Blue Jeans

3 года назад. После тщательного инструктажа о правах и обязанностях каждого в группе, Нил, Алиса и Генри отправились назад в Темный замок, где хранились все нужные ингредиенты для изготовления одного хитрого зелья, выведенного нашим химиком, которое позволило бы найти проклятый город Румпельштильцхена. Генри разумно рассудил, что раз уж дед бежит от любого напоминания о своем прошлом, то вряд ли станет переносить с собой магические предметы и зелья, как он сделал в прошлый раз, отправляясь в Сторибрук. И оказался прав. Темный замок был таким же, как и прежде, словно хозяин вот-вот вернется, а в башне сохранилось все необходимое. Стоит отдать Румпельштильцхену должное, он не бросил свою коллекцию на разграбление, а тщательно запечатал магией, и ребятам пришлось повозиться, пытаясь сломать его магические замки. Он вообще учел очень многое, кроме своего настырного потомка, желающего во что бы то ни стало спасти его из плена собственных иллюзий, ну и пол Зачарованного леса заодно. Алиса и Нил, впервые оказавшиеся в логове легендарного Темного, бродили по мрачным коридорам, во все глаза рассматривая каждый предмет. О многих Алиса слышала и тихонько рассказывала Нилу истории, связанные с тем или иным артефактом из коллекции Румпельштильцхена. Если уж она, путешествующая по мирам годами, была потрясена, что уж говорить о Ниле, который в жизни не покидал Сторибрук. Все вокруг казалось ему совершенно жутким, огромным и… просто восхитительным. Вот она — настоящая жизнь, думал он. Он чувствовал прилив сил и даже не помышлял вернуться домой. Как только троица прибыла в замок, первым делом они осмотрели всю жилую часть дома и приступили к работе, только убедившись, что в замке никого постороннего нет. Но когда Нил и Алиса проходили мимо хозяйской спальни, не решаясь заглянуть внутрь, из-за закрытой двери вдруг раздался искаженный голос: — Румпель, это ты? — Нил прижался к противоположной стене коридора, глядя на Алису широко открытыми глазами. Девушку было не так легко напугать, она с укром посмотрела на спутника и громко обратилась к закрытой двери: — Нет, это Алиса и Нил, мы друзья Генри, внука Румпельштильцхена, а вы кто? — Я? Я Белль… - запинаясь, произнес голос, а затем с тревогой повторил: — А где Румпель? — Белль же умерла, — прошептал Нил в ужасе. — Это что…ее призрак? — Не знаю, — Алиса тоже поежилась. — Давай найдем Генри. Пусть он с ней поговорит. Нас она в любом случае не знает. А привидения разными бывают, некоторые и придушить могут… Взявшись за руки, ребята боязливо припустили в башню, где химичил Генри. Выслушав от Генри все, что он думает о дилетантах, мешающих сосредоточиться на процессе варки зелья, Нил и Алиса сбивчиво рассказали о своей встрече с призраком, и Генри тут же вскинулся. — Бабушка? Я должен срочно с ней поговорить! — они отвели его к той самой комнате, и Генри без колебаний вошел внутрь, прикрыв за собой дверь. — Белль? — позвал он пустоту, настороженно оглядываясь по сторонам, — Это Генри... — Я здесь, — донеслось из занавешенного зеркала. Он откинул ткань и увидел бабушку. Она выглядела совсем юной, в коротком платье под цвет глаз и пышными волнистыми прядями. Белль улыбалась чуть смущенно, глаза ее были красными от слез. — Как ты там оказалась? Дедушка сказал, ты мертва… — Я уже несколько дней пытаюсь поговорить с кем-нибудь, но никого нет…- пожаловалась она. — Но почему ты не ушла в свет? — удивился Генри. — Если бы дедушка мог хотя бы надеяться, что ты где-то еще, он бы нашел тебя… — Потому что он не все знает… — она помолчала немного, собираясь с мыслями, и стала рассказывать. После того, как умер ученик, забрав тьму из сердца Румпельштильцхена, Белль забрала его книги из особняка к себе в библиотеку. Среди прочих, она отыскала и рукописный дневник, где ее внимание привлек раздел, посвященный Темному. Там говорилось о Тьме, поглощающей сердце человека и способах изгнать ее. Ученик воспользовался одним из них — вытянуть Тьму светлой магией. Но в дневнике было указано, что этот способ опасный и недолговечный. Это как убрать симптом, а не источник болезни. Тьма, живущая в человеке, меняет не только сердце, но и разум. И тот, кто был в ее власти так долго, как Румпельштильцхен, уже просто не умеет выбирать другой путь, Тьма всегда будет ему ближе и привычнее чего-либо другого. Очищенное от Тьмы сердце дает человеку шанс, но чтобы им воспользоваться, нужно иметь большую силу воли и самоконтроль, которых никогда не было у Румпельштильцхена. Окончательно с Тьмой может справиться только самая мощная магия в мире — магия истинной любви. Но тут шла речь не о поцелуе или разделении сердца пополам, что спасло однажды Чармингов, а о добровольной жертве светом в пользу Тьмы. Магия всегда требует баланса и платы: жизнь и смерть, свет и тьма — всего должно быть поровну в мире, и если кого-то нужно очистить от Тьмы, кому-то светлому эту Тьму нужно в себя принять. И только истинно любящий может пройти через ритуал, который позволит Тьме отступить навсегда. И цена такой магии была высока. Белль решила, что Ученик, возможно, просто не знал о том, что у Темного есть жена, готовая пойти на это ради него, их отношения были далеки от идеала в то время, вот он и сделал то единственное, что мог. В дневнике было приведено подробное описание ритуала, но Белль не сразу воспользовалась этой информацией. Она не хотела верить, что Румпельштильцхен снова встанет на путь Тьмы после того, как стал человеком с чистым сердцем. Она надеялась, что на этот раз, ему будет достаточно исполнить свою единственно правильную мечту, которая столетиями удерживала его от того, чтобы полностью стать чудовищем — мечту о любящей семье. Когда Румпель освободился из плена Зелены и сделал Белль предложение, она думала, что, несмотря на трагическую гибель Нила, он готов попытаться снова. Завести семью, детей, жить нормальной жизнью рядом с любящими людьми. С Белль. Оставить прошлое позади, избавиться от проклятия, ведь он сам говорил, что оно нужно было ему лишь как средство спасти сына, а потом, чтобы найти его в другом мире. Но очень скоро она поняла, как сильно ошибалась. Его жажда могущества пересилила, и он предал свою любовь. Это разбило ей сердце, надолго воздвигнув стену между ними. Тогда Белль винила его проклятье, оно заставляло хорошего человека все время выбирать не то, что нужно. Но когда Темного не стало, разве это не должно было быть их новым стартом? Оказалось, что снова нет. Румпельштильцхен нашел способ вернуть свое проклятие, а Белль узнала, что ждет ребенка. События все набирали и набирали оборот, и она видела, что любимый снова теряет контроль, снова отдается Тьме в ее жадные лапы. Но теперь у нее уже не было ни времени, ни возможности для ритуала. Она лишь верила, что он остановится хоть на мгновение и оглянется назад, увидит, что обратиться к Тьме даже из лучших побуждений — не выход. Что он делает только хуже. Но этого снова не произошло. После всех чудовищных событий, связанных с Гидеоном, когда он наконец вновь вернулся к ним, Румпель, казалось, на какое-то время оставил все интриги позади и посвятил все свое внимание новорожденному сыну. Но сколько бы продлилась эта идиллия, прежде чем Тьма вновь позвала бы его? Месяц? Год? Белль решила, что больше рисковать она не имеет права. Пусть Румпель не откажется от магии, но ведь и у Регины она есть, и это не мешает ей пытаться стать лучше. Но она и не проклята, как Румпельштильцхен. А пока Темный имеет власть над ним, рано или поздно ее муж сорвется. И снова начнутся интриги, убийства, жажда власти, его кинжал — все та же карусель, и враги Румпельштильцхена вечно будут бить по его единственному слабому месту — по его семье. И допустить это Белль не могла, ведь речь шла не только о ней и Румпеле, но и об их сыне. Ради Гидеона она готова была пройти через ритуал, каким бы болезненным и опасным он ни был. Она даже точно не знала, как он вообще работает. В дневнике не было упоминаний о том, что кто-то делал подобное раньше. Люди, как правило, стараются спастись от Темного, а спасать его самого никому в голову не приходит. Но Белль рассудила, что раз ритуал существует, значит кто-то все-таки его создал, и не просто так, а с целью им воспользоваться. Значит и у нее получится. И Белль наконец-то совершила тот самый героический поступок, о котором всегда мечтала, хотя о нем никто и не знал. Румпельштильцхен ни о чем не подозревал. Он был счастлив, проводя время со своей семьей и не испытывая ни малейшей тяги влезать в интриги, и порой вслух удивлялся, отчего в их семье вдруг настала такая любовь и покой, какого они не могли добиться годы подряд. Белль улыбалась и молчала, храня свой секрет. Цена была высока, но оно того стоило. Каждый день, когда Румпельштильцхен ставил семью и любовь на первое место в своей жизни, каждый раз, когда он отворачивался от темных делишек в пользу света, сердце его жены становилось все темнее и темнее, сокращая ее дни и порой принося боль. Это никак не сказывалось на ней сперва, ведь эта чернота не была следствием ее дурных поступков, а лишь платой за поселившийся в сердце мужа свет. Но постепенно нарастающая и участившаяся боль заставила ее искать ответ на вопрос — сколько ей осталось? Потом Белль увидела свое сердце в руках Регины. Испещренное черными нитями, оно было так не похоже на тот сияющий ярким светом красный комок, который когда-то вернул ей Румпельштильцхен. Но она не испытывала того ужаса, который отразился на лице бывшей Злой Королевы, потому что знала, что каждая темная нить в ее сердце симметрично повторяет узор светлых нитей на сердце Румпеля. Белль так гордилась им. За все эти годы он стал лучшим мужем и отцом на свете и подарил ей счастливую жизнь, за которую не жаль отдать какой-то десяток лет и потерпеть боль. Оно того стоило — повторяла она про себя, как заклинание. Она и так прожила дольше, чем надеялась. Генри внимательно слушал историю Белль, удивляясь ее стойкости и решительности. Когда она замолчала, он неловко спросил: — И что же произошло потом, когда ты…умерла? — Я попала в бывшее царство Аида, — равнодушно ответила она из зеркала и тяжело вздохнула: — Как мне объяснили, я не могу уйти в свет, потому что мое сердце черно, но и в глубинах ада меня никто не ждет. В общем, я зависла посередине… — Значит тебя можно вернуть? — вскинулся Генри, озаренный этой идеей. — Мама же вытащила Крюка, значит можно и тебя! — Не все так просто, Генри, — нежно улыбнулась ему Белль. — Мое тело мертво, а чтобы получить новое, мне понадобится живая вода и половина сердца моей истинной любви, поэтому я и искала Румпельштильцхена. Где он, Генри? Те двое так быстро убежали, я их напугала, наверное… — огорченно произнесла она. — Переживут, — отрывисто ответил Генри, пытаясь придумать, как рассказать Белль, что после всего, что она сделала, Румпельштильцхен сдался вот так легко. — Дедушка… Он… — Не бойся рассказать мне все, что он натворил, когда я умерла. Я все равно чего-то подобного ожидала, — подбодрила его Белль. И Генри, успокоенный ее словами, поведал все, что она пропустила за эти пару недель. Он видел, как ее глаза наполнились грустью. Хотя Белль и казалось, что она готова к любому безумству мужа, но слышать о его боли было невыносимо. — Значит, я не смогу вернуться, пока проклятие действует, — заключила она печально, но тут же ей в голову пришла идея, от которой в глазах зажглись огоньки. — Но может, я могла бы проникнуть в ваш мир не телом, а духом? Ну, как настоящие приведения. Я читала о них. Приведения — это воплощение мысли и веры неупокоенных душ. Это как раз мне подходит. Хоть помогла бы чем-то, — с усмешкой добавила она. — И как же это сделать? — удивился Генри. Бабушка Снежка со страхом рассказывала, как за ней гонялся призрак Коры, но они его специально вызывали, да и Белль совсем не кажется такой жуткой, как описывала Белоснежка. — В привидения нужно верить, — нахмурила лоб Белль, припоминая. — Чем сильнее вера, тем больше возможностей у духа обрести некоторую власть над миром живых. Например, научиться брать вещи или поддерживать плотную форму. — Я верю в тебя, — с нажимом произнес Генри, но когда ничего не произошло, сказал со смешком: — подожди-ка здесь, позову этих охламонов, пусть тоже поверят. Алиса с опаской, но все же вошла в комнату к привидению, а вот Нила пришлось буквально впихивать в дверной проем. Генри тыкал его в спину руками, приговаривая: — Да что ж ты как ребенок-то, Нил? Родители в твоем возрасте армию моей мамы побеждали, а ты…эх… — Привет еще раз, — как можно дружелюбнее сказала из зеркала Белль. Она немного нервно поправила платье и улыбнулась вошедшим. Алиса, увидев в зеркале обыкновенную привлекательную девушку, даже растерялась. Она-то ожидала увидеть белое размытое пятно с черными глазами и огромным ртом. Но она быстро взяла себя в руки и ответила на приветствие Белль улыбкой и взмахом руки. А Нил, даже увидев, что бояться нечего, все же с опаской наблюдал за зеркалом, будто из него вот-вот выскочит чудовище. — Так, ребята, — Генри, как всегда, взял на себя роль руководителя. — Надо помочь Белль. Вы должны поверить в то, что она существует. Подумайте о ней. Глядя на девушку в зеркале, которая улыбалась и говорила с ними, сложно было не поверить в ее реальность, поэтому Алиса и Нил одновременно кивнули. И тут же Белль легко перешагнула через зеркало, как через порог. Она встала перед ними, но, попытавшись обнять Генри, поняла, что ее руки проходят сквозь него. Белль сконфуженно улыбнулась: — Это так непривычно, но я рада, что обрела хоть такую свободу, — она обернулась к Алисе и Нилу.— Спасибо вам за веру в меня. — Ну что ж, вернемся к работе, — объявил Генри, прерывая возможные, не относящиеся к делу, разговоры. — Мне понадобятся твои знания, Белль, ты лучше всех знаешь библиотеку дедушки и его башню. * * * * * Марго Гуд отправилась на ночное дежурство не случайно. Несмотря на то, что она обещала Гидеону не влезать в их с Генри дела, она не собиралась оставлять их без присмотра. Ей ведь не обязательно вмешиваться и срывать их планы лично. Весь город ищет Хайзенберга и Пинкмана, и теперь Марго точно знала, кто такой Хайзенберг — Генри Миллс. Кто же еще, как не внук Темного, мог замахнуться сразу на две роли в их тихом городке — и прокурора, и главу наркосиндиката. А вот кто второй — Гидеон или есть еще кто-то? Это она и планировала выяснить этой ночью. Марго решила проследить за Гидеоном. Для этого она подцепила к его машине маячок, хоть и влетит ей за использование служебной техники в личных целях, но она надеялась, что когда это вскроется, ей уже будет, что предъявить Уиверу на всю их банду. Марго проверила дисплей — машина Гидеона остановилась в районе городского склада. Он представлял собой симметрично пересекающиеся ряды пронумерованных металлических сооружений и занимал довольно внушительную площадь, чтобы стать идеальным местом для производства и продажи наркотиков. Склад охранялся, но не настолько тщательно, чтобы проверять содержание каждого отсека. Марго решила не въезжать на территорию на машине, чтобы не привлекать лишнего внимания, и, держа пистолет наготове, осторожно пошла на поиски Гидеона. Проблуждав какое-то время, Марго уже решила, что Гидеон ее надул, каким-то образом обнаружив маячок, как на очередном повороте чуть не влетела в яркий свет от припаркованной у открытого отсека машины. Она мгновенно отпрыгнула назад, прислушиваясь, но было тихо. Марго осторожно выглянула из-за угла и заметила стоящую на земле коробку. Она была открыта, и в свете фар можно было легко разглядеть содержимое — пакетики с ЗЛ-2. Марго тут же послала сообщение Уиверу со своей геолокацией и пояснениями, что она тут обнаружила. Тем временем Гидеон, неспеша, отнес коробку внутрь отсека, задержавшись там минут на двадцать, в течение которых Марго вся извелась от безделья, затем вышел, закрыл все на замок и уже собирался уезжать, как что-то его вдруг насторожило. Марго затаила дыхание, но мужчину привлекла явно не она. Гидеон медленно двинулся в сторону поворота. Она увидела, как в его руке блеснул пистолет, и ей стало страшно. Марго сидела, прижавшись к металлической стенке склада, и пыталась решить, как ей лучше поступить — отправиться за Гидеоном самой или подождать Уивера. Марго едва не закричала, когда кто-то закрыл ей рот рукой. — Тихо, — сквозь зубы прошептал Уивер, отпуская ее, и усмехнулся — Так и думал, что заорешь. Ну что тут у тебя? — В этом отсеке ЗЛ-2, а тот, кто их привез ушел куда-то туда, — она показала рукой направление, — минуты три назад. Это его машина. Марго и сама не знала, почему сразу не сказала, что это был Гидеон. Но исправлять свою оплошность было некогда, потому что Уивер тут же отправился в указанном ею направлении, перехватив поудобнее пистолет. — Сиди здесь, — строго сказал он ей, скрываясь за поворотом. Марго не решилась нарушить приказ Уивера, но на душе у нее скребли кошки от беспокойства за него. В обоих мирах, он был ей не чужой человек. Она боялась пойти следом и поставить его в опасное положение, если ему придется ее спасать, но и не пойти Марго боялась тоже. В итоге, поколебавшись, Марго решила хотя бы просто посмотреть, что происходит, и дальше действовать по обстановке. Потными ладонями она сжала пистолет и осторожно подошла к повороту, за которым скрылся Уивер. Но едва она прошла чуть дальше, как оглушительно раздался звук выстрела, и чья-то темная фигура пробежала мимо Марго, сбив ее с ног. Падая, она сильно ударилась головой о металлическую стенку. Но прежде чем потерять сознание, она все же выстрелила на удачу, но фигура так же молниеносно скрылась в темноте, как и появилась.