* * *
Я обессилено легла на платформу, тяжело дыша и обнимая себя за плечи. Вспышка боли была не из приятных. “Прости”, — который раз за день виновато прошептал Ярил. — “Прости, пожалуйста...” Меня уже отпускало, пульс приходил в норму, и я позволила рукам упасть на платформу. Ничего, — тоже не в первый раз мысленно ответила я. — Мне не впервой. Ярил тяжело вздохнул и ничего не сказал. Увы, но это причинение боли было необходимым. Сегодня, ровно в 8:00 утра я вернулась на корабль десептиконов с рюкзаком, набитым едой, и перепуганным взглядом – прямо в машине Фаста случился “приступ”. Надо сказать, даже до того, как Ярил рассказал мне о том, что ему придётся сделать, у меня возникала мысль, что нужно как-то симулировать участившиеся вспышки боли, чтобы у князя Серебряного вплоть до самого последнего момента не возникло и тени подозрений. Всё отличие наших с Ярилом мыслей заключалось в том, что я планировала эти ощущения симулировать… А Ярил заявил, что ощущения будут настоящими. Да, те самые вспышки боли, что начались у меня через некоторое время после разговора со Сплетником мне пришлось испытывать вновь. Конечно, это всё равно не идёт ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Ведь тогда мне ещё было дико страшно. Страшно, что я так и не смогу сделать вдох, страшно, что началась инициация… да и попросту страшно. Теперь же страха не было – Ярилу я полностью доверяла, и смерть мне уже не грозила. Но вот больно было жутко, хотя, конечно, на инициации было гораздо больнее. Так почему же нельзя было просто симулировать ощущения боли? На самом деле, всё просто, мы решили не рисковать лишний раз. Да, я говорю мы, поскольку Ярил не стал бы заставлять меня переживать такие ощущения. Он лишь сказал, что так будет надёжнее, и я согласилась. Раздался звук открытия дверей моего отсека. С неохотой приподняв голову, я увидела стоявшего на пороге Мегатрона. В его алой оптике читалось беспокойство. Хорошо играет, зараза. — Лина? — серебристый десептикон подошёл ко мне, остановившись неподалёку от платформы. — Снова приступ? — Угу, — вздохнула я, нервно дёрнувшись. Причём, играть особенно не пришлось, после “приступа” меня ещё слегка потряхивало. “Покажи, что тебе страшно, Эвелина.” Я прикрыла на миг глаза и посмотрела на лидера затравленным взглядом. — Мне страшно, — прошептала тихо. Десептикон присел на край платформы, глядя с сочувствием, но в то же время взгляд его призывал взять себя в руки (ну или манипуляторы) и успокоиться. — Сегодняшний день – последний день твоих мучений, Ангелина. Скоро всё закончится. Я сделала рваный вдох и посмотрела в потолок. Да, всё закончится. Например, моя актёрская карьера. Чёрт, если выберусь из этой заварушки (какое “если”, я точно выберусь!) ни за что не пойду в театральный! Хватит с меня ролей. Вручайте мне Оскар, и я ухожу со сцены. “Оскар?” Ну… было бы неплохо. — Всё закончится.., — эхом повторила вслед за лидером, встречаясь с ним взглядом... и практически взвыла: — Когда уже эта Луна начнёт действовать? Кажется, таких эмоций Мегатрон от меня и ждал. Удовлетворённо улыбнувшись, он поднялся с платформы и, всё ещё глядя мне в глаза, ответил: — Осталось несколько часов. Уже скоро, Хранительница…* * *
“Уже скоро”. Эта мысль раз за разом невольно посещала процессор Арси. Увы, но понимание, что остались буквально считанные часы до начала “инициации” и запуска моста, заставляло искру тревожно сжиматься. И дело было даже не в страхе за себя – на фоне всех остальных страхов он как-то терялся – а в страхе, что они проиграют, что Лина соврала, что что-то пойдёт не так, что Мегатрон раньше времени обо всём догадается… что с кем-то из автоботов что-то случится. Последний страх был самым сильным. За друзей Арси боялась больше всего, гораздо больше, чем за себя. И пусть это уже далеко не первая битва, пусть в каждом сражении с десептиконами они все рисковали собой, пусть каждый много раз рисковал не вернуться… Сейчас ставки были как никогда высоки. На всей базе автоботов второй день чувствовалось напряжение. Ведь они знали, что Мегатрон в любой момент активирует мост… и сделать ничего не могли. Потому что понятия не имели, где этот мост находится. Кроме Арси. Но она ничего не могла им сказать. Единственное, что давало всем хоть какую-то надежду, так это заверения Рэтчета, что, стоит Мегатрону открыть мост, как они тут же засекут этот сигнал. Вот только было сразу две проблемы: Первая, к моменту, когда он его откроет, может быть слишком поздно. Ну и вторая... ограниченность сектора действия Земного моста. Максимум, на который он был способен – орбита Земли. И им очень повезёт, если Космический мост окажется там. Но и здесь была проблема. Подобное перемещение сочеталось с очень большим риском. Но Арси уже знала, что этим вечером им придётся пойти на этот риск. Раздались крики Рэтчета – Балкхэд опять что-то уронил, но синяя фем даже бровью не повела. Пусть сами разбираются. Они все нервничали, и это периодически выливалось в крики или во что-то ещё. Например, Арси сейчас нервно скручивала пальцы. Да и манипуляторы дрожали, отчаянно требуя взять в них оружие и любым способом уничтожить угрозу их функционированиям и жизням людей. Да, нервничали они все… Но в этот момент Арси была очень рада, что Оптимус и Бамблби уехали на разведку. Как раз именно эти двое лучше всего чувствовали её душевное состояние… И именно за этих двоих она больше всего боялась.* * *
С явной дрожью в манипуляторах Фаст смотрел на внушительных размеров конструкцию Космического моста, возвращаясь на корабль после очередной проверки работоспособности всех составляющих постройки. Как и большая часть десептиконов, Фаст понятия не имел, зачем их повелитель строит этот мост. Но почему-то от одного взгляда на него у тёмно-зелёного десептикона возникало очень и очень нехорошее предчувствие. А ведь ему следует радоваться! Благодаря успешному почти-завершению весьма ответственного задания Фаст возвысился. Лорд Мегатрон поднял его на уровень своих приближённых, таких как Нокаут и Брейкдаун. Это ли не повод для гордости? Об этом мечтал любой из десептиконов, но большинству из них не хватало, как минимум, мощности процессора, и до этого времени Фаст считал, что он относится к этому большинству. А тут такое... Он достиг того положения, о котором не смел и мечтать. Так где же радость? Гордость? Ликование? Их нет. Есть только тяжёлые предчувствия… и чувство вины. Лорд Мегатрон убил бы его за такие мысли, но Фаст чувствовал вину перед юной Хранительницей и очень её жалел. Эта девушка ничего им не сделала, даже пожить не успела… но она, скорее всего, умрет этой ночью. Либо так же как и предыдущие Хранители, либо её убьёт их повелитель. В этом Фаст не сомневался. Вряд ли лорд Мегатрон позволит случится тому, что много лет назад случилось при Александрине. Но с другой стороны… почему он сразу её не убил? Она пока не инициирована, а значит, не бессмертна. Стало быть, как сам Фаст давно уже подозревал, Хранительница ему для чего-то нужна. И от понимания этого, чувство вины и сожаление только усиливались. Тёмно-зелёный остановился возле самого входа на корабль, обернулся и ещё раз посмотрел на мост. А затем быстрым шагом, очень стараясь унять дрожь в манипуляторах, скрылся в дверях Немезиды.* * *
Время шло слишком медленно… и слишком быстро. Его ход менялся в зависимости от моего состояния, что варьировалось от нетерпеливого до панического. Я очень хотела, чтобы всё поскорее закончилось. Очень-очень хотела. Хотела проснуться утром с пониманием, что не надо никуда спешить, не надо никого спасать, а человечеству ничего не грозит. Хотела покончить с этим фарсом. Да и вообще, лучше уж поскорее сделать это и забыть, чем маяться в ожидании. Но ещё мне было очень страшно. Я понимала, что в случае неудачи погибнут автоботы, а человечество, если выживет, окажется под властью Мегатрона. Судьбы миллиардов людей зависели от меня. И в моменты, когда я вспоминала об этом, мне хотелось, чтобы час, когда Мегатрон всё узнает, не наступил никогда. Одним словом, я была взвинчена до предела, манипуляторы то и дело тянулись что-то взять в них, колени дрожали так, что было тяжело стоять, но и сидеть я не могла, тут же подскакивая, и начиная нервно ходить из одной части отсека в другую. Или и вовсе выходя в коридор, чтобы пройтись, но потом снова возвращалась в отсек. Может, стоило бы с кем-то поговорить, но мне было страшно, что я как-то себя выдам, а потому продолжала накручивать себя в одиночестве. Обычно, когда я так сильно нервничаю, добавляется ещё один симптом – начинают по-дикому зудеть руки. Но у трансформеров зуда не бывает, так что я даже немного радовалась, что не расчёсываю свою кожу до крови. Колени затряслись совсем сильно, и я тут же села на платформу, чтобы не упасть, но уже через несколько секунд подскочила снова. Да что ж это такое… Так я нарезала круги ещё где-то полчаса, пока не раздался голос Ярила: “Эв, пора поесть.” Не хочу. “Естественно, не хочешь, но надо. Конспирация, девочка моя, не забывай.” Я нервно выдохнула, останавливаясь посреди отсека. Мне сейчас вообще не до того, – мысленно буркнула, но всё же вернула себе облик человека и направилась к рюкзаку, набитому едой. Если честно, я думала, что мне от нервов кусок в горло не полезет, но случилось как раз наоборот – мне вдруг очень захотелось есть. С собой у меня были долгоиграющие различные бутерброды, хлеб, печенья, чай в термосе, молоко и вода. Брать с собой что-то более полезное не стала. Всё равно в итоге не съем, а знать о том, что нам для полноценного питания вообще-то не хватит печенек и бутербродов Мегатрону неоткуда. Нет, он может, конечно, забить в интернет… Но даже если он как-то об этом узнает, я ему скажу, что мне так страшно, что я ничего не хочу. Правда… сейчас я очень хочу есть. И ещё бы что-нибудь съела. Ещё бы пару бутербродиков и пачку печенья… “Нет, Лин, хорош. На вечер оставь. Даже если есть не будешь, не забывай, что Мегатрон знает о трехразовом людском питании. Давай, трансформируйся обратно – есть сразу перехочешь. И, пожалуйста, перестань нервничать! Всё будет хорошо, верь в это.” Я опять вспомнила о миллиардах людских судьбах… и запястья начали зудеть. “Эвелина, не чеши руки!” Застонав, я поспешно убрала оставшуюся “на вечер” еду обратно в рюкзак и трансформировалась в робота, как раз тогда, когда зуд стал совсем невыносимым. Да, есть мне сразу перехотелось, и зуд прошёл… но нервное напряжение и взвинченность никуда не делись, и я вновь стала нервно мерить шагами отсек.* * *
Долгим и мучительным было ожидание. Раскалённые до предела нервы в любой момент были готовы сдать, да и внутренний огонь периодически давал о себе знать. Да ещё как! Жар в груди порой становился просто обжигающим, из-за чего сдерживать его было не только трудно, но и немного больно. А Ярил хоть и хотел помочь, но всё же не вмешивался, объяснив это тем, что я сама должна учиться контролировать силу, иначе, если он будет чуть что вмешиваться, я никогда не научусь. Единственное, он пообещал, если огонь всё же вырвется из под контроля, он его перехватит. Хотя это крайний случай, справиться я должна сама. Но этот болезненно-горячий жар в груди имел даже полезное действие. Он возникал только тогда, когда я особенно сильно себя накручивала, так что желание не испытывать неприятные ощущения стало отличным стимулом не нервничать. Стимул этот, кстати, работал, но и то не всегда. Да, всё-таки нервы свои я контролирую плохо. Так прошло пару часов. По совету Ярила следить за временем я перестала, поскольку каждый раз, глядя на то, как приближается час “инициации”, то лишь сильнее нервничала. И это дурацкое двоякое состояние, когда мне хотелось, чтобы этот момент наступил поскорее и не наступал никогда, ощущалось с удвоенной силой. В момент, когда двери моего отсека вдруг открылись, я в очередной раз бродила из угла в угол и была напряжена до такой степени, что едва не взвизгнула. И к дверям повернулась всё же чересчур резко. — Фаст? — а вот его увидеть я не ожидала совсем. — Хранительница, если я не вовремя.., — начал было тот, но я его перебила: — Нет, нет, заходи. А то я тут с ума скоро от нервов сойду! Тот даже сообразить не успел, как я сама подскочила к нему и потянула вперёд. Удивлённо смотревший на меня тёмно-зелёный явно этого не ожидал, но сопротивляться не стал. Памятуя о гиперстеснительном характере Фаста, я не предложила ему присесть. Просто дотащила его до середины отсека, а сама отошла на несколько шагов и встала напротив. — Ну, как дела? Тот взглянул на меня непонимающе, но ответил: — Х-хорошо, Хранительница. — А что вы там все сейчас делаете? — тут же спросила я. — Мы… Я проверял работоспособность Земного моста, Хранительница. — И как? Рабочий? — Да, Хранительница. — А остальные что делают? Так я засыпала Фаста вопросами ни о чём, которые странным образом убирали дрожь в манипуляторах и коленях. Видимо, болтовня была способом борьбы моего организма с нервным напряжением, потому что мне правда становилось легче от разговора с Фастом, пусть даже этот разговор очень напоминал допрос: я спрашиваю, Фаст отвечает. — ...мы же все из разных каст, Хранительница, каждый делает что может, и чему его учили. — А к какой касте принадлежал ты? — задала я неизвестно какой по счёту вопрос. — К низшей, Хранительница. Я мысленно дала себе затрещину. Во-первых, за то, что спрашивать такое как-то не очень красиво, а во-вторых, за то, что сама об этом не догадалась. Вот ведь разгадка, вот причина такого затравленного поведения и склонности к подчинению Фаста, которые я заметила уже давно, и которым так давно не могла найти объяснения! И вот почему… — Вот почему ты присоединился к десептиконам, — уже вслух произнесла я. Фаст, нервно дёрнувшись и бросив быстрый взгляд в ту сторону, где висела камера, медленно кивнул. — Десептиконы были именно теми, кто боролся со сложившейся несправедливостью, Хранительница. Для меня было честью присоединиться к ним. Ну-ну. — Как вы жили? — спросила я, садясь на платформу. — Расскажешь? Фаст говорил долго. Правда долго, хоть рассказывал он лишь отдельные фрагменты своей жизни, периодически бросая нервные взгляды в сторону камеры. Я делала вид, будто не обращаю внимания. Из того, что Фаст мне рассказал, я поняла, что жизнь низших была просто кошмарной. И чем больше я слушала, тем больше понимала то чувство вины, которое так часто исходило от Ярила. Допустить такое… То, что там творилось, никогда нельзя было допускать. Хотя это всё в принципе неправильно. Трансформеры должны были сами разобраться во всём, и без вмешательства высших сил. Кто знает, может, если бы не тот факт, что всё всегда висело на Яриле, трансформеры развивались бы в этом плане самостоятельно? Может, поэтому, стоило контролю ослабнуть, а потом вообще пропасть, трансформеры устроили такую войну, что уничтожила в итоге их планету? Просто их раса не достигла той степени развитости? “Не нужно меня оправдывать, Лин”, — раздался глухой голос Ярила, который, как я сейчас с мысленным стоном поняла, слышал весь мой разговор с Фастом. Я не оправдываю, Яр, то, что в итоге случилось, твой косяк. Но так нельзя, пойми. Неправильно это, что ты и Хранители вечно расу контролировали и от ошибок предостерегали. Они должны были сами набить себе шишки, но зато потом не совершать прошлых ошибок. Так ведь и развивалось человечество. Этот разговор с Ярилом я как-то умудрялась вести, параллельно слушая ещё и Фаста. Он как раз рассказывал, как случайно зашёл на территорию высшего, а потом всю ночь от него прятался, поскольку рассерженный высший очень хотел оторвать ему манипулятор. Ужас какой… “Яр?” — спросил вдруг Ярил. Ты же сам говорил, разнообразие. Фаст разговорился до такой степени, что даже не обратил внимания на то, что мне удалось его усадить на платформу, рядом с собой. И я молча слушала его, ибо мне было очень интересно, как же жили трансформеры, и как же так получилось, что обычная война сословий вдруг планету уничтожила. — … тогда десептиконов уже было довольно много. А после того, как Хранительница.., — Фаст запнулся, — как сила неожиданно вновь осталась без Хранителя, случилась масштабная резня. — Резня? — меня передёрнуло. — Да, Хранительница, это случилось ночью, а на утро все увидели пролитые реки энергона. Вырезали почти всех высших, мало кто смог выжить. — Высших? — спросила я шёпотом. Фаст вздрогнул и бросил испуганный взгляд в сторону камеры. — Это были не десептиконы, Хранительница! — как бы оправдываясь, сказал он, по-прежнему глядя в камеру. — Это… заговор был, Хранительница. Несколько автоботов организовали его, чтобы… чтобы все думали, что это сделали те низшие, что были в составе десептиконов, а таковых было большинство. И автоботы добились того, чего хотели. После той ночи с выбором определились все, и большинство присоединилось к автоботам. Тогда численность автоботов и сравнялась с численностью десептиконов. Несколько секунд было тихо. — Фаст, куда ты смотришь? — спросила я, понимая, что дальнейшее игнорирование взглядов, что Фаст бросал в камеру, подозрительно. — Никуда, — тёмно-зелёный поспешно вернул свой взгляд на меня. — Я просто… Двери отсека открылись, явив нам лорда Мегатрона, собственной персоной. Увидев вошедшего, Фаст тут же подскочил, и я встала следом за ним. Удивления, при виде Фаста в моём отсеке, у Мегатрона не было. Значит, следил за нами через камеры. А то и вовсе сам отправил подчинённого ко мне. — Повелитель, — Фаст склонил голову. — Ангелина, — почти не обратив на тёмно-зелёного внимания, произнёс лидер десептиконов, — пора. Луна с минуты на минуты войдёт в нужное положение. Услышав это, я нервно икнула. Пока мы с Фастом разговаривали, я почти забыла о том, что мне сегодня предстоит, а теперь страх вернулся едва ли не с удвоенной силой. “Всё будет хорошо. Я рядом, Эвелина.” Я набрала в грудь побольше воздуха. — Иду. Рюкзак только возьму с собой. Вдруг проголодаюсь. Мегатрон кивнул и вышел, кивком велев Фасту идти за ним. Тёмно-зелёный, естественно, молча последовал за ним. Когда двери за двумя десептиконами закрылись, я поспешно подошла к рюкзаку, удивляясь, каким он стал для меня маленьким. Осторожно взяла эту масюську в ладонь и положила в бардачок. Затем поднялась на ноги и направилась на выход, но замерла возле самого входа, обернувшись и окинув взглядом отсек. Вряд ли я сюда вернусь… Не то, чтобы я привязалась к этому месту… Совсем нет. Просто… я не привыкла к таким переменам в своей жизни. Я привыкла, что ничего не меняется, всё идёт строгим чередом, а тут… Моя жизнь перевернулась с ног на голову, когда я узнала, кто я. Даже нет, когда увидела трансформеров… Нет, всё случилось тогда, когда я увидела синий мотоцикл и жёлто-чёрную машину сквозь прутья решётки забора вокруг своего дома. Просто я тогда этого ещё не знала. Или же это произошло ещё раньше? Тогда, когда Ярил стал частью меня? Или тогда, когда я ещё не родилась, а он уже понял, что я стану следующей Хранительницей? Но ведь мою маму он впервые увидел тогда, когда она ещё в начальной школе училась… Значит ли это, что моя жизнь перевернулась задолго до не только моего рождения, но и вообще возникновения? В общем, когда бы это не случилось, я не знала, кто я. Не знала о своей судьбе, о том, что отличаюсь от других, что я первая Хранительница из человеческого рода… Сначала я узнала о существовании трансформеров; потом узнала, что Хранительница, и заодно узнала, что могу умереть из-за этого; потом попала к десептиконам; потом познакомилась с Ярилом… Инициировалась. Мне бы уже привыкнуть к этим переменам. Да и потом, я в этом отсеке провела меньше месяца. Но я была таким человеком, которому тяжело вот так вот легко менять что-то в своей жизни. Мне непросто это давалось. Сделав вдох, я повернулась в сторону дверей и решительным шагом покинула территорию отсека.