, была социальная жизнь. В фейсбуке его отмечали на фотографиях и комментировали посты. Впрочем, Джеймс не слишком много писал, в основном о фильмах, играх и книгах — но находились люди, с которыми он по-дружески беседовал под каждой записью. Ланс знал, почему его это так сильно задело. Обычно он куда лучше разбирался в людях, и мало кто мог преподнести ему сюрприз. Именно он первым распознавал в добродушном весельчаке лицемерную мразь или в общительном и компанейском человеке того, кто на грани суицида. Ланс хорошо чувствовал фальшь в словах и поступках. Он как-то пытался для интереса составить алгоритм, по которому понимает людей, и обсудить его с коллегами, но в результате они пришли к тому, что Ланс просто внимателен к окружающим и наблюдает за их повадками, а не вылетает постоянно в астрал, задумавшись о том, что будет, если Халк подерётся с Зачарованными. Ланс никогда специально не запоминал, что люди говорят и как реагируют, но всегда подмечал, что они путаются в показаниях. Слышал неверные интонации. Видел, когда язык тела противоречит тому, что человек сам говорит о себе. А тут ошибся насчёт Джеймса и решил, что тот мало изменился с тех пор, пока они оба учились в школе. Ланс не понимал, куда делась его наблюдательность. Не опирайся Ланс слепо на свои воспоминания о школьных временах, он бы давно заметил все эти изменения и сложил общую картинку. Джеймс спокойно общается с клиентами. Джеймс консультирует полицию. Джеймс, не моргнув глазом, выбивает у начальства себе задание. Может, он и смущается только с Лансом, потому что не знает, как к нему относиться. С Морганой он вроде бы нормально общался... Ланс отметил про себя, что надо её об этом спросить. Ну надо же быть таким придурком, а?..