Где заканчивается машина и начинается человек

18 декабря, 2038 год 9:23 АМ Сознание возвращалось неохотно, обрывками звучавших вокруг фраз и звуков. Первое, что смог разобрать Маркус, было голосом девушки, с кем-то ругающейся. Хотя спор и получался односторонним. — Твою же мать, Саймон, твои молитвы сейчас вот вообще не к месту! — Ты прекратишь на меня орать? — Нет, пока ты не начнёшь работать! — Во имя Господа нашего, я никому не мешаю. — Мне мешаешь! Сроки поджимают, а ты, сука, время на ерунду тратишь! Возможно, этот Саймон собирался возразить, но, судя по утонувшим в шелесте ткани звукам возмущения, рассерженная девушка заткнула его, причем довольно грубо. После этого последовал гневный вздох, — попытка успокоиться, — а затем зазвучала музыка механической клавиатуры. Быстрые, точные, похожие на мелодию щелчки сменялись на отклики системы, неблагозвучно оповещавшие об ошибках, чем явно злили и без того взведенную девушку. Спустя ещё пару секунд борьбы с ошибками, похоже, безуспешной, она ударила по столу кулаками. — Мо-ло-дец, Саймон, просто супер! Пока ты там молился, CyberLife заметили эксплойт и удалили! Пиздец, просто пиздец! — Причем тут я? Тебе стоило бы осторожнее работать, делать менее заметных червей и… — Ты будешь меня моей работе учить?! — Ну так не моя вина, что твоего червя заметили! — Через эксплойт надо действовать быстро, дружок, быстро! А не как черепаха, блять, давать время сообразить о дырке в системе! Слушать дальше ругань с сомнительной терминологией желания у Маркуса не было, поэтому он, осторожно приподняв руку и убедившись, что и прочие конечности работают, попытался принять сидячее положение, не открывая при этом глаз. Спорящие, похоже, заметили его и замолчали, не мешая мерному гудению и отдаленным звукам голосов прерывать тишину. Хэмилтон, сев на кушетке и свесив ноги, теперь пытался справиться с навалившейся головной болью, сдавившей виски. Желая провести диагностику организма, Маркус поднес два пальца к диоду, однако нащупал там нечто постороннее — присоску с электродом. Попытку подцепить её прервала девушка, метнувшаяся к Хэмилтону и теперь крепко державшая его за запястье. — Стой, рано, — сказала она поразительно тихо, учитывая, что до этого Маркус слышал от неё исключительно повышенный тон. — Сэм, Джоша кликни. Послышались удаляющиеся шаги, а затем по помещению разнеслось громогласное «Джош!». Судя по усталому вздоху, девушка потерла переносицу. — Кивни, если слышишь меня, — произнесла она и, получив заветный кивок, отпустила запястье парня. — Мое имя Норт, кстати. — Мар..кус? — удивившись хрипу в голосе, Хэмилтон впервые ощутил то, что, вероятно, и называется «засухой во рту»; язык ощущался не более, чем наждачной бумагой, способной стереть в кровь всю ротовую полость. — Угадал, — с лёгким смешком проговорила Норт и, похоже, отошла. — Глаза можешь открыть, тут темно. Не ослепнешь. Маркус послушно разлепил веки. И правда, темно. Хотя двигать головой он не мог — сказывалась сильнейшая мигрень, — разглядеть пол и собственные ноги вполне был в состоянии. Под ним металлические пластины с узором из выпуклых чёрточек, покрытых лёгкой ржавчиной. Джинсы на нем были по колено измазаны в грязи, похоже, засохшей. Вскоре послышались шаги и шелест отодвигаемой шторы. Запыхавшийся, в комнате появился ещё один человек. Видимо, это и был Джош, поскольку Норт с ним в перепалку не вступала. Новоприбывший, что-то бормоча себе под нос, подошёл к Маркусу и склонился над ним, зачем-то поправляя резиновые перчатки. После этого, мужчина взял Хэмилтона за подбородок, осторожно водя его в стороны и поднимая наверх. Теперь парень мог смотреть в лицо Джошу, хотя едва ли он мог что-то разглядеть — человек в перчатках был темнокожим. Держа в руке фонарик, мужчина принялся водить голову Маркуса из стороны в сторону, светя ему в глаза. Дальше Джош велел следить за рукой, что Хэмилтон послушно выполнил, хотя каждое самостоятельное движение отдавалось тугим выстрелом в районе диода. Спустя ещё несколько нехитрых манипуляций с телом Маркуса, включавших в себя попытку пройтись и дотронуться до своего носа, Джош одобрительно кивнул и потребовал вернуться на кушетку. В этот раз усевшись поудобнее, Хэмилтон оглядел комнату. Это нельзя было назвать комнатой, на самом деле — отделенный шторкой кусок помещения с металлическими стенами и полом, отчего мерное гудение резонировало со ними и казалось, что место ходит под ногами ходуном. Поперек и вдоль стен растянулись толстые черные шланги проводов, змеями опускающиеся на пол и уходившие куда-то под него. Вполне возможно, что гудение тоже шло откуда-то снизу. — Где это я? — наконец выразил свои мысли ломающимся хриплым голосом Маркус, закашлявшись после этого. — Норт, принеси воды, — скомандовал Джош и, на удивление, девушка подчинилась, исчезая за шторой; теперь все внимание темнокожий мужчина посвятил Хэмилтону. — Ты на корабле, как ты, вероятно, уже догадался. Маркус кивнул, признавая, что о металлических стенах и темноте — видать, трюма, — он осведомлен. — Это место, где мы можем быть свободными. Хэмилтон скептически вскинул брови. Его не устраивал такой расплывчатый ответ, тем более что Маркус даже не помнил, как сюда добрался. — Здесь не работают диоды, — Джош постучал пальцем по своему виску; и правда, обычно голубой кружочек горел. — Мы отключаем их, чтобы нельзя было отследить нас. Парень склонил голову, принимая такой ответ. — У всех здесь, кроме тебя, диоды отключены. Твой отличается от других. Маркус кивнул. RK200 был прототипом, хотя в СМИ это никогда не афишировалось. — Мы называемся «Иерихон». Слышал о нас? Хэмилтон уверенно помотал головой. — Ну это и к лучшему. Тут шторка дёрнулась и в импровизированной комнате вновь объявилась Норт, только уже со стаканом в руке. Приняв воду, Маркус быстро вылил ее в себя, чувствуя приятное облегчение. Сухость во рту оставалась, но говорить стало намного легче. Возвращая Норт стакан, Хэмилтон ненароком коснулся ее пальцев своими. Девушка поспешила отдернуть руку. — Не помню, как здесь оказался. Почему? — прокашлявшись, спросил Маркус. — А это важно? — ответный вопрос Норт прозвучал подозрительно резко. — Важно, — заверил ее Хэмилтон и нахмурился. — Это ты так думаешь, — девушка хмыкнула, отходя к столу с терминалом. У Маркуса и раньше случались провалы в памяти по вине диода, переплетенного с мозгом настолько плотно, чтобы контролировать носителя почти полностью, но в данном случае совпадение было слишком очевидным. — Чем вы тут занимаетесь? — вопрос «как» Маркус решил оставить на другой раз, сейчас предпринимая попытку выяснить «зачем». — А твои какие идеи? — Норт со вздохом ударила стаканом по столу и прислонилась к нему, скрестив на груди руки. — Никаких, поэтому и спрашиваю, — Хэмилтон подался вперёд, хмуро сверля девушку взглядом. — Просто скажи прямо. — Джош, теперь-то ты убедился, что игра свеч не стоила? — Норт отвернулась, резко подключая к разговору стоявшего в углу мужчину. — Тебе задали вопрос, Норт, просто ответь уже, — укоризненно отозвался Джош, стягивая перчатки и засовывая их в карман, после чего вернулся к проверке каких-то приборов. Норт обиженно вздохнула, запрокидывая голову и закрывая глаза. Маркус внимательно следил за каждым ее действием, ожидая новый взрыв. Однако, спустя некоторое время, Норт все же ответила, причем очень спокойно, не оправдав ожиданий Хэмилтона на ругань. — Хорошо. У нас тут группа людей, небезразличных к личной свободе, — девушка поджала губы и уставилась на Маркуса, но тот ещё сильнее сдвинул брови, чем дал ей понять, что ответ неправильный. — Ну хакеры мы, что непонятного? — Сразу бы так, — Хэмилтон натянул на лицо подобие улыбки, но Норт не оценила. — Теперь ты можешь пояснить, почему я не помню, как здесь оказался? — Не стану. И никто здесь не станет, — девушка оттолкнулась от стола и подошла к Маркусу. — Почему это? — Хэмилтон хотел было возмутиться, но ему на плечо легла легкая рука Норт. — Потому что. Сложи два и два, умник, — выдержав театральную паузу ответила девушка и поспешила ретироваться, предварительно привычным жестом погасив стоящий на столе терминал. — Она была против того, чтобы пригласить тебя в наши ряды, — со смехом отозвался из своего угла Джош, дождавшись, пока шаги Норт исчезнут в дальней части скрытого за шторкой помещения. — Не бери на свой счёт, Норт со всеми такая. Маркус пожал плечами, принимая объяснения Джоша. Хорошо, пусть так. Слова «пригласить в наши ряды», конечно, здорово резанули по ушам, но Хэмилтон для себя решил, что это всего лишь предложение. И он сможет отказаться. Если захочет. *** *** 18 декабря, 2038 год 4:17 РМ Взболтав залитый водой молотый кофе в турке, Кара поставила ее обратно на конфорку. Тихо напевая себе под нос первую пришедшую на ум колыбельную, девушка кружилась между тумбами, плитой и холодильником, укладывая себе походные бутерброды. Кухня, как и вся квартира Митчелл, была идеально чистой. Персиковый кафель был натерт до блеска, а швы между плитками — лишены любого намека на плесень. Однако перфекционизм Кары касался не только стен комнаты, но и того, что эту комнату наполняло. Приборы и посуда разложены по местам, ни единой пылинки на мебели и под ней, техника будто только с конвейера — не привыкшая отдыхать дома, Митчелл делала то, что умела лучше всего. У неё проскакивала мысль, что настолько дотошная уборка это не совсем нормально, но девушка тут же отмахнулась, решив не добавлять себе стресса к уже имеющимся постоянным переживаниям за Алису. О девочке Кара и так думала слишком много, особенно в связи с прошедшим недавно судебным процессом над Тоддом Уильямсом — со дня на день должно было прийти решение судьи. Погруженная в себя, Кара чуть не упустила приготовившийся кофе. Сняв с плиты турку с уже появившимися на ней первыми струями перекипевшего напитка, девушка все же успела спасти конфорку от загрязнения. Как только Митчелл принялась наливать кофе в кружку, ожил дверной звонок. От неожиданности Кара слегка разлила напиток, что ее очень сильно расстроило. Поставив турку на подставку, а кружку сполоснув и вернув в раковину, девушка поспешила к входной двери. Судя по повторявшимся сеансам звонка, гость был взволнован. Лицо Митчелл затопило изумление после короткого взгляда сквозь глазок. — Добрый день? — с непрошенным вопросом в интонации Кара уставилась на гостя, открыв дверь. Офицер Андерсон, с облегчением выдыхая, завел руку за голову. Похоже, он чувствовал себя неловко. — Добрый, мисс Митчелл, — ответил спустя паузу полицейский, смотря прямо на застывшую в дверях девушку. — А Вы по какому…Поводу? — растерянно произнесла Кара, тут же прикладывая ладонь ко лбу и виновато улыбаясь. — Простите, это… Было невежливо. — Да нет, все в порядке, — заверил ее офицер Андерсон, одергивая воротник плаща. — Я по поводу судебного разбирательства над мистером Уильямсом. Могу войти? — Что? — Митчелл вздрогнула, но, мигом смутившись, отскочила в сторону, пропуская гостя. — Конечно, простите. Хотя видела молодого человека Кара всего дважды, он выглядел довольно непривычно без полицейской формы. Одетый в белую рубашку, серый джемпер с голубой подсветкой на вырезе, черные джинсы и кожаный плащ с высоким воротником, Андерсон казался каким-то чересчур обычным — просто друг, пришедший в гости. К тому же, молодой офицер сегодня был с растрепанными волосами. — Кофе? — спросила Митчелл, проводив полицейского на кухню и жестом предложив ему сесть за стол. — Не откажусь, — кивнул Андерсон, с интересом осматриваясь. — Какие-то пожелания? — Кара мельком встретилась взглядом с гостем, но тут же отвела глаза. — В прошлый раз я выбирал, сегодня Ваша очередь, — ответил молодой человек, дружелюбно улыбаясь. Девушка коротко кивнула, выбирая две кружки и разливая в них кофе. В свою она добавила молока, гость же от этого отказался. Устроившись прямо напротив полицейского за столом, Кара отдала одну кружку Андерсону и привычно обняла ладонями свою. Какое-то время молодые люди, не глядя друг на друга, в довольно уютной тишине изучали обстановку за окном. Поскольку жила Митчелл аж на седьмом этаже, было видно лишь верхушки деревьев, да небо — но сегодня такой, казалось бы, невзрачный пейзаж вдруг стал невероятно интересным. — Зачем Вы это делаете? — неожиданно прервала тишину Кара, продолжая отрешённо глядеть в окно. — Делаю что? — Андерсон удивлённо перевел взгляд на сидящую напротив Митчелл, неосознанно начав изучать освещенный уличным фонарем ее профиль. — Разряжаете обстановку, — девушка теперь смотрела на гостя. — Плохие новости? Встретившись глазами, они оба замолчали. Слова застряли у полицейского в горле, когда тот попытался ответить хозяйке квартиры. Митчелл неловко закусила губу, но не опустила взгляда. Этот ее пытливый вид, словно она пыталась по глазам прочитать мысль собеседника, заставлял Андерсона неловко сжимать в ладони ручку кружки. Большую часть своих мыслей молодой человек желал оставить себе и никогда никому не показывать, особенно сидевшей напротив. Он нахмурился, наконец находя в себе силы отвести глаза. Дышать сразу стало легче, когда перед взором предстала кофейная гуща вместо усталого взгляда измученной переживаниями Кары. — Его оправдали, — наконец сухо произнес Коннор, интуитивно ощущая смену настроения девушки. — К-как?.. — только и смогла проговорить Митчелл, увядающая на глазах. — Он же… Он же... — «Освобождён по причине отсутствия состава преступления», — механически процитировал Андерсон подготовленную диодом речь судьи, записанную день назад. — Часть улик, в том числе Ваша память, просто исчезла. Словно кто-то умышленно старался избавить Уильямса от тюрьмы. Кара, прикрыв рот рукой, замотала головой. Смотря прямо перед собой, она пыталась справиться с накатившей паникой и страхом за Алису, которая, по закону, вернётся к родителю. А зная Уильямса, жизни у девочки, как и у самой Кары, больше не будет. — У Уильямса, должно быть, друзья в комитете, — продолжал вещать Коннор, рассматривая узоры стола. — Это дело веду не я, но мой хороший знакомый, офицер Хартли. И я гарантирую, что этот человек не имеет отношения к пропаже улик. А при рассмотрении дела на базе имевшихся, Уильямсу назначили курс реабилитации от наркозависимости и выпустили под подпиской о невыезде. Митчелл, почти не слушавшая речь полицейского, продолжала мотать головой и смаргивать набегавшие слезы. Уильямс обещал убить её — и он это сделает, найдет возможность. Раз замять покушение и сопротивление аресту у него получилось, то какая проблема будет отделаться от убийства? Девушка медленно встала из-за стола, глубоко дыша в попытке успокоить себя. Сидевший напротив Андерсон, заметив движение, проследил за собеседницей взглядом. Но, когда та сделала шаг в сторону выхода с кухни, полицейский вскочил, едва не роняя стул, и поймал Митчелл за запястье. Его диод окрасился в жёлтый. — Кара, стой, — медленно произнес Коннор, глядя в лицо Кары; никто из них не обратил внимание на неформальность фразы. — Я обещаю, полиция сможет Вас защитить. — Один раз от тюрьмы он откупился, откупится и во второй, — безжизненно ответила девушка, пространно глядя перед собой. — Кара, слушай... — успокаивающим тоном начал Андерсон, но Митчелл, отворачиваясь, грубо вырвала руку из его хватки. — Нет, это Вы послушайте! Суд оказался на стороне Тодда, хотя против него было все. Что ему будет за убийство? Ещё один курс реабилитации?! — Кара зажмурилась, делая несколько шагов назад и упираясь спиной в тумбу. — Да какая разница, что со мной будет. Алисе придется вернуться! Ни одна гребаная экспертиза из десятков не обнаружила проблем в семье, ни одна! Бедная девочка не заслужила такого обращения, которое ей дарил этот сукин сын, будучи обдолбанным! Митчелл, заплывшим от слез взглядом мазнув по не менее обеспокоенному лицу Андерсона, прервала даже не начавшуюся его реплику жестом. Очень благородно с его стороны зайти с новостями лично, хотя, по его же словам, он даже не ведёт дело. Но что Кара принять не могла, так это попытки убедить ее в компетенции полиции и судебной системы — после того, как она провела две недели в больнице с зафиксированной шеей, пошла на болезненную процедуру извлечения памяти, а также всячески содействовала следствию, несмотря на душевную боль после перенесенных унижений, суд отказался принимать её показания во внимание, хотя очевидно, что это был ключ к тюремному заключению Уильямса, причем на долгие годы. Алиса, жертва домашнего насилия, вернётся в его источник, ведь экспертизы не выявили проблем. И девушка никак не могла на это повлиять, ей оставалось лишь смириться с этим и жить дальше, испытывая постоянный стресс от нависшего над ней дамоклова меча угроз Уильямса. Диод Митчелл полыхал красным. — Я понимаю Ваши опасения, мисс Митчелл… — как можно более спокойным тоном начал Коннор, но Кара прервала его, громко всхлипнув. — Нет, я так не думаю, офицер, — с разъедающим металл ядом в голосе проговорила девушка. — То есть, разве Вам когда-нибудь угрожали смертью? Хотя Вы всего лишь пытались защитить близкого человека, ставшего жертвой домашнего тирана? Я так не думаю. — Кара, прошу Вас, успокойтесь, — Андерсон продолжал говорить размеренно, дипломатично подходя к ситуации; он даже поймал Кару за локоть. — Позвольте мне помочь Вам. Девушка яростно вырвала руку из хватки полицейского и отошла в сторону, прижимаясь к тумбе спиной. Всё это время она неотрывно следила за молодым человеком, в свою очередь не удержавшим обречённый вздох. Что сподвигло офицера Андерсона вообще прийти? Он даже не ведёт дело, после спасения Митчелл от Уильямса и разговора с ней в допросной они ни разу не виделись, хотя девушка ходила в участок по разным причинам ещё несколько раз. Некоторое время Кара смотрела в лицо гостя, пытаясь найти в нем ответы на свои вопросы, но непроницаемая и явно подконтрольная хозяину мимика не выдавала ничего. Едва ли его сочувствующий взгляд был искренним. Замотав головой и разорвав зрительный контакт, Митчелл поспешила покинуть кухню. Оказавшись в ванной, она захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. В темноте комнаты девушка чувствовала свое одиночество ещё острее — единственный луч света в жизни Кары, сироты с детства, Алиса в короткое время стала самой близкой подругой для девушки. Такая же одинокая и несчастная, девочка помогала молодой няне ощущать себя нужной. Митчелл, согласившаяся в 2032 году на вживление диода, сразу оказалась нанята, хотя до этого сиротка с грошовым образованием никому была не нужна, какой бы способной она ни являлась. Спустя несколько клиентов и различных избалованных маленьких принцесс и принцев, тем не менее не убивших в Каре любви к ремеслу няни, девушка вдруг попала в совершенно неблагополучную семью Уильямсов. Неизвестно где Тодд находил деньги на самый большой в её жизни оклад, но он явно платил девушке ещё и за молчание. И Кара не жаловалась. У неё была работа, появились деньги на собственную квартиру, пусть и однокомнатную на окраине спального района. И у нее была Алиса — сначала зашоренная, молчаливая девочка, которая впоследствии открылась как цветок на рассвете перед чуткостью Кары, за месяцы работы с девочкой полюбившей в ней родственную душу. Митчелл сползла по стене, обняв колени. Она не могла допустить, чтобы Алиса снова оказалась заложницей пристрастий отца, причем теперь девочке уже никто помочь не сможет, как больше полумесяца назад попыталась помочь Кара. Оставшийся в одиночестве в чужой квартире, Андерсон некоторое время побродил по ней, изучая внутренний мир хозяйки. Меблировка практически всех комнат отдавала старостью, двери шкафов были на петлях, хотя уже как десять лет стандарты предписывали рельсовые. Дом, в котором жила Митчелл, находился в районе старой застройки, посему был выстроен ещё с использованием бетонных плит, из-за чего квартиры в нем и были такими недорогими. Несмотря на бедность обстановки, Кара очень старалась облагородить свое место жительства — картины в рамках висели в определенном порядке, на полках были хаотично расставлены маленькие растения. К тому же, квартира была хорошо, даже отлично прибрана — что выдавало в Митчелл скорее хозяйственного, чем компульсивного человека, — и при стерильной чистоте помещение оставалось очень уютным. Маленькое, теплое гнездо. Губы молодого человека тронула непрошенная улыбка, когда он заметил на полке небольшую рамку с фотографией — той же самой, что показывал девушке на допросе в участке Коннор, только здесь лицо Теодора было обрезано. На полке ниже были разложены книги, как ни странно, бумажные. Взяв одну из них в руки и открыв, Андерсон едва не выронил лежавший там засохший цветок. С любопытством разглядывая хрупкий, невзрачный и плоский бутон розы, полицейский не заметил, как с тихим скрипом отворилась дверь ванной и оттуда вышла сама владелица книги. Кара прислонилась к стене рядом с молодым человеком, безжизненно и отрешённо глядя перед собой. — Милый, э… — молодой человек запнулся, но система почти сразу подсказала слово. — Гербарий. — Благодарю, — отозвалась девушка, но очень сухо и тихо. — Эту розу мне подарила приемная мать перед тем, как отправить в первый класс школы. — Вы сирота? — Андерсон повернулся к Митчелл, снова пересекаясь с ней взглядами. — Да, — просто ответила Кара, пожимая плечами. Понимая, что их разговор и так получился чересчур откровенным, Коннор осторожно вернул розу в книгу и положил ту обратно на полку. В его планы входило знакомство с Карой, но не слишком близкое. — Так зачем Вы всё-таки зашли, Коннор? — вдруг спросила девушка, осмысленно глядя на гостя. — Мне показалось важным рассказать Вам о решении судьи лично, — ответил молодой человек, и он не лгал. — Очень мило с Вашей стороны, — Кара склонила голову, разрывая зрительный контакт; её диод сменил цвет на голубой. — Спасибо за это. И я сомневаюсь, что Вам заплатят за этот визит. Полицейский усмехнулся, оценив иронию. Митчелл замялась, не понимая, что делать дальше. Будет невежливо просто выставить гостя за дверь, но по брошенному на часы взгляду Кара поняла, что если она хочет пойти сегодня к Алисе, то это стоит сделать прямо сейчас. К счастью, молодой полицейский, похоже, догадался по смятению девушки и тому, как она беспокойно посматривает на часы, что время визита подошло к концу, и поэтому направился к выходу со словами «Я пойду тогда, не буду вам мешать». Кара двинулась следом, останавливаясь перед зеркалом, чтобы поправить сбившийся пучок и стереть пропущенную в ванной потекшую тушь. Черные подтёки оставались на щеке и, к несчастью, на воротнике светло-серого с темным отливом книзу свитере. Девушка все ещё носила вещи, закрывающие шею, хотя синяки стали едва видны. — Могу я Вас проводить? — спросил вдруг Андерсон, судя по голосу, тоже от себя такого тона не ожидавший. — Что? О нет, не стоит, — Кара непонимающе посмотрела на гостя, но тот поспешил стереть с лица смущение. — Я настаиваю. Уильямса уже выпустили, так что… — Коннор не стал продолжать, замечая проступившую на лице девушки тень; оттянув край плаща в сторону, он показал собеседнице поясную кобуру. — К тому же, у меня есть оружие. — Понятно. Что ж, тогда не буду отказываться от компании, — Митчелл через силу улыбнулась и слабо кивнула. *** Первые несколько минут дороги Кара старалась не обращать внимания на своего компаньона, пока тот, в свою очередь, внимательно оглядывал каждое потенциально опасное место. Через некоторое время, Митчелл со вздохом попросила Андерсона перестать вести себя странно, на что он довольно комично возмутился, и, хотя Кара сомневалась в том, что это не актерская игра, она едва не рассмеялась. Её сильно успокаивало идти не в одиночестве, и понимавший это Андерсон, несколько раз извинившись за свое поведение в квартире, старался отвести мысли Мичтелл в другое русло. Особенно ей понравились трюки с монетой, которые легко и непринужденно мог вытворять полицейский, будучи погруженным в свои мысли. Потом они перешли на бессмысленную болтовню. Хотя разговаривать ни о чем Коннор совершенно не умел, Кара находила темы для обсуждений — например, они несколько минут говорили о кофе, когда мимо проплыла вывеска дешёвой кофейни, где часто закупалась Митчелл, но о которой Андерсон, по незнанию, умудрился нелестно выразиться, упоминая качество тамошнего напитка. Девушка в самом деле успокоилась, отпустив на время тяжёлые мысли и переживания, разрешая себе впервые за несколько дней поболтать с человеком на отвлеченные темы. К концу их прогулки Кара узнала, что Коннор любит собак, что предпочитает американо и что здесь, в Детройте, живёт его дядя. В ответ Митчелл рассказала о том, что собаки ей тоже нравятся, что чай ей ближе и что ее фамилия принадлежит приемным родителям, а настоящую девушка не помнит. Шли молодые люди медленнее, чем няня ходила к своей подопечной в одиночку, поэтому к концу пути уже было темно и включились уличные фонари. И теперь, когда они стояли перед домом миссис Чапман, оказалось, что прощаться с новыми друзьями сложнее, чем это показывают в кино. Кара закусила губу, снова начиная волноваться — помимо прощания, ей предстояло вернуться к своим переживаниям, и хотя они ненадолго ее отпустили, легче от этого не стали. Несколько минут стоя в нерешительной тишине, девушка взяла в руки ладонь своего спутника и крепко ее сжала. — Спасибо огромное, — честно сказала она, не решаясь поднять взгляд. — Я все равно не думаю, что было сильно опасно, но… Ты меня отвлёк и я это ценю. — Принято, — впервые сталкиваясь с таким сильным смущением, молодой человек выдал, что первое пришло в голову. — О, то есть… Я думаю, Вам… Тебе стоит ехать домой на такси. И до завтра… Наверное? У меня два выходных. — Оу? — Кара вскинула брови, когда полицейский вырвал ладонь из ее хватки. — Ну… Ладно? И она застенчиво улыбнулась. Впервые за две недели улыбка не была вымученной. Чувствуя, что навалившееся смущение настоящее и он действительно сейчас его испытывает, из-за чего тусклое освещение только на руку, удачно пряча непрошенную краску на лице, Коннор все равно попытался что-то сказать, но его грубо прервал звонок, слышимый лишь ему благодаря возможностям диода. Молодой полицейский честно постарался виновато улыбнуться спутнице перед тем, как развернуться и побежать прочь, прижав два пальца к виску, а второй рукой помахав на прощание. Кара, до которой доносились обрывки фраз убегающего, вроде «Посидеть с Сумо» и «Совсем забыл», проводила Андерсона взглядом, не сдержав смешка, когда тот выскочил на дорогу, чтобы остановить такси и потом прыгнуть в него. И только дождавшись, пока автомобиль скроется из виду, Митчелл опомнилась и обнаружила себя стоящей в одиночестве на неосвещенном участке тротуара. Волнения, отступившие на время, вернулись и ударили девушку по голове с новой силой. Угнетающая тишина безлюдной улицы добавляла тоски, разом расцветшей в груди Кары. Уильямс на свободе и Алисе угрожает опасность. Митчелл почти что перебежала участок от тротуара до двери миссис Чапман, после чего принялась лихорадочно стучать в дверь. Судя по свету в окнах, женщина и дети уже дома. — Привет, Кара, — с добродушной улыбкой поприветствовала девушку Роуз, открывая дверь. — Добрый вечер, миссис Чапман, — произнесла девушка, не пытаясь скрывать волнения. — Простите, что так поздно, я… — Я видела в окно того молодого человека, милая, не стоит оправдываться, — женщина склонила голову, игриво щурясь; но её лицо тут же омрачилось, стоило заметить вымученность ответной улыбки гостьи. — Что-то случилось? — Да, — быстро ответила Кара, закусывая губу. — Мистера Уильямса оправдали.