Классика в поцелуях

      Блондин выдыхает дым в комнате и запихивает оставшуюся одежду в чемоданы. Пора ебать всем мозг, чтобы окончательно добиться меланхолии и причины суицида. Он немного пьян, даже несмотря на противопоказания и наставления медиков. Конечно, не даёте сдохнуть, так и запиваться уже нельзя?       Юнги осматривает дом и гладит стены. Пора прощаться. Теперь здесь будут жить другие люди. И как жить — ему это не интересно. Если быть точным, насрать. Главное, чтобы его не разрушили.       — Ты сумел растянуть «забрать парочку оставшихся вещиц» на два часа, — он слышит укоризненные реплики Хосока и пародирует его, оборачиваясь и слегка улыбаясь. У него улыбки в запасе только саркастические. Ноль доброты. — Тебе пора на сеанс. Я всё доложу в багажник, а ты иди.       — Что, уже контролировать каждый шаг не собираешься? — Юнги даже не язвит по поводу «хватит командовать мной, заебал», хотя говорил это на каждое слово Чона, который вообще-то пытался как лучше. Ну и пытается. Несмотря на садистские замашки младшего. Ведь, как говорил Чимин: «Хосок-Хён, ты само солнце с небес!», ну, а разве такая яркая звезда может злиться?       — Три недели с твоей выписки ты ничего не творил…       — Не считая первых три дня, — хмыкает парень и раскусывает кубик сахара во рту. Он начинает понемногу таять принося какое-то нечеловеческое удовольствие блондину.       — Ну да. Но ты же так жаждешь свободы, поэтому я тебя пускаю одного, но потом всё равно за тобой заеду.       — Пф. Тоже мне свобода, — Юнги закатывает глаза и уходит по тротуару прочь.       — Но не вздумай сбежать! Я тебя всё равно найду! — Мин машет рукой не оборачиваясь и недовольно цокает. Хосок пока не догадывается, что он не трезв. Актерское мастерство — второе имя Юнги.       Он засовывает руки в карманы своих порванных джинс и идёт, присвистывая. Прохожие на него недовольно косились, одаривали взглядами уж точно не любви. Он размышлял о том, что-то просроченное вино, что стояло в шкафу в квартире Хосока уже как года три потому что «я веду здоровый образ жизни, ну, а обижать людей как-то не хочется» всё же было вкусное и крепкое. Чон не узнает о том, что бутылка опустела на три глотка, ведь наверное и в сторону соблазнительного алкоголя не смотрит, которое было запрятано почти черт знает где. А от скуки и депрессии Юнги грех не обследовать все места. Вдруг найдет спасение. И нашел.       А теперь он еще и будет жить там на постоянной основе ибо «с тебя нельзя спускать глаз». И Юнги как бы это особо не волнует. А если быть точным — насрать. Проблем обираются только Чимин и Хосок. Ему терять уже нечего. Кроме потерянного.       Блондин вспоминает, как бунтовался первые несколько дней после больницы и чуть было не смеется. Смешно, очень смешно. Особенно когда его за ногу оттягивали от балкона или выдирали из рук бритву, а он как ребенок начинал плакать, протестовать и говорить, что без Намджуна ему свет не мил. Ладно, это не смешно. Фраза будто вырезана из «Ромео и Джульетта» от которой он был в глубоком впечатлении. Только у них сюжет немного другой. А почему же?       Впереди он видит знакомое лицо девушки и в спешке натягивает капюшон, встряхивает челкой. Его не узнали и он облегченно выдыхает. В школу парень давно не ходил и видеться с кем-то особо не горел желанием. Особенно с Линой. Девушка донимала его звонками и сообщениями, но, если честно, она его бесит. Поэтому и видеть сейчас не хочет. И не будет. Окончание учебного года как никак. Среднее образование есть, поэтому Мин может просто забить на дальнейшую судьбу.       Блондин доходит до нужного здания, проходит внутрь, а затем в кабинет без стука. Он смотрит на ошарашенного психолога и медсестру, что «мило» беседовали и ухмыляется. Девушка быстро ретируется, а Юнги садится напротив закидывая ноги на стол.       — Ты, впрочем, как всегда без стука, — откашливается мужчина и поправляет на себе рубашку на которой красовался след от помады. Парню аж тошно. Его бесит эта баба вечно шныряющая возле доктора. Не по какой-то причине, а просто бесит.       — Вижу, вы хорошо развлекались, Тэхён-щи. Боюсь, что помешал вам, — Юнги дует губы и рассматривает свою обувь. Он слышит смешок Кима и как он поправляет нервно очки.       — Тебе не стыдно, дураку понятно. Но научись наконец стучаться, — он достаёт листы бумаги и начинает что-то записывать. — Если не смотреть на твою оживленность, то ты скорее всего ни черта не изменился.       — А вы проверьте, — Мин убирает ноги со стола и наклоняется к доктору, заглядывая своим холодным взором в душу, — давайте свои типичные вопросы.       Тэхён хмурится и смотрит на него исподлобья. В отличие от других пациентов, этот никогда не не проявлял инициативы к походу, как некоторые говорят, к «психу». Чем-то он необычен.       — Как предстоят твои дела?       — Если не учитывать десятки факторов, можно сказать прекрасно.       — Впадаешь в отчаяние?       — В нирвану, только и всего.       — Хватит сарказма, — говорит доктор и убеждающе глядит на парня, — ты выпил?       — Как вы узнали? — Юнги сжимает губы и откидывается на стуле назад, — по запаху, сто процентов.       — Не только. У тебя манера речи другая, зрачки чуть расширены и расслабленное состояние.       — Браво, Шерлок Холмс, — похлопал Юнги в ладоши и вздохнул, — я тоже могу сделать вывод, что вы крайне возбуждены, но… вот тоска, я так не во время. Хотя по времени у меня всё совпадает.       — Паршивец, — цедит сквозь зубы Ким и улыбается, — откуда только столько смелости при общении со старшими.       — Таким вырос, — пожал плечами парень, — да и вы же мой психолог. Вы сами говорили, что мой друг и я могу вести себя откровенно.       — Но не настолько же.       — По другому я не могу. Давайте дальше уже.       — Приходили мысли насчет самоубийства?       — Каждую секунду. Если думаю о нём, — уже более тише произнес Шуга, опуская взгляд.       — А часто это бывает? Сравнительно с остальными днями. И объясни конкретнее свои чувства.       — Всё также, но менее. Я скучаю по нему. А еще ненавижу. Но люблю… Знаете, мне сложно понять. Если бы я его сейчас увидел перед собой, наверное, умер бы. Даже думая об этом… желание всё тоже.       — Ясно, — Тэхён обводит взглядом комнату, — результаты значительно лучше. Ты раскрылся или же это выпивка тебе помогла, не знаю. Но ты как себя чувствуешь?       — Без упоминаний о нем — нормально.       — Ну что ж… — доктор черкает на бумагах и ставит печать, протягивая парню впавшему в раздумья про него, — здесь нужна твоя подпись.       — Что это? — внимательно рассматривает документ Юнги.       — Официальное завершение прохождения курса у психолога, — улыбается своей квадратной улыбкой Ким, — я думаю, что тебе это больше не нужно. Ты теперь адекватно оцениваешь ситуацию. Ведь так?       — Ну… возможно, — парень на минуту задумывается и отодвигает листок. — А могу ли я еще к вам приходить, Тэхён-щи?       — Ты более, чем странный, — чешет висок молодой мужчина, — тебе это так необходимо? Разве ты близким не излагаешь все свои чувства и эмоции?       — Они не понимают меня, — блондин помнит, как Хосок вечно закатывает глаза и выдаёт довольно-таки равнодушно «Не хочу ничего про это слышать. Особенно про него». Что уж говорить про Чимина, который начинает либо жалеть его и утверждать, что всё наладится, от чего Юнги еще хуже, либо так же равнодушно «Хён, пора уже забыть его и не строить из себя несчастного». Наверное, из-за этой ситуации у него больше нет таких нежных и теплых отношений с младшим братом. Не говоря уже и про его парня, — только вам я могу высказаться и получить совет.       Ким усмехается и ерошит свои шелковистые волосы.       — Ты хочешь поговорить и про проблемы в семье? — заключает он, точно попадая в точку давно забытого и ужасного прошлого.       — Вы чертовски проницательны, Тэхён-щи. Я пережил страшное детство и никому его не пожелаю, — Юнги становится с места и снимает футболку оборачиваясь к доктору спиной. Она была идеально белая и такая чистая словно сам ангел был перед ним. Только он без крыльев и с рубцом чуть ниже плеча. Ким не мог не сдержать своего желания дотронуться и ощутить, как блондин вздрогнул и по его телу прошлись мурашки, — вы видите этот шрам?       — Вижу. Это твои родители?       — Да. Тогда меня пьяный отец разбитой бутылкой резанул. Не спрашивайте за что, — его голос был стальным, — они просто ненавидели меня.       Парень снова оделся и принял исходное положение. Сейчас он перед Тэхёном казался ребенком. Ребенком, который живет в жестоком мире, но всё еще надеется получить хоть каплю любви, а не очередные удары.       — А он это видел? — задаёт вопрос психолог, подкладывая кулаки под подбородок и до сих пор чувствуя гладкую молочную кожу под пальцами.       — Нет, не видел. Мы и на эту тему особо не разгонялись.       — В ваших отношениях нет доверия, но тем не менее… ты его очень сильно любишь… в этом и есть главная ошибка, Юнги. И твоя, и его.       — Какая же? — Мин изогнул бровь.       — Ты говорил как-то, что вы пообещали друг другу — никаких секретов. Но вы не сдержали обещания. Ты не договаривал ему про семью, не высказывал своих чувств, не показал шрам, который увидел я — для тебя почти никто. Это и сподвигло его на то, что он молчал про ту девушку, свою работу и договор. Не находишь связь? — Тэхён видит безысходность и грусть в глазах напротив. Сейчас блондин выглядел еще меньше. Точно наивный ребенок.       — Так… это бы всё равно ничего не изменило. Даже если бы он сказал мне про неё — мы бы расстались.       — Да, но расстались лично, — Ким откашливается и ставит рёбра ладоней на стол, жестикулируя, — тогда вы бы поговорили друг с другом, выяснили все вопросы: почему? За что? и прочее. Ты мог воспринять всё толерантно. Возможно. И твоё возмущение, ревность и шок не закончились бы попыткой суицида.       — Вы говорите дело, Тэхён-щи, — опускает взгляд в пол Юнги, — а вы знаете как мы с ним сблизились?       — Ты кажется это рассказывал. Ведьма, которая тебя «прокляла» и сказала, что ты будешь задыхаться от кашля начиная с 12 часов дня, пока не получишь поцелуй любимого.       — Это звучит абсурдно?       — С научной точки зрения, да. Если же смотреть без неё, кажется немного нелогично. Если же быть суеверным, сущая правда.       — Тогда почему же вы меня не отправили в психбольницу?       — В нашем мире всякое бывает. Порчи, гипнозы, обряды, поэтому твои слова не настолько выглядят за рамками. Ты же не сказал, что тебя преследуют души умерших или тебе предначертано судьбой спасать людей, — издает смешок и Юнги еле заметно улыбается. Не саркастично, впервые. — Я вижу в тебе хорошего человека. Просто ты прячешься за маской. Тебе нужно относиться ко всему скептически и не так сердечно. Может тебе будет трудно поначалу, но пытайся больше не думать о нём. Смотри на него по-другому, и тогда ты увидишь, что он не стоил твоих слёз.       — Тэхён-щи, вы знаете, какой вы замечательный человек? — Юнги смотрит на него сверкающими глазами и хватает его ладонь, сжимая в своих руках. Ким лишь неловко смеется и чешет затылок.       — Я всегда рад помочь. За этот сеанс деньги не нужны. И да. Если возникнут вопросы, вот мой номер. Звони в любое время. Когда захочешь.       Хосок недолго ждал парня. Каждый раз, когда Юнги выходил от психолога, его выражение лица приобретало какие-то живые эмоции, и он не был тем жестоким и холодным. В этот раз от взора Чона не убежала мысль о том, что Мин выглядит дружелюбнее, что ли. Он рад этому, ведь постоянные неприязненные слова действовали очень негативно по отношению к Юнги.       — Как всё прошло? — Хосок поворачивает Фольксваген на трассу и смотрит краем глаза на рядом сидящего блондина.       — Меня выписали. Больше не надо теперь за мной следить.       — Это всё ради тебя же, — спокойно отвечает Чон.       — Твоя и Чимина забота порой выходят за рамки. Я взрослый человек и в состоянии решать любые вопросы самостоятельно.       — А порой, ты как ребёнок. Даже про формальность ко мне забываешь, — усмехается Хосок, — я для тебя хён.       Настроение Юнги тут же падает, и он просто недовольно супится отводя взгляд в окно. Тэхён его действительно лучше всех понимает.       "— Я не хочу никуда идти, — психует парень и отталкивает руки старшего, — не стройте из меня больного на всю голову! Лучше убейте сразу!       — Юнги, хватит. Я понимаю, ты подавлен из-за Намджуна, но возьми себя в руки.       — Не произноси его имя, не говори про него! Я его люблю, а он меня бросил, — его всё же вытаскивают из салона и тащат в сторону частной больницы. Хосок крепко держит парня и пытается игнорировать брыкания и битье головой и ногами во все места.       — Юнги, успокойся! Ты не в себе! Подумай про Чимина! Он третьи сутки рыдает из-за тебя. Вечно плачет, потому что переживает за такого придурка как ты! — блондин на минуту обмякает при упоминании младшего в руках Хосока, что даёт ему возможность отвести его в нужный кабинет.       На него падает пара пристальных серых глаз и он снова кричит и сопротивляется, пытаясь выйти из кабинета.       — Извините, пожалуйста… — быстро тараторит Хосок и еле усаживает Юнги на стул напротив доктора. Он, впрочем, не удивлен. Такое часто бывает. Блондин пытается встать с места, но в мгновение его прижимают обратно.       — Вы можете идти, — Тэхён с улыбкой смотрит на Чона, который не уверен в правильности действий психолога, ведь они только вчера обсуждали поведение Шуги и частоту записей, но уходит. Ким смотрит на хмурого словно туча парня и улыбается, протягивая руку, — ну здравствуй, Юнги! Отныне я твой друг и помощник в любых вопросах и делах — Ким Тэхён.       Мин отворачивает голову, складывая руки на груди, а затем, думая секунду, показывает фак. Тэхён не обижается. И не таких он выводил на контакт."       — Давай поговорим нормально.       — Окей, и о чем же ты хочешь тогда поговорить? — пытается не язвить Юнги.       — О наших отношениях и твоей неприкрытой агрессии ко всему окружающему.       — Всё не бросаем попыток, хен?       — Ты и с доктором также?       — О, нет, с ним у меня всё отлично. Просто он задаёт адекватные вопросы, а не давит на мозг, как ты.       — Юнги, я не хочу тебе досаждать. Кроме меня никто тебя не сможет контролировать, даже Чимин. Я готов всегда тебя выслушать.       — Всегда, но не в его случае, — Хосок сжимает губы и Мин понимает, что 1:0 в его пользу.       — Ладно, за это извини. Но почему ты с родным братом ведешь себя жестоко? Чимин очень любит тебя…       — Само вырывается. Я не хочу его обижать, — Юнги опускает взгляд, — мне просто завидно немного, что у него есть кто-то, а у меня, неудачника, нет.       Хосок ловит эту нить и наконец осознаёт, что первые слова без ненависти и неискренности всё же удаются.       — Да будет у тебя еще. Миллион и одна ночь, — разряжает обстановку шуткой, которая кажется смешной только ему.       — Не хочу так, — в памяти всплывают любимые черты лица, сладких губ поцелуи и прикосновения, — хочу только Намджуна, но… это неправильно. Нет. Я его не люблю. Это пройдет, — сам себя пытается убедить парень, не замечая, как Хосок глубоко удивляется. Произошли большие изменения.       — Юнги, ты такой непостоянный. Тебя хрен поймешь, — он слышит тихий смех и сам улыбается. Да неужели, — если его вдруг увидишь, рыдать больше не будешь?       — Нет, не буду, — если бы я его сейчас увидел перед собой, наверное, умер бы.