POW Автор.
Поздно исправлять ошибки. Новая жизнь похожа на пытки. Мы возненавидим себя.
Девушка, чьи волосы темнее ночи, сидит в комнате, где единственным источником света является луна. Её ледяные лучи обволакивают и успокаивают ночную пташку, к которой сон не желает идти, но не потому, что не хочет, а потому, что не может. Кирпичная стена, выстроенная вокруг мыслей Гурин, никого не впускает. За ней творится хаос, приправленный тьмой, детским ужасом и криками. Боль. Только это помнит Пэ после того, как семья Мин приютила её, сестру и мать для защиты во время войны пяти кланов. Только с защитой пришёл сдвиг в детской черепушке. Голова от пережитого ужаса начала сходить с ума, чтобы хоть как-то защитить свою носительницу. В тот момент Гурин думала: почему она? Но с годами Пэ понимает, что лучше она, чем её младшая сестра, времяпровождение которой тоже трудно назвать радостным. Если Гурин пытались спасти врачи и мать, дарившая ей подарки и выполнявшая любой каприз маленькой принцессы, то Джухён тонула в учебниках и репетиторах, заставлявших ее детский мозг работать на износ. С чем такой контраст связан, Гурин до конца не догадывалась. Она предполагала, что это из-за её кошмаров по ночам и галлюцинаций, но сейчас, будучи взрослой, Гурин все понимает. Даже если в детстве казалось, что они по две разные стороны баррикад, то сейчас стало ясно: они всегда были рядом и всегда на одной стороне. На стороне темноты. Девушка тянется пальцами к щекам и стирает одинокую слезу, что оставила небольшой мокрый след после себя. Гурин сидит на кровати и сильнее заворачивается в тёплое одеяло, пытаясь прийти в себя. Она бросает взгляд на стоящие рядом часы и понимает, что поспала сорок минут. Уже почти утро, а она за всю ночь насладилась сном всего два часа. Навязчивые страхи рядом. Пэ устала просыпаться от кошмаров, что не желают заканчиваться. Она снова видит сны то будучи собой, то будучи наблюдателем. Слишком трудно пятнадцать лет подряд переживать один и тот же момент, где в конце концов она умирает. Смерть. Для кого-то это слово звучит пугающе, но для Гурин это слово живёт внутри головы, оно расположилось в ней давно и выселяться не собирается. Пэ боится, что однажды её жизнь прекратится одновременно как в реале, так и во сне. Она навсегда закроет глаза. Её сны — это нездоровое воспроизводство воспоминаний из памяти. Гурин смотрит на свои костлявые пальчики и вспоминает, как несколько минут назад проснулась в судорогах. Тело перестало принадлежать ей, оно стало чужим, как будто кукловод держал её под контролем, следя за каждым вдохом и выдохом, заставляя мучиться, без попыток прекратить эти пытки. Каждая попытка выровнять дыхание давалась с трудом. Каждый вдох пронзал лёгкие, как тысяча игл, что превращают тело в изношенный материал, который в скором времени можно будет выбросить. Страх стучит по перепонкам и пытается внушить ложь, которая является правдой. Холодок селится в самых маленьких уголках души, завладевая всем полностью. Кажется, что каждую часть тела оторвали, а после пришили обратно, и даже если конечность твоя, то ощущения собственности нет. Потому что это иллюзия. Тело принадлежит кукловоду тьмы. Страшно спать и жить в иллюзионном мире, созданном собственным разумом. Мир Гурин наполнен ужасом, в котором людям наплевать на то, кто ты. Каждый божий день сил у неё становится меньше, и в одну прекрасную минуту или секунду она больше не сможет дышать. Девушка делает глубокий вдох и судорожно выдыхает тяжёлый воздух, что застрял в лёгких. Сейчас она чувствует себя лучше. Страх отступает, тело снова начинает принадлежать ей, но это ненадолго. Будет новая ночь, будут новые слёзы, только одно будет неизменно — ужас, что заставит кожу покрываться мурашками, а кровь замедлять своё движение по венам. Пэ утыкает лицо в одеяло и прислушивается к ночной тишине. Сейчас если кто-то в особняке уронит иглу, то это услышат все. Даже если не все, то Гурин точно. Она боится тишины. Раньше только из-за кошмаров, что приходят с наступлением темноты. Но сейчас Пэ боится услышать слова людей. Хотя, чего уже бояться? Она услышала то, чего всегда боялась. Отец умер. Как? Почему? Когда? Все эти вопросы меркли перед одним — кто? Какой клан убил её отца и главу в одном лице? За одной его смертью последовала другая — того, кто даже свет не успел увидеть. Юнги намекает на клан Чон, но сомнения в душе Гурин не позволяют ей в это верить. Хосок будет слишком большим дураком, если убьёт главу третьего клана. А Гурин знает, что Феникс не является таким. Он слишком хитёр и умён. Гурин хочет мести. Сейчас она сжимает одеяло с такой силой, что костяшки на руках начинают белеть. Она делает это в надежде успокоиться, но противное липкое чувство, завладевает ею. Ей нужно найти убийцу и заставить его самому хлебнуть эту потерю. Если мать девушки не хочет кровопролития, а желает только защитить оставшихся членов семьи, то Гурин желает ощутить этот привкус горечи у себя во рту. Если надо, она встанет на колени перед самим Дьяволом, лишь бы он вложил ей в руки клинок, пропитанный смертельным ядом. Сейчас Гурин готова на всё, потому что ей уже нечего терять. Она знает, что двойняшки и её мать покинули страну две недели назад, их безопасности ничего не угрожает. Она уверена. Джухён, по словам Юнги, скоро навестит Гурин. Только как они заберут сестру из лап Чона, она не знает. Потому что Пэ Джухён официально стала Чон Джухён. По приезду из Японии Гурин ничего не рассказала матери про Джу, которая находилась на грани жизни и смерти. Нельзя. Только вот если Гурин делала вид, что всё хорошо, то мать решила, наоборот, не строить иллюзию лжи о прекрасном времени. Она рассказала не только о трауре, что пришёл в их дом, но так же показала официальные документы, где вторая дочь клана Пэ не является больше её членом. Она стала официально Чон, и при переходе в новый клан забирает половину денежных каналов и акций клана. Ровно пятьдесят процентов третьего Дома ушло в первый. Джу — инструмент. Кто тогда Гурин? Каждый раз, приходя к врачу, что, словно хирург, без наркоза, вскрывал голову девушки, пытаясь найти «больные» воспоминания, Гурин тихо умирала. И на вопросы: «Вас похищали?», «По отношению к вам применяли насилие?», Гурин отвечала отрицательно, хотя мысленно ответ был положительным. Гурин плотнее прижимает голову к коленям и начинает дышать через рот. То, что хочется забыть, прорывается через её барьер и желает вылезти наружу, заполоняя пустое пространство вокруг кромешной тьмой. Словно сам Вельзевул пришёл освежить память девушки. Гурин помнит всё. — Мамочка, — маленькая девочка бежит по белоснежному песку вдоль моря, так быстро передвигая ножками, которые изредка запинаются друг об друга. — Смотри, что я нашла, — Гурин подбегает к женщине, сидевшей на песке, на коленях которой мирно сидит Джухён, прикладывая ухо к большому животу матери. — Какая красота, — ДжуРи берёт из ладошек дочки ракушку, чьи оттенки переливаются на солнце. — Девочки, вы знаете, что если приложить ракушку к уху, то можно услышать звуки прошлого и настоящего, за её стенками может жить вера и любовь тех, кто уже находил её. — Правда? — маленькая Джухён, сидевшая на коленях матери, встрепенулась, а её любознательные глаза расширились, как и улыбка. Она хочет поскорее услышать эти неизвестные ей звуки. Гурин улыбнулась и погладила живот матери, где находятся будущие двойняшки — принцессы клана Пэ. — Мисс Пэ, — Гурин поворачивает голову и видит мужчину, который угощал её однажды конфетками. Он подходит к маме, и две девочки помогают женщине подняться с песка. — Господин Мин просит Вас и Ваших дочерей пройти в особняк. — Конечно, — женщина мило улыбается и следует за дворецким в сторону особняка, взяв своих дочерей за руки.***
— Мамуль, я хочу пить, — Гурин тянет своей маленькой ручкой платье матери, привлекая ее внимание. Но женщина не отзывается, а продолжает вести разговор с мужчиной. — Мам, мама… — Рин-а, хочешь, я с тобой схожу? — к девочке подходит младшая сестра и мило улыбается. Гурин кивает головой и берёт сестру за руку, направляясь в сторону большой лестницы, что приведёт их на кухню. — Онни, — Джу идёт рядом с Гурин, которая выше её почти на целую голову. — Что, Джу? — Гурин смотрит на сестру, а после, выпустив её руку, открывает дверь, ведущую на большую кухню, где могут сбыться мечты ребёнка по поеданию сладостей. — Когда мы поедем к папе и Патрику? — голос малышки Джу пропитан грустью, она очень скучает по дому, и Гурин это понимает. Она тоже сильно хочет домой, но, как старшая сестра, не может это показывать. Старшая дочь клана Пэ обязана помочь матери в столько трудный час. Хоть женщина улыбалась, Гурин видела грусть и беспокойство в её глазах. Гурин восемь, но она уже знает, что такое война. — Потерпи ещё немножко, и мы вернёмся домой, — Гурин опускается на одно колено перед сестрой и, взяв Джу за ручки, пытается подбодрить. — Вы хотите домой? А чем вам не нравится мой дом? — девочки слышат за спиной голос мальчика, который подкрался незаметно. — Оппа, — Джу замечает Юнги и улыбается ему. Ей нравится новый друг, с которым её познакомили по приезду сюда. — Нам нравится, но дома папа и Патрик, они скучают, и Джу скучает, — на последних словах Джухён опускает голову и понимает, что безумно хочет домой. — Оппа, — девочка отходит от старшей сестры и идёт к мальчику, берёт его руку, которая была больше в размерах. — Ты должен приехать к нам в гости, я разрешу тебе поиграть с Патриком. — Хорошо, малышка Джу, — Юнги улыбается и треплет волосы, а после направляется в сторону Гурин. Он проходит мимо нее, не говоря ни единого слова. — Юнги, — Гурин разворачивается к мальчику, собравшемуся уже покинуть кухню, и, смотря в его глаза, произносит. — Мне очень жаль за вчерашнее, — Пэ склоняется в уважительном поклоне и, выпрямившись, смотрит на Юнги. — За что ты извиняешься? — Мин смотрит не на Гурин, а сквозь. — За то… — Гурин не знает, как лучше подобрать слова. Она вчера отругала мальчика и кинула в его адрес, что его не научили манерам, хотя это должна делать мама. Её у Юнги нет. — Ты не должна извиняться за то, что моя мать предпочла умереть, нежели воспитывать меня, — на этих словах Юнги покидает кухню, оставляя двух наследниц Пэ одних.***
— Мам, я люблю тебя, — Гурин смотрит, как младшая сестра пытается залезть на высокую кровать, где сидит мать, читающая книгу. Женщина откладывает предмет заинтересованности и помогает младшей дочери забраться. — А ты нас любишь? — Милая, — ДжуРи смотрит на дочку и начинает перебирать её шоколадные локоны. — А ты как думаешь? — улыбается женщина и оставляет нежный поцелуй на пухлых щёчках Джу. — Вы — самое дорогое, что у меня есть, — ДжуРи сбивает подушку, укладывает Джу рядом с собой и смотрит на Гурин, которая стоит у окна и смотрит куда-то. — Солнце, иди к нам, уже поздно, пора спать. — Иду, — девочка разворачивается и направляется в сторону родных и любимых ей людей. — Мама, а где моя игрушка? — уже лёжа между мамой и старшей сестрой, Джу начинает капризничать, требуя важный ей предмет. — Мишка… Я его забыла в гостиной. — Джу-я, поспи одну ночь без него, — мать пытается обратно положить дочку, но Джу еще больше начинает сопротивляться и вырываться из рук матери. — Джу, — зовёт ласково Гурин, и Джу смотрит на старшую сестру, ожидая дальнейших слов. — Давай я схожу вниз, а ты подождёшь меня тут, но не будешь показывать свои капризы, пока меня нет, — маленькая девочка быстро кивает головой и ложится на кровать, ожидая свою игрушку, что ей пообещала принести Гурин. Гурин касается голыми ступнями паркета и на ощупь идёт к дверям, слыша за спиной благодарственное слово от матери. Гурин старшая, она обязана помогать маме, которая и так сильно измотана не только переживаниями об отце, но и грядущими родами. Пэ знает, что её младшая сестра не капризный ребёнок, но иногда перед сном в ней просыпается маленький демонёнок, требующий то, что ей никогда не требовалось. Девочка идёт по тёмному коридору особняка Мин, сжимая ручки в кулачки и пытаясь с помощью этого перестать трястись от страха. Ей страшно. Кажется, что сейчас из-за угла появится призрак, а большие картины оживут и завлекут её в себя. «Мне не страшно, я ничего не боюсь» — девочка, как мантру шепчет эти слова, прибавляет шаг и хочет быстрее дойти до гостиной, где лежит игрушка Джу, а после со всех ног нестись под крыло матери, в комнату, где её защитят и не дадут детской фантазии взять в плен. Ступенька за ступенькой, и Гурин оказывается на первом этаже особняка, где единственным источником света являются окна. Вдох, выдох, вдох, выдох. Гурин приближается к дивану, где, никому не мешая, лежит плюшевая игрушка, ради которой Гурин пришлось преодолеть свои страхи. Ради Джу. Пэ хочет нагнуться и взять игрушку, но вдруг дверь открывается, и на пороге появляются охранники, заносившие что-то тяжёлое и большое. Гурин боится пошевелиться, но инстинкт самосохранения кричит ей быстрее бежать в комнату, служившую убежищем. Девочка хватает игрушку, поворачивается и врезается в чью-то твёрдую грудь. Пэ улавливает тошнотворный тяжёлый запах и морщит свой детский носик. — Девчушка, ты откуда такая взялась? (на китайском) — голос незнакомого мужчины заставляет всё внутри вибрировать в резонансе. Гурин ощущает дискомфорт. Глаза мужчины наполнены тьмой, они рассматривают хрупкое тельце девочки. Руки, лежащие на плече Гурин, словно пропитаны ядом, потому что Пэ чувствует, как кожа шипит и расползается. Она не понимала мужчину, но опасность, исходящую от него, чувствовала всеми частицами кожи. Душа Гурин начала заполняться мраком, вселяющим ужас и панику. Шаг. Ещё один. Девочка хочет бежать со всех ног к спасающей её от этих глаз лестнице, но запинается и падает на пол, без попытки подняться. Ноги предательски теряют силу, и слушать хозяйку не хотят. Гурин чувствует, как паника бежит по венам, разносясь по всему слабому организму. Слёзы затуманивают глаза, уничтожают всю чёткость видения. Маленький ребёнок не знал, что делать, куда бежать, где искать спасения. Пэ открывает рот, чтобы издать душераздирающий крик о помощи, но не успевает издать звук, как её рот затыкает чья-то рука, в которую девочка истошно мычит. Мужчина поднимает девочку и говорит что-то на китайском другому охраннику, после чего выходит из особняка. Гурин чувствует, что её куда-то несут. Паника словно новой волной начинает охватывать тело. Девочка брыкается и бьётся, словно в конвульсиях, моля всех Богов о спасении, только её молитвы проигнорированы. Ребёнка никто не слышит. Кажется, что рядом с мужчиной идёт смерть девочки, которая нашёптывает Гурин о том, как её шелковистые волосы красиво улягутся на её худеньких плечах, как поверх них будут находиться самые алые розы и как чёрное платье, которое ей наденут на её последний праздник, будет самым прекрасным, что когда-либо видела мисс Смерть. Девочка не сдавалась, она извивалась в чужих мужских руках и царапала лицо в надежде, что это спасёт её, но это только сильнее злило брюнета. Китаец бросает хрупкое тело ребёнка на траву, не волнуясь о доставленной боли. Пэ видит, как её похититель ухмыляется, начинает стаскивать с себя пиджак и закатывать рукава белой рубашки. Гурин игнорирует боль и поднимается, оглядываясь вокруг, но понимает, что находится за особняком, куда вход им с сестрой был запрещён. Вокруг лес и одинокий амбар. Не успевает девочка проанализировать всё, как её хватают за руку и тянут на себя. Мужчина прижимается вплотную к девочке и проводит ножом от её мочки уха до ключиц, чуть царапая. Он вырисовывает только ему известный узор, след от которого начинает кровоточить. Гурин кричит, но её снова затыкают сильной пощёчиной. — Молчи, иначе я заткну тебе рот землёй или кое-чем другим, — китаец говорит на корявом корейском, но Гурин угрозу понимает. Она хочет схватиться за место удара, но собственные руки находятся в чужой власти. На белоснежной коже показываются капельки крови, мужчина медленно слизывает их своим шершавым языком. Гурин бросает то в жар, то в холод. Она молит и просит о помощи. Мама, помоги! Она хватает губами воздух, потому чувствует, как сознание теряет с ней связь. Наступает темнота, где только боль и холод, уничтожить которые нельзя. Гурин кажется, что в этой тьме её кости начинают рассыпаться, превращаясь в пыль, что позже разнесёт ветер. Удар. Гурин резко открывает глаза и начинает кричать и визжать не своим голосом, словно дьявол подарил ей вопль самых раздражительных частот. Она задыхалась от того, что заполняло её. Над ней нависает китаец, который жёстко вдалбливается в детское хрупкое тело. Оно сравнимо с самым дорогим фарфором, по которому от жёстких прикосновений появляются трещины. Резкий толчок, заполняющий до краёв. Гурин чувствует, как алые нити крови бегут по её бёдрам. Пэ брыкается изо всех сил, что были ей доступны. Она расклеивается на кусочки. Детство закончилось. Почему мама не ищет её? По щекам, не останавливаясь, текут слёзы, которые создают поверх старых мокрых дорожек новые. Дыхание давно сбилось, но Гурин не перестаёт мотать головой и пытаться соскользнуть с того, что доставляет ей адскую боль и ужасный дискомфорт. Гурин замечает на ремне штанов ручку от холодного ножа, которым мужчина её царапал. Она резко поддаётся китайцу, тянется маленькими ручками к спасению, хватает ручку ножа и с размаху вонзает мужчине острое лезвие в глаз. Пронзительный визг мужчины отрезвляет Гурин, и она медленно отползает от кричащего и бьющегося в припадке китайца. Нож вошёл не глубоко, но достаточно, чтобы доставить адскую боль. Он пронзил не только глаз, также порезал веко. Крик китайца усиливается после выстрела. Девочка поворачивается туда, откуда прилетела пуля, и замечает Юнги со своими людьми. Стрелял не молодой наследник. А его подчинённые. К Пэ подходит незнакомый ей мужчина и накидывает на её плечи пиджак, помогая подняться. — Мама, — потерянно шепчет Пэ, но её словно все игнорируют. Гурин смотрит своими расширенными от ужаса глазами то на Юнги, то на мужчину, истекающего кровью. К нему подходит наследник Мин и со всей силой, не заботясь о человеке, выдёргивает нож из глазного отверстия. На лезвии красуется проткнутое глазное яблоко. — Игра окончена, — мальчик лет одиннадцати хватает лежавшего на траве китайца за волосы и отдёргивает назад, причиняя ещё большую боль. — Что мычишь? Больно? Ей тоже было больно, — улыбается безумной улыбкой Юнги и смотрит на Гурин. От такого поведения мальчика в Пэ что-то щёлкает и замирает. Она боится этого приспешника Дьявола.Это не ребёнок, это монстр.
— Г-господин, — с трудом произносит китаец, выплёвывая кровь на обувь мальчика. — Ты не достоин обращаться ко мне. Скажи спасибо, что я убью тебя быстро, — Юнги смотрит на Гурин и замечает порез на её шее. — Нож, — он не отрывает глаз от девочки, которая тает на его глазах. Она настолько хрупкая и уязвимая, как настоящая принцесса, которую Юнги спасает от чудовища. Ему вкладывают в ладонь нож, и через секунду перед ногами Юнги лежит полностью бездыханное тело, из шеи которого сочится кровь. Артерия порезана, жизнь мужчины окончена.Гурин этого никогда не забудет.
Гурин отбрасывает одеяло и делает вывод, что нужно заглушить детские воспоминания алкоголем, таким, чтобы стереть хотя бы на миг все те ощущения, что были тогда. Пэ понимает, что даже если будет раздирать ногтями нежную кожу шеи, она не сможет забыть тот случай. Он забился в горло сладким привкусом крови. Раздирай, кричи — не избавиться. Это сидит очень глубоко внутри девушки. Гурин спускается на первый этаж и слышит звук машины за входными дверями, выходит и видит спасителя и мученика в одном лице. — Моя королева, — Юнги замечает девушку и дарит ей лёгкую мимолётную улыбку, стягивает пиджак и протягивает ей. — Почему ты не в постели? — Задыхаюсь в этих стенах, — Гурин не останавливает действия парня, когда тот накидывает свой пиджак на её плечи, задерживая взгляд на её шее. — Хватит, — произносит Гурин и чувствует, как шеи касаются горячие губы парня. — Не трогай меня, — произносит, но не отходит и не сопротивляется, позволяет. — Почему я не могу? — усмехается Мин и делает шаг назад. — Мне кажется, одно прикосновение к тебе я заслужил. — Ты не заслужил, — голос девушки становится более эмоциональным. — Ты забрал у меня лекарства. — Тебе они не нужны, — Мин подходит к Пэ и касается своими ледяными пальцами её скул. — Они отравляли твой организм, не давали нормально жить. Скажи спасибо, что я забочусь о тебе. — Обойдёшься, — Гурин резко разворачивается, скидывает пиджак с плеч на пол и входит в особняк, оставляя Юнги одного.***
— Господин, Чон, — Хосок слышит рядом голос Чимина и лениво переводит на него взгляд, которым уже несколько раз убил каждого, кто попал в поле зрения, а после снова возвращает интерес к стакану, в котором находится коньяк. — Её нигде нет. — Она не могла сбежать, — хриплый голос резал воздух своей сухостью. Чимин смотрит на своего Босса и пытается держаться, чтобы не подать вида, что мог бы заставить Хосока усомниться в нем. — А если и могла, то это очень глупый ход с её стороны, — Чон хмыкает себе под нос, резким движением глотает терпкий алкоголь и встает. Перед его ногами лежит остывающий труп мастера, который, по заказу, делал Джу татуировку. Метку принадлежности Фениксу. — Чимин-щи, — низкий голос Хосока пробирает до дрожи Пака. — Мне кажется, твой нюх притупился. Я не виню тебя, но советую ещё раз всё взвесить, — голос Чона наигранно-грустный, и это заставляет Чимина съёжиться перед ним ещё сильнее. Чимин чувствует каждой клеточкой тела, что попал в клетку, дверь от которой медленно со скрипом начинает захлопываться. — Если ты стал псом, то будь им до конца, не превращайся в гиену. — Прошу прощения, если заставил Вас усомниться в себе, — Чимин резко падает на колени и опускает голову, не смея поднять взгляд и посмотреть в глаза Господину. Он знает, что Хосок зол, это ощущается слишком хорошо. — Засунь себе эти слова обратно в глотку, — Хосок достаёт из внутреннего кармана пиджака давно подаренную им подвеску Джу и не верит, что его избранница растворилась в воздухе. Чон кидает Чимину подвеску, прекрасно зная, что творит маленький ублюдок за его спиной. Хосок слишком долго делал вид незнания, но сейчас когда «пёс» перешёл дозволенную и главную линию, Чон заглушит свою злость в его криках. — Кто это сделал, малыш Чимин? — Хосок садится на корточки и ласково гладит волосы парня, который хорошо держится. — Скажи, — тянет Хосок, словно наслаждается диалогом, а не выпытывает информацию, — Ты же не хочешь бросить свою мать, которая тебя ждёт? А как же твой любимый папочка-полицейский? Ты забыл про свою родную кровь? — Хосок выпрямляется и смотрит сверху вниз. — Ты думаешь, что самый умный? Спешу тебя огорчить, ты самый глупый. — Я хочу жить, — раздаётся эхом крик Пака, когда он чувствует, как два амбала поднимают его за руки. Хосок смотрит на это лицо, полное ненависти, и усмехается. Значит, вот истинная сущность Пака. — Не поздно ли ты начал об этом думать? — безразлично произносит Чон. В его глазах Чимин видит свою погибель. Он ошибся, и его фигура на шахматной доске получила шах и мат. — Зачем мне ты? — Я Вас не предавал, я только хотел узнать правду, — защищает себя Чимин, моля, чтобы его палач поверил ему. Но даже если Хосок сжалится и вернёт Чимина в строй, то отношение к Паку будет уже другим. — Правду? Какую, если не секрет? — Я хочу узнать, кто убил моего брата. Он любил Пэ Джухён, но эта любовь завела его в гроб. Это Вы, господин Чон? — Думаешь, я поступлю так низко? Я знал, что Пэ моя с десяти лет, и твой брат мне не помеха. И если бы я пожелал его смерти, то твои руки были бы в его крови, так что ещё раз подумай, прежде чем кого-то винить и обвинять. — Хосок разворачивается и кидает своим людям, чтобы те убрали труп с ковра и дали нож Чимину. В качестве извинения перед кланом Чон пусть отрежет себе палец.Семь раз проверь, прежде чем усомниться в человеке.