Оправдание прошлого

— Адам, нам нужно поговорить, — сказал Бен, размешивая кофе в пластиковом стаканчике. Парень подался вперёд, чуть ли не нависая над столом, и уставился на Бена, затаив дыхание. — Ты очень помог нам с пулями, и сегодняшний успех — твой золотой билет. Цепная реакция такой мощности… Адам, я никогда не встречал такого таланта, — Бен снял запотевшие от горячего кофе очки и посмотрел Адаму в глаза. Лицо его — без железной оправы — казалось абсолютно беззащитным. Щёки парня покраснели, он кивнул и потупил взор, не зная, что сказать. — Адам, я не хочу принуждать тебя ни к чему. Я хочу, чтобы ты знал: выбор только за тобой. Ты сам решаешь свою судьбу. Но помни: пути назад не будет. Бен медленно и тщательно протирал круглые стёкла очков бумажной салфеткой, продолжая гипнотизировать парня взглядом. Адам набрал воздуха в лёгкие и кивнул: — Я готов. — Прошу тебя, хорошенько подумай, прежде чем ты дашь окончательный ответ. Наша жизнь нелегка. Ты потеряешь многое из того, что сейчас воспринимаешь, как данность. Ты больше не увидишь отца, Сьюзен, твоих школьных друзей. Ты больше не будешь ходить в школу. Тебе придётся скрываться, постоянно менять своё местонахождение… — А когда ты начнёшь перечислять недостатки? — на лице парня заиграла улыбка. — Адам, — Бен поднял ладонь, чтобы остановить его. — Твоё чувство юмора, безусловно, скрасит наши будни, но сейчас я прошу тебя быть серьёзным. В отличие от Отдела, мы не ставим ни перед кем ультиматумов. Я буду предельно честен с тобой: ты станешь террористом, преступником. Ты будешь — прямо или косвенно — задействован в смерти других людей, в том числе, ни в чём не повинных. Адам откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Бен, я уже давно не ребёнок. Я знаю, чем вы занимаетесь. Почему ты недооцениваешь меня, совсем как мой отец? Парень лишь на секунду встретил взгляд Бена — и тут же отвёл глаза в сторону, на подвесной календарь. Следующий день был обведён в нём красным маркером. Бен едва заметно улыбнулся и продолжил натирать очки. — Адам, твой отец тебе в подмётки не годится, — сказал он. — Такие способности встречаются один раз в столетие. Но только ты можешь решать, как ими распорядиться. Я бы променял всю свою команду на одного тебя, но я не в праве просить… — Тогда я тебя попрошу! — парень сжал кулаки и стукнул ими по столу. — Умоляю! Избавь меня от этого бесцельного существования! На глаза Адама навернулись слёзы. Ему казалось, что вся жизнь висит на волоске, и от следующих слов Бена зависело, отсечёт ему гильотина голову или нет. — Хорошо, — Бен кивнул и надел очки. — Сегодня ты не вернёшься домой. Через несколько минут Майкл получит сообщение, что ты останешься ночевать у Джонсонов. Адама трясло от нервного возбуждения, а по лицу бродила шальная улыбка. Румянец сменился бледнотой. — Посиди пока здесь, мне надо отдать распоряжение, чтобы тебе подготовили место, — сказал Бен и вышел за дверь. Мужчина со впалыми синими щеками стоял у выхода и начищал пистолет. Бен повернулся к нему: — Это тебе сегодня не понадобится. Мальчишка согласился. *** Чёрный фургон мчался по извилистому шоссе, рассекающему лес. Никита, одетая в стандартную «полевую» форму — бронежилет, кожаная куртка и эластичные брюки — сидела вместе с пятью оперативниками на узкой откидной лавке и смотрела в планшет. Детали захвата она знала наизусть, но сама ситуация не укладывалась у неё в голове. Адам, в свои шестнадцать, сотрудничает с террористами? Майкл прикован к инвалидному креслу?.. Что, чёрт возьми, произошло? Информация, которую смог раздобыть Джейсон, оставляла больше вопросов, чем ответов. Питер и Йорген Салливаны (Никита в который раз отметила иронию выбранных имён) переехали в пригород Миссулы чуть больше трёх лет назад. Согласно легенде, Питер родился в небольшом городке Гамильтон, после окончания школы поступил в университет Миссулы на факультет английской литературы, где и встретил свою будущую жену. Последняя скончалась во время родов, а Питер воспитывал сына в одиночку. Всё это было, конечно же, ложью, но искусно сплетённой и подкреплённой необходимыми документами: паспорт, водительские права, свидетельство о рождении, больничная карта «жены», сертификат о смерти родителей и о продаже дома в Гамильтоне. Майкл, должно быть, потратил немало времени и сил, чтобы обеспечить себе и сыну это убежище. Возможно, он даже надеялся, что оно станет для них постоянным домом. Явно выбивалась из общей картины автомобильная авария. Мужчина сорока трёх лет съехал с моста через реку Кларк Форк со скоростью сто шестьдесят километров в час. Пострадавшего доставили в больницу Святого Патрика, где ему оказали срочную помощь и диагностировали перелом позвоночника. Причина произошедшего, указанная в полицейском отчёте, — попытка суицида. Сам Питер Салливан от комментариев для местной газеты воздержался, но всё же попал в объектив ушлых журналистов. Никита пролистала несколько фотографий, сделанных сразу после аварии. Лицо Майкла, непривычно худое и окаймлённое густой бородой, как и всегда, было заперто на все замки. Видеть когда-то лучшего оперативника Отдела в инвалидном кресле, с прикрытыми пледом ногами, казалось невозможным. Её наставник, её безжалостный мучитель и бессменный спаситель, её неистовый любовник, её последний оплот… Майкл, что стало с тобой? Никита подняла глаза на группу оперативников, которых сегодня вела на бой. Никто из них не знал Майкла. Никто из них не имел за спиной больше двух лет опыта. Стратегически не имело смысла расходовать лучших агентов на захват инвалида и ребёнка. Саймон упорно настаивал, чтобы и Никита воздержалась от участия — в конце концов, она уже десять лет не выходила на передовую. Но все доводы старшего стратега разбивались о необъяснимую уверенность самой Никиты, что она должна быть там — во что бы то ни стало. «Всем приготовиться», — произнесла Никита, натягивая на лицо облегающую нейлоновую маску. Таймер обратного отсчёта на стене фургона показывал 00:00:59. Агенты сняли с предохранителей свои глоки, затянули потуже пояса с патронами и, последовав примеру шефа, надели маски. Машина остановилась напротив небольшого двухэтажного дома, обшитого тёмным деревом и природным камнем. Почти со всех сторон дом окружали высокие сосны, скрывая его от посторонних глаз. Никита открыла дверь фургона и махнула рукой оперативникам, чтобы они следовали за ней. Жестом она направила двоих агентов вокруг дома на разведку местности, остальные остались вместе с ней в тени деревьев. Всё было тихо. Постепенно сгущались сумерки, в одной из комнат горел мягкий жёлтый свет, во дворе мирно стояли две машины — огромный чёрный джип и городская «серая мышь» Хонда Аккорд. Последнюю, должно быть, Майкл вручил сыну на шестнадцатилетие… Никита попыталась сглотнуть и не смогла: в горле билось её сердце. Оно упрямо напоминало о старой, давно утраченной мечте. «Дом с белым забором, кокер-спаниэль…» Нет! Не сейчас! Двое оперативников, отправленных на разведку, появились слева и справа от дома. Они подали сигнал, что всё в порядке, и Никита повела остальных к входной двери. Та, на удивление, оказалась не заперта — стоило лишь повернуть ручку. Это насторожило Никиту, и она подняла указательный палец, чтобы остальные держали ухо востро. Вся группа бесшумно вошла в дом и разделилась: Никита вместе с двумя агентами направилась в гостиную, откуда поднималась деревянная лестница на второй этаж. Из кухни доносились ароматы жареного мяса с прованскими травами, где-то на втором этаже шумел бойлер и раздавался приглушённый гул льющейся воды. Небольшая семья явно готовилась к ужину. Они так привыкли к безопасности, что даже не заперли дверь на замок… За спиной Никиты раздались два глухих выстрела, и она на автомате нырнула за мягкое кожаное кресло. Один из оперативников, находившихся с ней в гостиной, уже лежал с пробитой головой на полу. Второй успел отпрыгнуть к стене и стоял, вжавшись в неё, с пистолетом наготове. Прятаться ему было некуда — в той части комнаты находился лишь телевизор и два напольных горшка с драценой. Никита услышала ещё три выстрела, чей-то крик и грохот сковородок. Судя по отсутствию активной перестрелки, вся её команда — кроме одного — была мертва. В голове у неё пронеслось, что она даже не помнит имя этого несчастного, прильнувшего к стене… Майкл убьёт его. Без раздумий. Может быть, и её тоже убьёт. В этот момент в дверь позвонили. Воздух в помещении протяжно зазвенел: диинг-доонг. Мысли в голове Никиты окончательно запутались. «Что, чёрт возьми, происходит? Майкл и Адам ждали гостей? Что теперь будет? Саймон был прав? Надо было тщательней готовиться к захвату?..» Диинг-доонг. Одна секунда, вторая. Как бешено бьётся сердце, как ноет запястье, неудачно приземлилась… Майкл… Диинг-донг. Пять выстрелов, треск разлетающегося в щепки дерева, женский крик. Глухой удар, словно уронили мешок. Никита слишком хорошо знала этот звук — звук падающего на земь мёртвого тела, подкошенного пулями. Майкл убих их? Убил своих гостей? А теперь он двигался по коридору, чтобы убить их… Тейлор (его звали Тейлор!) закричал, ринулся к проходу и принялся стрелять наобум. Через тридцать секунд патроны кончились. Никита выглянула из-за кресла и увидела, как мужчина со взведённой береттой в руках направляется к дрожащему, как осиновый лист, Тейлору. Мужчина был совсем не похож на Майкла, и Никита незамедлительно выстрелила в него и перекатилась за другое кресло, стоящее вполоборота. Она не видела, что происходит, но слышала сдавленные звуки борьбы и ударов. «Никита, помоги!» — вдруг завопил Тейлор, словно он находился в комнате пыток, и близнецы испытывали на нём новые приборы. Никита выпрыгнула из-за кресла и выстрелила наобум. Незнакомец выронил беретту из рук и упал на Тейлора. Последний лежал с перерезанным горлом, из которого лилась тёмная, пурпурная кровь. В проёме вдруг раздался дикий, устрашающий смех. «Сама Никита! А-ха-ха! — высокий темнокожий мужчина громко хохотал, наведя на Никиту прицел. — Как же нам повезло!» Это был конец. Саймон оказался прав. Кто-то скормил Отделу ложную информацию, чтобы заполучить шефа. А она повелась, совсем как ребёнок! Как двадцатилетняя Никита, верящая льстивым ухаживаниям Майкла!.. «Бросай оружие!» — скомандовал темнокожий, обнажая ослепительно белые зубы в хищном оскале. Никита кинула глок на пол и пнула его по направлению к темнокожему. «Я прострелю тебе ногу. На всякий случай, — сказал мужчина. — Чтобы далеко не убежала…» Никита набрала воздуха в лёгкие и приготовилась к боли… Слева от неё раздался стремительный свист пули, и темнокожий упал замертво. Никита повернула голову и увидела Майкла. Он был абсолютно голый и твёрдо стоял на своих двух ногах.