Топором и мечом, солью и камнем, железом и кровью

Вечерело. Солнце клонилось к закату, его огромный золотой диск медленно опускался над бескрайним темно-голубым простором моря на западе. Косые лучи бросали багряный отсвет на песок, и без того красный от пролитой крови. Свежий морской ветер смешивался с горьким дымом пожарищ и смрадом сотен мертвых тел. На севере, освещаемая сполохами огня, темнела громада Десяти Башен, и даже издалека был виден огромный пролом, зиявший в закопченных стенах крепости. Здесь кипела особенно жестокая битва, и груды тел, наваленных друг на друга, были выше, чем где-либо еще. Защитники крепости полегли все до единого, сражаясь с мужеством отчаянья. Последний оплот Яры Грейджой пал. Ее флота более не существовало. Ненастной ночью корабли Эурона скрытно подошли с востока, окружив суда Яры. С рассветом началось невообразимое: в жутком грохоте, в дыму и пламени, в них со страшной силой полетели тяжелые железные снаряды. Они разбивали в щепы борта кораблей, и те шли ко дну. Все пространство гавани было усеяно их обломками. У кромки прибоя лежали тела моряков, пытавшихся добраться до берега вплавь. Там их поджидали люди Эурона и безжалостно убивали. Подойдя почти вплотную к крепости, Вороний Глаз начал обстреливать и ее. Снаряды, выпущенные из неведомых орудий, крушили деревянные надстройки, оставляли глубокие выбоины в толстых стенах, но пробить их не могли. Защитники приободрились, надежда затеплилась в их сердцах. И тут взрыв чудовищной силы потряс крепость до основания. Стена рядом со Вдовьей башней рассыпалась грудой обломков. Враги хлынули в образовавшуюся брешь, и после короткого ожесточенного боя крепость была взята. Немногие оставшиеся в живых с боем пробились к берегу, и среди них — Яра и Хильде. …Это был конец. Словно окаменев, она вцепилась побелевшими пальцами в край борта и не могла оторвать взгляда от страшной картины смерти и разрушения. «Быстрый ветер», ее единственный корабль, каким-то чудом оставшийся на плаву, уходил на юг на всех парусах. Разбитые и сожженные суда, загромоздившие гавань, преградили путь преследователям. Уже погибшие, они в последний раз защитили свою госпожу. Лицо Яры застыло горестной маской. Они отошли уже далеко, но ей казалось, что она все еще видит на берегу зловещую фигуру в черных доспехах. Перед глазами стояло жуткое одноглазое лицо. Сегодня оно вновь было так близко, когда их мечи скрестились в гуще боя. Усилием воли она отогнала это наваждение и заставила себя повернуться к тем, кому удалось выжить. Всего пара дюжин измученных, оглушенных поражением людей. Многие были ранены. Некоторые умрут уже этой ночью. По мере того, как они уходили от опасности, страшное напряжение боя и бегства отпускало, и воины валились прямо на палубу, там, где стояли — в полном вооружении, покрытые кровью и потом. Лишь рулевой, совсем еще мальчишка, оставался на своем посту, изо всех сил превозмогая усталость. Осторожно ступая между спящими людьми, Яра спустилась в каюту в кормовой части судна. Хильде лежала на боку, в том же положении, что и раньше. Глаза ее были закрыты, лицо подернулось смертельной бледностью, которая проступала даже сквозь грязь и копоть. Наскоро наложенная повязка, плотно охватившая ее тонкий стан, густо пропиталась кровью. Яра наклонилась и откинула с высокого лба подруги спутанные соломенные пряди. Она дышит, хвала Утонувшему богу. …Перед ее внутренним взором снова возникло жерло нацеленной на нее железной трубы на плече здоровенного квохорца и горящий факел в руке второго. В следующий миг из трубы вырвался сноп ослепительного пламени, но между ним и Ярой внезапно оказалась Хильде. Словно в замедленном кошмарном сне она увидела, как разлетаются ошметки кожаного доспеха, увидела клочья плоти и яркую кровь, хлынувшую из рваной раны на правом боку подруги. Отброшенная ударом, Хильде упала навзничь, и Яра едва успела подхватить ее. Один из моряков, служивший еще отцу, прикрывал их, когда отбиваясь от наседавших врагов, они тащили безвольное отяжелевшее тело Хильде к воде. Уже отталкивая лодку от берега, старый воин получил арбалетный болт в спину и остался лежать в волнах прибоя… Железнорожденные не ведают страха, по крайней мере, большинство из них. Но их сердца легко поддаются соблазну. Сила, которую явил Эурон Вороний Глаз, привлекла к нему многих. Снова поползли слухи о его величии и могуществе, богатстве и щедрости, о темной магии, которой он владел и которую призвал к себе на службу. Все свершилось быстро. Лорды Железных островов отвернулись от нее, признав власть Эурона. Предатели открыли ему ворота неприступного Пайка. Яра со своими людьми бежала под защиту Десяти Башен. Славный род Харлоу оставался верным до конца. Когда крепость пала, мужчины сами убили своих женщин и детей, чтобы избавить их от позора и поругания. Теперь все они лежали там, на пороге собственного дома, до последнего вздоха защищая его. Они бились мужественно, хотя знали, что обречены. Бились, невзирая на это новое, невиданное оружие, от которого не спасали даже стальные панцири и нагрудники. Оно раскалывало корабли как ореховые скорлупки, пробивало бреши в каменных стенах. Что она могла против этой сокрушительной мощи? Враг не дал ей времени опомниться… и сейчас ей оставалось только бежать. Они идут в Королевскую Гавань. Надо как можно скорее предупредить короля Эйегона. И быть может, еще удастся спасти Хильде. * * * Холодные морские волны яростно бились о черные утесы Пайка. Великий чертог Большого замка гудел как улей. Эль и вино лились рекой, столы ломились от хлеба и мяса. Множество факелов на стенах освещало картину пиршества, но своды огромного зала терялись во мраке. Почти все гости уже охмелели. Многие хватали женщин, прислуживавших на пиру, усаживали на колени, бесстыдно тискали их груди и ляжки. Кое-где вспыхивали потасовки. Среди пьяных криков и песен звучали здравицы в честь короля. — Да здравствует Эурон Грейджой, истинный король Железных островов! — Пусть военная удача всегда сопутствует тебе! — Да сгинут все враги Железного короля! Слава королю Эурону! Владыка Железных островов сидел на Морском троне. Каменные щупальца гигантского кракена извивались вокруг него. На нем был кроваво-красный бархатный колет и плащ черного шелка. Он отвечал на приветственные возгласы, высоко поднимая серебряную чашу с дорогим арборским вином. Он не скрывал своего торжества, ибо замыслы его становились реальностью. Он вернул себе то, что принадлежало ему по праву. И вот он снова здесь, в древней твердыне Грейджоев. Он король Железных островов. Враги повержены. Племяннице, правда, удалось сбежать… Жаль, славно было бы еще раз позабавиться с ней, прежде чем отправить ее голову в Королевскую Гавань. Теперь эта дрянь подожмет хвост и приползет на брюхе к ногам Эйегона… Впрочем, в пекло ее, она свое еще получит. Он достанет ее, рано или поздно. Со своими железными драконами он обрел силу. А сила всегда притягивает к себе. Лорды Железных островов уже присягнули ему на верность. Другие поступят так же. Его армия будет расти. Он уже отправил гонцов в Вольные города — вербовать сторонников. А золота, которое щедрой рукой давали ему новые союзники, хватит, чтобы купить наемников в Эссосе. Кто сможет противостоять такой мощи? Земли, города и замки падут один за другим — Щиты, Арбор, Старомест… А потом придет час, когда он осадит Королевскую Гавань. Старый мир обречен. Осталось только одолеть тех, кто преграждает ему путь. И он одолеет их — железной рукой. Рольф и его люди держат слово и выполняют свою часть договора — как и обещали. Самонадеянные глупцы, они думают, что купили его верность. Уже не единожды он мог бы убить этих тщедушных слабаков, всех троих… Но он не так прост. То, что он мало-помалу узнавал об их мире, подтвердило его догадки, посеянные словами Дейенерис Таргариен. Мирная, сытая жизнь сделала их легковерными и беспечными. Они малочисленны и разобщены. И при этом уверены в своем могуществе. Они забыли о страхе, ибо уже давно не убивали себе подобных. Прекраснодушные олухи, бредящие о том, как накормить и вылечить всех этих никчемных людишек, или расслабленные идиоты, которые грезят лишь об удовольствиях. От него не укрылась снисходительность, сквозившая в голосе и повадке Рольфа. Этот надменный лысый ублюдок считал его варваром, дикарем. Да, он таков и есть! И он покажет им, на что способен грубый варвар. Они еще не ведают, какого зверя вооружили. И есть еще одно, о чем они не знают. Главный козырь, который он утаил от них. Бесценное сокровище, с которым он будет непобедим. Его время придет. И тогда он будет править не Вестеросом, о нет! Семь Королевств станут лишь ступенью на его пути. Когда отключат Купол, он будет готов. Его армии ударят внезапно и беспощадно, они как морской шквал прокатятся по землям этого доверчивого и бесхребетного народа, владеющего несметными богатствами. Их города станут легкой добычей, ведь их даже не потрудились защитить, он видел это сам… Их мир не устоит, потому что они забыли о войне. А жизнь — это война и ничего кроме войны. …Но все это будет потом. Теперь же самое время напомнить о себе драконьей шлюхе. И она сделает то, что нужно, он был уверен в этом. * * * В Староместе только и разговоров было, что о возвращении Железного короля, как его все чаще называли. Эти люди, наивные, как туземцы, были страшно напуганы слухами о неизвестном оружии, извергающем огонь и поражающем на расстоянии. Вернувшись на станцию в очередной раз, Рольф наконец-то смог открыть файл, который оставил Удо. Перед его глазами замелькали фигуры дикарей, ожесточенно рубивших друг друга. Безумные вопли, лязг железа, грохот выстрелов сливались в ужасную какофонию. Кровавые брызги, отрубленные руки, выпущенные кишки… Рольфа передернуло. Он никогда не увлекался Игрой Престолов и не понимал, что в этом находили другие. Вся эта первобытная дикость была ему отвратительна. Но почему тогда он не мог оторвать взгляда? В этом варварском зрелище было что-то… настоящее. Это ощущение будоражило, находило неясный отклик где-то в глубинах его сознания. В самой гуще боя он разглядел Эурона. Покрытый с ног до головы грязью и кровью, в дымно-черной чешуйчатой кольчуге валирийской стали, он был ужасен как древний бог войны. Рольф был поражен мощью его ударов и быстротой, с которой он перемещался, разя врагов направо и налево. Потом картинка сменилась, и он увидел Эурона на зеленом травянистом холме. Тот стоял на фоне торчащих к небу гигантских костей какой-то доисторической ископаемой твари. Перед ним сгрудились подданные, взиравшие на своего короля со смесью страха и обожания. Его одежда, черная с красным, подчеркивала широкоплечую, хорошо сложенную фигуру и ярким пятном выделялась на фоне серых роб и плащей. На голове был уродливый венец из плавника. Он говорил, и звучный голос перекрывал свист ветра и шум морского прибоя: — …Вы — железнорожденные, не вам прозябать здесь, на голых камнях, в безвестности и нищете. Мы не сеем — вот древний девиз дома Грейджоев. Наш удел — набеги, военная доблесть и богатая добыча. Но разве так вы жили при короле Эйегоне? Вас превратили в стадо овец, в рабов, покорных узурпатору. Но с этим покончено. Я зову вас к другой жизни! Я поведу вас на Королевскую Гавань, и мы возьмем ее! И тогда я отдам город вам, клянусь Утонувшим богом! Каждый из вас станет богаче любого лорда. Мы установим свои порядки — топором и мечом, солью и камнем, железом и кровью… Ответьте же мне, железнорожденные: вы со мной?! Пойдете ли вы за своим королем? Сокрушите ли моих врагов? Будете ли пировать со мной на их бездыханных трупах? Слитный рев тысячи глоток был ему ответом. «Эурон! Король Эурон!» — кричали они. Картинка погасла. А ведь он по-своему великолепен, этот мерзавец… в нем есть дикая и мрачная сила. Неудивительно, что многие им восхищаются. Он умеет убеждать и пленять, умеет внушать страх… и есть у него какое-то мистическое обаяние, которое помогает держать в узде всех этих головорезов. Ну и деньги Концерна, конечно. Для своих капитанов он золота не жалеет, они разве что не купаются в нем. — Крис, ты видел это? — Да, Рольф. Наш лорд стал королем. Победа кружит ему голову. В этом сражении у Десяти Башен он положил столько народу, что хватило бы на небольшой город. И ничуть не жалеет об этом. — Я понимаю, о чем ты. Но видимо, другого пути нет. Надо смотреть на это, как на естественный отбор у диких животных. Выживут самые сильные, и только они дадут потомство. К счастью, их женщины плодовиты, словно кошки. — Почти каждая из них рожает едва ли не ежегодно. Правда, большинство детей умирает. Но даже оставшихся хватает, чтобы население понемногу росло, я уже сделал первые прикидки. — Это хорошо. Потому что лет через …надцать, когда Купол отключат, они-то и станут нашими новыми клиентами. Нет, мы не зря сделали ставку на Эурона. Он делает успехи и быстро учится. Концерну будет удобен такой правитель.