POW Автор
Тьма позволяет думать быстрее и жить медленнее, не позволяя воспоминаниям погаснуть.
Босые ноги ступают по холодному паркету, они легко обходят препятствия в виде разбросанных листов с разными набросками, сделанными на скорую руку в порыве вдохновения или скуки. На одном из них изображён город, на другом люди, точнее силуэты, стремящиеся в разные стороны, но совсем не это бросается в глаза. Они все безликие. Пол усыпан черновиками. Каждый эскиз, набросанный карандашом, изображает что-то разное, не вписывающееся в одно направление, но одна схожесть у рисунков есть: они все являются лишь грифельными набросками. Эти листы с картинками вряд ли когда-либо будут завершёнными, а удел силуэтов — вечно не иметь лица. Быть никем. В четырёх стенах обитает мрак. Даже если на улице утро или день, то в квартире проживает круглосуточная темнота, разместившаяся здесь и создавшая своё царство, в которое не проникает ни один отблеск света. Она не позволяет врагу попасть на свою территорию. Любая попытка будет тщетной, потому что хозяин дома не рад неприглашённому гостю. Тэхён обходит рисунки, валяющиеся на паркете, и старается спросонья не наступить на свои маленькие каракули, сейчас кажущиеся такими ценными — к вечеру у них появится шанс отправиться в нежеланное ведро. Они уже давно превратились для него в своеобразный ковёр, хождение по которому не доставляет большого удовольствия. Каждый листок так и норовит прилипнуть к ноге, а после волочиться следом, доставляя тем самым дискомфорт. Ким подходит к дивану и натягивает на себя белую футболку, подхваченную с того места, на которое он сам её вчера бросил. Вещь оказывается мятой и полностью испачканной каплями разной краски, которая уже въелась в ткань с такой силой, что отмыть её будет очень проблематично. Юношу не напрягает нечистота одежды. Ему всё равно, главное — удобно, а большего не надо. Он направляется на кухню, где заваривает себе крепкий кофе без сахара, надеясь, что напиток прогонит сон и усталость, появившиеся после ночной смены в клубе. Слишком трудно находиться в таком ритме, но, чтобы выжить, нужно крутиться как белка в колесе, несмотря на то, что этого никто не ценит и не замечает. Всем всё равно. Усталость от подобной жизни начинает накапливаться, но жаловаться на неё запрещено. Тэхён сам выбрал этот нелёгкий путь, потому что дорожка, по которой идёт Ким, кажется намного лучше той, по которой сейчас шагает его старший брат. Каждый день Тэхён зарабатывает себе деньги на существование. Днём — в кафе официантом. Ночью — барменом в клубе. Он может закрыть на всё глаза, наплевать на принципы и просто достать безлимитную карту клана Ким, чтобы стать частью семьи второго Дома, однако Тэхён всеми силами пытается не поддаваться этому соблазну, не взирая на то, что тот манит и искушает парня каждый день. Нельзя. Если сделает шаг в мир крови, то станет таким же монстром, как и все, кто в нём живёт. Это касается и денег. Они испачканы и имеют металлический запах, несущий в себе боль людей, захлёбывающихся в собственном крике о спасении, отклика на который не последует. Этот соблазн подобен огню. Слишком долго Ким держался от земной грязи, чтобы сейчас окунуться в неё с головой. Нет! Тэхён принял кровь, имя, фамилию, образование и дом от клана, однако больше ему ничего не надо. Никогда. Даже это ему дали против воли: никто не спрашивал парня — его просто поставили перед фактом. Только Намджун интересуется мнением Тэхёна, хотя тому по-прежнему трудно привыкнуть к заботе старшего брата. Брат. Два таких разных Кима: один чистокровный наследник, а другой грязнокровный бастард, однажды посмевший появиться на свет. Юноша не хотел такой судьбы, не хотел страданий матери, которая всеми силами пыталась покорить вершину мира, до которой ей бы никогда не удалось достать. Тэхёну было жалко смотреть на неё, выносившую ребёнка в надежде, что тот станет золотым билетом в рай, и впоследствии столкнувшуюся с реальностью: всё пошло не по задуманному сценарию. Рухнуло. Хрустальные мечты разбились о бетонный пол, рассыпаясь на миллионы крупиц, и тут же превратились в песок, подхваченный буйным ветром. Ничто не позволит собрать их воедино. Шлюхи с панели второму Дому не нужны. Однажды возвращаясь домой, парень и не думал, что там его будет ждать подвешенное тело матери, решившей покинуть мир по не понятным никому причинам. Возможно, в глубине души Тэхён догадывался о мыслях, послуживших виновником её гибели, но принимать и верить в них просто-напросто было не в его силах. Кто бы хотел верить в правду, в которой родной сын на самом деле лишний? Это была четырнадцатая весна Кима, и она превратилась не в романтичные посиделки под сакурой с понравившейся девушкой, а в похоронный траур по матери, которую Тэхён любил и защищал. Она была его вселенной и центром мира, но… Это был его первый удар, полученный от жизни и сделавший парня обладателем холодной души и глаз, в которых теперь плещутся тёмные мысли, душащие его. Ким Сухо не нужна женщина, породившая незаконного наследника, но не сам мальчик. Он — его кровь, пусть и разбавленная грязью. Тэхёна приняла семья, однако он её — нет. Намджун больше всех обрадовался появлению младшего брата, желая, чтобы тот стал его правой рукой, вот только младший не разделял стремлений Кима. Тэ верит, что клан ему не нужен, как и он клану. Это лишь иллюзия. В возрасте четырнадцати лет Тэхён покинул Корею, посвятив оставшиеся подростковые годы учёбе в Америке, подарившей ему свободу и право выбора, которого раньше не было. Юноша закончил факультет изобразительных искусств, раскрывший потенциал, ранее кроющийся в глубинах его души. Кисти, испачканные красками, выводили на чистом холсте маленькие шедевры, которыми парень делился в интернете, позволяя людям влюбляться в свои картины. Но! Существует правило: всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Тэхёну было двадцать два, и причиной отъезда на родину стала не только болезнь отца, но и выпуск из университета. Свободная жизнь за границей подошла к концу. Киму никто с самого начало не обещал, что Америка станет его домом. Она была просто остановкой на неизвестный промежуток времени. Теперь Тэ снова в Корее. Воздух здесь иной — от него лёгкие трещат по швам, а крохотные крупицы самообладания иссякают на глазах, вселяя в сердце тревожность. Оно обвивает парня холодной тьмой, будто бы возжелавшей завладеть им. От неё по спине идут волны скользких ледяных мурашек. Добро пожаловать домой. Сейчас он в своей квартире. В безопасности. Тэхён направляется к большому холсту, висящему на пустой серой стене, и рассматривает картину, которую он начал рисовать совсем недавно. Она готова ещё не до конца, но Тэ уже проникся ею и повесил на самое видное место в своей квартире. Ким хочет, чтобы эта работа была включена в его будущую выставку. Потому что в этих красках заточена его душа. На полотне отсутствует множество деталей, и даже основа ещё сыровата, но очертания уже заставляют всматриваться на вырисовывающиеся линии. Это девушка. На холсте есть только голова молодой особы и немного видны её плечи. Это будет портрет. Незнакомка одета в чёрную толстовку, на её макушку натянут капюшон, который не прячет отсутствующее лицо, а наоборот — лишь подчёркивает прорастающие из него белые лилии. Они и есть её лицо. Они и есть она. Снизу тянется рука незнакомца, измазанная в алых каплях крови, которые стекают по ней кривыми тонкими струйками. Проворные пальцы пытаются испачкать и оборвать лепестки цветов, чтобы добраться до девушки, которая будто бы прячется от внешнего мира. Если они коснутся бутонов, то сломают стебельки, разрывая растения, а вместе с ними и сердце девушки. Другая рука хватает её со спины за плечи, словно пытаясь утянуть во тьму, из которой они тянутся вперёд. Их обладатель прячется во мраке и желает утащить свою жертву на дно, отключая её сознание. Он делает рубцы на стеблях и нежных, как шёлк, лепестках, уродуя и уничтожая всякую мысль о радостях жизни. Ужас будет отдавать набатом в висках, повторяя: «Святых нет!». На картине изображены и другие руки, вылезающие из разных углов, но пока что они представляют из себя лишь очертания, которые ещё предстоит дорисовать до конца. — Твоя девушка? — внезапный гость, появляющийся за спиной Тэ, не пугает парня: тот попросту привык. Намджун любит навещать младшего без предупреждения, таким образом делая сюрприз. Глава клана приближается к брату и слышит, как под ногами шуршат изрисованные листки бумаги. Ким наклоняется и не глядя берёт один из набросков, на котором изображены глаза — ещё немного, и из них польются слёзы. Чёрные волосы наталкивают на мысль, что Тэхён начал рисовать девушку. В её взгляде чувствуется душа, которая заточена в тело с перебитыми внутренностями. Внутри всё кровоточит, и красивые глаза больше походят на стекло. Девушка будто бы не может спокойно дышать в мире, потому что в нём для неё нет места. Чем больше Намджун смотрит на набросок, тем больше он кажется ему знакомым. Ким точно видел эти глаза, вот только где? Эти чёрные хрусталики молят о помощи и в тоже же время просят прощения за слабость. Даже если глаза блестят от влаги, но... Слезами ничего не изменишь, потому что в этой вселенной нет места для слабостей. — Кто она? — он отрывает взгляд от рисунка и смотрит на Тэхёна, сидящего на полу. Тэ ставит кружку с кофе рядом с собой и начинает изучать брюки брата, которые так идеально сидят на новом Боссе клана. — Не знаю, просто девушка из кафе, — расслабленным тоном произносит парень очевидный для него факт, хотя у него тоже присутствует желание узнать имя этой незнакомки, ведь она так внезапно появилась перед ним в, казалось бы, очередной обыденный рабочий день. Именно в смену Кима. — Она тебе нравится? — старший брат делает попытки завязать беседу и разговорить младшего, и Тэ решает поддаться Намджуну. — Нет, — мотает головой он и прикрывает глаза. — Она напоминает мне мать: у неё был такой же взгляд. — Мать? — Ким подходит к дивану, стоящему напротив недорисованной картины, и садится, закидывая ногу на ногу. Подняв глаза, он сосредотачивает свой взгляд на женском облике с белыми лилиями вместо лица. У Намджуна возникает много вопросов, но он решает сперва дослушать ответ на только что заданный. — Моя мама старалась быть сильной, но на самом деле страх окутывал её каждый день, селя в душу мысль, что смерть лучший выход, и это было видно по её глазам, — Тэхён замолкает, ощущая, как призраки прошлого начинают тянуть к нему свои когти, заставляя вспоминать события того траурного дня. — Ты же знаешь, что моя мать повесилась. Наш с тобой отец сломал её и выкинул, — на это Намджун только молча кивает головой. — А эта девушка тоже сломается? — задаёт Ким вопрос и поднимается на ноги, направляясь к картине, которая манит своей реалистичностью, всё ещё оставаясь недорисованной. Намджуну нравится проводить время с братом, несмотря на то, что тот очень редко идёт с ним на контакт. Но настоящий глава клана пытался и пытается сломать стену, что так тщательно, кирпичик за кирпичиком, строится Тэхёном, пусть каждый день она и становится больше. Он второй человек из близких знакомых Намджуна, который не принимает мир и не стремится, чтобы тот принял его в ответ. Киму кажется, что подруга детства немного напоминает ему Тэ. Эти двое похожи. Они как одна монета, только первая хлебнула вкус человеческого страха, а другой строит иллюзии боли. Хотя, возможно, так кажется только Намджуну с его ракурса наблюдателя. Тэхён не отвечает на вопрос брата, потому что попросту не знает, что сказать. Ему ничего не известно, кроме лица и голоса девушки, а также её друга Чонгука, который слишком нагло и словно бы нарцисс вёл себя с Тэ в клубе. Она для него незнакомка, которая внезапно появилась и тут же растворилась в толпе. — А почему лилии? — не перестаёт задавать вопросы Намджун, пытаясь понять искусство младшего и его мысли, скрывающиеся в линиях на холсте. — Это символ её невинных слёз, но… Вот, видишь руку? — Тэ поднимается на ноги, подходит к брату и указывает на конечность, испачканную кровью. — Она тянется к чистым лепесткам, пытаясь осквернить их. Если хоть капля упадёт на листок, то цветок окрасится в алый, показывая этим, что Иисус проливает слёзы за душу, которую забрал дьявол.***
Пак идёт вдоль железных контейнеров, импортированных из Китая. Эта страна не нравится Чимину. В ней вся мафия всегда была скользкой, и если притронешься к ней, то от липкой слизи будет уже не избавиться. Китайский народ отличается от японского и корейского тем, что они любители ходить по головам, не боясь убить члена другой группировки, если даже из-за этого начнётся кровавая война. Они не думают о стратегиях, а действуют в порыве эмоций. Или Чимин просто только таких и встречал на своём пути. Кровь за кровь. Пока будущий глава клана находится на светском приёме, Пёс проверяет груз, незаконно прибывший в Корею. Но что для одного неправильно, то для другого привычно и с дополнительными бонусами. Бандитам закон не писан, пусть они и стараются его уважать. Такие дела часто проворачиваются кланами, иначе нельзя. — Господин Пак, а вы всё также прекрасны, — Чимин не реагирует на неискренний комплимент мужчины, улыбающегося во все свои тридцать два белых и ещё целых зуба. Пак встаёт перед ним, желая услышать о доставленном товаре. — У меня не лучшее настроение, господин Су, да и мой Босс ждёт, а вы знаете: Хосок ждать не любит, — тон будто режет мужчину напротив на мелкие кусочки, превращая в фарш. — Знаю, — тянет Су и негромко смеётся, словно бы вспомнив старую шутку, хотя весельем в данной ситуации и не пахнет. Эта маленькая группировка специализируется на оружии — это их хлеб. Этим китайцам будущий наследник даёт второй шанс, и то — лишь из-за того, что оружие они доставляют быстро и незаметно. Это устраивает Хосока, однако если оплошность снова произойдёт, то клан Су исчезнет — так думают они сами. Но… У Хосока есть правило не давать второго шанса, однако дарить иллюзию никто не запрещает. Китайцы решили укусить руку, кормившую их, надеясь, что осечку простят. Нет. И для этого здесь Чимин. Это ловушка клана Чон, и клан Су в неё попал. — Мистер Су, мы хотим, чтобы вы прекратили импортировать своё оружие под нашим логотипом, — Пак затихает и, как зверь, следит за жертвой, которая так хорошо маскирует страх. Или же и взаправду не чувствует его?.. — Думали, у вас всё получится? — Надеялся, но уже поздно: у нас четыре договора благодаря вашему имени, и отказаться от них я не могу, — у Чимина от слов парня уже черти в глазах плясать начинают. Такая наглость его забавляет и только подливает масло в огонь. Слишком уверенных в себе ублюдков убивать не жалко. — Су, ты же обычный помойный голубь, пуля в лоб, и ты станешь мусором, который даже вороны жрать не захотят, — иронично произносит Чимин, желая быстрее почувствовать отдачу от пистолета, выпускающего пулю на свободу. — Такой же, как и ты, — в том же тоне отвечает бандит. — Мы с тобой одного поля ягоды, так что помоги нам. Ваши дела идут в гору, так почему бы не пойти нам навстречу?.. — мужчина замолкает, как только Чимин выставляет свою руку вперёд и насмешливо изображает пальцами пистолет, после чего имитирует выстрел, отчего Су замирает на месте. — Здесь каждый сам за себя, — Чимин делает шаг к мужчине, который выглядит старше его лет на десять, и уже более тихо произносит: — Знаешь, я услышал однажды интересную трактовку от Хосока. Она тебе должна понравиться, — делает паузу и продолжает говорить более низким голосом, пробирающим человека напротив до костей. — Пастух заводит коров, и они начинают пастись на большой поляне, как вдруг появляется чужак на лугу со своими овцами. Как думаешь, что сделает пастух? Я тебе скажу: он наймёт ковбоев, и они перестреляют чужака и всё его древо для того, чтобы похоронить любую память о нём. А вот овец заберёт себе. Как только Чимин договаривает, то чувствует, как Су подставляет к виску Пака дуло пистолета, надеясь им припугнуть Пса клана Чон. Дохлый номер, на который Чимин не попадётся. Смерти бояться — себе дороже. Как только люди клана Чон видят эту картину, то все без исключения достают своё оружие, направляя его на клан новоиспечённого противника. Союзников нет. А если есть, то на время… — Не стрелять! — во весь голос кричит Чимин своим людям и нагло ухмыляется мужчине, чья рука немного трясётся, хотя сам он пытается казаться стальным. — Правильно. Я бы тоже не советовал этого делать, — Су кажется, что он чувствует на губах привкус власти, но это ощущение обманчиво: вслед за ним появится осознание ничтожности, и тогда оно спустит мужчину с небес на землю, ударяя об пол с такой силой, что не захочется вставать. — У меня везде снайперы и пистолет у твоего виска, пух — и всё! А скоро с такой же лёгкостью падёт и ваше рыжее божество, потому что драконы начинают наступать. — Ты, китайская крыса, — Пак смотрит прямо на Су, вселяя в них ужас и надежду на быструю смерть, — посмотри в мои глаза. Внимательно посмотри. В них ты можешь увидеть себя, но тебя я, увы, уже не вижу, — Чимини бесшумно достаёт оружие, отвлекая внимание мужчины на разговор, и подносит дуло пистолета к его глотке, одним нажатием отправляя того на свидание со смертью. Как легко забрать чужую жизнь... Чёрная кровь попадает на ангела, который многим кажется святым. На самом же деле истинное предназначение архангела с чернильными крыльями — помогать человеческим душам быстрее отправиться в царство тьмы, потому что убитые прислужником дьявола не могут попасть в рай. Им дорога одна — в ад. Вытерев с лица брызги крови, Чимин оставляет уборку и расправу над чужаками своим людям, которые всегда идеально справляются с поставленной им задачей. Уже почти утро, и Пак отправляет отчёт по встрече и успешному выполнению задания смс-кой Хосоку, который, определённо, будет доволен выполненным на «отлично» приказом. Чимин приезжает в Богом забытый район и заходит в первый попавшийся магазин сотовой связи, чтобы купить одноразовый телефон, который он так давно не держал в руках. Набрав номер, выученный наизусть, он ждёт, пока вновь не услышит родной тембр, который уже начинает со временем забываться. — Чимин, почему так долго? Я скучала, — голос, звучащий так отдалённо, ранит сердце парня: он пропитан горечью. Чимин прикрывает глаза и представляет, что она рядом. Касается его руки и кладёт её себе на сердце, потому что хочет, чтобы Пак знал, что она живая.***
Такси медленно проезжает мимо нескольких чёрных тонированных машин, припаркованных рядом с забором, за которым находится самое большое кладбище в Сеуле. Здесь лежат те, кто забыл, как дышать, а домом для них стала земля, приветствующая новых жителей холодного царства тьмы. Друзьями трупам становятся разве что личинки, увеличивающиеся в размерах при поедании плоти, которое кому-то раньше было дорого. Тэхён крепко сжимает в руках букет розовых камелий, красота которых настолько же завораживает, насколько и отталкивает: смысл этих цветов не несёт в себе радостный подтекст. Машина останавливается неподалёку от черного кортежа, который определённо кого-то ждёт или провожает в иной мир. По мыслям Тэ, там находиться легче, чем оставаться среди живых, где каждый день страшно открывать глаза, боясь узнать о смерти родного человека. Мать покинула мир, оставив не готового к трудностям Тэхена одного. Ким боится проснуться утром и узнать, что Намджун или отец покинули его. Они единственными люди, которым пытается верить Тэ в последнее время. — Парень, приехали, — таксист поворачивается к Тэхёну, который бессмысленным взглядом смотрит в окно. Ким видит пустоту, пытаясь найти в ней спасение. Когда юноша отвлекается на вторую попытку шофёра растормошить паренька, то оплачивает проезд и покидает автомобильный салон. — В этом кортеже точно не добрые люди, так что постарайся не привлекать их внимание, — напоследок даёт совет мужчина, но Ким его уже не слышит. Тэхён знает, что чёрные машины — мафия. И он слишком далёк от неё, хоть по его венам и бежит мафиозная кровь, но она никогда не победит в теле Кима его самого. Он не позволит. Тэ уверен, что лучше прожить длинную и скучную жизнь, чем красивую, но короткую. Будучи в клане, никогда не знаешь, за каким углом тебя караулит смерть. Чтобы пройти к большим железным воротам кладбища, пропускающим живых в мир навсегда ушедших, нужно минуть вереницу чёрных автомобилей, служащих здесь проводниками смерти. Тэхён уже видел джипы наподобие у отца и брата, но эти не принадлежат клану Ким. Они отличаются. В них обитают монстры, которые неизвестны Тэхёну. Проходя мимо, Тэ замечает парня, которого он явно когда-то уже видел, однако мозг не может вспомнить, где именно. Человек явно главный здесь. Он стоит, опираясь о капот машины, на нём чёрные брюки и белая рубашка в большую вертикальную полоску. Юноша с красными волосами стоит слишком вальяжно, в отличие от людей, окружающих его. Его аура напоминает ту, что обвивает Намджуна, но сейчас перед глазами не брат, а молодой незнакомец, чей возраст, возможно, не отличается от возраста самого Тэхёна. Тэ не может смотреть прямо — только себе под ноги, и молит всех Богов о том, чтобы быстрее исчезнуть из поля зрения людей в чёрном и парня, который не отрываясь смотрит вдаль. Идя к воротам, Тэ напрягает все свои извилины, которые с трудом функционируют, потому что он уверен, что видел этого человека раньше. Только где? Вопрос сразу отпадает, как только Ким видит девушку, стоящую вдалеке около могилы его матери, которую он пришёл навестить первый раз после приезда в Корею. Сегодня восьмая годовщина смерти, и пропустить траурный праздник любимого человека он не может. Семь лет пропускал эту встречу, но на этот раз всё случится иначе. Девушка, чьё имя ему до сих пор неизвестно, стоит с букетом пурпурных гиацинтов. Она не спешит класть их вниз, как будто ждёт разрешения. Молодая особа позволяет ветру находиться рядом и играть с её волосами и воздушной белой блузкой, заправленной вовнутрь юбки. Тэхён замирает за пару шагов от неё и пытается понять, настоящая она или нет. Кожа бледная, будто самый дорогой фарфор, что может треснуть от неправильного обращения, а чёрные волосы ещё больше подчёркивают бледность. Тэ первый раз так чётко может рассмотреть ту, что всё время прячется за капюшоном толстовки. Джухён чувствует на себе чужой взгляд и поворачивается к парню, продолжающем заинтересованно сканировать её взглядом. — Мы снова встретились, — почти шёпотом произносит Пэ, а Тэхён вслушивается и делает ещё один шаг к девушке. Её глаза, они не те, что он видел в кафе. Тогда в них была потерянность и попытка быть сильной, но сейчас они стали нечитаемыми. Словно первая дверь в душу захлопнулась, запрещая видеть внутреннее состояние. Но Тэ уверен: с последней их встречи она стала сильнее — это видно по её выпрямленной осанке, хотя он не может отрицать и вероятности, что всё это может оказаться притворством. Ведь на самом деле Ким ничего не знает о ней. — Я Пэ Джухён, — не подходит, остаётся на расстоянии, старается не привлекать внимание тех, кто следит за ней за оградой. — Тэхён, — коротко отвечает парень и решает сделать шаг к Джу, которая отворачивается от него к могиле. — Это моя мама, — Тэхён не знает, зачем он это говорит, это происходит непроизвольно. Ким садится на одно колено и кладёт букет с розовыми камелиями на мраморную плиту, начиная мысленно вести диалог с женщиной, которая была так любима сердцу и для которой эта любовь никогда не имела значения. Осуждать за то, что настоящих семейных уз между ними не появилось, Тэ не хочет, он уверяет себя, что ему хватает этой односторонней любви. Он к ней привык. Тэ строит иллюзии и ночами представляет, как бы обернулась судьба, если бы он был нужен матери. Нужен и любим. — Зачем ты здесь? — заканчивая свой немой монолог, Ким задаёт вопрос Джу, которая так и стоит, не желая покидать место. — Ты здесь, чтобы попрощаться с кем-то? — спрашивает после того, как определяет, какие цветы в руках Пэ и что они обозначают. — Почему ты так решил? — Букет фиолетовых гиацинтов символизирует просьбу, чтобы человек, которому они предназначены, не вспоминал о тебе и отпустил все воспоминания, связывающее вас, — спокойно произносит Тэхён, не отрывая взгляда от своего положенного на могилу букета. — А что значат твои? — Джу решает развить диалог, так как понимает: парень, который сейчас находится на расстоянии вытянутой руки, нуждается в помощи. Намджун не может ему её дать, но Джу, по словам друга, отличается. Пэ смотрит на макушку русых волос и пытается понять, кем Тэхён на самом деле приходится Намджуну. — Я скучаю по человеку, — произносит Ким печальным голосом, внезапно потерявшим силу. — А с его уходом стал ещё сильнее испытывать это чувство. Одиночество учит нас любить. Джухён медленно присаживается и кладёт цветы на могилу матери парня. Сейчас она может только попросить женщину отпустить его. В действительности, этот букет предназначался Пак Кёну, но если Джу приблизится к запретной плите, то об этом сразу доложат крысы, которые так верно служат своим Боссам. — Прими её смерть, — шепчет девушка на ухо Тэхёну и возвращается в прежнее положение, а Ким непонимающе на неё смотрит, требуя разъяснений, потому что чувствует: его душа всё ещё против того, чтобы забывать смерть. Она каждую ночь включает Тэхёну сеанс ужасов, где на повторе крутится подвешенная за шею мать с побелевшим лицом и выпученными глазами. — Думаешь, это так легко? — словно пощёчина, от которой девушке хочется усмехнуться. Она знала, принимала, прощала и отпускала. Джу пытается с этим жить и не позволяет себе думать о том, что вцепляется когтями и так и норовит уничтожить её изнутри. — Тэхён, боль — это часть человеческой души, и если ты её не примешь, то жизнь в твоих глазах потухнет, — Джухён говорит со всей серьёзностью, которую только может собрать в себе. Потому что смотреть на человека, боящегося мира и его реалий, трудно. Ей становится его жаль, хотя сама Пэ такая же. Только её спасают собственные иллюзии, с помощью которых она хочет убежать от правды, а его — ничего…В иллюзиях спрятаны реальные иллюзии. Из реальных иллюзий создана истина. За истиной прячется ложь. За ложью правда.