Оправдание прошлого

Никита лежала на полу со связанными за спиной руками. Её лицо распухло от побоев, и в уголках рта запеклась кровь. Дыхание вырывалось рваным хрипом и пронзало тело судорогами боли. Она подозревала, что ей сломали ребро, но всё могло быть гораздо хуже. Пока что она отделалась царапинами и знала, что скоро последует «тяжёлая артиллерия». Куда больше, однако, её беспокоил тот факт, что Майкл остался без её защиты, в милости вспыльчивого Саймона, которому всегда требовалась твёрдая рука, чтобы остановить его от самых опрометчивых решений. Его завербовали в Отдел совсем мальчишкой, и хотя в работе он проявлял себя с самых лучших сторон — всегда видел на несколько шагов вперёд, продумывал уникальные схемы действий и хладнокровно исполнял самые изощрённые пытки — во всём, что касалось личных отношений, он был крайне неопытен и идеалистичен. Никита сомневалась, что за десять лет он позволил себе хотя бы мимолётную интрижку, хотя бы шальную мысль о ком-то, кроме неё самой. Было в его неразделённых чувствах что-то болезненное и одержимое, что-то в корне неправильное и опасное. Достаточно чиркнуть спичкой — и взлетишь на воздух. В замке послышались щелчки, и Никита с трудом разлепила опухшие веки. Несколько секунд перед глазами всё плыло, и выросший перед ней силуэт напоминал кого-то до боли знакомого, кого-то будто бы из сна или из прошлой жизни. Она присела, опёршись спиной о стену, и несколько раз моргнула. Её сердце подпрыгнуло к горлу и забилось там быстро и часто. Парень был худощав, с тёмными, как смоль, волосами, укрывающими голову густой неопрятной копной. Внешне он весь пошёл в Елену — та же смуглая кожа, хрупкое телосложение и нежная линия рта. С первого взгляда никто бы не узнал в нём отца. Никто, кроме Никиты, мгновенно распознавшей и напряжённый взгляд, и плавные кошачьи движения, и привычку от волнения потирать подбородок. — Адам!.. — выдохнула она, не в силах сдержать удивления. В его чёрных глазах блеснула молния. — Я пришёл сказать, что это только начало. Ты поплатишься за всё, что сделала с моей семьёй. Никита встряхнула головой, чтобы убрать со лба выбившуюся прядь волос, и внимательно посмотрела на парня. — Что, по-твоему, я сделала с твоей семьёй? — Не ври, я всё знаю, — фыркнул он. — Может быть, тебе удавалось водить за нос моего отца, но со мной этот фокус не пройдёт. Не принимай близко к сердцу, но ты теперь слишком стара, чтобы обольстить кого-то. Никита проигнорировала оскорбление и продолжила наблюдать за Адамом. В нём явно говорила обида и затаённая боль, которые он выдавал за дерзость и хладнокровие. — Майкл любит тебя, — сказала она, — больше, чем кого-либо на этом свете. Пальцы Адама задрожали и метнулись к подбородку. Он отвёл взгляд и принялся нарезать круги от одной стены до другой. — Я тоже так думал, когда мне было три года, — горько усмехнулся он. — Но потом я узнал правду. Ему приказали жениться на моей матери, приказали зачать ребёнка. Когда мы перестали выполнять свою функцию, он просто избавился от нас. Никита помотала головой. — Тогда почему, по-твоему, он вернулся за тобой? Почему провёл последние десять лет, заботясь о тебе? Адам сжал кулаки и громко выдохнул. — Мне всё равно! Он лгал мне! И ты тоже соврёшь, чтобы выбраться отсюда! Сделаешь всё, что тебе прикажут… Отравишь женщину, которая доверяла тебе, убьёшь невинных, если они стоят у тебя на пути. У тебя нет сердца! И у него тоже! Никита перестала понимать, о чём он говорит. У неё вдруг захватило дыхание от всех эмоций, которые читались на его лице: исступлённая убеждённость в своей правоте, страстная преданность какому-то высшему идеалу, благородное стремление наказать «неправых»… За долгие годы, проведённые в Отделе, Майкл научился прятать своё истинное «я», и только в отдельные моменты ей удавалось увидеть отблески юного бунтаря, когда-то подкладывавшего бомбы и выкрикивавшего слоганы на демонстрациях. Теперь же, наблюдая за Адамом, ей казалось, что это и не Адам вовсе, что судьба предоставила ей уникальную возможность, и время отмоталось назад. — Ты так похож на своего отца… — прошептала она, чувствуя в горле непривычное щекотание. — Это неправда! — выкрикнул Адам, топнув ногой. — Я нисколько на него не похож! Он резко развернулся и выбежал из комнаты, захлопнув за собой дверь. Никита вздохнула и, почувствовав острую боль в подреберье, снова опустилась на пол. Изумлённая тёплая улыбка бродила по её лицу, несмотря на перелом и синяки от побоев. *** — Это безумие! — презрительно фыркнул Саймон, отбрасывая со лба светло-русый локон. Майкл стоял напротив него, внимательно изучая голографическую схему здания, парящую над столом. Он был необычайно бледен, и под глазами пролегли чёрные впадины, однако, просыпанная серебром борода теперь была аккуратно причёсана, а измученное пытками тело плотно стягивал неизменный костюм от Готье. — Территория завода практически неприступна, — пояснил он, указывая на периметр. — Шанс проникнуть внутрь есть только у одного. Саймон помотал головой и сложил руки на груди. — Расходник с этим не справится, а рисковать опытным сотрудником я не намерен. Никто на это не пойдёт! Майкл пристально посмотрел на младшего мужчину, выжидая, пока тот поймёт. — Не-ет… — усмехнулся старший стратег, облизывая губы. — Ты же не серьёзно? — Более чем, — ответил Майкл, наклоняясь и увеличивая схему вентиляции. — Во-первых, ты наш пленник, — начал перечислять Саймон, загибая свои длинные пальцы. — Во-вторых, в «Свинцовом шторме» знают тебя в лицо. В-третьих, ты отсутствовал более десяти лет, ты явно не в форме, и ты хромаешь на одну ногу! Майкл выпрямился и вонзился в старшего стратега безапелляционным взглядом. — Ты хочешь вернуть её или нет? Несколько секунд Саймон пытался держать удар, но затем его губы дрогнули в предательском смешке. Он отвёл глаза и безвольно пожал плечами. — Будь по-твоему, — выдохнул он, мотая головой. *** Адам сидел на железной решётке, свисающей над пропастью заброшенного цеха, и вертел в руках зажённую сигарету. Курить у него не получалось — лёгкие мгновенно вспыхивали, глаза начинали слезиться, и в груди клубами поднимался кашель. Морщась, он подносил ко рту обмусоленный кончик, вдыхал, насколько хватало сил — кривил лицо, мотал головой — и стряхивал во тьму алые искры. Последнее удавалось ему лучше всего: чёрные недра завода на мгновение пронизывались магическими нитями, и парень завороженно смотрел туда, в глубину, словно пытаясь отыскать на дне что-то важное. Пропасть молчаливо манила — и как будто отматывала время назад. На секунду Адаму показалось, что он вспомнил, как выглядела мама. Мама… Единственная, кто по-настоящему любила его. Единственная, кто никогда не врала. Её черты были неуловимыми, словно круги на воде. Адам помнил её пальцы — длинные, загорелые, с блестящим лаком цвета спелой вишни — и сладковатый запах аниса, окутывающий его крепкими объятиями. Он помнил её голос, льющийся мягко и ровно — и вдруг порхающий ввысь, когда она смеялась чему-то. Помнил тёплую печать поцелуя на своей щеке и уверенное обещание: «Однажды ты вырастешь таким же большим и сильным, как папа…» Какая ирония!.. Эта белобрысая шлюха тоже сказала, что он похож на отца. Но это ложь! Наглая ложь! В детстве он и правда хотел походить на отца. Тот казался ему Богом: всё знает, всё умеет, ничего не боится. Но то были наивные фантазии трёхлетнего мальчишки. Теперь он был взрослее и умнее. Теперь он знал, кто такой Майкл Сэмюэль — профессиональный лжец, манипулятор и убийца. Робот на службе у правительства. У него не было ни идеалов, ни ценностей, ни чувств. Он исполнял то, что ему говорили, не задавая вопросов. Он соблазнил невинную женщину и зачал с ней ребёнка. Три года притворялся идеальным отцом, чтобы добраться до «цели» — дедушки Адама. Бен сказал, что Салла Вачек был одним из самых великих революционеров на Земле, и, если бы его не убили, мир бы сейчас был другим. Все бы жили в равенстве и достатке, правительство бы не эксплуатировало нищих и не потакало бы богатым, а такие отбросы, как Никита, гнили бы в могиле, а не носили кожаные плащи за несколько тысяч долларов и не возглавляли бы мнимые организации по борьбе с абстрактной преступностью. Шлюха!.. Сигарета обожгла Адаму пальцы, и он уронил её в чёрную тьму. Тихонько выругавшись и прижав язык к повреждённому месту, парень проводил глазами её последний алый всполох. Уже собравшись возвращаться обратно, он услышал наверху какой-то шорох. «Крысы?..» — пронеслось у него в голове. Он бесшумно встал и нащупал за поясом холодный Глок. Бен выдал ему пистолет под предлогом планирующейся эвакуации, но в обойме осталась всего пара пуль. Остальное они с Шоном расстреляли, тренируясь на крысах. Никто из них не попал, но Адам остался жутко горд собой, что научился держать оружие так, что гильза отскакивала в грудь, а не в глаз. Над головой снова послышался шорох. Теперь парень был уверен, что звук идёт из вентиляционной шахты — и что таких тяжёлых крыс не существовало в природе. Его сердце подпрыгнуло к горлу, а пальцы аккуратно взвели курок. Он уже подозревал… Нет, он не смел надеяться, что судьба подарит ему такой шанс. Вентиляционная шахта вела прямиком к клеткам, где они держали пленников. Адам, как кошка, перепрыгнул через несколько железных лестниц, чтобы сработать на опережение. Он и сам не знал, почему, но какой-то инстинкт подсказал ему вжаться в стену, где пролегала глубокая тень, и немного согнуть колени. Его пальцы покрылись холодной испариной, но на удивление твёрдо сжимали взведённый Глок. С потолка посыпались яркие искры сварки, из вентиляционной шахты выпал пласт железа, и в образовавшееся отверстие выпрыгнул какой-то мужчина в чёрной форме. Приземляясь, он как будто специально приподнял левую ногу, чтобы не переносить на неё вес. Адам улыбнулся и сделал шаг вперёд. Мужчина словно почувствовал его затылком и обернулся. На секунду он замер, уставившись безжизненными серыми глазами на дуло пистолета. Затем медленно стянул чёрную маску с лица и, тяжело дыша, выставил перед собой ладонь. — Адам, нет, — едва слышно сказал он. Парень оскалился и встряхнул волосами. — Думаешь, ты самый умный, да?! — воскликнул он. — Пришёл за своей шлюхой? О матери ты так не беспокоился! — Адам, пожалуйста, — Майкл сделал едва заметный шаг вперёд, краем глаза осматривая коридор. — Ещё не поздно… — Ещё не поздно отправить тебя на тот свет! — парень поднёс пистолет практически вплотную ко лбу отца. Несколько секунд они молча сверлили друг друга глазами. Никто из них не заметил, как в смотровом окне одной из камер появился белокурый силуэт и прижался к стеклу. — Адам, мне жаль… — выдохнул Майкл, протягивая руки к сыну. В воздухе хлопнуло три выстрела. Оперативник качнулся и повалился на пол. Адам раскрыл рот и уставился на свои руки. Нет, он не нажимал, не нажимал… — Живее! — Бен шлёпнул его по затылку, приводя в чувство. — Забирай эту шлюху и спускайся к южному выходу! Парень не мог сдвинуться с места и только переводил взгляд со своего Глока на такой же — но как будто ещё дымящийся после выстрела — Глок старшего мужчины. — Я сказал, живее! — повторил Бен, подталкивая Адама к двери камеры. Парень послушно открыл засов и вывел сопротивляющуюся Никиту. Она рвалась к нему, к его отцу… Она всё смотрела туда, куда Адам не мог заставить себя посмотреть. Он несколько раз ударил её рукоятью по затылку и поволок к выходу. Только в самом конце коридора он позволили себе обернуться… Под неподвижным чёрным телом расползалось огромное алое пятно.