POV Автор
И дней моих цветок чудесный Раскрылся и увял давно.
Чонгук покидает университет и направляется в сторону кафе, находившегося через дорогу от учебного здания. Парень на ходу убирает распечатки в прозрачную папку, что позже должен передать Джу, когда та вернётся на учёбу. Сейчас он только может ходить на пары и внимательно слушать лекции преподавателей, чтобы позже в письменном виде передать материал Пэ. Только этим он может помочь подруге, о которой ничего не известно. Старший брат игнорирует все вопросы младшего о Джу, а когда Чонгук произносит её имя, то видит, как на секунду эмоции Хосока показываются. Словно тот первый раз в жизни не знает, что надо делать. Чонгук хочет ему помочь, только Хосок не позволяет. Так было всегда. Он всё сделает сам. Чон открывает дверь и оказывается в полупустом кафе, где тепло, уютно, пахнет кофе и свежеиспеченными булочками. В этой атмосфере Чонгуку хочется раствориться и расслабиться. Парень проходит вглубь и занимает место в углу, прячась от лишних глаз. Снимает тёплую джинсовую куртку и видит, как к нему приближается Тэхён с меню. — Блюдо дня… — начинает официант, но Чонгук его перебивает. — А поздороваться? Я думал, мы стали ближе, — смотрит в глаза Кима и видит, как юноша путается во внезапности, не зная, как себя вести. — Расслабься, Тэ. Принеси мне что-нибудь на своё усмотрение, — Чон мягко улыбается и выдыхает с облегчением, когда видит, как Тэ начинает улыбаться и легко махать головой. Чонгук считает Тэхёна слишком ранимым и слабым. Он словно фарфоровая кукла, у которой пустота заполнена переживанием и угнетением. Кима нужно оберегать, дарить ему тепло и показывать, как он нужен этому миру. Чон хочет заботиться о нем, он хочет показать «маленькому» Тэ, что если открыть глаза, то можно увидеть куда больше и дальше. — Твой горячий шоколад и бутерброд, — Ким ставит тарелку перед Чоном и вместо того, чтобы уйти обслуживать другой столик, занимает место напротив посетителя. — Привет, Чонгук, и приятного аппетита, — Тэхён улыбается самой искренней улыбкой, что адресована только Чону. Тэ чувствует, как Чонгук пытается помочь ему. Он даже лично ему в руку кладёт ножницы спасения, чтобы Ким обрезал все тёмные нити, блокирующие светлые мечты и надежды. Тэхён не замечает, но в последнее время Чон без разрешения расположил себя к нему. Он каждый день заходит в кафе и просит принести ему что-то на его усмотрение. Сначала официанта это сильно раздражало, потому что кто-то пробивал его стену защиты, не интересуясь совершенно ничем. Эгоистично. Теперь он каждый день прислушивается к колокольчикам, оповещающим о новом посетителе. Он всегда теперь оборачивается в надежде заметить Чонгука. И замечает. Именно это помогает Тэ каждый день делать шаги навстречу счастью, снимая ошейник, что душил и не позволял забыть ужас прошлого. — Сначала ты должен был поздороваться, а потом ставить еду, — усмехается Чонгук и делает первый глоток горячего напитка, что тут же согревает организм. — Ты до скольких сегодня работаешь? — Моя смена будет идти ещё час, — отвечает Ким и пожимает плечами. — Не хочешь погулять? — Чонгук тянется к бутерброду, манящему своим запахом и видом. — У меня сегодня в клубе выходной, но мне надо закончить картину, так что… — Тэ не успевает договорить, как Чон его перебивает. — Картину? Впервые об этом слышу, — поднимает одну бровь и возвращает бутерброд на тарелку. — Можешь с этого места поподробнее, — усмехается Чонгук. — Подробностей нет, — пожимает плечами Ким и не замечает, как тянется руками к кружке Чона и делает глоток горячего шоколада. — Я просто рисую, хочешь, покажу? — делает ещё один глоток и смотрит на Чонгука, губы которого растянулись в довольной улыбке.Гораздо лучше — не верить в человека, а быть уверенным в нем.
***
Гурин ждёт, когда швейцар откроет ей дверь ресторана, зайдя внутрь которого она увидит Юнги. Пэ не хотела никуда ехать сегодня вечером, но приказ, замаскированный под просьбу, она не смогла проигнорировать. Точнее, ей не дали. Человек, работающий на Мина, предоставил ей выбор, состоящий из двух вариантов ответа: «да» и «конечно». Отказ не принимается. Гурин видела Юнги прошлой ночью, когда парень заехал в особняк, чтобы избавиться от испачканного костюма и надеть новый, чистый. Пэ каждый раз, когда выходит его встречать или случайно попадает в поле зрение, видит в глазах Мина удовольствие. Юнги нравится. Пэ переехала в корейский особняк Юнги сразу, как клан тайно похоронил её отца, а мать с двойняшками покинули страну. Гурин не сопротивлялась, она знала правила игры: пока Мин её не поймает, она может жить свободно, но, как только Гурин попадет в его сети, наступит конец. Гурин проиграла. Она не пленница, но и свободы не имеет. Юнги словно обрубил ей все ходы, оставляя только одну траекторию — к себе. С этим ничего нельзя поделать. Пэ знает, что Юнги не тот, с кем она может бороться. Он или друг, или враг. Третьего варианта нет. Переходить дорогу китайскому мафиози Гурин хочет в самую последнюю очередь, потому что понимает и осознаёт всю силу драконов. С кланом Мин может потягаться силами только клан Чон. Больше никто. Гурин не один раз со второго этажа особняка видела, как к ним приезжает картеж второго клана во главе с их Боссом — Ким Намджуном. Она подслушивала их беседы так, чтобы никто её не заметил. И когда Пэ поняла, что Намджун приезжает как союзник, картинка начала вырисовываться совершенно по-другому. Они хотят потопить клан Чон. Задавать себе вопрос «зачем?» не имеет смысла. Гурин знает оба ответа на него. Её похитителю жизни нужен кровавый бал, а похитителю сердца — Джухён. Пэ слишком смешит эта ситуация, потому что она понимает Юнги слишком хорошо, чтобы поверить в то, что Мин создал альянс. Но он его создал и приехал ради этого в Корею, оставив Китай без хозяина. Даже если так, то ненадолго. Гурин не поверит, что сам Мин Юнги начал полагаться на кого-то. Он мнительный, и верит только себе. У него даже к клану доверия нет. Сейчас Гурин на его стороне, и там останется навсегда. Юнги поймал её, а она обязана остаться с ним. Она решила это для себя. Пэ больше не будет идти против Мина, потому что он её сломал, и он её должен починить. Пэ не хочет быть бракованной, но специально для него будет. Гурин слеплена Богом, как подарок для Дьявола. — Прошу, мисс, — дверь открывается, впуская девушку в ресторан. Гурин идёт вдоль коридора, одновременно рассматривая себя в большом зеркале, висевшем вдоль стены. В нём отражается стройная, прекрасная девушка, на которой идеально сидит облегающее чёрное платье, подчёркивающее все прелести молодой особы. Пэ знает, как лучше сочетать вещи от разных дизайнеров, как правильно нанести макияж. Она обязана это знать, раз является частью модного мира, и пусть это всего лишь работа, она её выполняет отлично. Девушка замирает на середине зала, не веря в то, что перед ней за одним из столиков сидит сестра. Гурин медленно приближается к младшей Пэ, одновременно рассматривая интерьер ресторана, но сразу о нём забывает, когда понимает, что здесь кроме них и охраны больше никого нет. Юнги устроил ей долгожданную встречу с сестрой? Гурин сканирует Джухён, и ей кажется, что это не её сестра. Перед ней совершенно незнакомая молодая особа, что смотрит холодным взглядом в пустоту, в которой витают только одной ей известные мысли. Старшей Пэ на миг становится страшно за сестру, которая рассыпается на миллионы лепестков, забивающие дыхательные пути. Немного, и в глазах потухнет жизнь, а с губ сорвётся последний вдох. Джухён тает, иллюзия, сотканная из ажурной плотной паутины, рвётся, словно мантра, что всегда была непоколебима. Гурин это видит. Сейчас перед ней та маленькая Джу, заплаканная, ищущая помощь, тепло матери, силу отца и поддержку сестры. Если раньше старшая Пэ завидовала младшей в том, что сам будущий король преклонил перед ней колено, то теперь Гурин ясно видит свои заблуждения на счёт красивой жизни в роли главной Королевы Феникса. Без боли и страданий корону нельзя носить, она идёт в комплекте с этими двумя компонентами. Джухён откидывает с головы капюшон, ее черные, как тьма вокруг нее, волосы рассыпаются по плечам. Они столь же темные, какой станет её душа к концу жизни. Гурин смотрит на белоснежную фарфоровую кожу сестры и на отчужденное, сдержанно холодное, красивое в своей суровости лицо. Казалось, что младшая Пэ знает все наперед и оттого испытывает смертельную скуку. — Джу, — Гурин делает ещё один шаг к девушке и замирает, встретившись с её взглядом, с быстро меняющимся спектром эмоций. Она удивлена такой долгожданной встречей. Старшая Пэ не успевает ничего понять, как её окольцовывают руки сестры. — Ты в безопасности, — руки Гурин касаются волос младшей и начинают гладить, успокаивая. Рин сильнее прижимает к себе младшую сестру, желая спрятать ее от всего мира и спасти от тьмы, витающей вокруг девушки. — Я не в безопасности, — шепчет в шею Джу и поднимает глаза на сестру. — Рин, Намджун что-то затеял, — в глазах младшей непоколебимая уверенность, наглость и в то же время капля испуга. — Если ты здесь, значит ты уже в безопасности, клан Мин и Ким тебя защитят, — начинает Гурин, но чувствует, как сестра отступает назад и возвращается к столику. Она усмехается и поворачивается к старшей. — Ты сама-то в это веришь? Спасители не похищают птичку из одной клетки, а после не сажают в другую, — Джу садится и заправляет выбившуюся прядь за ухо. — Или я чего-то не понимаю? Ты встречалась с Намджуном? — Последний раз я с ним разговаривала по твоей просьбе, — словно на допросе отвечает Гурин. — Я знаю только то, что он объединился с Юнги. — Юнги? — неверующим тоном переспрашивает Джу и видит, как сестра положительно кивает головой. — Он… — Сейчас я нахожусь под его защитой, — быстро тараторит Гурин, так как думает, что сестра должна узнать это от неё. — Джу, а не хочешь спросить о другом, более главном? — О чём? — Ты такая эгоистка, — Гурин тяжело вздыхает и продолжает. — Почему ты не спросишь, как твоя семья? Как я, мама, сёстры…папа? Пэ Джухён, — Гурин больше не контролирует свои эмоции, срывается на крик и чувствует, как в глазах начинает щипать. Она выпускает ситуацию из-под своего контроля, позволяя всем эмоциям вырваться наружу. — А что с ними? — растерянно смотрит Джу. — Намджун мне сказал, что моя семья сейчас в безопасности, отец скрывается из-за угрожающий ему опасности, а мама с двойняшками в другой стране. Всё пока более-менее, — спокойно отвечает и не понимает, что разозлило Гурин. — Намджун так сказал? — из глаз Гурин начинают идти первые слёзы, вырисовывающие мокрые линии, а грудь вибрирует от истеричного смеха. Намджун делает всё, чтобы заполучить Джу, даже новости плохие не сообщает, оберегает. На самом деле закапывает во лжи, что вырвется наружу и задушит младшую Пэ. — Джу… — девушка не успевает договорить, как в зал врывается Ким с растянутой официальной улыбкой, от которой Гурин тошнит. Она смотрит на человека и не верит в то, что была влюблена в него. Для неё Ким всегда являлся самым добрым, милым, сильным мальчиком, ценящим правду и ненавидящим ложь. Но сейчас перед ней стоит не любимый Джун, а Ким Намджун, что больше не мил её сердцу, а отвратителен. Ким только врёт и причиняет боль ради собственного удовлетворения. Гурин уверена, Джун уже утопил Джу в разных неправдах, иначе бы младшая Пэ давно бы показала коготки. Гурин знает. Старшая Пэ понимает, что есть ложь во спасение, и она нужна в редких случаях, но сейчас не он. Это факт, который нужно принять, пережить и проглотить. Намджун не должен был это скрывать. Никто не должен. — Вы уже встретились, надеюсь, успели обменяться радостными улыбками, — Ким приближается к столику, за которым сидит Джу и садится на свободное место рядом, смотря на Гурин. — Юнги скоро подойдёт, можешь сесть, — Рин молчит и не двигается с места, она не хочет садиться за один стол с этим человеком. В один миг маска с лица сползает, делая человека настоящим. Сердце Гурин болело из-за безответной любви, но в последнее время начало успокаиваться и отпускать боль. А сейчас, смотря на Джуна, никаких ощущений эйфории нет. Только отвращение. Как быстро может поменяться мнение о людях. Гурин смотрит на Джухён и видит, как сестра изменилась с появлением парня. Она не боится Кима, а, наоборот, считает себя выше него. Сейчас она похожа на змею, готовую защищаться от нападения рядом сидящего хищника. От такой сосредоточенной младшей Пэ Гурин бросает в дрожь. Рин видит, как выросла её маленькая сестрёнка. Сейчас перед ней девушка, чья кровь смешана с дьявольской. — Джун-а, — начинает говорить Пэ очень мягким голосом, от которого ничего плохого можно не ждать. — Ты знаешь, что люди любят жить под девизом «ложь во благо»? — девушка не поворачивает на парня голову, а глядит на сестру, непонимающе смотрящую в их сторону. — Все стараются никого не поранить правдой, раня только себя бутылочными осколками своего вранья, правильно? — Так живёт мир, милая, — усмехается Джун и тянется к бокалу, наполненному красным вином. — Но почему ты начала эту философию? Иногда я тебя не понимаю. — Не понимаешь? А ты понимал? — её голос игривый, поддразнивающий, но она не начинает выдавать дополнительную информацию, ждёт. — Да, — слышит уверенный тон, и на него усмехается. — Думаешь? — спокойно и расслабленно. — Даже моя сестра меня не понимает, а ты смог? Ты молодец, Джун-а. — Если бы ты была немного эмоциональней и не держала бы всё в себе, то… — запинается и поворачивает голову на поднявшуюся с места девушку. — Хочешь увидеть мои эмоции? — Джу смотрит на Намджуна сверху вниз и улыбается натянутыми силком губами. — Хочешь? — Джу, лучше сядь, мы с тобой уже разговаривали, и ты показала мне уже своё недовольство, — Ким говорит медленно, но в голосе начинает появляться еле уловимое раздражение. — Тогда скажи мне, что ты выберешь: счастье или ложь? — Джу обходит стол и встаёт напротив Джуна так, чтобы видеть его лицо, эмоций на котором нет. Джухён замечает трещину лжи, что просачивается и нашёптывает всё больше затуманивающих мыслей. Она скажет Гурин «спасибо», потому что та своей истерикой убедила Джу в существующей тайне, что тщательно скрывают. Пэ догадывалась, но доказательств не было. Как можно выпытывать то, чего ей не известно? В этом зале врёт или Намджун, или Гурин, и Джу верит больше сестре, чем другу, которого знает с малых лет. На все вопросы Ким отвечает слишком неправильно и хорошо, словно хочет вселить в Пэ ложную надежду на «розовое» будущее. Джун уверяет, что спасёт её от Хосока, который затевает войну, но Джу слишком хорошо знает Кима, как и мир, что разделился на добро и зло, и в доброй части вселенной ей места нет. Даже если Намджун спас её от Чона, она не скажет ему «спасибо». Пэ не просила и не хотела. Даже если раньше она мечтала о свободе, но теперь ей хочется, чтобы эта свобода была рядом с Главой Первого клана. Потому что Чон Хосок — её личная погибель. — Счастье, — не задумываясь, отвечает Ким и смотрит на девушку, а после на Гурин, стоящую как статуя. Намджуну не нужно много времени, чтобы понять происходящее, но так же он не знает, как много успела сказать старшая Пэ сестре. — Видимо, чтобы стать счастливым, я должен покаяться во лжи? Прости, ты не священник, Джу, чтобы я поведал тебе о своих грехах. — Наш отец мёртв, — Ким замирает, а Джу слышит эти три слова за спиной и медленно поворачивается к сестре, с чьих губ слетела правда. Старшая уже не плачет, она приняла эту боль и проглотила. Справилась. Но справится ли младшая? Гурин не знает, она смотрит на сестру и видит, как одинокая слеза скатилась по щеке. А после Джу её вытирает, закрывает на минуту глаза, открывает и удивляет старшую Пэ безразличием в зрачках. — И когда прозвучала «песня смерти» моему отцу? — она смотрит то на Гурин, то на Намджуна, спокойно попивающего вино. — Когда? — Когда ты была в больнице, — шепчет Гурин. — Хорошо, — кивает Джу, полностью разворачивается к Намджуну и подходит к нему. Начинает пальчиками изучать тёмные волосы Кима, наматывая прядки на пальцы. — Скажи, — Пэ несильно хватает волосы и начинает оттягивать, заставляя голову Кима наклонится назад. Девушка приближается и в самые губы произносит. — Что ещё ты скрыл от меня, Намджун-а? — Больше ничего, — произносит твёрдым тоном Намджун, хватает запястье девушки, убирает её руку со своих волос и тянет на себя, решая коснуться желанных губ. Только для Джу его губы не желанны. Она прикладывает другую ладонь к губам парня и шепчет. — Ещё раз такое выкинешь, я приму кардинальные меры, — Пэ отодвигается и отходит. — Под твоим «больше ничего» скрыто слишком много… — Какие меры примешь? — перебивает Ким Пэ и с недоверием смотрит. — Хочешь знать? Я — твоя слабость, думаю, больше ничего говорить не надо, — Джу разворачивается и направляется к выходу, где её перехватывает охрана Кима. — Избавь меня от этого, — обращается к Намджуну и кивает в сторону громил. — Я уже уяснила, что сбежать не смогу, так что просто подожду в машине, там всяко лучше, чем здесь. Девушка слышит своё имя, прилетающее в спину, но игнорирует. Сил больше нет терпеть общество тех, кто забыл все правила клана и жизни. Выстрели в цель или в себя. — Правило мафии, где все члены должны уважать субординацию. Джухён идёт вдоль стеклянного коридора, а после, оттолкнув дверь, выходит на прохладный свежий ночной воздух, пробирающийся под толстовку и вызывающий волну мурашек. Но здесь гораздо комфортнее, чем за стеклянной дверью, где тепло и одновременно холодно. Гораздо лучше ощущать мнимую свободу. Если оглянуться вокруг, то можно понять, что все люди свободны, только мнимо. У одних степень свободы чуть больше, у других чуть меньше. Разве само понятие «степень свободы» не делает нашу свободу мнимой? Джу не избавиться от мнимой свободы. Это её личный иллюзорный ад. Девушка спускается по лестнице и направляется в сторону парковки, куда путь ей показала охрана. Пэ открывают дверь автомобиля, и, как только она собирается сесть, замечает, как из подъехавшего «аудио» выходит Мин Юнги. Джу его узнает из тысячи людей. — Братик (на китайском), — кричит наигранно-мило девушка, привлекая внимание китайского мафиози, который, заметив Пэ, растягивает губы в змеиной улыбке. Он подходит к ней, обнимает и оставляет невесомый поцелуй на макушке головы. — Малышка Джу, ты теперь совершенно не малышка, — усмехается парень и кивает своей охране, чтобы те подождали. — Братик, — Джу обвивает свои руки вокруг шеи Мина и притягивает к себе, приближая губы к уху. — Что за игру вы ведёте? Хочешь искупать Сеул в крови? — Джу-я, — Юнги произносит имя девушки до тошноты мило. — Мысли шире, — он целует ещё раз девушку в макушку, отстраняется и направляется в сторону ресторана, где его давно ждёт его королева. — Ублюдок, — выплёвывает слово из себя, словно желая избавиться. Пэ садится в машину, приказывая водителю покинуть салон авто, оставляя её одну. Ей это нужно. Как только Джухён остаётся наедине с собой в тонированной и звукоизолированной машине, где только она и её тьма, что нашептывает пути избавления от адской боли, доставляющей дискомфорт. Новость, которую ей сообщили в ресторане, словно стерла в пыль все железные опоры, державшие её в последнее время, не давая свалиться в тёмную бездну. Сейчас она словно купается в этой тягучей холодной жидкости, накрывающей её своими волнами, утапливая и утягивая на дно. Джу захлёбывается и чувствует, как противная жидкость проникает внутрь, растворяя кости и внутренние стенки плоти. Охота выблевать всё, что внутри находится. Девушка кричит и не пытается скрыть слёзы. Самовольно бегущие по холодным щекам, они капают на светлые джинсы, оставляя мокрые следы. Джу перелазит с заднего сидения на переднее и вытаскивает из бардачка пачку сигарет. Достаёт одну, зажимает губами, поджигает и делает первую затяжку. Но от неё становится только хуже. Глаза щиплет от слёз, затуманивающих взгляд. Все нити, державшие Пэ, трескаются и рвутся, выпуская вопль боли. Она плачет и истерично смеётся, да так, что под рёбрами что-то защемило. Сердце? Пусть оно остановится. Сегодня грань, перейдя которую можно утонуть и погрузиться в пустоту, Джу перешла. Она думала, что привыкла к боли, думала, что смогла научиться быть сильной. Нет. Этому нельзя научиться. Человек слишком слаб для этого мира. Она слаба, хотя в глазах других выглядит сильной. Её маска сползает с лица только когда Джу остаётся одна. В одиночестве можно позволить себе намного больше. Принять смерть отца трудно. Несмотря на всех негативные воспоминания, что могут помочь проглотить его уход, предательски вылезают светлые и добрые моменты. В них папа дарит Джу пса Патрика;Любовь — это жестокая бездушная тварь. Она сводит с ума.