POW Пэ Джухён
«Больные не должны гулять по холоду» Одно сообщение, в котором так много скрытого смысла. Хоть я и получаю его от неизвестного отправителя, но если немного пошевелить извилинами, то ответ придёт сам. Сколько бы я ни гипнотизировала экран телефона, выход из сложившейся ситуации не приходит. Он знает. И что-то мне подсказывает, что я сделала первый шаг к недоверию к себе. Обман с моей стороны раскрыт. Страха нет, как и чувства вины в данной ситуации, но всё, что кажется мне, может быть иначе для других. Мы стоим по разные стороны зеркала, в котором отражается мир. Для нас двоих он разный. И, когда смотрю на полученное сообщение, в голове мелькает, слово «беги». Я хочу поверить этому предупреждению и спрятаться от бури, что грядёт. Смогу ли я убежать? Нет. Смешной вопрос… Я и люди вокруг меня необычные, они не понимают всего того, что делаю я. Что для меня нормально, для них недопустимо или абсурдно. Усмехаюсь телефону и чувствую, как что-то тяжёлое приземляется на моё плечо и начинает его сжимать, требуя моего внимания к себе. Разворачиваюсь лицом к тем, кто доставляет мне неудобства. В голове проскальзывает мысль, что они люди моего отца или семьи Чон, но ошибаюсь: это ни те, ни другие. Передо мной стоит компания молодых парней, которые не кажутся трезвыми. Возможно, они учащиеся старшей школы, так как лицо выдаёт миловидность. Они нагло ухмыляются мне в лицо, делая вид, что являются старше своего настоящего возраста. Заметно, что парни хотят выглядеть пугающе, но для меня это обычные потрёпанные мальчишки, в которых проснулся хулиганский инстинкт, и они ему следуют. В их глазах нет и капли силы, пугающей и заставляющей отводить взгляд, — в них только азарт унизить слабых, возвышая себя этим. Глупые слабаки. — Малышка, ты одна? — голос, что недавно начал ломаться, и потихоньку детские нотки исчезают, заменяясь грубой хрипотцой. Разворачиваюсь к нему полностью, и он наконец-то убирает свою руку с моего плеча, что меня радует. Парень возвышается надо мной, давая понять, что в своей компании именно он лидер. И перечить ему не стоит, иначе пожалею. Чтобы хорошо разглядеть юношу, мне нужно приподнять голову, так как он достаточно высок, а вот его шестёрки ниже, да и телосложением послабее. У мальчиков, что стоят и скалятся мне в лицо, нет уверенности, которую я привыкла видеть, а вот наглость и невоспитанность присутствуют, и эти два компонента затмевают всё. — Нет, — холодно и безразлично отвечаю ему, смотря прямо в глаза. — А что? Можешь предложить что-то интересное? — внезапно на последнем слове телефон напоминает, что он у меня в руках, и сообщение, которое приходит, не получает ответа. Решаю проигнорировать того, кто решил потревожить меня, и с вызовом смотрю на молодого парня, который выглядит на три или четыре года младше. — Нам скучно, а ты… — он запретно близко приближается ко мне, и я чувствую его дыхание на своём лице. Противное ощущение охватывает меня, мерещится, будто моё тело окунают в ванну со слизью, которую нельзя смыть ничем. — Кажешься немного с приветом, именно таких мы любим, — у самого моего уха шепчет неизвестный мне парень. Оглядываю шумную улицу, которая кишит молодёжью, пребывающей под очередной дозой ночной жизни. — Ты и половины не знаешь, а уже такое себе позволяешь, — немного поворачиваю голову и, когда наши носы находятся на расстоянии нескольких миллиметров друг от друга, нахожу его глаза с ребяческими огоньками, скачущими по радужке, и одариваю таким взглядом, каким меня награждал отец, преподавая разные уроки. Глаза — это душа человека, и если в его зрачках плещется невинность, то в моих виднеются несильные удары жизни. Шрамы, которые затягиваются очень медленно, напоминают каждый день о себе сильной пульсацией в душе. Чёрный яд, что разъедает меня изнутри, заставляя проживать моменты, которые охота удалить из памяти навсегда. — Малыш, давай сыграем? — А отказаться я могу? — делаю шаг от него назад и протягиваю телефон, но перед этим очищаю всё его содержимое. — За отказ отдам телефон, он лучше меня, — смотрю безразлично, обдумывая в случае чего план «Б». Но сейчас, протягивая аппарат, который снова начинает вибрировать, я понимаю, что избавиться от него будет хорошим выходом. — Дрянь, ты кем себя возомнила? — раздаётся голос одной из шестёрки парня, которая не спешит отводить взгляд от меня. — Думаешь… — Вы же школьники, — всё так же держу протянутый телефон. — А это последняя модель, продадите его и будете в выигрыше, — несколько секунд, и парень, который стоит рядом, выдёргивает телефон из моих рук и делает шаг, но я срываюсь с места и бегу с такой силой, на какую только способна. Моя цель добежать до ближайшего такси и покинуть ночную улицу. Сколько бегу вдоль дороги — не знаю, но удача улыбается мне, и я успеваю запрыгнуть в салон такси раньше, чем хулиганы настигают меня. Такие ночные стычки для меня не новы. Ночной Сеул кишит подростками, которые не желают учиться, они только обворовывают граждан или совершают другие мелкие преступления, а возможно и похуже дела творят... Школьники и школьницы не блещут доброжелательностью, так было всегда, даже в настоящих школах сплочённости нет. Обычно правила подростков гласят: «Унизь, или унизят тебя». Это суд детей. Иногда жестокий мир детей хуже взрослого. В школах мы постоянно сталкиваемся с проблемами, проходим через сложные испытания, но зачастую случается так, что мы готовы сделать шаг и лишиться жизни в один миг. Если школьники становятся слабыми, то делают шаг — такова натура детей. Они не взрослые, которые стараются найти выход, хотя и те зачастую думают, что смерть лучший вариант. Нет! Смерть не выход — она только создаёт проблемы живым.***
— Спасибо, — расплачиваюсь с водителем и выхожу из такси, что высаживает меня около знакомого клуба, который я не собиралась сегодня посещать, но спать охота, а это единственное убежище от мира. Пробираюсь в клуб через чёрный выход, не привлекая ненужного внимания, поднимаюсь по лестнице и оказываюсь в зеркальном коридоре, который отражает меня и немного искажает. В разных огнях, что служат подсветкой, создаётся ощущение, что я в лабиринте иллюзий, из которого нет выхода. Он манит и выпускать не хочет, этот портал из зеркал одерживает верх над моим разумом. Я готова в нём тонуть и идти вперёд, лишь бы он не заканчивался, но это не может длиться вечно: прекрасное имеет свойство подходить к концу. Выбираюсь из зеркального коридора и спускаюсь по лестнице к бару, где должен быть менеджер, который предоставит выделенную специально для меня вип-комнату. Но, придя к стойке, мужчину с женской харизмой не обнаруживаю. — Что желаете? — слышу голос, на который поворачиваюсь, и узнаю в говорившем бармена, который напоминает мне кое-кого. Вот только я не могу вспомнить, кого. Смотрю на бейдж, прикреплённый к рубашке, и читаю имя. — Ким Тэхён, — поднимаю глаза на парня, который улыбается мне трапецеподобной улыбкой. Его длинные волосы в этот раз не спадают на глаза, а забраны заколками назад. Новая причёска не портит его вид, а, наоборот, открывает лицо, которым хочется любоваться. — Мы уже виделись раньше, — это звучит не как вопрос, а как утверждение, на которое я киваю. — Что-то желаете? — Менеджер? — произношу одно слово в надежде услышать, что этот истеричка где-то рядом и скоро подарит нам своё время. Но сейчас меня волнует Тэхён, который разрывается на двух работах. Ещё одна сторона жизни молодёжи — это не прожигание денег, а зарабатывание их себе на хлеб. Хотя, смотря на парня, мне не кажется, что он живёт в бедности — слишком ухоженно выглядит. Слишком… — Он поднялся к хозяину клуба, — кричит мне парень, и я подмечаю, что с открытым лбом он становится более уверенным, нежели с чёлкой, которая будто прячет его от мира. — Не знаю, когда будет, — пожимает плечами и протягивает стакан с непонятной жидкостью. Я смотрю на него, ожидая объяснений. — За счёт заведения, — произносит Ким, а я усмехаюсь: он даже не догадывается, что я всегда здесь отдыхаю за счёт заведения. Спасибо Намджуну. — Тебе нравится угощать людей? — помешиваю трубочкой коктейль и обвожу взглядом клуб, в котором стандартный сценарий: потные тела обтирают друг друга нелепыми движениями в танце, а свой стыд люди запивают алкоголем и занюхивают дорожкой белоснежного кокаина, если повезёт, а так — таблеточку под язык, и жизнь приобретает новые краски, что до этого были скрыты от глаз. — Только тех, с кем хочу познакомиться, — снова растягивает рот в улыбке, а я подмечаю, что эта маска весёлости — лишь ещё один обман — слишком прекрасна для искренности. Да и ангелы не работают в клубе Намджуна, только сильные личности, которые способны выдержать кровавый ужас. Тэхён похож на такого человека: его лицо сияет добротой и верой в лучшее, но если присмотреться, то в щелочках его глаз плещется тьма, что готова принять этот реальный мир. Или тьма тоже обман? — Попалась, — внезапно кто-то сзади обнимает меня, окольцовывая моё тело руками. — Даже капюшон не спрячет тебя, — этот насмехающийся тон напоминает мне Чонгука, я уверена, что это он за моей спиной. Только ему может принадлежать такой задорный и в тоже время нахальный голос. Непредвиденная встреча выбивает меня из колеи, существуя в пределах которой я скрываюсь от проблем. Если Чонгук здесь, значит…. И вот сейчас появляется мандраж, только не от того, что я сбежала, а из-за того, что оказалась поймана. — Как так? Мы думали, тебя подростки в переулке обокрали и там оставили, а ты здесь, цела и невредима, — продолжает убивать своими речами младший Чон. — Я удивлён твоим поступком, Винни-Пух в панцире. — Не называй меня так, — убираю руки парня с себя, и он садится на соседний барный стул. Чонгук доволен такой встречей, видно, что он предвкушает дальнейшее развитие всей этой истории. Только вот я хочу поставить на паузу этот фильм и перемотать момент обратно к ужину. Всё же могло кончиться иначе, если бы я решила поступить правильно. Я могла давно спать в своей тёплой постельке, а рядом бы работал ноутбук с незакрытыми вкладками, убаюкивая меня своим светом и жужжанием вентилятора. — Где он? — Ждёт тебя, — его фраза окатывает меня холодной водой. Два слова, а так охота сбежать — снова применить мой лучший план в жизни. — И хоть ты, видимо, этому не рада, но, мисс Пэ, мистер Чон хочет увидеть тебя, — низкий, бархатный бас, который звучит наигранно и нагоняет ужас. — Если он хочет меня видеть, пусть сам спускается со своего Эдема, — легонько спрыгиваю с барного стула и снимаю капюшон, позволяя чёрным волосам рассыпаться по плечам и спине. Показываю этим, что не собираюсь подчиняться воле будущего жениха. Пока его рядом нет, я уверена в себе и вольна поступать, как хочу, но если мои глаза встретятся с его, то я сомневаюсь, что справлюсь с силой, которая бурлит в его чёрных зрачках, подчиняющих себе. Каждая встреча показывает, кем я на самом деле предстаю перед ним. Слышу язвительные комментарии в свою спину от Чонгука, который так и остаётся сидеть за барной стойкой, допивая то, что принадлежало мне. На свои фразы, кинутые мне, получает средний палец, который я показываю, направляясь в толпу танцующих людей. Музыка, которая барабанит по голове, даёт понять, что если не выпить, то прочувствовать всю её мощь не сможешь. Согласна. Алкоголь и музыка — лучшее средство для отвлечения от проблем. Она затуманивает разум и создаёт иллюзию веселья и беззаботности. Хоть этот эффект и не длится вечно, но окунуться в эйфорию охота. Поэтому люди тянутся к подобному образу жизни — он как глоток свежего воздуха. Резко мигающий цветной свет с разных сторон заставляет немного присмотреться вдаль, чтобы найти выход к лестнице. Направляясь к нужному месту, сталкиваюсь с пошлыми глазами мужчин, что сканируют своим затуманенным взглядом моё тело в надежде что-то получить. Здесь все такие. Дорогие брендовые вещи, как и силиконовые бездушные куклы. Многие молодые люди приходят сюда в большей степени для того, чтобы покрасоваться. Поднимаюсь на второй этаж и сталкиваюсь с тем, кого ожидала у барной стойки. — Господин Ким занят, так что сегодня он не будет твоей нянькой, — кричит он мне сквозь сильные биты музыки, стараясь, чтобы я услышала каждое его слово, а я смотрю на него и его распалённое лицо, которое быстро краснеет от крика. Бедный мужчина, который должен был родиться женщиной, даже сегодняшний его вид даёт понять, что он любит себя, даже маникюр сделал. Зализанные волосы, которые становятся сальными под толстым слоем геля. — Хорошо, тогда ты будешь моей нянькой, — громко произношу. — Принеси мне бутылку виски и какую-нибудь еду, — даю распоряжение и направляюсь в ту комнату, куда должен принести менеджер клуба всё то, что я попросила. Сегодня я сильно вымоталась, и сил шатать по ночному городу не осталось, лучше лечь, прикрыть глаза и провалиться в глубокий сон, который заберёт мысли сегодняшнего дня. — Мисс, — стук в дверь, и через секунду ко мне заходит менеджер клуба, у которого на лице читается недовольство. Он не рад моему присутствию, но мне всё равно. Сейчас я здесь, и деться ему некуда. Мужчина ставит на низкий столик тарелку с разной едой и бутылку виски, которая уже открыта для моего удобства. — Вам ещё просили кое-что передать, — он кладёт коробку средних размеров рядом с бутылкой и удаляется из комнаты, плотно закрывая за собой дверь. Вот она, бомба замедленного действия. Тянусь к коробке, не спешу, её дизайн мне хорошо знаком, всё тот же чёрный цвет, обвязанный красной лентой. И после всех событий сегодняшнего дня от этой коробкой веет холодом, а предчувствие мне подсказывает, что, открыв её, я запущу обратный отсчёт до взрыва, который уничтожит всё, что встанет у него на пути, в том числе и меня. Тяну ленту, и узел, что красуется на коробке, легко исчезает, позволяя поднять крышку без препятствий. Открыв непрезентабельную для себя коробку, резко задерживаю дыхание, не позволяя себе вдыхать кислород . Вместе с ним я бы закричала со всей силы, насколько хватало бы воздуха в лёгких, но нельзя, иначе вместе с криком из-под контроля выйдут эмоции, которые сломают меня. Закрываю глаза и пытаюсь собрать все мысли, что рассыпались на полу, как маленькие хрусталики, разбившиеся на тысячу осколков. То, что увидели мои глаза — ничто по сравнению с тем, что было раньше, но всё равно каждый раз разум теряется и пытается отвергнуть то, что ему предлагают принять. Смотрю на отрубленную руку, измазанную в собственной крови, которая вытекает из изувеченного места. Порез идеально гладкий, значит работал мастер, который занимается таким каждый день. Для него, возможно, это ничто — лишить человека руки. Палач, наверное, не моргнул и глазом, хотя чему я удивляюсь. Ещё раз подмечаю, что мир никогда не был и не будет набором цветных красок. В чужих пальцах зажата знакомая мне вещь, которую я недавно отдала парням с улицы, приставшим ко мне… Я вспоминаю тот момент и коробку с подарком, и в голове всплывает вопрос: Живы или мертвы? Тянусь к телефону в чужой крови, снимаю его с блокировки и вижу таймер, который показывает отсчёт назад, начиная с десяти минут. Что это? Девять… Поднимаюсь с дивана, тянусь к бутылке и залпом начинаю вливать в себя обжигающий глотку алкоголь. Хочу выпить столько, сколько влезет, иначе я не выдержу встречу, что ожидает меня на входе в клуб. Там точно вся свита семьи Чон. Они считают минуты до моего появления и правы: я появлюсь. Рука ребёнка, которая лежит в коробке, напоминает, что возможно когда-то вместо руки там будет лежать моя голова или голова моего отца. Я уверена, клан Чон хочет быть первым и последним кланом страны. Шесть… Ставлю бутылку обратно на стол и чувствую, как разум немного начинает принимать реальность, ожидающую меня в скором времени. Быстро направляюсь к выходу, сталкиваясь по дороге с людьми, и они возмущённо кричат мне вслед. Три… Холодный ночной ветер ударяет в лицо, заставляя мои волосы развеваться. Сейчас холодный поток воздуха играет с моими чёрными прядями, сильно запутывая их. Но у меня больше нет времени пытаться победить стихию, перед которой я слаба. Направляюсь к кортежу из чёрных машин, что стоят около клуба. Я готова сорваться в противоположную сторону от них, лишь бы не приближаться к тьме, таящейся за тонированными стёклами. Но… Хозяин сего войска выбирается из своего укрытия, устремляя взгляд, бьющий по мне, словно ток, и я попадаю в его сеть, из которой мне не выпутаться. В первую нашу встречу я списала всё на харизму, но сейчас это иное чувство, которое мне не знакомо. Охота приблизиться к нему, но в тоже время хочется спрятаться от чудовища, смотрящего сквозь меня. Феникс семьи Чон выбрался на охоту, и добычей в ней являюсь я. Каждая клеточка моего тела чувствует опасность, а инстинкт самосохранения молит меня вернуться в клуб, за двери комнаты, в которой меня не найдут. Найдут. В глазах Хосока читается, что найдёт, выпотрошит и навсегда заставит подчиниться. — Я ждал тебя, — Хосок дерзко вбивает моё тело в дверь машины, сжимая свои ладони на моих ягодицах, и впиваясь в губы грубым поцелуем, который я не ожидала получить. Это прикосновение не похоже на то, что было у меня ранее с Пак Кёном, нет, этот поцелуй неистовый, дикий, жадный — поцелуй безудержного желания. Своим языком Чон привлекает мой язычок в свой рот и, добившись своего, начинает его нежно посасывать. Я стону ему в губы, но он продолжает страстно и ненасытно целовать. Не хочу, но надо это останавливать, иначе я навсегда потоплю себя. Прикусываю губу парня немного сильнее, чем хотелось, и чувствую металлический привкус чужой крови. — Нравится? — отстраняется от меня и хватает резко за подбородок, притягивая моё лицо снова к своему, но уже не для поцелуя, а чтобы одарить убийственным взглядом, который не сулит ничего хорошего. — Где вторая часть моего подарка? — прежде чем задать вопрос, стараюсь собрать все силы, что были отобраны парнем напротив. Нужно быть сильной и не поддаться уловке, которая специально была сделана для того, чтобы пленить моё сердце. Только вот, забрав его, своё хищник уже не отдаст. Поэтому лучше подчинить трепещущую мышцу себе и слушать разум, который никогда меня не подводил. — Уже ждёт тебя, — он отворяет передо мной дверь своего автомобиля, приглашая занять место рядом с водителем, которым он сам и является. Уверенный в себе молодой человек отличается от тех, что я встречала сегодня до этого. Хосок — неприкасаемый зверь, из чьей пасти текут алые сгустки крови врагов, решивших потягаться силой с тем, кто с самого начала был выше и могущественнее. Изредка смотря на профиль мужчины, который следит за дорогой, чувствую, как в моих жилах стынет кровь от мысли, что я сейчас увижу. Каждый раз, когда я встречаюсь с человеческими насилием или смертями, мой разум порывается создать непробиваемый кокон, в который ничто и никто не проникнет. Только вот все мои попытки будут уничтожены одним человеком. Он поглощает меня целиком. Страх приветствует тебя. Чон заставляет затолкать свою уверенность куда подальше. Этот человек не потерпит возражений и косых взглядов в свою сторону. И, смотря на него, можно увидеть рога, на которых нимб держится очень крепко. Бог или дьявол?***
— Выходи, — слышу голос с водительского места, который принадлежит будущему главе клана Чон. Хосок выходит из автомобиля и по-джентльменски спешит открыть мне дверь, с которой к этому времени я уже справляюсь и без его помощи. — Надеюсь, после второй части подарка ты не будешь игнорировать мои звонки и раздавать телефон кому попало, — он улыбается, а во мне срабатывает инстинкт самосохранения, и я делаю шаг назад, сталкиваясь спиной с машиной. Его улыбка хоть и притворная, но даже в ней есть угроза для жизни. Искренности ноль — как в глазах, так и в улыбке. Игнорирую его слова и молча иду следом в неизвестное мне здание. Открыв дверь, мы оказываемся в магазинчике, оформленном в китайском традиционном стиле, что уже не сулит ничего хорошего. Я многое изучала про китайский народ в процессе познавания языка и могу сказать, что эта нация — как скользкие змеи, которые обвивают тебя своим доверием, а после резко душат, забирая всё, что ты имел до этого. Нас провожают не вверх по лестнице, а вниз, что ещё больше пугает меня. Даже путей отступления в этом узком коридоре нет. Это место с бетонными стенами напоминает наш подвал в особняке, где отец проводит пытки, и сейчас, когда я провожу параллели, ответ приходит один. Ещё одна дверь, и Хосок заходит первый, а после пропускает меня. Мы оказываемся в комнате, где делают татуировки. Видимо, это не официальный тату-салон, а мафиозный, где мастер специально вытворяет шедевры на теле человека, посвящая того в клан. Если от прикосновения иглы тату машинки, которой делают обычные татуировки, человек испытывает дискомфорт, то рисовать по телу иглой и чернилами, как делают здесь, куда больнее. Подобные татуировки служат своеобразным доказательством храбрости. У каждого главы клана на всю спину выбита такая картина. — Готова? — спрашивает, но не дожидается моего ответа и кивает незнакомцу — видимо, мастеру салона. — Парни только привезли его, так что материал ещё свеж и до конца не готов, — мужчина, который был полностью в разнообразных цветных татуировках и проколах, убирает со стола всё содержимое и уходит за ширму, вскоре возвращаясь с большим деревянным полотном. — Девушка, надеюсь, вам понравится наша картина, над ней трудилось три мастера одновременно, — от сказанных слов слышу, как Хосок, стоящий рядом, усмехается. — Я не хочу, — делаю шаг назад , но сталкиваюсь с грудью Чона, и он кладёт свои руки на мои плечи, подталкивая обратно к столу. Мастер салона кивает мне, чтобы я сняла ткань с полотна, но делать этого у меня нет никакого желания. На ухо слышу требование Хосока разобраться с этим побыстрее. Против своей воли тянусь к куску ткани и отбрасываю его. — Н-нет… Ты бы не сделал этого. — Откуда такое уверенное заявление? — слышу бас парня, который вдавливает свои руки в мои плечи так, что кажется, будто я сейчас провалюсь в преисподнюю и там заживо сгорю. — Это будет красоваться в галереях. Полотно — это человеческая кожа со спины, на которой нет ни одного чистого участка, она вся усыпана татуировками клана. И мысль о том, что это вторая часть подарка, порождает страх, прогнать который не получается — он разъедает меня изнутри. Обычно, когда член группировки умирает и у него исписано всё тело, то с него сдирают кожу, которую после продают на чёрном рынке за очень большие деньги. Существуют настоящие ценители такого искусства. Извращенцы. Но сейчас мальчик не умер. Ему отрубили руку, которая держала мой телефон, и сделали татуировку, пока он ещё был жив. Уверена, в процессе он пару раз терял сознание от болевого шока, а после его убили и содрали кожу, которая впоследствии стала главной составляющей нового полотна. Монстр, что стоит за моей спиной, хуже смерти. Уверена, она сама ему преклоняется. Это не огненный Феникс из сказок, это Феникс, что горит дьявольским пламенем, подаренным им Сатаной.Феникс в небе ночном Вторит движенью комет Демон или орел, Хранящий бессмертья секрет.