Вдребезги

      Стоя у окна, за которым проносились последние дни уходящей осени, Артур понимает, что прошлого не вернуть, но каким упоительным оно было! Ах, если бы на машине времени отправиться назад, он бы снова прошёл по тому головокружительному пути. Только порой Артуру удивительно — зачем всё это на него свалилось?..       Вот и сейчас, сидя в кабинете семейного психолога, он размышляет вслух о своём прошлом, а иногда в помутнении рассудка путает с настоящим и требует встречи с любимым. Казалось бы, прошлое нужно забывать, но такое разве забудешь? Артур ничего не подписывал, а просто рассказывает всё как есть. Тёмные круги под глазами, проблемы со здоровьем, трясущееся руки, ломка из-за недостающей дозы — вот что дало ему расставание с Иваном, а ведь всё могло случиться иначе. Наверное.       Как ни крути, дождь и холодный ветер за окном уюта не добавляли и, вздохнув, Артур продолжил, сминая дрожащими руками краешек рубашки: — А я ведь даже не знаю, где он, и чем дышит теперь. Не знаю, какие у него сейчас интересы. А быть может, он остепенился, нашёл человека, без которого жить не сможет. Но лучше так, чем торговать наркотой. А ведь я сам, пока дошёл сюда, прежде чем зайти в этот кабинет, накидался коксом, — Артур вытер нос, думая, что на ноздрях остались белые следы от порошка. — Но я ни о чём не жалею, потому что у меня с ним было всё: и опасность и страсть, которую мы вдвоём не в силах были унять. Всё было, да так и ушло моросью по воде. — Он же от Вас отказался, другими словами просто бросил. Неужели в Вашей душе не осталось ненависти к этому человеку? — Никакой ненависти и агрессии. Я давно перестал испытывать эти чувства. Я хочу, чтобы он был счастлив, пусть и не со мной. — За время моей работы я впервые встречаю такого человека, что готов так легко смириться с расставанием. Вы точно хорошо себя чувствуете? — Превосходно, — Артур пытался показать нечто на подобии улыбки, однако вышло на удивление неправдоподобная ухмылка. Он почти не моргает, всё ещё держит на лице вялую улыбку, и всё же продолжает: — Оглядываясь назад, я понимаю, что только дураки учатся на своих ошибках. Мне кажется, я тоже в числе этих людей. — В этом нет ничего дурного, ведь многие люди учатся на своих ошибках, анализируют своё прошлое, приходят к выводу…       Но казалось, Кёркленд не слышал психолога, перебив снова: — Да лучше бы я был самовлюблён и одинок, — Артур роняет погасший взгляд себе под ноги, и пошаривая в карманах брюк, достаёт маленькую баночку белого цвета, но в той баночке были не наркотики, а сильнодействующее снотворное. Он не мог засыпать без Ивана, потому и ел эти таблетки снотворного, словно конфеты, надеясь на то, что просыпаясь, всё будет как раньше, но как раньше, увы, уже не будет. Настоящее не показалось ему миражом. — Мне кажется, Вы заблуждаетесь. Из всего есть выход, — совсем ещё молодой психолог хотел успокоить своего клиента, но как тут успокоишь, когда последний как мантру повторяет одно и тоже, и всё о своей несчастной любви?.. — Из того пути, который я выбрал, выхода нет. — Снова вздох. Покрасневшие глаза бритта следят за тем, как одна за другой, таблетка выпадает из банки прямо в ладонь. Одна, две, три, уже десять. Когда выпала последняя, одиннадцатая, Артур сказал последние фразы, которые, очевидно, адресовались Ивану: — Ты не можешь быть моим, разбивая моё сердце в кровь. Ну почему ты так безжалостна, любовь?       Только сказав это, он, уже всё обдумав, запрокидывает голову назад, горсть снотворного падает ему в рот, и все одиннадцать таблеток разом проглатываются.       Психолог, не зная, как отреагировать на поведение клиента, привстал со своего места. Слишком поздно он кинулся, когда Артур, не держась на своих двоих, посмотрев на побледневшего паренька, на пальцах показал жест «о’кей», слабо улыбнулся, и замертво рухнул у окна.