«Не ложью, не презрением, не болью. Цветами, что лежат в моих руках, Пропитанные жалкою мольбою»* Строчка за строчкой. Губы невольно прошептали: «Конечно, ну зачем мне Рай, Когда есть Дьявол с белыми цветами…»
Он перелистнул в конец блокнота.«Так странно что-то чувствовать к тому, кого не знаешь. Так странно посвящать ему стихи, Так странно говорить «спокойной ночи», засыпая; Так странно жить одним лишь им. Так странно знать все фразы без суфлера, Так странно отвечать совсем как ты, Так странно чувствовать, что ты — мое, родное. Так странно и легко до дурноты»
«Мне…» — без сомнения определил он, открывая самое начало, перечитывая заново. Ощущая боль. Слезы. Горечь. Вдруг стало непонятно: как этот вечно радостный ребенок и взрослый, чей почерк оставлен на бумаге, совместились в одном человеке? Как эта девочка способна счастливо смеяться, глядя прямо перед собой? Он припомнил зелено-карие глаза. Попытался отыскать там хотя бы малейший признак тоски… но они были по-настоящему живые. В них не отражалось всего того, что так терзало здесь, в строчках. Костя задумался. Он ведь никогда не говорил с ней о предательстве и жизни. Не расспрашивал об увлечениях и чём-то действительно важном. Например, о родителях. Был так занят ее улыбкой и происходящим, что пропустил другую часть Алёны. Почему-то в глазах защипало. Стало… Наверное, обидно, что она не показывает вторую сторону при нем. Или же он ее не видит? Не замечает слегка дрожащие глубоко ночью плечи и припухшие с утра глаза. Ему стало стыдно за то, что прикрикнул сегодня. Она ведь просто ребенок, с нетерпением ждущий чуда… Захотелось сорваться с места, вбежать в кухню и, привлекая к себе, извиниться. Он встал, аккуратно прижимая к себе блокнот, и направился к выходу из комнаты. Темная макушка неожиданно вышла из-за угла и уткнулась ему в грудь. — Ой… — испуганно прошептала Алена, поднимая глаза, — я составила… — она осеклась, заметив чуть покрасневшие щеки Кости, –…меню. Ты чего? Она обеспокоенно вглядывалась в его лицо, ожидая ответа. Глаза задели уголок серовато-голубой обложки, и девушка шокировано прошептала: — Зачем ты это взял? Костя моргнул пару раз, но, видя, как ресницы начинают подрагивать в испуге, сменяющимся на страх и обиду, он опустил голову. — Прости. Он упал… и я не сдержался. Зачитался, увидев новую тебя… Ты сияешь. А здесь. — Парень указал на блокнот, — грустишь. Тоскуешь. Строчки будто рисуют, как внутри плохо. — Эти стихи… Были написаны уже давно. Ещё когда я смотрела на тебя в Инстаграме и мечтала о встрече. В тот год было очень много предательства и лицемерия. Поэтому, чтобы не сломаться, писала стихи, вымещая там все. Когда не удавалось рифмой, играла на гитаре, писала письма или разговаривала с Максимом. Это помогало, — она улыбнулась, — создавало… Маленькую иллюзию того, что все хорошо, и я не одна. — Почему лишь иллюзию?.. — тихо задал вопрос Костя. — Потому что бумага безответна. Она лишь впитывает и не даёт взамен. Опустошает. Оставляет отпечатки, превращая их в воспоминания. А Максим… Он тогда был очень и очень далеко. — Друзья?.. — не сдавался парень. Не верилось, что у такого светлого человека не было кого-то близкого. Хотя… Он же тоже отчасти такой, правда? — Друзья? — глухо повторила Алена, — мама. Ей я доверяла и доверяю до сих пор. Подруг… Тебе ли не знать? — Не поймут того, что ты на самом деле чувствуешь? — понял Костя и получил утвердительный кивок. Сейчас в глазах плескалась та самая грусть, которую раньше невозможно было заметить. Желание поделиться. Быть рядом с теми, кто дорог. Ностальгия и тоска по родителям. Он понял. Понял и крепко прижал к себе, стараясь разом защитить от всего. Она тоже обняла в ответ, маленькими ладошками комкая рубашку. Давая такую необходимую возможность оградить от всего. Даря тепло и доверие. В тот день уборка так и не была закончена. Прижавшись друг к другу, пара уснула на полу, прислонившись головами к стене. Переплетённые пальцы лежали между, согревая и обещая не разлучаться.***
31 декабря началось с радостного крика Алены о том, что сессия сдана. К сожалению, прием иностранных абитуриентов на бюджет факультета психологии не был возможен, потому девушке пришлось подавать заявление на заочное обучение. С другой стороны, это позволяло особенно не волноваться насчет учебы и вдоволь заниматься любимыми делами… и людьми. В подготовке к Новому году оставалось одно неисполненное, самое важное дело — ёлка. Она наряжалась со смехом. Цитрус и Плутон крутились под ногами, пробуя на вкус мишуру, пластмассовые ветки и крепкость нервов пары. Она же не обращала на животных ни малейшего внимания, наперегонки выбирая самые красивые шарики и развешивая их по всем веткам. Успев схватить верхушку, Алена застыла перед деревом, понимая, что оно для нее слегка высоковато. Костя стоял за спиной, наблюдая за стараниями девушки. Но как бы она ни пыталась, надеть звезду и при этом не уронить другие игрушки не выходило. Парень сделал шаг вперёд, слегка присаживаясь, и поднял Алёну на руки. От неожиданности та вскрикнула, но, быстро сориентировавшись, поставила верхушку и благодарно поцеловала Костю в щеку. — Я выиграла, — подвела итоги она. — Хей! Это было нечестно! Если бы не я… — …то я бы взяла стул, — договорила Алена. Увидев погрустневший взгляд парня, она исправилась: — Ничья… Костя совершенно по-детски встрепенулся, широко улыбнулся и, взяв девушку за руку, повел на кухню. Помимо традиционного Оливье и бокалов шампанского, пара решила сделать ещё пару салатов, закуски и… Новогоднее печенье. Когда-то рецепт был найден Костей. Выпечка выполнялась в форме человечков из имбирного теста, украшалась сахарной глазурью и ягодами. Пока парень руками перетирал ингредиенты с маслом, Алена взбивала глазурь. Мед лип к пальцам. Костя посыпал руки мукой и, искоса посмотрев на старательно готовящую Алену, улыбнулся. Тихонько подошел со спины и положил руки на щеки. Девушка доверчиво прижалась и, выдернув вилку прибора из розетки, повернулась. Перевела взгляд на белые пальцы Кости… зачерпнула рукой крем и размазала его по носу парня. — Хей! — притворно возмутился он, так же обмакивая пальцы во взбитый белок и растирая его по щекам Алены. — Дай? — Он наклонился, аккуратно слизывая крем. Алена смущённо потупила взгляд, позволяя мягким губам провести по щеке и собрать сладость. Костя довольно улыбнулся. — В духовку? — как можно непринужденнее поинтересовалась девушка, быстро раскатав тесто и уложив фигурки на противень. Костя кивнул. Через полтора часа запах струился по всей квартире. Имбирь был слегка горьковатым, но вместе с корицей, медом и ароматом еловых веток составлял поразительный микс. — Давай помогу? — Парень на несколько секунд опередил Алёну, желающую вынуть противень, — вдруг обожжешься? Легко перенеся горячие фигурки на стол, Костя достал две лопатки и, встав рядом с Алёной, принялся творить. Ёлочки, звери и человечки в считанные минуты были покрыты пышной сахарной глазурью. Смешав разные посыпки, пара приступила к украшению. Глазки и пуговицы были сделаны из брусники; гирлянды и шубки зверей — из звездочек и кондитерских шоколадных бусинок. Стол был полон муки, теста, крема…но оба были довольны. — Пошли! — Костя взял девушку за руку и повел в другую комнату. — Куда? — опешила Алена, с грустью глядя на перепачканную кухню. — Создавать Новый год! Остановился он только, когда дошел до шкафа с эфирными маслами. Достав с полок имбирь, мед и ель, он смешал запахи. — Позволишь? — тихо попросила Алена, сжимая в руках ещё один флакончик. Костя отошёл, внимательно принюхиваясь: апельсин. Цедра. Капнул немного горького шоколада. Немного подумав, Алена добавила снежной лёгкости в запах. — Вкусно, — одобрил парень. Так, составляя, дробя и перебирая запахи, пара засиделась практически до полуночи. Глянув на часы, показывавшие без пяти минут двенадцать, девушка вбежала в кухню, хватая в руки тарелку с печеньем, два бокала и бутылку шампанского. Открывал ее Костя под онлайн-трансляцию Курантов. — Творческого Нового года! — Бокалы со звоном чокнулись. — Да, счастливого, — улыбнулась Алена, делая глоток, приподнимаясь на носочки и нежно касаясь губ Кости. Двенадцатый удар был закреплён поцелуем. К почти целиком составленному запаху полетела ещё одна капля… — И нота шампанского напоследок, — довольно заключил Костя, привлекая к себе девушку.