Классика в поцелуях

      Юнги сидит за столом и пытается вникнуть в смысл параграфа в учебнике. Сегодня он конкретно взялся за учебу, не отдавая день выпивке и похмелью. Мин знает, что это не поможет избавиться от лишних мыслей и лишь усугубит ситуацию. А учеба, как ни странно, хоть немного, но помогала. Совсем нет, на самом деле.       В комнату заходит младший и обнимает своего брата, удивленно расширяя глаза. Чимин никогда не видел, чтобы Юнги делал домашнее задание и, уж точно, брался за учебу. Так же он не верил хорошим оценкам парня. Чимин знал, что блондин что-то скрывает и хотел разобраться в этом, но Мин тщательно прятался.       — Хён, неужели ты взялся за голову?       — Я и раньше брался, — спокойно говорит Юнги, встает с места и ложится на кровать. Чимин садится рядом.       — Я этого не замечал.       — Просто ты невнимательный, — бубнит в постель Юнги и ищет повода отвлечься, поговорить с братом, а может даже незаметно узнать совета. Только, чтобы скрыть свой секрет. Навряд ли Чимину понравится та новость, что его старший брат — гей. — Как дела в школе? Почему поздно вернулся?       — Я был на танцах, — ложится рядом Чимин и смотрит счастливыми глазами на Юнги, заставляя его вопросительно вскинуть брови, — просто открылся новый клуб. Я решил попробовать, так как первая тренировка бесплатно.       — Ты кому-то об этом сказал?       — Бабушке. Я ей звонил.       — Ну и как же?       — Мне нравится, хён. Я хочу ходить туда. У нас такой классный тренер — Чон Хосок. Он очень круто танцует, веселый и добрый. Если кто-то ошибался, сонсенним никого не ругал и поправлял. А мне он сказал, что я неплохо двигаюсь, как для новичка, и он будет меня ждать на следующих занятиях.       — Здорово. Я рад за тебя.       — По твоему лицу не скажешь, Юнги-хён. Ты грустный, и у тебя лицо красное. Может не стоило ходить тебе в школу?       — Всё нормально. У меня перестал кашель.       — Хм, как странно, — младший приложил свою маленькую ладошку ко лбу парня, — ты горячий. Может хватит хранить секреты от своего родного брата? Скажи мне, хён.       Юнги смотрит на родные глаза напротив и вздыхает. От него не отцепятся — это уже понятно. Да и красный он вовсе не от плохого самочувствия… Хотя ему хуже не куда. Состояние требующее дуло пистолета желательно себе в голову и Ким Намджуну. Гребаный поцелуй. Гребаные чувства. Гребаное тело. Юнги не смог контролировать себя, не смог сохранить самообладание и трезвость в голове. Поддался неизведанному чувству наслаждения, которое не испытывал, даже причиняя боль другим. Это было лучше. Намного лучше. Легкое чувство, как взмах крыльев бабочки, и такое нежное, словно лепесток цветка. При садистских замашках, Юнги ощущал совсем другое. Тягучее, тяжелое удовлетворение. Это не сравнится с поцелуем Намджуна. Черт… Снова этот тип. Он не выходит из головы блондина. Сидит там на троне с безумным, дерзким взглядом зверя — ухмыляется. Юнги казалось, что эту битву он точно проиграл. И он принимает это поражение. Вот так просто, без возражений.       — Ты меня вообще, кажется, игнорируешь, — недовольно насупился Чимин. — В последние дни с тобой происходят странные вещи, и ты не хочешь их мне рассказывать, а все почему? Ты совсем меня не любишь?       — Ну конечно люблю, глупый, — Юнги чмокнул младшего брата в щеку и обнял, — но я же говорил, что мне нужно время.       — Оно уже прошло.       — Еще нет.       — Хён, знаешь, что? — Чимин отстраняется от парня и смотрит на него полным возмущения взглядом. — Я пытаюсь тебе хоть как-то помочь, а ты вечно морозишься. Если уж на то пошло, тогда я не буду с тобой разговаривать.       Младший встал с кровати, направляясь к двери. Сзади раздалось копошение и чужие руки вмиг оттянули его назад, к себе. Юнги не хотел портить отношения с братом, и всё из-за какой-то хуйни, что у него происходит в жизни. Он не выдержит, помимо поцелуя, еще и обиду Чимина на него. Лучше уж сказать — младший умеет хранить тайны и понимать поведение Юнги. По крайней мере, должен.       — Ладно, хорошо. Я скажу. Только обещай, что ты никому не проболтаешься и не будешь меня ненавидеть?       — Юнги-хён, с чего бы я должен тебя ненавидеть? Каким бы ты ни был — ты мой брат и я тебя люблю.       — Заметь, я не тянул тебя за язык. Так что за всё остальное я не ручаюсь, — парни сели на кровать. — В общем, я гей, Чимин.       Подросток сидел с минуту молча. На его спокойном лице не выражалось ни единой эмоции, а глаза смотрели на прямую. Для Юнги это казалось плохим знаком.       — И? — вопросительно протянул Чимин. — И это всё?       — Ну… Я поцеловался с парнем, — Юнги вмиг преодолело смущение и неизведанные чувства. Было стыдно быть перед братом в таком состоянии.       — О Господи, хён! — Чимин обхватил парня руками и издал смешок. — Ты такой забавный. В этом нет ничего такого. Я даже рад за тебя!       — Серьезно? — удивился Юнги. Такого он точно не ожидал.       — Ну конечно. Сейчас двадцать первый век на улице, и такое встретишь не впервые. К тому же, в этом нет чего-то плохого, — Чимин посмотрел на растерянного старшего и улыбнулся. — А ты скажешь с кем поцеловался?       Юнги вмиг стушевался и насупился отрицательно что-то выкрикивая и выставляя Чимина за порог. Ему действительно стало легче, будто осадок, который застоялся глубоко внутри, слегка раскрошился и дал свободу вдохнуть кислород.       Чтобы там не наговорила гадалка — она была права. Грязи в нем действительно много. И только после искренности с Чимином он ощутил это вязкое чувство внутри в душе. Юнги бы побороть это. Но сделает он это, как всегда, не скоро.

***

      Блондин доел любимый кусок сахара, ощущая его приятное послевкусие. Сегодня он определенно ни о чем не будет париться в школе. Ни о ботанике, ни о поцелуе, ни о кашле. Но как только он заходит в класс и встречается с парой серых глаз, то тут же теряет всю самоуверенность и прекрасное расположение духа. Всего секунды хватило, чтобы испытать снова то вчерашнее, вспомнить чужие губы на своих, жар во всем теле. Учительница говорит ему не стоять в пролете двери и сесть на место. Юнги слушается. А Намджун наблюдает. Не сводит глаз с этого неловкого лица, полного смущения. Конечно оно внешне не проявляется, но Ким чувствует это. После инцидента, он будто знает Юнги насквозь. Правда, в одном все-таки хочет разобраться. Хотя это ему не очень-то и нужно, как и Юнги. Навряд ли тот скажет для чего это все. Но издёвок нет, насмешек тоже. Значит, дело в другом.       Начался урок. Очередной, бессмысленный, рутинный. Юнги лег на парту по привычке и не слушал учительницу. Он повернул голову в сторону Намджуна и осторожно из-под челки смотрел на него. Такой сосредоточенный, спокойный, серьезный и умный человек. Не как ботаник, скорее, как бизнесмен или известная личность, решающая вопросы своей компании, что-то в этом роде. Эти очки придают ему взрослость, ухоженность, аккуратность, говорят о высоком статусе. Юнги смотрит на него с другой стороны. Новой и истинной — настоящее лицо Кима.       Намджун посмотрел на него, и блондин вмиг зажмурил глаза, боясь быть пойманным на горячем. Он не замечает ухмылки на лице напротив и думает, что поцелуй стал кардинальной точкой изменения отношений между ним и отличником. Юнги не хочет больше бить, избивать его. Лучше просто игнорировать, как он и планировал с самого начала. Но если что, он будет готов к навязчивости Намджуна.       Блондину день казался неимоверно скучным, даже после разминки кулаков на каком-то пацане. Никакого удовольствия. В ушах играет его любимый RM и Юнги надеется на его прекрасный голос, который спасает от депрессии. Сегодня было всё совсем не таким. Возможно, это всё из-за вчерашнего. Ведь на что мог рассчитывать Мин? Прекрасную жизнь, как и раньше? Хах, наивный. Юнги даже прокашлялся и усмехнулся. Теперь он будет вспоминать еще и про эти жалкие мучения. Хорошо, что оно хоть уже прошло. И снова таки, наивный.       Удушение раздирало горло по новой. «Неужели опять». Юнги обреченно застонал, пугая шедших по коридору учеников. Это проклятье будет его всю жизнь преследовать? Гадалка точно за такое получит по заслугам. Юнги обязательно к ней наведается. Кашляет. Облокачивается о стену, прислоняется щекой, чувствует прохладу и это немного помогает отвлечься, расслабиться, собраться с мыслями. Всего один поцелуй. Еще один ебаный поцелуй. Смог первый раз, значит сделает и второй, только парень боится, что после такого у Намджуна тормоза слетят и они поменяются местами. У русоволосого внутри же зверь. И пока он на цепи.       — Мин Юнги, позвольте спросить, что вы делаете? Вы опять пришли в нездоровом состоянии? Мало того, что срываете уроки, бездельничаете, хулиганите, грубите, материтесь, так надо прийти и продолжать на зло всё это делать? — сонсенним Кун стоял возле старшеклассника и не смущался на весь коридор его отчитывать. У учителя по английскому чуть ли не на первом месте в главных жизненных задачах и целях стоит поставить Юнги на место. И парня это жутко раздражает, особенно сейчас. Он беспрестанно кашляет, осознав, что сейчас двенадцатый час, благо висели настенные часы, и слушал причитания Куна. Пробило его время, пока Юнги беспомощный, сонсенним решил побить лежачего. Молодец, только ему это с рук не сойдет.       — Какой же вы жалкий и глупый ученик…       Блондин молчит и продолжает выводить мокроту, слившись со стеной. Он ничего не слышит и не хочет. Сейчас только стук сердца и кашель. Это единственное спасение, пока его не берут под локоть и ведут в неизвестном направлении. Кабинет медпункта. Профиль Намджуна. Пустое помещение. Койка. И монолог одноклассника, в который Юнги с трудом вникает. В ушах нещадно звенит.       — Что с тобой, черт возьми? Ты почему дома не остался? Чего не объяснился сонсенниму? Он же залил тебя с ног до головы грязью, — хах, он пока не знает, что Мин вообще-то и есть грязь.       — Не хотел втоптать твоего любимого учителя, — саркастично кривится блондин и снова кашляет, падая на подушку. Он не болен, но почему голова так сильно кружится?       — Не время для споров. Нужно найти медсестру, — Ким встал с места и сел обратно почувствовав хватку за руку и тихое «останься».       — Почему ты так печешься обо мне?       — А ты почему просил вчера о поцелуе? — у Юнги в груди закололо.       — Если я расскажу, ты все равно не поверишь.       — Ну придется. Допустим, что я поверю.       — Ты правда думаешь, что я расскажу?       — Это твое дело. Но если снова будет такая просьба, без объяснений не собираюсь этого делать. Скажи честно, это ради прикола? Издевательств?       — Нет, тупой. Я же говорил, что не из-за этого.       — Тогда расскажи, — Ким приблизился к лицу парня, заставив того нервно сглотнуть и сжать простынь, — Мин Юнги.       — Я проклят.       — На даже. И кем?       — Гадалкой. Она меня прокляла, сказала, что я буду кашлять до тех пор, пока не получу поцелуй от человека, который меня любит.       — И почему твой выбор пал на меня?       — Ты единственный, кто не ведет себя со мной, как все, — блондин отвел взгляд и вздохнул. Он сожалел, что рассказал всё, но лучше так, чем продолжать страдать от несносных харканий.       — Действительно. Надеюсь, ты делаешь из этого выводы, — Намджун кончиками пальцев повернул лицо к себе и посмотрел в глаза напротив. — Значит, вредную принцессу нужно поцеловать?       — Да ты охуевший я смот… — парню не дали договорить, затыкая поцелуем. Снова эти чувства, ощущения, как первый раз. Юнги вмиг обмяк и забыл, что секунду назад собирался навалять этому ублюдку. Да и не ублюдок он вовсе.       Намджун залез на койку, нависая сверху над парнем и тот обнял его за шею. Осмелился. Поддался. Не понимал, что снова творит. Что эти долбанные поцелуи доведут его до белого каления. Но это так сейчас необходимо. Как кислород. Этот язык, эти губы, кусающие, ласкающие. И где только этот парень такому научился.       — Всё, хватит… — Юнги оттолкнул Кима и стал переводить дыхание. Мозг отрезвлялся немного быстрее. И позволял уловить ситуацию. Намджун смотрит на него все так же сверху и тоже глубоко дышит, не отводя взгляда черных зрачков от влажных губ.       В кабинет заходит медсестра, заставляя парней перевести взгляд на нее. Девушка шокировано смотрит на стоящую сцену и вся красная вмиг удаляется. Намджун переводит взгляд на Юнги, и оба с минуту молчали, пока громко не засмеялись. Блондин легонько толкнул Намджуна, мол, «придурок, чего не слез» и закрыл лицо руками. Казалось, что у них не было никакой вражды, недопониманий. А всего одна какая-то ситуация сблизила их до самых близких отношений. На душе тепло разливается. Как будто рядом с бабушкой и Чимином. Как рядом с родными людьми, которых любишь. Почему-то точно также и с Намджуном.       Смех перестаёт звенеть по стенам, и комнату оглушает мертвая тишина. Обе пары глаз создают нить, связь между собой, которая становится короче, сближая их.       — Значит… Кашель у тебя серьезно от этой ведьмы?       — Именно.       — И я должен каждый день тебя целовать?       — Обязан, Ким Намджун, — складывает на груди руки Юнги, — иначе я тебе морду набью.       — Ха-ха, не в этот раз, — парень слазит и поправляет рубашку и очки, — больше этого не повторится.       — Это еще почему?       — Потому что не видать тебе поцелуев, это раз, а два, я люблю тебя.       В груди Юнги забилось сумасшедшее сердце, и мысленно парень еле успокоил его. Почему эти слова так заставляют радоваться? Порхать внутри, словно бабочка?       — Ты всё-таки ублюдок.       — Нет, Юнги, — на лице Намджуна растет оскал зверя. По телу бегут мурашки, — я знаю, что ты давно без ума от моего голоса.       Снова уходит. Оставляет осадок, дрожь и злобу. Мин не до конца принимает тот факт, что ему придется поддерживать хоть немного, но позитивные отношения с Намджуном, ибо сейчас ненависть и симпатия слились в одну кучу, выкинув страх. Зверь ушел, можно расслабиться. Кашель, к тому же, тоже. А вот желание испытать пару тройку приёмчиков на Киме остается. Как и еще тысячу поцелуев ожидающих его.       Но вот к чему тут речь зашла про голос Намджуна? Это такая очередная загадка после того, как Юнги смог объяснить отношение к нему парня? Мин всё больше погружается в сети, увязает в них, сам того не замечая. Дотрагивается до своих губ, кусает, слизывает остатки вкуса Кима и решает подумать над этим вопросом позже. После того, как он будет вспоминать о поцелуе с новым восторгом и наслаждением.