Трудности перевода

      POV Чжухон — То есть вы теперь встречаетесь? — склоняя задумчиво голову, спрашивает Хенвон. — Нет! — истерично выкрикивает Кихен, цепляясь за Че. — Вообще-то — да, — на удивление спокойно реагирует Минхек, будто тот факт, что его чувства приняты, расслабил парня настолько, что шило из задницы выпало. Сидит себе с термокружкой с зеленым чаем на лавочке и блаженно подставляет лицо лучам солнца. — Последние теплые деньки, а потом только Ю и будет согревать меня… — Заткнись, пожалуйста, — Ли старший улыбается с закрытыми глазами, даже не замечая, что Кихен фейспелмит с алыми ушами и, кажется, хочет сбежать, а я палюсь, глядя на Чангюна.       Останется ли он со мной до зимы? Останется ли вообще? Достаточно ли прочные между нами возникли узы?.. Меня мучают вопросы, сомнения и переживания, потому что после всего случившегося невозможно просто взять и обременить парня своими чувствами. Им смотрит в ответ, немного приподнимая бровь в немом вопросе, а у меня нет слов, которыми смог бы сформулировать так, чтобы стало понятно, чтобы было искренне, но не как у меня всегда выходит — сумбурным потоком слов.       Завидую Гюну, его умению сказать четко и ясно. То, как подбирает выражения, ощущая людей, чувствуя обстановку, заслуживает уважения. Мне же необходимы порой дни, чтобы превратить слова в доступную пониманию фразу. Я — человек действия, потому и надеюсь, что парень понимает меня без разговоров. Только вот… признание — это то, что необходимо произносить в слух, а потом уже можно и деяниями подтверждать.       Даже Ли Минхек, импульсивный и порой безумный в своих поступках, и то смог достучаться до Кихена. А я что? Чем хуже? Хосок, будто чувствует, перекидывает руку поверх плеч и кивает головой в сторону. Вот уж кому точно не стоит занимать умения находить общий язык со всеми. Даже Ю и то оттаял, позабыв про ревность и прошлое соперничество. — Смотрю со стороны, и вы оба паритесь об одном и том же, замечаешь? — щурюсь на Шина. — Дружище, тебе стоит посмотреть на ситуацию его глазами… — Ты с каких пор в психологи заделался? — что-то мне некомфортно от нашего разговора, несмотря на то, что Хосок явно хочет, как лучше. Вот только та неловкость, что возникает после моего вопроса, позволяет убедиться — не просто так в голове друга возникли эти мысли. — Ну… мне так сказал Хенвон, а ему — вроде как сам Гюн… точнее… не так, — начинает путаться в показаниях, осознавая, что сдал обоих с потрохами, и даже Че ему грозит убийством, проводя ребром ладони по горлу и испепеляя взглядом на расстоянии. — Проболтался… — вздыхает Сок. — Уверен, что об одном? Что конкретно он сказал? — продолжаю разговор, чтобы Шин немного расслабился, ему еще достанется от проницательного Хенвона, но пока что Че служит подушкой безопасности для Ю от Минхека, и физически не может подойти и покарать нерадивого парня, не умеющего держать язык за зубами. А по нам наверняка все ясно. — Честно говоря… я не помню, о чем толком была речь, — нервно смеется парень, — еще и Хенвон с его плохим корейским… но я уяснил одно — ты очень важен Чангюну. — Шин Хосок, а начал-то как!.. — смеюсь над парнем, — из тебя никакой оратор, но прекрасный друг, — кладу ладонь на плечо смутившегося парня, — даже если и важен, я боюсь. Его с детства ломали, и мне не понятно, тот ли я человек, который в состоянии помочь… Думаю, он заслуживает лучшего… — Идиот, — шипит Че, перекинувший Кихена на Чангюна и, не выдержав, идущий к нам. — Ты был готов на все ради него, еще даже не понимая своих чувств, не зная толком Гюна, а теперь вот так тушуешься?! — У меня дежавю, — шепчу Шину, не отрывая взгляд от Вона, — вот такой же дерзкий был, когда Мин не знал, что с Кихеном делать… — Да, потому что!.. — многозначительно повышает голос парень, но добавляет совсем тихо: — давать наставления другим проще, — смущенно улыбается и принимает объятия от Хосока. — Думаешь, справлюсь?.. — вздыхаю, ощущая полное бессилие от волнения. — Просто делай все, как обычно — с душой и полной отдачей, — Шин, укладывает голову на плечо Че, и его взгляд становится очень мягким. — Я недостаточно надежный… — Хватит загоняться, даже не попробовав! — злится Ю, прижимаясь по другую сторону от Хенвона и встречая возмущенное выражение лица Сока. Че же, кажется, рассыпется сейчас от напряжения вокруг. — Не тормози, бро! — прискакал Мин, шлепая Ю по заднице, повергая того в ужас и негодование. — О чем вы вообще? — непонимающе оглядывает нас Чангюн, подходя последним. — О тебе, — отвечаем квинтетом и переглядываемся. — Заканчивайте, а! — возмущается Им и встает рядом, что предплечья соприкасаются.       Смотрю в серьезные глаза, пока остальные о чем-то спорят, их голоса сливаются в единую какофонию, становятся закадровым смехом, саундтреком к нашему немому кино. То ли мне кажется, то ли хочется, но читаю во взгляде абсолютное доверие. Именно оно поддакивает меня прошептать: — Ты мне нравишься, — Им молчит, лишь улыбается и переплетает пальцы, но мне и этого достаточно, ведь невозможно так просто ответить, когда за плечами опыт семейного насилия. Ему тоже нужна решимость, просто чувствую, что создал для нее фундамент этой фразой.

***

— Знаешь, Чжухон, иногда наши отношения напоминают мне Хенвона и Хосока… — тихо начинает разговор Чангюн, пока идем по темной аллее к дому, как и в прошлый раз держу его руку в своем кармане. Он так ничего не сказал насчет моего признания, пусть и не любви, но симпатии. — Мы оба иногда не очень ясно подаем свои чувства, но, вроде как, понимаем друг друга, — улыбается Им. — И твой корейский оставляет желать лучшего, — усмехаюсь, понимая, что на самом деле хочет донести Гюн, но смущение не позволяет нормально развить беседу в том русле.       Парень останавливается и вынуждает меня замереть. Смотрит так красноречиво — внимательно, а еще давая понять — видит меня насквозь, не злится, но явно недоволен реакцией. Мне надо решиться — сейчас или никогда. — Скорее… не понимаем, но чувствуем? — перефразирую я, и Им подходит вплотную, улыбаясь, смотрит уже мягче и обнимает. Пусть холодно без его руки в кармане, то тепло на сердце. — И ты мне нравишься, — кладет голову на плечо, — и плевать, что будут говорить другие, ведь ты — мой спаситель.       Мне от смущения хочется возразить, что спасали его мы все, однако понимаю, что испорчу обстановку, и вообще речь явно идет не о спасении его из плена отчима, а о чем-то более сокровенном. Потому заставляю себя молчать, а еще решаюсь на то, чтобы обнять в ответ. — Ты тоже меня спасаешь, — признаюсь я, и Гюн кивает. Ему нет надобности задумываться о том, какое спасение подразумевается — понимает все сразу. — Это же достаточная причина полюбить кого-то? — Самая важная, — шепчет Чангюн и, немного отстраняясь, прикасается к губам на секунду. Смотрит внимательно в глаза, а я, как обычно, не решаюсь, осознавая границы дозволенного. Но уверенность, что исходит от парня заставляет убедиться — теперь мне нечего опасаться и можно просто любить.       Никогда не предполагал, что поцелуй может дарить столько счастья.