BK-100. Экспериментальная модель

      На следующее утро Стив чувствует, что сильно недооценил осеннюю погоду. Все кости болезненно ломит, и в ответ на сигнал будильника и даже шаги Баки хочется свернуться калачиком и уткнуться в стену. Словно в насмешку, погода за окном снова хорошая, и Стив отчего-то уверен, что теперь, загнав его в постель дождем и ветром, она надолго останется солнечной.              Появившийся в дверях Баки так и не дожидается его реакции на свое присутствие. И, помявшись, с видимым беспокойством быстрым шагом приближается к кровати.              — Стив? Все в порядке?              — Хотел бы я так сказать, — горло царапает с первых же слов, и Стив сухо кашляет, скручиваясь пополам.              На разгоряченный лоб мгновенно ложится упоительно прохладная ладонь, и Стив замирает, прикрыв глаза от этого восхитительного ощущения.              — Сто один градус*! Тебе срочно нужно принять лекарство!              — Ага, у меня же их полный дом… — Стив переворачивается на спину, придержав ладонь Баки на месте, и тот покорно остается. — Отлежусь, пройдет.              — Это может быть опасно. Я не могу провести полноценный анализ, но такой резкий скачок температуры может говорить…              Стив страдальчески морщится и трется лбом о его руку. Он ненавидит болеть. Ненавидит с самого детства, полного разнообразных вирусов, которые он подхватывал там, где все остальные дети даже насморк не ловили. Это продолжалось лет до четырнадцати — тогда организм, наконец, научился справляться с внешней средой.              Но все равно минимум раз в год Стив заболевал и каждый раз проклинал все на свете за такой «привет из детства». На фронте, правда, эта беда его умудрялась обходить, и в лазарете он бывал исключительно с ранениями, но стоило оказаться на гражданке…              — Я могу сходить в аптеку, — не отстает Баки. — Мне известен базовый список средств для лечения простуды, расширенный можно найти в сети.              Стив даже открывает глаза, чтобы удивленно на него посмотреть:              — Я думал, ты больше вообще не захочешь из дома вылезать.              — Мне нужно тебе помочь, — непреклонно продолжает Баки. — Я просматривал карты и знаю, что аптека в другой стороне от магазина, в двух кварталах.              — М-х-х-х… — теперь начинает болеть еще и голова, Стив шмыгает носом и кивает. — Хорошо, уговорил. Возьми мою карточку… или нет, лучше наличку, на полочке в коридоре лежит, должно хватить.              Диктуя Баки список препаратов, которые обычно помогали ему справляться с болезнью, Стив испытывает благодарность наравне с тревогой. Он даже встает и тащится следом за Баки, невесть зачем провожая его до самых дверей, хлопает по плечу и виновато хмыкает:              — Осторожно там, хорошо? — Стив поправляет капюшон на Баки. — Зря мы вообще этот диод тебе поставили…              — Его можно сорвать, — отзывается тот, и Стив вдруг чувствует укол нехорошего беспокойства.              — Думаю, будет не лишним, — все же отвечает он. — Поговорим об этом, когда вернешься, хорошо?              — Мне должно хватить тридцати минут, — кивает Баки и улыбается, — но постараюсь быстрее.              Закрыв за ним дверь, Стив справляется с желанием упасть обратно в постель и идет в душ, надеясь, что ему станет хоть немного легче. И попутно размышляет о так неприятно кольнувших словах, которые Баки произнес обыденно, словно… словно уже это делал. Срывал свой индикатор, и именно поэтому в тот злополучный день оказался уже без него, а вовсе не из-за взрыва.              Но что это может значить? В лагере даже без диода его узнал бы кто угодно, значит, он хотел бежать? А тут объявили общий сбор и мгновенное выдвижение на территорию наконец загнанного в угол противника, и Баки пришлось остаться. Но все же он спас Стива, зная, что после этого ему точно не удастся сбежать…              Стив трясет головой, осознав, что уже несколько минут стоит под душем без движения, но сразу жалеет об этом — перед глазами плывут разноцветные круги, загораживая обзор, и ему приходится опереться о стену. Вот ведь дрянь…              Наскоро ополоснувшись, Стив неверным шагом выбирается из душевой кабинки. Пока чистит зубы, его отражение напоминает ему зомби — глаза красные, воспаленные, а лицо при этом белое почти до синевы. Бр-р-р-р.              Перед тем, как дойти до кухни и приготовить хоть что-то, Стив решает немного посидеть на диване в гостиной. И успешно отрубается, пока не слышит открывающуюся дверь.              — Ты быстро, — резко сев, Стив улыбается, хотя перед глазами снова все плывет. Он честно собирается встать на ноги, но Баки вручает ему шуршащий пакет, и Стив получает еще одну отсрочку от подъема, разбирая разноцветные упаковки.              — Это все, что ты просил, и еще поддерживающие витамины. Твой армейский рацион включал их, лучше будет продолжить прием.              Стив вертит гремящие таблетки и пожимает плечами:              — Как скажешь, — он улыбается. — Спасибо.              Но Баки не отвечает, только срывается с места и исчезает на кухне, чтобы через полминуты принести Стиву полный стакан и аккуратно поставить его на журнальный столик.              — Пей.              — Хорошо, мам, — не удержавшись, поддевает его Стив, но Баки никак не реагирует. И действительно стоит над ним и следит, пока Стив одну за одной закидывает в себя три таблетки. — Уф, завтра буду, как новенький.              Он хочет встать, но неожиданно покачивается и оседает обратно на подушки, подхваченный за талию бдительным Баки.              — Думаю, тебе лучше будет полежать. Я могу приготовить завтрак.              Стив то ли устал удивляться, то ли действительно очень плохо себя чувствует, но эта новость не вызывает у него взволнованного трепета.              — Ты умеешь готовить? — все же не может не спросить он.              — Моя программа включает в том числе знания о человеческом рационе и несколько простых рецептов, ингредиенты для которых имеются в наличии…              Стив тянет к себе одну из диванных подушек и со стоном накрывает ей голову:              — Иди уже…              Баки кивает и отходит, но в дверном проеме вдруг останавливается и поворачивается к Стиву, который продолжает наблюдать за ним одним глазом:              — Извини. Я должен стараться прекращать говорить… как машина.              — Все нормально…              — Нет. Тебе это не нравится, — проницательно возражает Баки. — И мне тоже. Я буду стараться.       И уходит на кухню, оставляя Стива размышлять о поведении их обоих.                     Овсянку Баки готовит ровно как мама Стива — и это хорошо, так как овсянку Стив любит именно такую. Когда он опустошает тарелку, Баки тут же уносит ее и возвращается, садится на диване рядом и снова кладет ладонь на лоб.              — Сто градусов**. Тебе нужно больше спать, — советует он, но руку не убирает, наверняка помня предыдущий опыт.              Стив неохотно разлепляет тяжеленные веки и отстраненно думает, что ладонь Баки совершенно не нагревается от тепла, но ему это нравится. Даже очень.              — Так и будешь здесь сидеть? — недоверчиво хмыкает Стив. Нет, он не был бы против…              Баки пожимает плечами и не двигается с места:              — Не знаю. Засыпай.              Стив не может с ним спорить и послушно закрывает глаза, тут же проваливаясь в сон и надеясь, что Баки действительно никуда не уйдет.              Но это, конечно, все равно происходит — через несколько минут Баки встает, и Стив определяет его уход по спружинившим подушкам рядом. Сквозь сон он слышит, как Баки негромко ходит по квартире, не то взявшись за ее доскональное изучение, не то снова затеяв уборку. Стиву нравится слышать спокойные, размеренные шаги и знать, что он снова не один.              Он даже позволяет себе надеяться, что это продлится сколько-то долго. Лучше бы всю жизнь. Хотя он не имеет права привязывать к себе Баки. Но помечтать очень хочется, и вот он уже почти видит, как следующим летом они гуляют по городу в обнимку не из-за того, что иначе Баки выглядит подозрительно, а просто потому, что обоим так хочется. И никто не обращает внимания на двух счастливых парней, у Баки на месте обе руки, и только им двоим известна их небольшая тайна. О которой способны забыть даже они сами, потому что на самом деле нет никакой разницы, кто из них андроид, а кто нет.              Окончательно погрузившись в сладкую дрему, Стив не сразу реагирует на сигнал дверного звонка. Лениво выбираясь из фантазий, он никак не может понять, кто может звонить — счета он оплатил еще вчера, никаких курьеров не ждет, все знакомые предпочитают звонить перед тем, как заявиться к нему в гости…              Пока Стив садится на диване и пытается встать — это оказывается очень трудно, словно от лекарств ему стало только хуже, — Баки идет к двери сам. Стив улыбается и мысленно хвалит его за храбрость, но ему все равно нужно подойти, чтобы не обрекать Баки на неловкий разговор с незнакомцем.              Опершись на подлокотник, Стив все же поднимается и на ватных ногах бредет из гостиной, чтобы увидеть в противоположном конце коридора уже открытую дверь и Баки на фоне двоих огромных, на голову выше него, мужчин в темной форме. Они о чем-то тихо разговаривают, и Стиву не слышно слов, но тон определенно угрожающий, и угроза эта направлена на Баки. Стив хочет окликнуть их, раз уж ноги совсем отказываются идти, но простуженное горло отказывается издавать даже малейший звук.              Пока Стив цепляется за стены, пытаясь подобраться ближе к незамечающим его людям, ситуация явно накаляется. Разговор переходит на крик, такой же неразборчивый, но однозначно приказной, и через несколько мгновений один пытается схватить Баки за плечо, но тот уворачивается… И тогда второй достает оружие и стреляет в упор туда, где у человека было бы сердце.              Стив знает это ощущение — в моменты критической опасности секунды растягиваются в часы от прилива адреналина, позволяя спастись из-под рухнувшего здания или уйти из поля зрения случайно выдавшего себя снайпера. Но сейчас он по-прежнему еле шевелится, а значит, все бесконечные секунды уходят на то, чтобы наблюдать, как Баки медленно оседает на пол, нелепо и кукольно раскинув по-шарнирному изломавшиеся конечности. По синей толстовке стремительными толчками расплывается яркое пятно, и оно тоже синее, но при этом совершенно иное, словно светящееся. Стив думает, что и прежде видел льющийся тириум, но он никогда не светился…              Под Баки мгновенно набегает целая лужа светящейся синевы. Длинные волосы в ней склеиваются в одну массу, и Стиву чудится короткое красное мерцание индикатора перед тем, как он угасает окончательно.              Один бугай наклоняется и рывком закидывает Баки к себе на плечо, как мешок, а второй рявкает, впервые глядя на Стива черными, словно бездна, глазами:              — Сломанным железякам место на свалке!              И только теперь Стив срывается и кричит, пытаясь сделать последний отчаянный рывок, остановить их, не дать забрать…              И вскидывается на диване, уронив с себя по-прежнему прохладную ладонь и заставив все еще сидящего Баки встрепенуться:              — Что с тобой?              Сейчас лицо резко севшего Стива на одном уровне с Баки, и он видит в серых глазах беспокойство и страх. Баки боится за него?              С Баки все в порядке, это был дурной сон…              Не сдержавшись, Стив сгребает его в объятия и прижимает к себе, не зная, как объяснить свое состояние тому, кто, скорее всего, никогда не видел снов. Он может только крепче стиснуть руки, убеждаясь, что ему все привиделось, что за Баки никто не пришел и не тронул…              — Стив, твой пульс находится на опасно высокой отметке, что случилось? Я не фикс… не вижу никаких повреждений, — он послушно обнимает Стива в ответ, но в нем все равно чувствуется напряжение.              — Нет-нет, Бак, со мной все в порядке, прости… — Стив наконец находит в себе силы ослабить хватку и отстраниться. — Просто плохой сон. Видение, кошмар, — он пытается подобрать слово, но теперь Баки его прерывает.              — Да, я знаю, что это такое. Болезни могут ухудшать сны…              Стив устало кивает и снова опускается на подушку. Теперь он отвратительно бодр, даже глаза закрывать жутковато, а сердце до сих пор колотится, как безумное. Не слишком задумываясь о своих действиях, Стив снова тянет руку Баки себе на лоб и улыбается ему.              — Стив, я могу задать вопрос? — поняв, что тот не собирается снова засыпать, спрашивает Баки.       — Ты можешь задавать столько вопросов, сколько хочется. Что ты хочешь узнать?              Пока Баки хмурится, явно подбирая слова, Стив, сообразив, что тот сидит на самом краю, слегка двигается к спинке и кивает Баки сесть удобнее. Он кивает, и теперь Стив чувствует его близкое тепло животом и успокаивается окончательно.              — Что ты видел в этом кошмаре? — видимо, не придумав, как еще сформулировать вопрос, в лоб спрашивает Баки.              Стив улыбается и рассказывает, опустив фантазии о совместном будущем — о том, что перепутал реальность и сон, видел людей с черными глазами и его, Баки, смерть…              Под конец короткого пересказа Баки морщится и виновато опускает взгляд:              — Выходит, я причина твоего сна. Прости.              — С ума сошел? — возмущается Стив и хмыкает. — А, ну да, так и есть. Но это не так работает, Баки. Просто… причуды подсознания. То есть я, конечно, боюсь, что с тобой что-то случится… но по сравнению с тем, насколько я рад знать, что ты в порядке, этот страх ничего не значит.              Закончив слишком сложную для простуженного мозга мысль, Стив сам кривится, думая, что так окончательно разучится говорить по-человечески. Но он все еще опасается прямо говорить Баки о каких-то привязанностях, а потому вынужден подбирать общие фразы, не зная, как тот может отреагировать.              — Но ведь сны бывают хорошими? — кажется, согласившись с доводами Стива, уточняет Баки.              — Конечно. Мне вообще редко снятся кошмары, но вот… день такой, видимо, еще и простуда эта…              — Если тебе приснится хороший сон обо мне, расскажи его, пожалуйста, — Баки чуть склоняет голову, ожидая ответа.              — Хм, ну… ладно, хорошо. Только они ведь сами приходят, не могу обещать, что это произойдет скоро. Но я обязательно расскажу.              Баки кивает и выглядит довольным, а Стив думает, что смутные обрывки сна прошедшей ночью вполне могут сойти за хороший. Вот только рассказывать Баки, что в этом сне они занимались сексом, и Стив как сейчас может представить его идеально выгнутую спину перед собой, он не станет.              Первое впечатление от пробуждения оказывается обманчивым — Стив проснулся не через десять минут навалившегося кошмара, как ему показалось сначала, а через полтора часа. Так что неудивительно, что ему на самом деле стало лучше и даже появилось желание заняться чем-нибудь не слишком обременительным. Например, написать, наконец, Пегги — все равно не отвертеться, — и впервые за несколько лет открыть сайт с вакансиями. Впрочем, последний вряд ли предложит ему что-то обнадеживающее, но начинать когда-то надо. Тем более, с планами на восстановление Баки.              — Будешь чай? — не рискнув упоминать кофе, который наверняка не устроит Баки своим действием на болеющий человеческий организм, предлагает Стив, потягиваясь и случайно задевая его рукой.              Баки мигает диодом, видимо, выуживая из памяти информацию о предложенном напитке, и кивает:              — Чай я еще не пробовал.              — Ох, как же много ты еще не пробовал, Бак, — Стив улыбается и садится. — Надеюсь, мы это исправим.              Баки смотрит ему в глаза и кивает снова, но Стив видит в его глазах что-то кроме любопытства. Что именно, понять пока не удается.              Заливая кипятком пакетики, Стив запоздало думает, что нужно было подумать об этом заранее и купить нормальный чай. Обычно ему лень возиться с полноценной заваркой, но ради Баки вполне можно было бы постараться.              Поставив себе мысленную заметку, Стив недолго размышляет и кидает сахар в обе чашки. Видеть, как люди пьют чай без сахара, он все равно не может.              Вручая Баки чашку, Стив чувствует короткий укол иррациональности этого действия. Перед внутренним взором встает картина из детства — брат его приятеля Арни поит свою куклу чаем за общим столом, а навороченная игрушка с резервуаром внутри отвечает записью довольного голоса.              Все-таки болеть отвратительно.              Подумав, Стив усаживает за терминал Баки, чтобы тому было, чем заняться, пока он пишет Пегги сообщение.              — Ты можешь пользоваться им в любое время, если что. И не спрашивать меня, — кажется, Стив это уже говорил, но ему все еще неловко за то, что Баки просидел с ним все эти полтора часа сна. Это его собственный выбор, но Стиву кажется, что это слишком…              Баки охотно кивает и сразу открывает несколько страниц, в числе которых сериал, который они вместе смотрели вчера вечером. Но его Баки не трогает, и в который раз углубляется в поиски разнообразной информации о «Киберлайф». Стив надеется, что для заинтересовавшегося его историей поиска человека это будет выглядеть как интерес того, кто планирует приобрести себе первого андроида.              В сообщении для Пегги он честно описывает свое текущее состояние и винится, что не сможет выйти из дома еще пару дней. И нет, за ним есть, кому присмотреть, так что приезжать не нужно. Нужно скинуть адрес симпатичного местечка, где можно будет посидеть и поболтать.              Отправив сообщение, Стив уже представляет, каким ворохом вопросов его засыплет даже тактичная Пегги, и думает, что им с Баки нужно будет придумать легенду. А еще думает, что у него слишком тяжелая голова, чтобы искать работу, но в самый раз, чтобы положить ее на плечо Баки и смотреть сериал. Только нужно дождаться, пока Баки закончит с очередным сайтом.              Стив пьет чай и с улыбкой вспоминает энтузиазм Баки, когда вчера вечером он предложил ему такой вид времяпровождения. Они выбрали самый популярный ситком с кучей серий, так как Баки сказал, что хочет посмотреть на взаимодействие людей вне работы. Стив поначалу опасался, что он не сможет нормально воспринимать юмор, но Баки оказался удивительно восприимчивым в этом плане, всего через несколько серий научившись подмечать иронию происходящего.              Если бы Стив был психологом, он наверняка был бы в еще большем восторге от его способностей. Но и банального опыта общения с людьми хватало, чтобы понимать, что Баки поразительно хорош в социальной адаптации. Хитрая экспериментальная программа определенно сослужила ему хорошую службу, насколько это возможно.              А еще с Баки просто хорошо сидеть перед экраном, хрустеть чипсами и вместе смеяться над шутками. И это едва ли не важнее всего остального.              В ответ на предложение вернуться к сериалу Баки сначала трогает лоб Стива, проверяя температуру, а потом напоминает о приеме лекарств. Но, когда Стив морщится и глотает положенные таблетки, Баки улыбается и быстро закрывает прочие окна, оставляя только видеоплеер.              — Все еще ничего? — Стив садится рядом и действительно опускает голову ему на плечо, удивляясь своей смелости.              Баки, видимо, решает, что это нормальное поведение для болеющих людей, и двигается удобнее.              — Ищу разные новости и слухи о разработках своей модели, но меня будто не существует, — отвечает Баки.              — Для общества так оно и есть, — хмыкает Стив. — Если бы в СМИ просочилась информация о разработке андроида для маскировки под человека, это подняло бы дикую панику.              — Есть группа людей, которая подозревает, что рядом кто угодно может оказаться таким андроидом-наблюдателем, — Баки презрительно фыркает. — Но у них нет ни слова достоверной информации.              — То ли еще будет, — посмеивается Стив. — Ладно, включай.                     За просмотром ситкома успешно приходит ночь. Стив замечает это, когда видит, что нумерация серий уже перевалила за тридцать, и потягивается, чуть не уронив пустую тарелку.              Баки рядом вдруг отодвигается и копирует это действие, после чего смотрит на удивленного Стива и смеется:              — Мне нравится ощущение! Как будто лучше становится.              Стив с усмешкой кивает и старается не смотреть на рельефный живот под задравшейся футболкой, который от человеческого отличается только отсутствием дорожки волос от пупка. Тогда как сам пупок на месте.              Стива слегка знобит и, вставая, он прихватывает плед и набрасывает его на плечи. Термометр показывает шестьдесят три градуса*** — холодновато для жилого помещения. Стив прибавляет обогрев и ежится, думая о ледяной постели. Уснуть бы прямо тут, рядом с теплым Баки…              Баки тем временем пристально смотрит на него, будто чего-то ждет.              — Да, я помню. Лекарства, — Стив показывает ему язык, дразнясь, и теперь удивляется Баки. А сам идет на кухню за стаканом воды.              По пути обратно Баки его ловит и снова трогает лоб. Стиву хочется пошутить на эту тему, но все шутки получаются ниже пояса, а воспитывать в Баки любовь к юмору точно нужно не с этой стороны. Поэтому он спокойно стоит, пока Баки излишне внимательно ощупывает его и потом зачем-то трогает языком свою руку.              К этому моменту Стива уже ощутимо бьет озноб, и заметить это можно даже без специальных датчиков.              — Тебе пора ложиться спать, Стив. Если все будет хорошо, к утру температура должна упасть до нормальной отметки.              — Бр-р-р-р, у меня ощущение, что я уже к комнатной температуре приближаюсь. Но ты прав, пойду лягу…              Стив плетется в спальню, едва не наступая на висящий на плечах плед, а Баки идет следом.              — Стив, я подумал… — неуверенно начинает он, когда Стив заходит в комнату. — У тебя озноб, тебе будет плохо спать. Я могу лечь с тобой, будет теплее.              Нет, Стив еще совершенно не устал удивляться, поэтому разворачивается и смотрит на Баки вытаращенными глазами, для верности вцепившись в дверной косяк:              — Но тебе ведь… не нужно спать? — хоть что-то Стив об андроидах знает точно и не сомневается!              — Не нужно, но…              — И ты собираешься просто пролежать со мной без движения всю ночь, чтобы я не мерз? Э, нет, тебе совершенно не нужно так делать. Я прекрасно укроюсь парой одеял и согреюсь.              — Я не буду просто лежать, — с легким нажимом продолжает Баки. — Я снижу энергопотребление на остальных системах и подниму свою температуру, ничего не потеряв.              — Тебе же будет скучно!              — Остаются только фоновые процессы… у компьютера же есть спящий режим?              — Есть, — все еще недоверчиво выдыхает Стив.              — Вот и у меня. Стив, так действительно будет лучше. В конце концов, я же сам предложил! — Баки нетерпеливо барабанит пальцами по стене, и Стив отчего-то залипает на это нехитрое действие с блаженной пустотой в голове.              — Хорошо. Но если вдруг…              Баки, кажется, совершенно не намерен его дослушивать, он проходит дальше в спальню и садится на кровать.              — Мне раздеться? — буднично уточняет он.              Стив краснеет до ушей и мотает головой так, что картинка перед глазами снова плывет.              — Н-нет, — поперхнувшись, отвечает он. — Все в порядке, ложись так.              Оказавшись под одеялом, Стив поначалу неуверенно прижимается к Баки, но тот вспоминает вчерашний «урок» и обнимает его, позволяя уткнуться в грудь. Сейчас он действительно горячее, чем обычно, и болезненная дрожь медленно отпускает Стива, сменяясь ровным теплом. Самая большая грелка в жизни Стива… и самая лучшая.              Под ухом Стива размеренно бухает что-то, очень похожее на сердце, хоть и со слегка другим ритмом. Но это не кажется чуждым или отталкивающим, просто еще одна деталь, напоминающая, что перед ним не человек, а нечто большее.              И все же Стив не может не вспомнить дневной сон… а потом поднимает голову, проверяя, не спит ли Баки. И задает ему, наверное, самый дурацкий и неуместный вопрос, какой только можно придумать, лежа с кем-то в одной постели:              — Бак, извини, но… если тебе прострелят сердце, ты сможешь выжить? Человек сразу умрет, но ты ведь сильнее, да?..              — У меня нет сердца, Стив, — вопреки словам Баки Стив чувствует биение у него в груди и почти готов возмутиться, но должен сначала выслушать ответ. — Его функцию выполняет тириумный насос, если он окажется поврежден, движение тириума по корпусу остановится, и я отключусь.              — Но это же можно будет исправить? — повторяет Стив. — Заменить…              — Думаю, в моем случае это окажется еще дороже, чем рука, но да, — Баки словно стыдится, говоря о цене, и Стиву хочется ткнуть его в бок за это, но рисковать удобным положением не хочется.              От такой радостной новости Стив расплывается в улыбке и безотчетно трется щекой о широкую теплую грудь через ткань.              — Тогда я спокоен.              И действительно засыпает буквально через минуту.