Оправдание прошлого

Старая кровать жалобно скрипнула под весом двух опустившихся на неё тел. Никита дрожала, словно девчонка, и ничего не могла с собой поделать. Каждый их раз был первым и последним одновременно. Каждый раз они словно воровали у судьбы, не зная, смогут ли когда-нибудь снова прикоснуться друг к другу. Руки Майкла скользнули под футболку, но она остановила его, несмотря на жгучий комок, разрастающийся внизу живота. Его губы замерли на её шее, и тело стало тяжёлым, словно высеченным из камня. Он поднял голову и посмотрел на неё. В полутьме, заливающей комнату, его глаза всё ещё блестели слезами. — Прости, я… — Никита попыталась сглотнуть ком в горле. — Прошло десять лет… — Всё изменилось для тебя? — его голос предательски дрогнул. Он всё ещё слышал зов её пульса, бьющегося в ярёмной вене, и с трудом контролировал поднявшиеся со дна души, так долго игнорируемые желания. Он и не ждал, что она будет хранить ему верность все эти годы. Как цветок без воды, она бы погибла в одиночестве. Но когда её губы ответили ему, когда её тело зашлось мелкой дрожью, он посмеял надеяться, что её чувства к нему остыли не до конца. — Моё тело изменилось… — она отвела глаза. — Время не красит женщин. Никита всё ещё носила тот же размер, что и в юности, но, одеваясь по утрам, она не могла не замечать, что её грудь как будто сдулась, кожа на бёдрах была отнюдь не такой гладкой, как раньше, а в локтевых сгибах и у запястий появились глубокие линии. Для женщины её возраста она выглядела сногсшибательно и каждый день читала подтверждение в глазах Саймона (да и других мужчин в Отделе), но никто из них не спутал бы её с двадцатилетней девушкой, какой её помнил Майкл. Для мужчин всё было иначе. В конце концов, она видела его обнажённым несколько часов назад и знала, что ему нечего было стыдиться. Майкл глубоко выдохнул и обхватил её лицо ладонями. — Ты прекрасна, — прошептал он. — Я люблю тебя. Никита замерла, не в силах поверить, что эти слова, которые она так долго ждала от него и которые услышала всего один раз, теперь сорвались с его губ с невероятной лёгкостью. — Я должен был говорить тебе это каждый день… На её лицо упала горячая слеза. Сердце забилось в груди так сильно, что ей стало трудно дышать. Она зарылась пальцами в его волосы, всё ещё мягкие, как шёлк, и впилась в губы так, словно умерла бы без его дыхания в следующую секунду. Его руки снова скользнули под футболку, но она больше не останавливала их. Её тело отвечало мурашками, почти тектонической дрожью. Где-то внутри рухнула плотина, которую она выстраивала все эти годы вокруг терзающих, невозможных воспоминаний. Они снова были вместе, сливались в одно целое в мучительно медленном и сладостном ритме, опускались на самое дно, вздымались к вершинам и начинали заново, снова и снова, пока его пальцы не впитали в себя каждую клеточку её нового тела, пока губы не стало саднить от поцелуев, пока их стоны не прорвали границы сознания и не унеслись в кромешную тьму, оставив переплетённые, разгорячённые тела под тонкими простынями. *** Никита проснулась от холода. Руки Майкла больше не прижимали её к себе, и вторая подушка хранила лишь смятый отпечаток его головы. Сквозь приоткрытое окно в комнату лился серый рассвет. Несколько секунд, с упавшим в желудок сердцем, Никита размышляла, не приснилась ли ей эта ночь. Её тело сладостно ныло изнутри, и губы всё ещё жгло от поцелуев. Но возможно ли это, что за десять лет их чувства нисколько не угасли? Они через столько прошли вдали друг от друга, и были тысячи возможностей, чтобы забыть и начать заново. Никита потёрла глаза и наконец заметила белый прямоугольник бумаги на прикроватной тумбе. «Ушёл плавать». От одной мысли о горной реке зубы Никиты застучали друг о друга. Она бы с удовольствием сейчас нырнула с головой под плед и свернулась там калачиком, но куда важнее было посмотреть Майклу в глаза и прочитать в них подтверждение: «Ты моя. Только моя». Услышать его мягкое «…Кита» и почувствовать жаркое дыхание на шее. Позволить мурашкам охватить всё её тело от одного единственного прикосновения… Казалось невозможным, что она могла так неистово желать его после стольких часов под одним одеялом. Но десять лет она наступала на горло собственным чувствам, и теперь нужны были не часы, а недели — чёрт возьми, целый месяц! — чтобы начать думать о чём-то другом. Никита выскользнула из-под одеяла и, поёживаясь, натянула на себя старый шерстяной свитер, пахнущий лесом и как будто ещё хранящий тепло родного мужчины. На кухне нашёлся термос с травяным чаем, предусмотрительно заваренный и выставленный на середину стола, а также упаковка овсяных галет. Ей казалось, что она совсем не голодна, что где-то в груди бился ключ, льющий по венам молодильную силу, но, надкусив галету, она поняла, что ошибается: эта ночь не прошла для неё даром. Если они продолжат в том же духе, скромных запасов еды, которые Майкл взял с собой, хватит лишь до следующего утра. Ей не хотелось уходить из этого выдуманного мира, их рая в шалаше, изолированного от всех остальных: от Отдела, где Саймон, должно быть, рвал на себе волосы; от Надзора, где её ждали на очередное совещание; от Адама, совершившего ужаснейшую ошибку. Она обязательно решит эти проблемы, но не сейчас. Сейчас ей нужно было лишь увидеть его, выторговать у судьбы ещё несколько часов, дней — сколько удастся… Никита спустилась по верёвке вниз и прошла по шуршащим листьям к реке. Стоило ей поднять глаза к водопаду, как её рот округлился в беззвучном крике: «Майкл, нет!..» Его фигура, почти игрушечная на таком расстоянии, выпрямилась в стрелу и бросилась вниз, словно хотела расшибиться о камни. За шумом воды — и бьющего тревогу сердца — не было слышно всплеска, не было видно ничего, кроме белой пены у подножия. Несколько секунд прошло в мучительном ожидании. Никита закусила губу и сжала кулаки, вспоров ногтями кожу ладоней. Зачем он сделал это? Зачем?!.. Она бросилась к реке, стягивая с себя свитер и сбрасывая ботинки, когда его мокрая голова вынырнула всего в нескольких метрах от неё. В глазах искрилось почти мальчишеское озорство, пока он медленно выходил из воды, словно Адонис, и ловил на себе её жадный, подёрнутый испугом взгляд. — Хочешь присоединиться ко мне? — игриво спросил он. Никита выдохнула облегчённый смешок. — Никогда так больше не делай. Их разделяло теперь всего несколько сантиметров. С его тела ручьями стекала ледяная вода, но Никита почувствовала, как её бросило в жар. — Почему? — спросил Майкл, ловя её взгляд. — Я не могу потерять тебя… снова, — прошептала она. Слова комом застряли в горле, и глаза заблестели от слёз. Майкл потянулся к её щеке, когда они оба отчётливо услышали звук взводимого курка. — Отойди от неё! — раздался мужской голос. Из-за деревьев показались семеро в полевой форме Отдела. У каждого в руках был автомат. Никита сжала зубы и посмотрела на командира группы. — Всё в порядке, Оуэн, — сказала она. — Он нужен нам живым.