***
Мне одновременно и хочется скорее стереть ощущение того, что происходило во время нахождения в заточении, и страшно. Чжухону же - боязно меня сломать, потому мы просто вместе. Дарим тепло прикосновениями, поцелуями, ласками, но не заходим дальше, потому что. — Потому что что? — Кихен обнимает меня перед сном, уже еле держась в сознании. — Потому что стремно так быстро переходить к сексу, — шепчет уже дремлющий по другую сторону от меня Хенвон. — Мне теперь стыдно, — вздыхает Ю, — кажется, нас как раз кроме физических отношений ничего не связывает, — я присвистываю, а старший прячет лицо у меня на груди. — Не знай Хон о моем прошлом, мне было бы проще, — вздыхаю и ощущаю тонкие длинные пальцы, зарывающиеся в волосах. — Ты бы тогда не полюбил по-настоящему, — бурчит Че, и он абсолютно прав. Вот только это не очень звучит по отношению к Кихену. — Ю, — мычание в ответ, — вы это… неправильные в общем, — будто на последнем издыхании произносит парень и отключается. — Какие-какие?! — возмущенно поднимает голову Кихен. — Думаю, это можно перевести так: вы — противоположности, а потому у вас нестандартная форма познания друг друга, — с заумным видом глаголю я, пока у хозяина дома округляются глаза, что заметно даже ночью. — Вообще, логика в этом есть, — успокаивается Ю, а потом будто оправдывается: — просто нам надо было проверить, насколько наши чувства сильны и откуда они родом. — И-и-и-и?.. — поднимаю брови, понимая, что эти двое точно не могли прийти к нормальному выводу. — Боюсь, нам нужен переводчик, — вздыхает парень. — Так вот зачем ты нас сегодня к себе позвал! — смеюсь, но Хенвона уже даже пушкой не разбудишь. — Ну… отчасти, — признается парень, — вот скажи, нормально ли дрожать от возбуждения и в тоже время хотеть врезать от души? — BDSM? Ничего себе… — Нет, просто… Стоп. А это идея, — замечаю чертиков в глазах, только боюсь, что ситуация будет против Ю.***
POV Кихен Когда Гюн упомянул BDSM, мне пришла в голову первая светлая мысль за долгое время: «Я смогу доминировать над Минхеком, если он будет связан и не сможет ко мне прикасаться». Ведь я буквально таю от его ласк и позволяю делать со мной все, что угодно, после желая убить и ругаясь, но уже в пустоту и больше на себя, что позволяю. Ли на самом деле чувственный, отдает себя, и секс с ним потрясающий, однако он ломает меня. Ю Кихен не должен прогибаться под каким-то двоечником. Но как не пытаюсь сдерживать и контролировать себя, Мин замутняет сознание сладкими фразами нежными шепотом, ласками вынуждает тело расслабиться — и я пропадаю. Такого не было ни с кем, однако будто перестаю быть собой. И вот я, купив наручники и решив сковать Минхека, наивно отдаю аксессуар парню «посмотреть» и оказываюсь в них сам. В шоке смотрю на руки, а ключ улетает в мусорное ведро. — Мне кажется, ты не так понял, это — тебе, — серьезно заявляю, смотря в лицо парню, и поднимаю руки на уровень глаз, — расстегни. — Даже такой серьезный тон не поможет тебе, — облизывается Ли и идет на меня, пока делаю неуверенные шажки назад. — Может, у тебя еще что-нибудь завалялось? — улыбается, когда упираюсь ногами в кровать. — Расстегни, — опять все не по-моему. Почему с ним всегда так? — Не хочу, — хватает за руки и ведет языком вдоль металлического обода по запястью, а у меня все силы вырываться пропадают, так эстетично это выглядит. — Есть ошейник с поводком, — произношу в поцелуй-улыбку, покорно опуская руки перед собой. — Жаль, не плетка, — шепчет на ухо, сжимая ягодицу, — так хочется наказать тебя за сопротивление чувствам, — и кусает шею долго и мучительно, оставляя явно засос на неделю минимум. Меня плавит от ощущений рук Минхека под рубашкой, от того как настойчиво впивается в шею и требовательно давит в итоге на плечи, что падаю спиной на кровать. Ли сразу же садится мне на бедра и принимается расстегивать пуговицы, а я терплю все без криков и возмущения по одной простой причине — хочу удивить покорностью, ведь именно такого меня Мин еще не видел. Парень распахивает одежду и смотрит на грудь с еще не сошедшими засосами, оставленными им на днях. Поднимает взгляд и выжидает, что даже становится неприятно холодно. Ли странно улыбается и склоняется надо мной. — Слышь, блоха, серьезно думаешь, что я тебя только за соперничество полюбил? — усмехается, а я заливаюсь краской и не выдерживаю: — Кого блохой назвал, ушлепок?! А ну слезай и расстегни наручники! И вообще поше… — но мои ругательства прекращаются стоном, потому что Ли вжимается с силой в пах, продолжая потираться через ткань джинс, заводя руки наверх и целуя неистово, несмотря на сопротивление, впрочем, недолгое. — Отпусти, — молю тихо, как только отстраняется. — Лучше скажи, где ошейник? — идет с поцелуями по груди, начиная сжимать соски, от чего подаюсь пахом, а Ли усмехается, прикусывая возбужденные бугорки, — ну же, любимый, не заставляй меня искать самому… — Расстегни мне брюки, давит, — Мин послушно выполняет просьбу и начинает гладить возбужденный член через ткань нижнего белья. — Верхняя полка шкафа у окна, — шепчу на одном дыхании и, как только Ли встает, опускаю руки на фаллос, приспуская трусы и начиная мастурбировать. — Какой нетерпеливый, — парень смотрит сверху вниз, и я знаю, что мой взгляд наверняка полон похоти, потому-то так довольно улыбается и облизывается. Поднимаю ноги, чтобы Минхек стянул одежду, и когда снова опускаю, он тянет за руки, чтобы сел. — Знаешь, Ю, я обожаю щеночков, — недовольно морщу лоб, а парень одевает мне ошейник застегивая не слишком туго, но сразу натягивая цепь, от чего немного ударяемся зубами, мгновенно сплетаясь языками. Мин помогает забраться на самую кровать, обнимая рукой вокруг талии, и вновь заводит мне руки назад. Вот только рубашку не снять, так и мешается, везде комкаясь. Ли не выдерживает и переворачивает на живот, причитая: «Тебе бы еще хвост…» — и кусает за ягодицу — это неожиданно, неприятно, но возбуждающе. — Можно я буду сегодня жестоким хозяином? — давит на сфинктер большими пальцами и капает лишь слюной. Мне будет очень больно, но пусть получит свое один раз, а если я смогу такое простить — то тут уж точно не только физиологические потребности причастны, а нечто большее. — Гав! — приподнимаюсь на четвереньках и немного покачиваю тазом, чтобы не тормозил. — Какой хороший мальчик, — и шлепает с силой, что аж вскрикиваю и утыкаюсь головой в подушку. Мин входит тремя пальцами влажными от слюны, но этого так мало для растяжки, что уже сейчас выступают слезы. Язык следует по позвоночнику вверх, и когда голова останавливается в районе лопаток, Ли входит сам, резким толчком. Кажется, из меня выходит весь воздух, что был в легких, потому что так меня еще никто не брал — мало того, что совсем не подготовлен, так еще и руки связаны железными браслетами, оставляющими кровоподтеки, а шея в кожаном плену. Несмотря на жуткий дискомфорт и боль, у меня до сих пор сохраняется эрекция. Пусть Ли и мастурбирует мне в такт своим движениям — это все ненормально. То ли дело в том, Минхек все время шепотом просит простить его, зацеловывая плечи и спину, то ли — меня возбуждает быть таких безоружным перед ним. Несколько глубоких толчков — и Ли обмякает. Только благодаря ему, держался еще на ногах, теперь же заваливаюсь с парнем на бок, ощущая горячую сперму, вытекающую из припухшего колечка мышц, кажется, он порвал меня — так все болит и жжется. — Кихен~и, — шепчет, подтягивая к себе за цепь и касается губ, — спасибо, что позволил увидеть такого себя, — и продолжает, параллельно расстегивая ошейник: — для меня ты всегда сильный, но решился на слабость. Я ценю это, — целует в плечо и укрывает одеялом, уходя. Оставил меня со связанными руками и жуткой болью после такой благодарности?! Но не успеваю толком вскипятиться, как кровать проседает по чужим весом, и руки высвобождаются. Целует каждый палец, вызывая очень смешанные чувства. — Я тоже кое-что понял для себя. Невозможно подобное позволить кому-то, к кому нет чувств. Так еще не ненавидеть его, — сквозь слезы отрывисто произношу в подушку, пока Мин гладит по взмокшим волосам. — Думаю, нашим проверкам конец? — вздыхает парень, а я киваю, — будет больно, но я должен отнести тебя в душ. Конечно, я протестую, пытаюсь все сделать сам, но в итоге все как обычно — побеждает Минхек. Только я не чувствую раздражения, как раньше. Потому что знаю, с какими на самом деле чувствами он все делает. Наши проверки в подлинности эмоций очень странные, но, видимо, мы из тех людей, которым необходим опытный путь, а потому я не жалею о той боли, которую испытал, ведь она убедила меня — на самом деле ни мне, ни Мину неприятно доставлять ее друг другу. У каждого свои трудности перевода, наши, кажется, решены. По крайней мере, мы теперь говорим на одном языке.