И среди терновника растут розы / Inter vepres rosae nascuntur

— Почему именно я? — А почему нет? Ты, кажется, всегда рад любым авантюрам, а сейчас отказываешься от такого пустяка? — Я всегда «за» затеи, в которых я НЕ являюсь жертвой! Почему бы тебе не попрактиковаться на ком-то другом? — Финн, не будь занудой. Ничего страшного не произойдёт.       У меня начало заканчиваться терпение и я, полностью игнорируя очередную попытку парня отвертеться, взмахиваю палочкой: — Мимбл Вимбл!       Финн замолк, глупо уставившись на меня. Я же вопросительно подняла брови и выжидающе смотрю на него в ответ. — Ничего, — абсолютно чётко произносит он. — Проклятье! Давай ещё раз.       Вторая попытка также не увенчалась успехом. Как и третья. Никогда бы не подумала, что заклятие со столь дурацким названием может оказаться таким проблемным. — Долго вы ещё будете ерундой страдать? — Из-за угла показалась голова Кларис, которой определённо надоело стоять на «страже». — Ещё немного и я сама пойду к Снейпу рассказать о ваших экспериментах. — И ничего они не «наши»! Это всё Эмилия со своим неугомонным желанием всё знать и уметь.       Вот же… Неужели кроме меня никто не осознаёт весь потенциал этого заклятья? Но у нас действительно не так много времени, а потому я просто сдаюсь: — Ладно уж, пойдёмте на занятия. Вот разберусь с этим невероятно полезным заклинанием, а вам не скажу, — добавляю совсем уж тихо, скорее даже сама для себя. Я уверена, что результаты моего «неугомонного желания всё знать и уметь», как выразился Финн, однажды мне очень пригодятся. Потому отступать я определённо не собираюсь, а значит, после занятий и Клуба зельеварения, придётся заглянуть в библиотеку.

***

      Ну, что я могу сказать… Упоминаний о «Мимбл Вимбл» я нашла не так и много. Везде оно описано примерно одинаково: завязывает язык в узел; не позволяет произнести заклинание; такие-то движения палочкой; пройдёт через десять минут или деактивируется зельем и, собственно, всё. Тяжело вздохнув, я захлопываю очередную книгу и отношу её обратно на полку. Пожалуй, хватит с меня на сегодня учёбы. До ужина осталось около полутора часа, так что у меня есть возможность прогуляться.       Прохладный осенний ветерок приятно обдаёт кожу. Совершенно не хочется думать о чём-то конкретном, когда на улице столь чудная погода. Я не большой поклонник солнечных дней, а потому осенняя пасмурность этого дня меня полностью устраивает. Конечно, извечная сырость и мрачность подземелий привлекает меня ничуть не больше излишней жары, но от холода можно спастись одеждой, пледом или теми же чарами. Потому я с большим удовольствием наслаждаюсь благоприятной обстановкой, неспешно идя по деревянному мосту. Его конструкция, признаться, порой настораживает своим не очень-то надёжным видом, но лишь тогда, когда на нём собирается целая толпа учеников. Но будучи на мосту в полном одиночестве, беспокоиться мне не о чем. Спустившись по узкой тропе между крупными валунами, направляюсь в сторону Запретного леса. Входить в него, конечно же, я не собиралась. Не то что бы я сильно боялась наказания за нарушение запрета, но вот возможность встречи с некоторыми существами, обитающими в там, отбивает малейшую охоту соваться туда. Так что я лишь прогуливаюсь вдоль опушки, наблюдая за спокойным, с виду, лесом издали. Старые трухлявые деревья выглядят довольно мрачно, поддерживая атмосферу этого места. Порой, если хорошенько прислушаться, можно услышать жутковатый крик какой-то птицы или ещё какой более устрашающий звук неопределённого существа. Среди деревьев показался силуэт Хагрида, нашего лесничего, и я в который раз заметила, что он выносит что-то из лесу. Это «что-то» определённо живое. Думаю, у них с профессором Кеттлберном всегда есть о чём поговорить. Готова поспорить, что «Проблемы дрессировки дромарога в домашних условиях» и «правда ли, что с помощью пения во время поедания жертвы, мантикора улучшает собственное пищеварение» — вполне обычные темы при встрече этих любителей живности. Вскоре я оказываюсь на берегу Чёрного озера, которое сегодня весьма спокойно. Здесь оказались студенты со старших курсов и несколько первогодок. Они оживлённо обсуждают новое изученное зелье и, самая популярная тема среди первокурсников, самого профессора зельеварения. Его манера общения никогда никого не оставляет равнодушным. Одни его боятся, другие злятся и даже ненавидят. Что до меня, то я привыкла и воспринимаю строгость, упрёки и колкие замечания профессора Снейпа как должное и вполне естественное. Порой, когда он оставляет без внимания чей-то проступок, закрадывается мысль «а не заболел ли он часом?».       Другие старшекурсники тоже слышат разговор младших. И если большинство лишь понимающе улыбались, то пара слизеринцев, переглянувшись, двинулась к первогодкам с фирменным высокомерным выражением на лицах. — Эй, малышня, это вы о нашем декане сейчас говорили? Не страшно? Думаете, только его стоит опасаться? — Любой слизеринец с лёгкостью отдаст вас на съедение гриндилоу и глазом не моргнёт, — для пущей убедительности парень толкнул одного из ребят ближе к озеру, где и обитают упомянутые твари.       Очевидно, что они получают неимоверное удовольствие от того, как с каждым их словом меняются лица первокурсников. Я же лишь презрительно скривилась. Неужели они думают, что это делает их какими-то нереально классными? Внезапно, в одного из задир прилетело заклинание и мне пришлось сдерживаться изо всех сил, что бы не засмеяться в голос: — Та-а-ак что-о-о, — нахальный тон задиры сорвался на отвратительный фальцет. Я-то думала, что хуже моей кузины петь никто не может, но этот миф был разрушен вдребезги. Парень ошарашенно хлопал глазами и прокашлялся, что, собственно, ничего не изменило. — Следи-и-и-ите за свои-и-ими языка-а-а-ами, парши-и-ивцы!       Пока внимание всех присутствующих приковано к новоявленному певуну, я осмотриваюсь в поисках защитника первокурсников. Неподалёку замечаю нескольких гриффиндорцев, а среди них девушку, немного выше меня ростом, с палочкой в руках. Она, заливисто смеясь, послала во второго слизеринца Таранталлегру. Результат не заставил себя ждать: ноги парня начинают ловко менять своё положение, пускаясь в безудержный танец. Завывания первой жертвы и нелепые движения второй, очень неудачно, но зато смешно, дополняли друг друга. — Что-о-о происхо-о-одит?! Кто-о-о-о посме-е-ел?! — Закрой рот, Фергус! Не позорь нас ещё больше, — прошипел танцующий парнишка. — Кто-о-о бы говори-и-и-л!       Не в силах больше наблюдать за этим сумасшествием, я направляюсь в их сторону. — Фините Инкантатем, — первым от заклинания я освобождаю танцора, а затем и его друга.       Оба парня облегчённо выдохнули, а гриффиндорка, не прекращая смеяться, смахнула несуществующие слёзы и перевела взгляд на меня: — Ну, ты чего? Такая потеха, а ты всё портишь, — на её лице красуется торжествующая улыбка. Она явно очень довольна собой и, если честно, не зря — зрелище получилось то ещё. Но признавать это я, конечно же, не собираюсь. — Они своё уже получили. Нечего превращать школу в какой-то цирк. — У-у-у, такая маленькая, а какая серьёзная! Ладно уж, будь по-твоему, — она разворачивается и, вместе с товарищами, уходит прочь.       Маленькая… Да она сама-то не далеко от меня ушла! Год или два максимум. До чего же раздражают такие самодовольные персоны. Кстати о них. Пострадавшие от рук гриффиндорки уже были в полной норме и вели себя так, словно ничего и не случилось. — Эй, мелкая, а ты вовремя… — Слушай, «здоровяк», — если хочешь сказать «спасибо» — скажи. А если нет — то я пойду.       Не дожидаясь ответа, я обхожу парней стороной и направляюсь к замку. «Зачем я вообще вмешалась?», спросите вы. А я отвечу «не знаю». Наверное, лишний раз покрасоваться (чем я хуже той девчонки?). Ну и кто откажется от двух слизеринцев-должников? Хотя благодарности от подобных личностей не дождёшься. Как бы то ни было, а стоять там и выслушивать пустую болтовню, да ещё и со всякими «мелкая» в мой адрес, я не собиралась. Особенно если учесть, что вот-вот должны были подать ужин.       В Большом Зале уже собралась большая часть студентов. Я давно заметила, что самая шумная и оживлённая трапеза — обед. Завтраки и ужины, обычно, проходят весьма тихо и спокойно, как для сборища такой толпы учеников. Видимо, утром все ещё слишком сонные, а вечером — уже уставшие. Исключениями бываю те дни, когда в Хогвартсе что-то происходит — тогда школа с утра до ночи стоит на ушах. Но сегодня не такой день и в зале царило относительное спокойствие. Я поспешила занять своё место. Финн, Кларисс и Гленн создавали больше шума, чем обычно, но я не сразу заметила причину этого. — Привет, Эмилия!       Я удивлённо уставилась на сидящего прямо передо мной, на привычном месте Финна, Нормана Миллигана — того парня, с которым мы познакомились на собрании Дуэльного клуба. Он широко улыбается и, похоже, абсолютно уютно чувствует себя в окружении слизеринцев. Даже мне здесь не так комфортно, как ему. — Привет, — отвечаю несколько заторможено, параллельно начиная накладывать себе в тарелку всякие вкусности. Нагуляла аппетит, понимаете ли. Собственно, как только моё внимание переключается на еду, хаффлпаффец за столом Слизерина отходит на второй план. Он продолжает что-то обсуждать с Гленном и Финном, а я наслаждаюсь ужином, зачем-то наблюдая, как Почти Безголовый Ник демонстрирует первокурсникам причину этого самого «почти». Если бы я видела это впервые, думаю, аппетит покинул бы меня тут же. А вот тем первогодкам придётся отказаться от яичницы, судя по их реакции. — Где была? — интересуется Кларис, возвращая моё внимание внутрь нашей компании. — Да так, гуляла то тут, то там. А перед тем была в библиотеке. — И как? Нашла то, что искала?       В ответ лишь отрицательно качаю головой. Всегда сложно признавать поражение, но я всё ещё надеюсь освоить это треклятое заклинание. — А что искала-то? — я вновь невольно удивляюсь присутствию Нормана за нашим столом — уж очень непривычное зрелище, знаете ли. — Пытаюсь освоить Мимбл Вимбл, но получается что-то не очень. — Да никак у неё не получается, — Финн тянет насмешливую улыбку хотя, казалось бы, с тем количеством еды, что он напихал себе в рот, это невозможно. — Расскажи, как ты делаешь. — Ну, произношу и взмахиваю, — я достаю свою палочку и демонстрирую нужные движения. — Ага, а думаешь о чём? Узел представляешь? — Эм, нет. Просто произношу и взмахиваю, — я неуверенно пожимаю плечами, а Норман довольно улыбается и поправляет свои волосы: — Вот и ответ. Во время всех этих действий нужно попутно представлять узел в уме. А ещё лучше — представлять, как в узел завязывается язык противника.       Несколько мгновений я обдумываю полученную информацию, пытаюсь представить узел, а затем перевожу взгляд на Финна: — Ты уже проглотил еду? — Да, а что?       Вместо ответа я произношу успевшие надоесть мне слова и взмахиваю палочкой, при этом всё ещё думая об узле. Финн хотел было что-то возразить, но, к моей огромной радости, у него ничего не вышло! Промычав нечто никому непонятное, он, видимо, попытался пошевелить языком. — Ну-ка, открой рот! — оживился Гленн, настойчиво пытаясь разглядеть плод моих стараний. Судя по реакции парня в виде «ого» и «вот это здорово» — узел получился что надо. — Спасибо, Норман! — Без проблем. Обращайтесь, если что — всегда рад помочь. — Фда уш, шпафиво, — послышалось бормотание со стороны Финна, и Норман извиняющимся жестом похлопал его по плечу. — Да ладно тебе. Через десять минут сможешь продолжить набивать свой живот.       Оглядевшись по сторонам и убедившись, что моё заклинание осталось незамеченным остальными студентами и, что более важно, профессорами, довольная я вернулась к своей тарелке. Даже как-то стыдно теперь перед Финном, который сейчас только и может, что глазеть на свою порцию. Тем не менее, я рада, что список моих достижений пополнился ещё одним пунктом.