We call everything on the ice "love"

Алина, закусив губу и старательно сдерживая истерику, разглядывала цифры, которые зажглись на огромном табло. 168,81. Шестое место, последнее. Кровь застучала в ушах, и она, не выдержав, всё-таки расплакалась. Рядом вздохнула Этери Георгиевна и ласково — насколько ласково вообще могла себе позволить — положила ладонь ей на плечо. Алина вздрогнула от этого простого жеста, появилось желание сбросить чужую руку и убежать из-под прицела камер, но она выдавила вымученную улыбку и помахала зрителям. Провал. Евгения Медведева, конечно же, снова выиграла. Смела мощным напором всех соперниц, взяв очередное золото и продемонстрировав два блестящих проката. Девушка, которая выучила четверной сальхов и стабильно его исполняет. Мировая рекордсменка. Живая легенда фигурного катания. Алина всегда желала быть похожей на неё, ей тоже хотелось стоять на верхней ступени пьедестала, чувствовать на шее вес золотой медали и слушать гимн своей страны. Алина всегда мечтала кататься с Женей на одном льду. Она усердно работала, чтобы выйти в Финал, чтобы доказать всем: она достойна выступать на одном катке со знаменитой Евгенией Медведевой, представлять вместе с ней одну и ту же страну. В груди затрепетало, когда Загитова выходила на шестиминутную разминку перед произвольной. Толпа гудела; соперницы беспокойно переминались с ноги на ногу, горящие желанием поскорее опробовать лёд. Алина украдкой поглядывала на Женю, которая выглядела так, будто готова сражаться не на жизнь, а на смерть. Будто вышла не катать свою чувственную и пронзительную программу, а по-настоящему воевать. И Алина струсила. Она каталась кругами, нерешительно приземляя одинарные и физически чувствуя, как утекает уверенность в своих силах. Когда диктор объявил окончание разминки, Алина поспешила к выходу с катка. У неё было всего полчаса, чтобы взять себя в руки. И этого времени не хватило. А ещё не хватило воли не смотреть, как катается Женя. Медведева уходила со льда под бурные овации, а сердце Алины стучало в горле, перед глазами плыло, а в голове стояла только одна картинка — сосредоточенное лицо Евгении и взгляд, который она бросила прямо в камеру перед тем, как зазвучала музыка её программы. Взгляд победительницы. Взгляд уверенной в себе девушки. Взгляд хищницы. Она будто испытывала своих соперниц на прочность. Алина испытание пройти не смогла. А ведь после короткой программы их разделяло пять баллов. Пять баллов! И это при том, что Алина впервые чисто откатала и робко мечтала превзойти Женю хотя бы на одну сотую. Эта мечта не сбылась, но сбылась другая… Вечером состоялась пресс-конференция, где они впервые находились друг с другом так близко. И если Алина почти что умирала от этой близости, то Медведева почти не обратила на неё внимания, только смотрела так, словно хотела произнести вслух: «Ну что ж, посмотрим, чего ты стоишь в произвольной». Волей жеребьёвки Алине выпала честь закрывать соревнования. И девушке становилось жутко неуютно, когда она думала, что ей придется кататься после Медведевой. Алина отчаянно боялась не справиться. — На лёд приглашается Алина Загитова! — объявил диктор по-испански, но девушка поняла его и без перевода. Поняла, что всё пойдёт не по плану. Ноги налились свинцом, когда лезвие конька коснулось льда. Совсем немного времени оставалось. Минуты две. Она давно скопировала манеру Медведевой — закрывать уши, чтобы не слышать чужих оценок. Но приём не работал — легче не становилось. Алина знала, что оценки Жени будут высокими. Та с каждым сезоном меняла свой контент, чтобы раз за разом удивлять зрителя. Поклонники были в восторге: арена всё ещё кричала, приветствуя триумфаторку, которая прыгнула четверной сальхов, флип-риттбергер и почти достала свой собственный мировой рекорд. Когда Загитова подъехала к бортику, чтобы услышать напутствие тренера, Этери Георгиевна, будто почувствовав колебание ученицы, сжала её руки в своих в два раза сильнее, чем обычно. Женщина что-то говорила, заглядывала в глаза, пытаясь настроить на прокат, но Алина уже не слышала. Ей лишь одного хотелось — дышать. Дышать не получалось. Алина выехала в центр катка и замерла, дожидаясь музыки. А потом последовал оглушительный разгром — четыре падения, подумать только! — и слезы в КиКе. Сезон, как и Финал Гран-при, скорее всего, был для Алины закончен. В разминочном зале оказалось достаточно пусто и тихо — все разговаривали с прессой, раздавали интервью. Краем сознания Алина подумала, что Женя наверняка сейчас обнимается с тренером и готовится к награждению, чтобы получить очередную — уже четвертую — золотую медаль. Всхлипнув, Алина упала на ближайшую скамейку и закрыла лицо руками. Она так долго ждала этого дня! Она всю свою жизнь посвятила тому, чтобы достичь успеха, чтобы хотя бы немного сравняться со своим кумиром — Евгенией Медведевой. И как же близко они стояли по итогам короткой программы! Тяжело втянув воздух сквозь сжатые зубы, Алина стёрла дорожки потекшей туши и прислонилась затылком к прохладной стене. Со стороны арены доносились аплодисменты и счастливые крики, но она не обращала на них внимания. Что ей теперь делать? Как после такого позора она сможет смотреть в глаза родителям и тренерам? Как ей теперь выходить на лёд и не бояться снова потерпеть поражение? Алина всхлипнула ещё раз и судорожно вздохнула. Похоже, с фигурным катанием пора было заканчивать. Она стянула перчатки, испачканные тушью, и бросила их рядом на скамейку. Телефон в кармане завибрировал, и Алина невольно встрепенулась. Она слишком волновалась перед соревнованиями и потому забыла выключить телефон. Сколько же на него пришло сообщений… Новостные сайты пестрели разнообразием заголовков. «Триумф Медведевой и Трусовой наперевес провалу Загитовой — фигуристки принесли стране две золотых медали на Финале Гран-при в этом году» «Загитова допустила четыре падения в произвольной программе» «Евгения Медведева выиграла золото, Алина Загитова заняла шестое место» Рядом кто-то присел, и Алина, оторвавшись от телефона, повернула голову. Это был Даниил Маркович, который смотрел на неё по-отечески ласково и понимающе. Алина тут же отвела взгляд и втянула голову в плечи. Перед наставником было слишком неудобно.  — Что читаешь? — попытался непринужденно спросить тренер, но голос его выдал — он звучал напряженно и взволнованно. — Да так, новости… — пробормотала Алина. — «Оглушительный позор российской фигуристки — Алина Загитова заняла лишь шестое место.» Как Вам такое? Даниил Маркович вздохнул и похлопал ее по спине. — Алин, нельзя отчаиваться! Закрой к черту эти сайты, выбрось из головы. Шестое место — не повод унывать. Мы поработаем с тобой над программами, может, немного изменим контент, сходим к психологу, если хочешь, — и на Чемпионате России ты сможешь показать, на что способна! В конце концов, ты прошла в топ-шесть лучших фигуристок мира, и это уже повод собой гордиться! Его слова имели смысл; Алина хотела в них поверить, но не могла. Она устала от бессмысленной борьбы — в первую очередь от борьбы с собой. Каждый день она вкалывала не меньше той же Евгении Медведевой, но когда выходила на соревнования, всё наработанное куда-то улетучивалось, оставляя только сомнения в собственных силах. Мысли о том, чтобы закончить со спортом, снова возникли в голове. — Я… не уверена, хочу ли продолжать, — честно призналась Алина, гипнотизируя собственные ногти, выкрашенные под цвет тёмно-синего платья. — Я люблю фигурное катание, люблю тренировки, но соревнования… Скорее всего, мне не стать известной фигуристкой. Тренер вздохнул, но ничего не сказал, только сильнее сжал её плечо. — Я не буду тебя переубеждать, — тихо сказал он спустя пару минут. — После Чемпионата России подумай о своей карьере. Но до него обещай мне тренироваться в полную силу, чтобы показать хороший результат. Обещаешь? Алина кивнула, хотя не была уверена. Она уже ни в чём не была уверена. . . . — Нет, мам, всё в порядке… Да, сегодня вечером вылетаем в Москву. — Алина опёрлась о раковину в женском туалете, придерживая телефон плечом, и намочила потные от волнения ладони. Мама интересовалась, как прошли соревнования, как она чувствует себя после произвольной. Она не произносила слово «провал», но Алина чувствовала ее разочарование. Подступающие вновь слёзы душили, и она, не сдержав их, выдавила: — Я… Мам, прости меня. Я… подвела тебя, подвела вас всех. Мне так жаль, — Алина всхлипнула, зажмуриваясь. — Я не знаю, что со мной случилось. Не слушая маму, которая наверняка принялась утешать её, Алина нажала «отбой» и положила телефон на кафельную облицовку раковины. Она шмыгнула носом, думая о том, как подвела семью, тренеров и сборную. После второго места в короткой программе ей прочили чуть ли не звание чемпионки, отчего Алина только отмахивалась. А тут — такой позор. Её отец, Ильназ Загитов, всегда серьёзно относился к спорту. Он не терпел лени и пренебрежительного отношения к тренировкам и хотел, чтобы его дочери достигли высоких результатов. Младшая сестра Алины выбрала учёбу и сейчас усиленно готовилась к сдаче ЕГЭ, а вот Алина предпочла фигурное катание. И разочаровала отца. Ей не довелось выиграть серьёзные медали: высшими её достижениями стали серебро и бронза этапов Гран-При. Алине хотелось показать в Финале, что она не зря прошла туда, что она умеет быть конкурентноспособной. Но не удалось. Алина открыла кран и плеснула в лицо холодной воды, не боясь испортить макияж — после слез его и так нельзя было исправить. Дверь за спиной хлопнула, а затем послышался слегка грубоватый девичий голос: — Рыдаешь в туалете? Алина подняла глаза и увидела в зеркале отражение Александры Трусовой, которая смотрела на неё с презрением и даже отвращением. На шее девушки висела золотая медаль, только юниорская. Алина невольно скользнула по ней взглядом. — Что ты здесь делаешь? — без тени любопытства поинтересовалась Алина и вытерла руки о бумажное полотенце. — Пришла посмотреть на то, как ты облажаешься, — язвительно хмыкнула Трусова и скрестила руки на груди. — Второе место после короткой — это слишком много для такой неудачницы, как ты. Ты же не Медведева и вряд ли станешь на неё похожей. А вот я в следующем году планирую стоять с ней на одном пьедестале. Только я буду выше. Алина промолчала, не глядя на Сашу. Та была права, и от этого Загитовой было только хуже. — Думала, она заметит тебя? Увидит, как ты пускаешь слюни на её фото и будет рада? — Замолчи, — рявкнула Загитова и, скомкав бумажное полотенце, выбросила его в урну. Алина не знала, что её задело больше: то, что Трусова нажала на больное и личное, или то, что посмела заикнуться о победе над Женей. — Ты не можешь знать, что будет в следующем году. — Не могу, — согласилась Саша. — Но я могу работать и доказывать, что я лучше Медведевой. Я уже технически сильнее неё. Тебе же никогда не удастся даже приблизиться к ней или ко мне, — Саша мило улыбнулась, будто не она только что произнесла эти жестокие слова, и вышла в коридор, громко хлопнув дверью. Алина осталась в туалете одна. И она понимала, что Трусова права. Ей никогда не достичь высот Евгении Медведевой. Никогда не стоять рядом на пьедестале. . . . Чемпионат России Алина ожидаемо провалила. После Финала Гран-При она чувствовала себя полностью опустошённой. Тренировалась, скорее, на автомате, делая только то, что говорили. Внезапно ей настолько опротивело фигурное катание, что каждый раз она ступала на лёд с плохо скрытым раздражением и недовольством. Этери Георгиевна молчала, надеясь, что это пройдёт. Не прошло. Алина отполировала каток в Саранске и не без иронии сказала: всё. — Я так понимаю, ты решила завершить карьеру, — голос Этери Георгиевны звучал спокойно, но Алина за годы совместной работы научилась читать между строк: Тутберидзе была ею очень недовольна и говорила с насмешкой. Втянув голову в плечи и впившись ногтями в ладонь, Алина выдохнула: — Да… Я не могу и не хочу больше кататься. Этери Георгиевна тяжело вздохнула и отвела взгляд. Она не изменилась в лице, оставаясь всё такой же непроницаемой и равнодушной, но Алине показалось, будто она расстроена. Поддавшись внезапному порыву, она взяла женщину за руку и заставила посмотреть себе в глаза. — Спасибо вам, Этери Георгиевна. Спасибо за всё. Вы прекрасный тренер, и я благодарна вам за то, что вы работали со мной все эти годы. Этери задержала ладонь на пару секунд, а затем аккуратно отстранилась и сказала — уже теплее: — Надеюсь, ты будешь счастлива. Удачи, Алина. И она ушла, оставив Алину стоять в пустом коридоре. Загитова ощутила в груди эту коридорную пустоту, но дышать отчего-то стало легче. Ненадолго. Она уже собралась уходить, как внезапно послышались чьи-то лёгкие шаги и весёлый смех. — Конечно-конечно, — произнесла… Евгения Медведева. Алину словно окатило холодной водой. Она покраснела, затем побледнела и замерла на месте. Нужно было что-то делать. Нужно было где-то укрыться. Но шаги были всё ближе и ближе, рядом не было никаких комнат, где можно было спрятаться. Алина не придумала ничего лучше, как напустить на себя сосредоточенный вид и притвориться, будто она идёт обратно на каток. Они встретились у поворота. Женя улыбалась, болтая с кем-то по телефону. На её шее висела золотая медаль — какая уже по счету? Алина почувствовала, как гулко колотится сердце. В ушах шумела кровь, Загитова чувствовала себя так, словно пробирается через толщу воды. Она снова встретилась с Женей лицом к лицу, хотя думала, что никогда больше не подойдет к ней так близко. И это опьяняло. Женя скользнула по ней незаинтересованным взглядом, который тут же сменился на любопытный. Алина резко опустила глаза и сделала вид, что очень спешит. Медведева как-то странно дёрнулась, будто хотела её остановить, но Алина списала это на своё волнение. Зачем Евгении Медведевой интересоваться такой неудачницей, как она? Они уже разминулись, но что-то заставило Алину обернуться. Она смотрела на стройную фигуру Жени, на её блестящее чёрное платье, на синие чехлы на лезвиях. Ей хотелось запомнить Женю вот такой: доступной, близкой и живой. — Фото на память? Конечно! — мягко улыбнувшись, произнесла Женя. Оказывается, она тоже остановилась и теперь с интересом разглядывала Алину. Телефон она держала в опущенных руках. Кровь тут же прилила к лицу. Алине захотелось провалиться сквозь землю. Она хотела что-то сказать, но вместо этого из горла вырвался тихий писк. Женя смотрела уже удивленно, но всё так же доброжелательно. — Нет телефона? Давай на мой! — с энтузиазмом предложила Женя, делая шаг навстречу. А Алина… Алина сбежала. Господи, какой позор… . . . — Алина, это ты? Не могу поверить, ты так поправилась! Наверное, только мороженое и ела, признавайся! Этот поток слов вывалился на Алину, едва она сошла с самолета. Сабина подбежала к ней и тут же начала рассматривать со всех сторон, не переставая сыпать вопросами и замечаниями. — Знаешь, фигурное катание шло тебе на пользу… Ты уже год не была в Ижевске… Ну и как это, кататься на одном льду с самой Евгенией Медведевой? — Я тоже рада тебя видеть, сестрёнка, — произнесла Алина, прервав Сабину, которая могла говорить часами, если её вовремя не остановить. — Скорее, поехали домой. Мама и папа уже заждались. Представляешь, наш каток теперь свободен по вечерам, группа хоккеистов перенесла занятия на утро. Ты можешь заниматься там. Знаешь, если ты будешь тренироваться каждый день, то подготовишься к открытым прокатам в Сочи. А на этапы Гран-При тебя точно должны пропустить… — Сабина, Сабина, хватит! Я закончила, сколько раз повторять! Я не вернусь на лёд больше никогда! Я хочу очно поступить в университет и жить, как все, понимаешь? Как все! — не выдержала Алина и, вырвав чемодан из рук сестры, зашагала вперед. Семья пыталась уговорить её остаться и продолжить карьеру. Они будто бы не понимали, что всё, финиш, Алина закончила! С неё хватит. Она никогда не вернётся в фигурное катание. Загитова кипела от злости, прорываясь через толпу людей. Где-то позади за ней следовала Сабина, то и дело окликая её по имени, но Алина не оборачивалась. Сестра умудрилась её разозлить за три минуты общения. — Ну Алина, — Сабина догнала её уже у выхода и схватила за запястье, останавливая. — Я не хотела, прости. Просто… — она замялась, подбирая выражения. — Мы волнуемся за тебя. Ты столько лет отдала фигурному катанию, а теперь хочешь взять и всё бросить… Сестра выглядела искренне расстроенной и взволнованной, и Алина смягчилась. Поставив сумки на землю, она обняла Сабину и проговорила: — Я благодарна вам за заботу. Но я не вернусь. Это мое окончательное решение. Поехали домой уже. Сабина тяжело вздохнула и обняла её в ответ. — Я очень сильно скучала. — Я тоже. . . . Выйдя из лифта, Алина вздохнула, пытаясь успокоиться. Это всего лишь встреча с родителями. Подумаешь, не виделись почти год. С кем не бывает. После Чемпионата России Алина жила с бабушкой в Москве. Ей требовалось время. Чтобы обдумать свое будущее, решить, что делать. Бабушка не давила на нее и предоставила свободу действий. Она чувствовала себя полностью опустошенной, целыми днями валяясь на кровати и изредка делая что-то по дому. Организм, измученный годами профессионального спорта, требовал нормального питания и покоя, и Алина с радостью потакала своим желанием. Она набрала вес, и теперь из зеркала на нее смотрела ненакрашенная, пухлая и щекастая девочка с растрепанными волосами. Алина совсем себя запустила. Но впервые за долгие годы она чувствовала себя полностью отдохнувшей. Когда стало понятно, что и дальше игнорировать родителей не удастся, она собралась в Ижевск, попрощалась с бабушкой и уехала. И теперь мялась перед входной дверью, не решаясь нажать на звонок. Стоявшая чуть позади Сабина вздохнула и прошептала ей на ухо: — Ты еще долго будешь так стоять? Алина вздрогнула и чуть было не уронила сумку, которую держала в руках. Она обернулась и потерянно посмотрела на сестру. Та закатила глаза и сама позвонила в дверь. Из квартиры тут же послышались шаги и приглушенные голоса родителей. Девушка покраснела, сердце часто забилось в груди — она совершенно не представляла, что скажет маме, когда та откроет дверь. — Алиночка! — воскликнула женщина и сжала ее в объятьях так крепко, что у Алины захрустели ребра. — Мы так скучали по тебе! Почему ты не приезжала так долго? Дай же я на тебя посмотрю… Ну наконец-то поправилась, теперь хоть смотреть без слез можно. И эти милые щечки, прямо как у хомячка… — Ма-а-ам, — Алина покраснела еще гуще и отстранилась от родительницы. — Ну какой хомяк… — И прямо похожа, — фыркнула Сабина, проходя в квартиру. — Одно лицо. Алина вздохнула и вошла в прихожую, ставя сумки на пол. — А где Масару? — спросила она, оглядывая комнату в поисках собаки. Тут из комнаты выбежала средних размеров собака и с визгом бросилась к Алине. — Масару! — присев на корточки, Алина обняла радостное животное и принялась его гладить. Масару поскуливала и виляла хвостом, с наслаждением вылизывая лицо девушки. Та порадовалась, что не стала краситься в этот день. — Как же я скучала, — прошептала она, крепче прижимая акита-ину к себе. Она и правда скучала. Масару подарили ей на День Рождения два года назад, и с тех пор Алина видела ее только тогда, когда приезжала домой в редкие дни отпуска. У неё всегда было мало времени: тренировки, сборы, новые программы… Но теперь она сможет сполна наверстать всё, что не успела раньше. — А вот и ты, — раздался уверенный голос отца, и у Алины замерло сердце. — Привет, милая, — и папа потянулся ее обнять. Алина с удовольствием нырнула в теплые объятья, щекой чувствуя, как вздымается грудь мужчины во время дыхания. Теперь она ощутила дух родного дома. . . . Они проболтали несколько часов. Алина сидела на кухне, пила — наконец-то сладкий! — чай и чувствовала, что начинает постепенно уставать от семьи. Они не давили на нее, но… Алина кожей чувствовала, что мама и папа ждут объяснений. Почему она провалила Финал Гран-При, к которому готовилась так долго, почему испугалась трудностей и бросила фигурное катание. В её карьеру было вложено так много средств и сил. А она не смогла достичь результата. Подвела родителей и себя. Чай тут же перестал казаться вкусным, и Алина ощутила растущую ненависть в груди. Кухня будто уменьшилась в размерах, в горле встал ком. Не смогла. Не оправдала ожиданий. — Я… я пойду прогуляюсь, — выдавила из себя Алина и немного фальшиво улыбнулась. Родители удивленно переглянулись, но не стали возражать. Алина поставила чашку с недопитым чаем в мойку и выскочила из кухни. Сердце бешено колотилось в груди, накатывали слезы. Сейчас ей могло помочь только одно — лёд. В своей комнате Алина схватила коньки и хотела было выйти, но взгляд зацепился за плакат, висящий над кроватью. На нём была изображена Евгения Медведева, держащая в руках золотую медаль и ослепительно улыбающаяся. «Чемпионат Мира 2014, сразу после Олимпиады», — машинально отметила Алина, разглядывая мешки под глазами Жени, которые были чуть больше, чем обычно, ее синее, расшитое блестками платье к гениальной программе «Слышу — не слышу». Алина тяжело вздохнула и закусила губу. Сейчас ведь в Бостоне как раз проходит Чемпионат Мира, на котором Евгения готовится защитить свой титул в пятый раз. «А я так ни разу и не попала на Чемпионат Мира», — с горечью подумала она и в порыве злости сорвала плакат со стены. Хватит с неё соревнований. Досоревновалась уже. Она быстро сняла все плакаты — все двадцать три штуки — и сложила их в объемную коробку, в которой хранила все вещи, связанные с Евгенией Медведевой, схватила сумку с коньками и вышла из дома. Отыскав в контактах нужный номер, Алина после недолгих раздумий нажала на «вызов». — Алло, Юль? Это Алина. Я в Ижевске. Можно покататься немного? . . . Каток располагался неподалеку от их дома. Папа, тренировавший хоккейную команду, купил квартиру специально в соседнем районе, чтобы можно было дойти пешком. Алина бежала трусцой, чтобы немного размяться. В лицо хлестал ледяной ветер; она дрожала от холода, ведь впопыхах успела надеть только легкую куртку, в которой приехала. Однако в ее голове прочно засела одна идея, и Алина не могла от нее отказаться из-за погоды. Впереди показались двери ледового дворца, и Алина, немного поколебавшись, толкнула их и вошла в здание. Внутри было темно и безлюдно, но Алина, выросшая на этом катке, могла обойти его и с закрытыми глазами. Уверенно двинувшись вперед по коридору, она вышла к стойке регистрации и наконец увидела Юлю, заполняющую какие-то документы. — Привет, — неуверенно произнесла Алина, подходя ближе и смущенно улыбаясь. Кареглазая шатенка тут же оторвалась от своих бумажек. — Алинка! — воскликнула Юля и, перегнувшись через стойку, крепко обняла ее. — Я так скучала! Не могу поверить, что ты вернулась! Алина тепло обняла её в ответ и пробормотала: — Я тоже очень-очень скучала. Через пару секунд Юля отстранилась и восторженно затараторила: — Ты хочешь покататься? Пойдем я открою тебе каток, недавно залили лёд, но я все равно тебя пущу. Все равно завтра с утра только массовое катание… Алине оставалось только кивать и улыбаться; она даже не пыталась вставить хоть слово, потому что когда Юля говорила, её невозможно было остановить. Они дружили с детства. Юля была старше всего на три года, но когда Алина только пришла на каток, взялась её опекать и всячески поддерживать. В их маленькой группе занимался всего один мальчик — Тимур, который постоянно пытался посмеяться над Загитовой, толкнуть её или сбить с толку. Юля всегда вставала на защиту, и Алина восхищалась её смелостью. Они катались вместе, вместе учили новые элементы, вместе пытались учить многооборотные прыжки. А потом они также вместе влюбились в катание Евгении Медведевой. Смотрели каждое её выступление, коллекционировали плакаты, журнальные вырезки и разную фанатскую атрибутику. Они даже выучили произвольную Жени, которую она катала в очень красивой красной пачке. Это было непросто, но вселяло надежду, что когда-нибудь они с Женей будут стоять на одном пьедестале. Но как-то не сложилось. Они росли. Алина в десять уже стабильно прыгала все тройные, Юля в тринадцать не могла совладать с зубцовыми прыжками. К тому же, у неё начался переходный возраст, и каждое движение давалось с гораздо большим трудом, чем раньше. В одиннадцать Алина перешла к Этери Георгиевне, переехала в Москву, чтобы угнаться за Женей, но та в этом же сезоне перешла к Брайану Орсеру и улетела в Канаду. Мечты кататься рядом со своим кумиром разбились. Юля осталась в Ижевске, вскоре прекратив кататься из-за травмы. Но девушка не смогла полностью уйти из фигурного катания, к тому же, в спортивном комплексе ей предложили работу администратора. А ещё рядом с Юлей всё это время был Тимур, на которого та действительно могла положиться. Ребята вскоре поженились и были очень счастливы. Что касается Алины, то без Юли тот период переживать было тяжко. Они списывались нечасто, но в жизни каждый раз встречали друг друга тепло и по-дружески, словно и не было между ними месяцев расставания. — Ну вот, — бодро воскликнула Юля, когда они вышли к стандартному катку. — Надевай коньки и можешь кататься, я всё равно собиралась еще минут сорок здесь сидеть. — Ага, — Алина кивнула и благодарно улыбнулась. — Спасибо тебе большое, Юль. — Да не за что, — отмахнулась та. — Ты же знаешь, я всегда готова помочь. И она отошла к трибуне, чтобы не мешать Алине. Та присела на лавочку у бортика и, достав коньки из сумки, принялась шнуровать ботинки. Сердце лихорадочно колотилось в груди, и она понимала почему. Алина не вставала на коньки уже почти три месяца и за это время наверняка растеряла форму. Юля щелкнула выключателем, и каток залило мягким желтым светом. Алина прищурилась, оглядывая недавно залитый лед. Красота. Закончив со шнурками, она встала и, слегка пошатываясь, вышла на лёд. Когда лезвие коснулось твердой поверхности, а в легкие попал холодный «ледовый» воздух, Алина поняла — она в своей стихии. Она сделала несколько пробных кругов на льду, выполнила простенькую либелу — нужно было вернуть себе чувства льда. Ноги слушались плоховато, и на вращении она здорово потеряла центровку. Алина на пробу сделала половину дорожки шагов — лед, разрезаемый лезвиями, приятно хрустел под ногами, она больше не цеплялась зубцами. Можно было переходить к прыжкам. Тулуп, лутц, флип и риттбергер — пока только одинарные — дались легко, на акселе она коснулась рукой льда, а на сальхове упала. Поднявшись со льда, Алина поймала обеспокоенный взгляд Юли и ободряюще ей улыбнулась. Она зашла на второй круг и на этот раз чисто выполнила все прыжки. Алина не знала, сколько прошло времени — когда она каталась, она всегда забывала о такой вещи как время. Для нее существовал только лед и цель, остальное было неважно. Приземлив неплохой тройной лутц, она остановилась, чтобы передохнуть. Юля уже закончила с бумагами и теперь стояла около борта, наблюдая за её тренировкой. Алина закусила губу и, глубоко вздохнув, решилась. В конце концов она пришла сюда именно за этим. — Юль, — робко проговорила она, подъехав к бортику. — Я… я долго учила эту программу и теперь хочу, чтобы ты её увидела. — Конечно, — мягко улыбнулась подруга. — Какую музыку включить? Я могу найти в интернете. — Она помахала смартфоном. Алина еще раз вздохнула и ответила: — Слышу не слышу. Юля забавно открыла рот, во все глаза глядя на Алину. — Это ведь программа, с которой Евгения Медведева выиграла Олимпийские Игры… И ты выучила её? Алина кивнула. — Да. Я учила по вечерам, когда все уже уходили и каток оставался пуст. Я сейчас не в идеальной форме, но я хочу, чтобы ты это увидела. Пожалуйста. — Конечно, Алинка! Готовься, я найду музыку. Алина благодарно улыбнулась и, выкатившись в центр катка, приняла начальную позу. Слышу не слышу. Программа, потрясшая весь мир. Программа великолепной Евгении Медведевой. И теперь она будет ее катать. Возможно, это последняя программа, которую она исполнит. Алина глубоко вздохнула и закрыла уши ладонями, как делала это Женя. Зазвучала музыка, приглушённая пустым пространством катка. Алина заулыбалась, понимая, что почти не слышит её, но помнит последовательность дорожки и хореографии до мельчайших подробностей. Время словно замерло. Алина не различала, где шаги, где вращения, а где прыжки. Конечно, она упростила контент, но сейчас это было не главным. Сейчас она полностью отдавалась программе и проживала музыку каждой клеточкой своего тела. Она не чувствовала усталости, не чувствовала, как горели от напряжения мышцы. «Катай, — говорила она себе. — Катай, запомни это чувство». В этот момент ей казалось, что она и есть Евгения Медведева, и на неё смотрят тысячи зрителей. Алина вошла в последнее вращение, ощущая, как к глазам подкатывают слезы. Она смогла. Она это сделала. Когда музыка закончилась, Алина замерла в финальной позе, тяжело дыша и протягивая руки в пустоту. Она не видела себя со стороны, но понимала, что выложилась на сто процентов. Послышался всхлип, который вырвал её из своих мыслей. Плакала Юля. — Это… это было превосходно, Алина, — проговорила она. — Как будто ты и есть Евгения Медведева. Напряжение начинало отпускать. Пытаясь восстановить дыхание, Алина оперлась ладонями о колени и подъехала к бортику. В груди жгло, а ноги подкашивались от усталости. — Тебе понравилось? — робко спросила она, опершись о бортик и глядя на Юлю. Та быстро-быстро закивала, даже не пытаясь вытереть слезы. — Ты была прекрасна! Ты каталась так… вдохновенно. Почему ты уходишь из спорта, Алина? Тебе еще есть, что сказать! Это была программа на золото! Алина горько усмехнулась и покачала головой. — Нет, Юль. Свое последнее слово я сказала на Финале Гран-При. И оно было совсем не победное. Я проиграла Медведевой почти семьдесят баллов. Так что большой спорт для меня закончился. Юля посмотрела на нёе глазами, в которых всё ещё стояли слёзы, но промолчала. . . . — Что-о-о-о?! Алина буквально подпрыгнула на постели, когда увидела сообщение, которое ей прислала сестра. «Алина Загитова идеально исполнила программу Евгении Медведевой», —гласил заголовок ролика на YouTube. Под ним красовались два миллиона просмотров. Алина выронила телефон и обессиленно упала на кровать. — Какого хрена… — тихо пробормотала она и потянулась к безостановочно вибрирующему от приходящих уведомлений телефону. — Юля, блин! Никто, кроме неё, не мог снять это видео! Они были на катке одни. Поэтому она слышала музыку лишь в своей голове! Алина нахмурилась и выключила телефон. К чему ей такая слава? Слава неудачницы, которая пытается подражать непобедимой сопернице. Алина зарылась в одеяло, пытаясь успокоиться. Это ничего не значит. Ну и что, что ролик продолжает собирать просмотры, а её закидывают сообщениями. Это неважно. Она всё равно не вернётся в спорт. И точка. С этими мыслями она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Нужно постараться поспать. С Юлей она поговорит завтра. . . . С того самого случая прошла неделя. Алина не включала телефон и не заходила в интернет. Каждый день она ходила на каток или просто гуляла по городу. Она почти ни с кем не общалась, предпочитая компанию Масару, которая преданно бежала рядом с ней и виляла хвостом. Отшельничество не тяготило Алину — наоборот, давало шанс собраться с мыслями и решить, что делать дальше. Она не хотела больше сидеть у родителей на шее и невольно начинала задумываться о том, чем могла бы зарабатывать себе на жизнь. С Юлей Алина помирилась — она просто не могла долго на нее злиться. Она не понимала, зачем той понадобилось выкладывать это видео, но поступок подруги не был поводом прекращать дружбу. В конце концов, это никак не навредило самой Алине, если не считать заваленных сообщениями соцсетей. Семья никак не комментировала ситуацию. Алина даже не знала, видели ли родители этот ролик или нет. И как-то не хотела знать, поэтому и не спрашивала. Накрапывал мелкий дождик, дул холодный ветер. Масару устала и плелась где-то позади. Уже темнело, и Алина медленно брела домой, не зная, чем себя занять. В интернет выходить не хотелось, мама не подпускала её к домашним делам, а хобби у неё не было. Она зашла в подъезд и уныло поднялась по лестнице. — Мам, я дома, — крикнула она, зайдя в прихожую и скинув обувь. В прихожей стояли чужие кроссовки — чёрные, на толстой подошве и с логотипом «Найк». Алина прищурилась — где-то она видела такие, но никак не могла вспомнить, где именно… — Алина, у нас гости! — крикнула мама из кухни. Алина удивленно нахмурилась — насколько она знала, сегодня они не ждали гостей. Неужели приехали какие-то родственники? Внезапно из кухни раздался лай, и в коридор выбежал французский бульдог. Масару тут же насторожилась и бросилась его обнюхивать. Глядя на двух собак, Алина отстраненно подумала: «Неужели я схожу с ума? Этого же не может бы…» Додумать она не успела. Послышались шаги, и в прихожую вошла девушка. От удивления у Алины отвисла челюсть. — Приветик, — улыбалась… Евгения Медведева.