POV Пэ Джухён
Тьма — сигнал к началу спектакля.
— У тебя королевский люкс, — слышу язвительное замечание Чонгука, вылетевшее из динамиков ноутбука, что лежал на двуспальной кровати отельного номера в отеле. Комната не была больших размеров, но и маленькой её назвать нельзя. Она не сделана в традиционном японском стиле, скорее под европейский лад. Здесь нет ничего лишнего, нет помпезности и пафоса. Всё обычно. Каждая вещь в номере излучала скромность, но в тоже время пыталась создать видимость уюта. Только эта иллюзия внушала мне совершенно иное чувство. Вместо уюта я думала о японских легендах, которые так любил рассказывать отец Намджуна мне и Гурин, а цвет тёмных стен только усугублял положение моей фантазии. Конечно, в легендах нет ничего страшного, потому что это просто выдуманная история со скрытым помыслом. И это даже не рассказ из жизни, а просто сказка, заставляющая стыть в жилах кровь. Тэк-Тэк. Есть один японский миф, им пугали и пугают до сих пор маленьких детей, которые любят задерживаться допоздна на улице. Родители делают всё, чтобы детское воображение слушало и сразу вырисовывало в голове пугающие образы. Детские фантазии сильнее взрослых. Благодаря этому малыши боятся. Страшный плод воображения не отпустит, он будет мерещиться и казаться в каждой домашней вещи, пугая ребёнка до слёзного крика. Дети видят и чувствуют опасность сердцем. Этот ужас селится глубоко в душе ребёнка. И даже будучи взрослым, он будет помнить об этих легендах. Эта травма глубоко проберётся в глубины души и будет навещать мысли время от времени, не давая забыть о себе. Легенда «Тэк-тэк» — в ней именно этот произнесённый звук заставляет малышей бежать домой, закрывать за собой плотно дверь и прятаться в маминых объятиях. Иначе не спастись. Дети боятся призрака-женщины, которую переехал поезд, разрубая хрупкое тело пополам. Если одна её часть осталась на железных путях, истекая кровью, то другая бродит по ночам, передвигаясь на локтях, издавая страшный скрипящий гортанный звук. Тэк-Тэк. Если этот монстр увидит жертву, то не отпустит её легко. Он будет преследовать и нашёптывать свой излюбленный звук, сводя этим с ума. Шум будет воспроизводиться в голове снова и снова, не давая шанс на отдых, убивая в человеке всё. Тэк-Тэк охотится на детей, играющих в сумерках. И когда она добирается до них, то разрубает острым лезвием косы пополам, превращая в такого же монстра, как и она. Женщина свяжет этим убийством себя с ними. И пока все не попадут под её косу смерти, призрак не успокоится. Но меня не эта легенда больше всего пугает, а история про красный плащ. Одно это упоминание превращает меня в ледяную скульптуру, а сердце начинает биться где-то в глотке, перекрывая кислород своими ударами. Забудь. Уничтожь. Сотри эту легенду из головы, Джу.Не могу.
Если даже зажмурю глаза и повторю как мантру слова спасения, ничего не получится Этот миф словно чернилами набили на внутренних стенках мозга... — Джу, ты меня слышишь? Наверное, связь плохая, — снова раздаётся голос из динамиков ноутбука, и он выводит меня из транса воспоминаний. И если я хочу себя отвлечь, то в помощь мне — Чон Чонгук и его бессмысленные вопросы. — Я тебя слышу, просто задумалась, — подхожу к кровати и залезаю на неё, усаживаясь в позу лотоса. Смотрю за экран ноутбука и вижу, какой бардак создают мои тетради с разными материалами, что могут помочь в подготовке к завтрашней олимпиаде. — Ты где? — Дома. Ты думаешь, что я веселюсь без тебя? — возвращаю взгляд к экрану, где находится лицо парня, который смотрит не в камеру, а в телефон, набирая кому-то сообщение. — Надеялась, — тянусь к подушке, лежащей недалёко от меня. Усталость за сегодняшний день начинает напоминать о себе, организм требует дозу сна, благодаря которой восстановится внутренний баланс. — Милочка, Вы от меня так просто не избавитесь, раз думаете, что если я пойду в клуб, то помру в нём в одной из кабинок уборной от передоза, — Чон откладывает сотовый куда-то в сторону и смотрит в камеру, поправляя пальцами свои чёрные прядки чёлки. — Надеялась, ты меня и Тэхёна спасёшь от своего присутствия, — отодвигаю ноутбук и укладываюсь на живот, подминая подушку под себя, слышу глухой смех Чонгука. — Это слишком дорогой подарок для тебя и Кима, вы его не заслужили, — слушаю Чона и прикрываю на секунду глаза, но наступает тишина, кажущаяся подозрительной. Гук молчит, а после продолжает наигранным голосом, — Твоя крошка, — Чонгук резко начинает говорить о моей машине, которую я дала ему покататься на время, пока отсутствую в Сеуле. — Что с ней? — задаю вопрос и чувствую, как внутри что-то предательски начинает скорчиваться в узел, предвещая тем самым беду. — Я, точнее, Тэ… — Чонгук, — из своего лежачего положения я снова перестраиваю тело в позу лотоса и уже смотрю в самый центр камеры, направляя свой взгляд на друга. — Ты свою тачку угробил, решил и мою отправить в след за своей? Меня не было всего лишь три дня. — Да всё нормально. — Господи, видимо так люди и теряют друзей, — рукой зачесываю волосы назад, хмурю брови и чувствую, как на переносице образуется складка. — Не строй из себя бедную овечку, я просто её утопил. Я не специально, но ты должна просто это принять. Пока, — Чонгук настолько быстро тараторит слова, что мой мозг просто не успевает обдумать эту информацию, как вдруг появляется новая — в дверь кто-то стучит. Господи, вот ещё ночных гостей мне не хватало. Поднимаюсь с кровати и тянусь к толстовке, которую натягиваю поверх шелкового топа. Беру телефон и смотрю на табло, где высвечивается время. Два часа ночи. Что? Снова стук, но подходить к двери желания нет. Что-то внутри подсказывает: если открою, то пожалею об этом мгновенно. А иногда внутренний голос намного лучше всех предсказателей, так что лучше вести себя как мышка, но и это провальный план, потому что кто бы это ни был, он знает постояльца этого номера, то бишь меня. Чёрт. Может это охрана, которая круглые сутки следила за моим номером? Но они прежде, чем постучать в дверь, звонят мне на телефон, спрашивая позволения. Может, забыли? Расслабься, Джу. Всё хорошо. Обхожу кровать и поднимаю немного матрас, под ним спокойно лежит пистолет, пугающий меня слишком сильно. Прикосновение к нему кажется невыносимым испытанием. Словно оно будет стоить мне жизни. Так оно и есть. У кого есть пистолет — тот и прав, а провинившемуся придётся подчиниться, чтобы потом не отмывать собственные мозги со стены. Ведь никому не хочется умирать зазря, верно? Верно. Снова стук, но сильнее предыдущего. Незваный гость слишком хочет, чтобы его впустили внутрь, но только я этого не хочу. Слишком страшно. Но вечно прятаться за дверью я не могу. Даже если бы сильно хотела, то не смогла, потому что удар посильнее, — и щепки от двери полетят во все стороны, ломая преграду, обеспечивающую безопасность, навсегда. Спокойно. Пока спокойствие под контролем, всё хорошо. Беру пистолет, завожу руку с ним за спину и направляюсь к двери, еле выдерживающей удары гостя. Спрятаться мне негде, комнатка слишком маленького размера, да и прыжок с девятого этажа совершенно не привлекает меня. Убираю щеколду и приоткрываю дверь, за которой стоит мистер Ким Сокджин с ужасно натянутой улыбкой. — Мисс Пэ, извините, что беспокою Вас в столь поздний час, но…, — голос Сокджина дрожит так сильно, а лицо с каждой секундой становится прозрачным, кажется, ещё немного, и он вовсе растворится в воздухе, стирая своё существование. Перевожу взгляд с преподавателя Кима вправо, на место, где должен стоять один из охранников, но вместо этого онП у с т о т а.
Тёмная, глубокая, холодная пропасть, где лучшим другом становится одиночество. Почему оно? Потому что у человека есть цель с правилом «Глаз за глаз, зуб за зуб», и после того, как в голове высвечивается надпись «месть свершилась», жертва чувствует опустошение и отвращение к себе. Она превращается в убийцу. Занимает место того, кому мстил. Он убил того, кто этого не заслуживал. А тот убьёт того, кого любит он. Это замкнутый круг, у которого нет конца. Парень во всём чёрном сильно отталкивает Сокджина, и тот падает прямо перед моими ногами. Спина господина Кима подрагивает от рваного дыхания. Он ломается. Рассыпается. Мужчина не привык к такому резкому наплыву стресса, так что его можно понять, но помочь ему я не могу. Хоть я пытаюсь стать немного добрее к миру, но в данную секунду легче следить за действиями незнакомца, продолжающего молчать. Неверные шаг, и я просто поклонюсь моему палачу, а после Харону, который на своей лодке переправит меня к главным воротам Ада. Незнакомец пинает носком своего ботинка бок Джина, но тот даже не шевелится. Он словно каменеет, как только его руки касаются плоской поверхности, а глаза прячутся за густой чёлкой. Его разум перенёсся в параллельную реальность, где нет чувства страха. Только отстранённость. — Заходите, — делаю шаг назад в комнату и пытаюсь придумать, куда спрятать пистолет, находившийся за моей спиной. Облокачиваюсь на стенку и жду, когда незнакомец переступит через полуживое тело моего преподавателя. Он делает шаг, и в его ногу мертвой хваткой вцепляются пальцы Сокджина. Преподаватель поднимает глаза и смотрит на меня. А я просто молча наблюдаю и жду, что же будет дальше. Сейчас настолько всё напряжено, а время предательски затормаживает свой ход, позволяя нам строить больше теорий о следующей минуте. — Ученица Пэ, убегайте, я его удержу, — его голос почти не слышен. Он сиплый, и жизни в нём почти не чувствуется. Но только если убегу я — это не решит проблему. Меня найдут, а если потребуется, применят грубую силу. И тогда хоть сколько ломайся, исход будет ясен. Я умру. — Мистер Ким, уходите и молчите о том, что видели, — смотрю на него сверху вниз и понимаю, что если преподаватель уйдёт, мне станет легче. Наверное. Я не готова добавить в нежеланный смертный список имя «Ким Сокджин». Нет. Новая кровь на руках мне не нужна. — Обо мне не волнуйтесь. Всё будет хорошо. Ложь. — Ч-что? — в растерянном взгляде улавливаю мольбу. Простите, господин Ким. Мне жаль, но это моя жизнь и Вы здесь незваный гость. Пора Вам увидеть мою бездонную пропасть, в которой плескается моё отчаянье с осколками потресканной души. Я пытаюсь уничтожить человека внутри себя, чтобы больше не ощущать эмоций от разочарования в нём. Иначе самобичевание меня погубит, как и мир вокруг. — Он пойдёт с нами, — незнакомец переступает через преподавателя и вливается во тьму номера. Его грубый голос звучит как гром среди ясного безоблачного неба, заставляя проникнуться ещё большим недоверием к этой личности. — Заходите, мистер Ким Сокджин, — отворачиваюсь от своего преподавателя, всё так же лежавшего на полу, и направляюсь к дивану. Заняв место на нём, смотрю на человека, потревожившего мой покой. Он стоит, спиной облокотившись на панорамное окно. — Кто вы? — спрашиваю, а за спиной сильнее сжимаю рукоять оружия. — Видимо, твой друг не хочет заходить? — задаёт риторический вопрос. — Ладно, пусть там валяется с двумя дохлецами. Мне нужна ты. — Может, уберёте пистолет? — решаю, что большей жопы точно не будет. Хотя пуля в лоб — неплохая смерть. Смотрю на незнакомца, который продолжает играть с опасной вещью. — Ты не заслужила, чтобы я выполнял твои просьбы, — пока мужчина приближается ко мне, в мыслях провожу сравнение с Дементором, забирающим душу и энергию у людей. Даже смотря на это чёрное обличие, страх бежит по моим венам, но он не завладевает мной, а тихо ждёт часа свободы, когда я закроюсь от мира и дам волю слезам и крикам, выпуская весь негатив наружу. — Кто вы? — более требовательно повторяю свой вопрос, что так легко был проигнорирован в первый раз. — Раз у вас пистолет, значит вы мой палач, — мой тон становится холоднее. Чувствую, как в нём откровенно проскальзывают стальные нотки раздражения, заставляющие недовольно фыркнуть незнакомца. — Или вам что-то нужно? Вы пришли либо за местью, либо за информацией. Так что? — Месть, маленькая мадемуазель (на японском), — незнакомец резко меняет корейский язык на японский, тем самым вводя меня в непонимания. Японцы? Как они связаны со мной? — Хорошо, — киваю головой и пытаюсь собрать все свои мысли воедино. — Тогда убейте меня, — на этих словах поворачиваю голову к мужчине, который взял меня на мушку пистолета. Прекрасно, Джу. Ты молодец. Ты вытерпишь, но не убьёшь. Не воспользуешься пулями. Нет. Холодный липкий мрак словно обнимает меня со спины и блокирует все мои движения, делая меня неподвижной перед пистолетом, что готов пустить мне пулю в лоб. Один выстрел, и я навсегда отправлюсь в темноту, где светят только кровавые звёзды, невидимые человеческому глазу. Мне страшно, и никто не поможет мне. Никто не протянет руку помощи. Что мне делать в такой ситуации? В этой комнате глупец только один и это точно не наёмный убийца. Надо же было сказать, не подумав! Успокойся. Смотрю на пистолет, а после на моего будущего убийцу. Мне хочется действовать быстрее него. Пару движений, и вместо меня падёт он. Но я отгоняю эту мыль, а пистолет за спиной сжимаю сильнее, будто это мой талисман на выживание. Так и есть. Только воспользуюсь или нет — это другой вопрос. Я знаю, что человек видит моё лицо, поэтому решаю поменять траекторию движения своих мыслей. Наклонив голову, мило растягиваю губы в улыбке. — Хочешь умереть счастливой? — Хочу, чтобы моя улыбка душила тебя по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту, — произношу ровным тоном свои слова, но улыбку с лица не убираю. Это моё оружие. Мой манёвр запугивания. — Дрянь, — мужчину злит моя беззаботность, он замахивается и бьет рукоятью пистолета меня по лицу. Миг. Я загибаюсь от боли, резко пронзившей голову звуком, что обычный человек слышать не может. Охота приложить руки к ушам, чтобы наступила тишина, но нет. Удар по виску невыносимо пульсирует, становясь сильнее с каждым новым стуком, напоминающим треск. Казалось, черепушка просто распадётся на несколько частиц, выпуская мой вой боли. Сейчас мне неважно ничего, выпускаю пистолет из рук и переношу ладони к лицу, прикрывая его и пытаясь прийти в себя. Моя первая ошибка — лишиться оружия, и я её совершила. Гибель, она всегда рядом, как и смерть. Если хоть на минуту забудешь о ком-то из них, то они сразу напомнят тебе о себе. Я чувствую, как они в унисон нашёптывают мне понятные только им слова. Трудно. Жить с этими двумя компонентами слишком трудно, и даже розовые очки, помогающие игнорировать жестокость, не спасают. В один момент стекло трескается, впуская прогнившую реальность. Нельзя терять сознание. Слёзы предательски начинают выступать из глаз, затуманивая взор. Всё становится расплывчатым. По щекам скатываются первые мокрые дорожки, они как контраст на коже. Слишком горячие, слишком ненужные. Отчаянье начинает завладевать мной, а свет надежды угасает. Неожиданно чувствую, как мои руки отрывают от лица, разводя в сторону. Японский гость обхватывает моё горло своей рукой в кожаной перчатке и тянет на себя. Воздух в лёгких растворяется со скоростью света. И через секунду понимаю, что срочно нуждаюсь в кислороде. Брыкаюсь и пытаюсь убрать пальцы, перекрывающие мне воздух, но мужчина сильнее сжимает руками горло. Кажется, еще секунда, и моя шея сломается пополам от его напора. Треснет, как хрупкое стекло, на миллион осколков. Я перестану существовать. Перед глазами появляется чёрное полотно, и сколько бы ни моргала, пытаясь немного улучшить взгляд, становится хуже. Я ощущаю, как понемногу разум начинает отключаться, проваливаясь в вечный сон. Собираю последние свои силы, чтобы мрак не затянул меня, иначе выкарабкаться из него не смогу. Меня просто не хватит. Ударяю ногой незваного гостя в живот, но моей силы не достаточно. Японец даже не шелохнулся, он словно непробиваемый титан, которому мои удары — всего лишь царапины. Я другого и не ожидала. Как маленькая девочка сможет победит монстра? Никак. Мои действия злят мужчину, он поднимает меня и швыряет со всей силы на стеклянный журнальный столик. Больно ударяюсь затылком о поверхность, которая от такого удара разбивается. Всё трескается и рассыпается на осколки. Теперь моя спина, где немного задралась толстовка, чувствует, как обломки неприятно врезаются в плоть, заставляя кровоточить. — Ты больной ублюдок, — дыхание потеряло привычный темп, а во рту появилась неприятная сухость, которая делала каждый мой вздох болезненным. Будто при поступлении кислорода по лёгким начинают одновременно ударять несколько сотен острых уголков. Помогите! — У тебя ещё есть силы? — шипит мужчина. И со всей силой бьет меня по животу, бокам, ногам. Удар. Удар. И снова удар. Чувство приближение тьмы заполняет меня. Ещё немного, и сердце издаст последний свой удар, отголосок которого донесётся до горла. Сплёвываю кровь на пол и не успеваю отогнать темноту перед глазами, как получаю ещё один удар. Слишком трудно чувствовать и понимать, как своя же плоть на куски разрывается, а кости крошатся, превращаясь в пыль. От этого по коже расползается липкий ужас, противно создавая эффект удушения, не позволяя мечтать о забвении. Надо защищаться. Обнимаю свой живот и в голос скулю от взрывающейся внутри снарядами боли. Хочу кричать все ужасные слова, выпуская с ними хоть каплю страданий. Но вместо слов в горле песок, что давит и не даёт дышать, позволяя только воздуху со свистом вылетать наружу. Задыхаюсь. Надо бежать. Мысли о смерти бьются друг об друга, выпуская своими ударами страх, что бежит по венам. Теперь он внутри. Обволакивает каждую стеночку моих органов. И от этого ужаса мои сосуды рвутся, убивая меня.Нет. Я. Не. Умру.
Превозмогаю боль и собираю последние крупицы своей силы. Начинаю нащупывать рядом с собой большой осколок от разбитого стола в надежде воткнуть его в артерию японца. Если упущу этот шанс, то последние струны надежды лопнут и порвутся, и обратно соединить их нельзя будет. Сплёвываю кровь и пытаюсь локтями создать себе хоть маленькую опору, иначе я снова упаду, только теперь не на спину, а на живот. Смотрю в пол и пытаюсь сфокусировать взгляд, который сопротивляется моим попыткам, но в итоге всё же поддаётся. Первое, что я вижу — как лежу в размазанной крови, и признавать, что она принадлежит мне, трудно. Её немного, но она есть. Воображение уже впитывает запах алой жидкости, позволяя голове снова отдаться головокружению. — Пусти меня! — слышу, как шипит японец, а нового удара не последовало. Поднимаю голову и вижу, как мой преподаватель Ким Сокджин с опухшим от слёз лицом пытается спасти меня от монстра. Он блокирует японца со спины, не давая ему пошевелиться, а пистолет выпадает из рук наёмника и с сильным грохотом падает на пол. Всё происходит настолько быстро, но в тоже время медленно. Скорость сейчас в приоритете, и все мысли, что до этого закручивались тёмной спиралью во мне, нужно убрать на задний план или лучше стереть навсегда. Тело больше не подчиняется разуму — оно действует на инстинктах. Испуганно хватаю пистолет, что выпал из рук убийцы, и, не отрывая палец, нажимаю на курок. А потом ещё раз, для большей уверенности. Сейчас нет сил думать о жизни, которую я забрала. Нет. Это мой мир, и теперь я официально доказала доверие Боссу, защитив себя и убив врага. Выстрел! Такой глухой и холодный. Он своим звуком режет воздух, разделяя его на «до» и «после». Сегодня японское солнце встретит нас кровавым рассветом, потому что кровь пролилась, и она точно не святая, а прогнившая. — О-он умер? — шёпотом, почти не слышно произносит Сокджин, и тело, которое он обхватил со спины, пытаясь блокировать, обмякает в его руках. Оно падает на пол прямо передо мной. Теперь на меня смотрит труп. Тянусь рукой к его чёрной маске и стягиваю её с лица, проявляя на свет то, что скрывалось. Японец. Самый обычный японец. Его глаза всё так же открыты, но только жизни в них больше нет. Пусты и мертвы. Навсегда. — Шах и мат, — смотрю на мужчину и закрываю его веки своей рукой. Внутри с двумя выстрелами сгорело всё, превращая органы и душу в пепел. Обнимаю руками себя и валюсь на кровавый пол обратно. Всё равно, в чьей он крови, отмыться от неё уже нельзя. Она проникла под кожу как острая игла, она заражает организм, заставляя его гнить изнутри. — Т-ты убила его, — слышу сквозь пелену голос Кима, который больше упрекает меня в этом, чем утверждает данный факт. Простите, но так надо, преподаватель Ким. Если не он, то я. Волосы слиплись от крови, что уже завладела большим пространством вокруг меня. Она спокойно покидает организм японца без шанса вернуться обратно. Сейчас я в красном океане, пахнущем кровью. И от этого первобытный ужас накрывает меня волной, топя в тягучей тьме. До боли скручиваю свои пальцы и всеми силами пытаюсь остановить рвотные позывы, рвущиеся наружу. Слишком тяжело это принять. Принимала, и сейчас смогу. Надо просто зажмуриться и проглотить этот страх. Но сказать легко, а сделать трудно. Органы давят, принося дискомфорт. Кажется, минута, и я поперхнусь собственными внутренностями. Тело дрожит, бьётся в мелкой конвульсии. Пожалуйста, пусть это закончится! Охота кричать и вопить нечеловеческим воплем, лишь бы почувствовать свободу. Истерика уже на подходе, но я боюсь её не вынести. Если сломаюсь от неё — то уже навсегда. Мне нужен мой Феникс, который впитает, заберёт, раскрошит мой животный страх. Думая об этом, понимаю, что боль он заберёт, но взамен поселит тьму, но я согласна на неё, лишь бы перестать чувствовать отвращение к себе. Однако… Я одна. Я сама должна принять этот мрак и идти дальше. Хосок не придёт, как и Чонгук — в этом я убеждена. Но сейчас именно они мне нужны. Те, кто не осудит, а поможет. Помогите! Намджун или отец. Они не помогут. Для Намджуна я предатель, для отца — вещь выгоды. Никто не протянет мне руку спасения. Или я пойду на дно, полностью позволяя себе рассыпаться, или возьму себя в руки и спасусь. Но это не сказка, и по первому моему хотению ни один из Чонов не появится. Ни через час, ни через два…. Я умираю и заново рождаюсь, только каждый раз во мне что-то живое заменяется на мёртвое. Алые сгустки понемногу приобретают иной цвет, смешиваясь с кровью убитого и впитываясь в плоть. Глубже. Сильнее. Это не может быть реальностью, потому что такую реальность невозможно принимать и выносить. Кажется, все внутренности обмотаны колючей лозой, что делает лёгкие порезы, доставляя ещё больший дискомфорт. Охота просто взять и выплюнуть все, что имеется внутри. Изначально в человека не вкладывается столько сил. Сейчас меня собирают словно по новой инструкции, в которой главной нитью соединения является мрак. Только собрать, не значит отмыть от ненавистного красного цвета. Я чувствую, как горячая жидкость стекает дорожками с моего тела. Я вся в ней. Только я бы хотела, чтобы она утекала в драп, а не топила меня. Это не сон. Сегодня Япония позволила мне полностью осознать, что здесь больше злых духов, чем добрых. А я знаю, что от злого духа спастись невозможно. Он всегда будет идти параллельно с тобой, оставляя позади себя кровавый шлейф. «Какой плащ вы предпочитаете, красный или синий?» — один простой вопрос, у которого исход один. Смерть. Этой ночью я выбрала красный плащ, полностью окрашивающий меня в багряный цвет. Но только в этой игре я не жертва, а именно «Красный плащ», который с помощью чужой крови создал себе шлейф. В оригинале мифа, если жертва выберет «Красный», то ей отрубают голову, и кровь, пролившаяся на тело, создаст видимость красного плаща. Если же «Синий», то Дух душит жертву, и у трупа будет синее лицо. Я пустила одну пулю в лоб, превращая мозги внутри черепушки в кашу, а другая прошла прямо по глотке японца. Хоть это не гладкий отруб шеи, но красный плащ был создан, благодаря пролившейся крови из артерии. Это конец. В этом мире быть доброй нельзя. Пан или пропал. Но одно я знаю точно, на все сто процентов. Я слишком сильно начала доверять людям, пора снова стать Джу, которой меня воспитал отец.Той, кто убила в семь лет. Той, кто знает правила мафии. Той, кто потеряла всю надежду на добро. Той, кто может убить человека и проглотить это, как лучшее в мире вино.
Я — Пэ Джухён. Мы боимся смерти и темноты по одной причине — они страшат неизвестностью. Но я долгое время жила во тьме. Я привыкла к ней, и, в конце концов, тьма стала моим миром. И глупо было за два месяца выдумать иллюзию о светлом мире, где есть место для меня. Глупо. Мест нет. — Нет, ты не могла его убить, — лениво поворачиваю голову и смотрю, как Сокджин падает на колени и начинает осматривать мёртвого человека. Он хаотично трогает его, а глаза быстро носятся, не задерживаясь на чём-то одном. Его накрывает паника. Да. Именно она. — Ты не убийца. Нет. Он жив. Нам нужен врач. Джухён, ты слышишь? Надо вызвать скорую. Отворачиваю голову от преподавателя и прикрываю веки. Мне жаль, что его реальность пала. Разбилась вдребезги о бетонный пол реальности. Ему лучше забыть сегодняшний день. Или это его будет разъедать изнутри. Тем более, смотря на него, кажется, он первый раз встречается с насилием. Я должна принять это факт. Всегда это делаю. Тело понятно от чего начинает гореть, кости и суставы словно выворачивает изнутри. Голова отяжелела, а распирающая боль сдавила череп. Я устала. Однажды я сойду с ума от такой усталости. Но не сейчас. — Смиритесь или просто постарайтесь забыть, — произношу слова, но глаза так и не открываю. Сил на это нет. — Я тоже в этом замешан. Я сдамся. Надо вызвать полицию. Да… Господи, мы убили человека! Как прекратить это безумие? — Попытайте удачу, — открываю глаза и поворачиваю голову в сторону паникующего человека, но он расплывается у меня в глазах. Пальцами тянусь к векам, чтобы немного вытереть слезы, готовые прийти в любой момент. Но ощущаю, что ещё больше мараю лицо в чужой крови. — Черт. Почему её так много? — Джу… — Сокджин ошарашено на меня смотрит. Он боится. Меня. — Господин Ким, — принимаю сидячее положение и устремляю весь взгляд на преподавателя. Сейчас перед ним не его ученица, а девушка, что находится в клане. — Если Вы хоть слова скажите о том, что здесь было, то отправитесь вслед за ним, — произношу слова ровным бесцветным тоном и тянусь к пистолету, лежащему недалеко от меня. Демонстративно снимаю с предохранителя и вытягиваю руку, беря преподавателя на мушку. — Подумайте. — Ч-что? Ты… Это не правильно. Это была самозащита. Ты должна положить оружие, не дай панике затуманить себе разум, — Сокджин игнорирует пистолет и приближается ко мне, садится и касается моего лица, пытаясь заглянуть в глаза. Но в них ничего нет. Все эмоции начинают умирать и растворяться в хаосе, который происходит у меня внутри. Мясорубка — именно это слово идеально подходит к моему состоянию. Словно меня заживо засунули в неё, и теперь медленно прокручивают через острые лезвия, сдирающие кожу и измельчающие плоть, превращая в фарш. Всё это восстановлению не подлежит. Я стала монстром. Убийцей. Сломанной куклой, которая в скором времени натянет капюшон и будет жить в своём мире, не впуская в него никого. — Думаете, я святая? Господин, Вы же видели новости? Сейчас всему свету известно, как выглядит вторая дочь третьего клана, — смотрю, но вижу, что он не совсем понимает, о чём я говорю. — Я из клана Пэ. Мой отец убийца, как и люди, работающие на него. Я такая же гнилая, как и моя фамилия. Мы убиваем, иначе убьют нас. Понимаете? Для меня убить человека — тоже самое, как для Вас натянуть на свой нос розовые очки. Так что уберите свои… — Ученица Пэ… — Уберите руки, — смотрю на него и рукой подставляю дуло пистолета к его виску, на котором вздувается маленькая венка. — Вы не тот, кто спасёт меня. У Вас нет права меня спасать. — Мы люди, мы должны помогать друг другу. — Я не человек, а если Вы спасёте меня, то… — Стану монстром, но как? Я просто преподаватель, который хочет помочь своей ученице. Ты так мала, чтобы думать, Джухён. Я взрослый, доверься мне. Пожалуйста, давай вызовем полицию или хотя бы врача, он тебе нужен. — Как? — тяну вопрос. — Вы не станете монстром, Вы потеряете жизнь. Навсегда. — Я-я ум… — Если не перестанете предлагать помощь, то в скором времени окажетесь в закрытом гробу, — я уверена, сейчас в моих глазах нет ни намёка на шутку. Я уверена во всём, что произношу. Предубеждения всегда ведут к истине. — Я понял, но, пожалуйста, давай поедем в больницу, ты на грани того, чтобы потерять сознание! — Дайте мне телефон, — он поднимается, отходит от меня и идёт к кровати, на которой около ноутбука лежит смартфон. Джин протягивает его мне, а я снимаю телефон с блокировки. Стекло уже было испачкано и измазано кровью. Бесит. Нахожу в списках нужный номер и нажимаю кнопку вызова. Пока слушаю гудки, какая-то невидимая сила подталкивает меня встать, и я делаю это. Аккуратно поднимаюсь на ноги, стараясь не скользить по полу, но резкое головокружение и слабость в ногах заставляют ухватиться за спинку дивана. Главное не упасть. — Я у Хосока, давай позвоню позже… — Я убила челов… — я проваливаюсь в темноту, теряя сознание. Посторонние звуки проникают сквозь завесу, хаотичные, непонятные фразы и бессвязные слова… Я ничего не слышу. О, нет. Все это не имеет смысла. Внезапно, все исчезло. Наступила темнота.Я родилась во мраке, в нём и утону.