И среди терновника растут розы / Inter vepres rosae nascuntur

      «Будет весело» — говорил он. Ага, как же! Если переться на самый верхний уровень часовой башни по рыхлым ступеням — это «весело», то адекватность старшего Уизли ставится под большое сомнение. К тому же, я говорила, что боюсь высоты? Хотя мне кажется, Билл уже считает меня полной трусихой, а потому об этой моей слабости ему лучше не знать. Осторожно ставя ногу на полусгнившие дощечки и подавляя желание вернуться вниз, я продолжаю следовать за парнем. Преодолев последний пролёт, мы оказываемся перед большущим механизмом часов: шестерёнки, пружины, какие-то винтики и множество других деталей, названия которых мне неизвестны, безостановочно вертятся, издавая, на удивление, приятный механический шумок. За все эти года я никогда не была здесь, а потому, словно завороженная, не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Увлёкшись разглядыванием внутренностей часов, я не замечаю, куда делся Билл, а потому начинаю лихорадочно оглядываться в его поисках. Парень находится у противоположной стены около неприметного, по сравнению с механизмом, отверстия-окошка, не имеющего стекла. — Ты чего застыла? Иди сюда.       Я присаживаюсь рядышком и с опаской выглядываю в окно. Передо мной открылся прекрасный обзор на внутренний дворик башни, где я, как и многие другие ученики, люблю проводить свободное время. И я бы с удовольствием продолжила наслаждаться видом, но подкативший к горлу ком заставил меня отвернуться от окна и вжаться в стену. Часовой механизм поплыл перед глазами, и мне приходится зажмуриться. «Вдох-выдох» — твержу я себе, пока не ощущаю прикосновение к моему предплечью. Открыв глаза, сталкиваюсь с тревожным взглядом Билла, склонившегося надо мной. — Ничего, сейчас пройдёт, — уверяю я и делаю пару особо глубоких вдохов. — Да уж, вот тебе и последствия жизни в подземельях… — Я в норме. Просто… Не моё это. — А как же полёты на метле? — Всё было отлично, пока однажды я не свалилась с неё. — Вот блин. Прости, если бы я знал, то не потащил бы тебя сюда. — Всё хорошо. Со страхами нужно бороться. Давай, показывай, ради чего мы здесь. — Уверена? — Билл сводит брови и продолжает глядеть на меня с сомнением, но как только я киваю — сразу же оживляется и возвращается к окну.       Я кладу руки на подоконник, крепко вцепившись в него пальцами, и вновь выглядываю в окошко. Ученики младших курсов играют в плюй-камни, старшие сбились в отдельные группки, а среди уже поредевшей листвы старенького дерева замечаю пару блеснувших глаз, несомненно, принадлежавших Миссис Норис. Это всё, конечно, здорово, но я всё ещё не понимаю, что конкретно Билл хочет, чтобы я увидела. И как только я решаю уточнить это у него, в моём сознании вспыхивает совершенно неуместное замечание: мы слишком близко. Отверстие окна довольно узкое, и, чтобы вместе поместиться в нём, мы сели вот прямо впритык. И когда я поворачиваюсь в сторону парня, мой нос защекотали его волосы, и я почувствовала еле уловимый, ни на что не похожий, запах. От него исходит тепло и спокойная уверенность. К щекам подбирается жар, и я спешу отвернуться. Билл, не заметив моих метаний, выживает свою палочку: — Выбирай. — Что выбирать? — Не «что», а «кого», — он тычет палочкой на дворик и собравшихся там людей.       А вот это уже интересно. Ещё раз пробежавшись взглядом по «мишеням», я останавливаюсь на знакомой фигуре — та самая гриффиндорка, что устроила бесплатное представление на берегу озера с парой слизеринцев в главных ролях. Она как раз рассказывает что-то невероятно увлекательное, судя по открытым ртам её слушателей, и лучшую кандидатуру просто нет смысла искать. Озвучив свой выбор Биллу, я, затаив дыхание, наблюдаю за его действиями. Он быстро пробегает взглядом по дворику и находит цель, на которую я указала. Похоже, мой выбор нисколько его не смутил, так как в следующее мгновение он уже взмахивает палочкой, и я слышу тихое «Силенцио». Грифиндорка тут же умолкает. Даже отсюда видно, что её рот открывается, но, похоже, из него не вылетает ни звука. Девушка удивлённо хлопает глазами и не оставляет попыток выдавить из себя хоть слово. Похоже, сегодня её слушатели не дождутся окончания истории. — Выучили буквально вчера на заклинаниях. В отличии от Мимбл Вимбл, его действие само по себе не пройдёт. Тут поможет только Болтливое зелье или Фините Инкантатем.       Произнеся заклятие, Билл вновь направляет палочку на гриффиндорку и голос таки возвращается к ней. Прокашлявшись, она продолжает рассказ, но уже не так уверенно, при этом нервно оглядываясь по сторонам. — В общем, это заклинание эффективней. Да и звучит лучше, да? — Это уж точно. Повтори-ка движения.       Билл победно улыбается и выполняет мою просьбу, встав рядом со мной, дабы мне было легче понять. — Это не трудно. Можешь попробовать на мне, — он занимает позицию напротив меня и разводит руки в приглашающем жесте. — А если не выйдет? — У тебя обязательно получится.       Он действительно верит в это. Даже не сомневается. Билл ободряюще улыбается и уверенно смотрит на меня своими ясными глазами. Я не раз слышала о неприятных последствиях неудачных заклятий, но его, кажется, вероятность оказаться в числе тех несчастных не смущает. И его настрой оказывается заразительным. Знаете, сложно не поверить в себя, когда искренне верит кто-то другой. Поэтому я всё же отбрасываю сомнения, взмахиваю палочкой и произношу заклинание. Билл продолжает стоять и улыбаться, хитро глядя на меня и держа интригу — подлец. — Ну же, Билл! Я хочу знать, — быстро сдаюсь я и легонько толкаю его в плечо.       Парень беззвучно смеётся, и только по губам я могу почесть «У тебя получилось». Мой радостный писк смешит его ещё сильнее. Хочу слышать это — отменяю заклинание, и его смех заполняет помещение. — Я же говорил. Ты молодец, Эмми.       «Эмми»? Я удивлённо смотрю на Билла, а он слегка потупляет взгляд. «Эмми»… Так приятно слышать это от него… — Спасибо, Билл, — смущённо улыбаюсь. Он же пытается скрыть улыбку, поджав губы, но я всё вижу. Не прячь её от меня. Билл заправляет прядь волос за ухо и поднимает на меня взгляд: — Что ж, теперь нам пора в следующий пункт назначения.       Этим «следующим пунктом» оказывается Большой зал. Там собрались представители трёх факультетов, несколько профессоров, Почти Безголовый Ник и Филч. Я же оказалась единственной слизеринкой в зале, но это явно никого не волнует. Каждый занят делом. Билл ведёт меня к столу Гриффиндора, где над огромными тыквами трудятся ученики во главе с довольно симпатичной девушкой. Она бросает на нас быстрый взгляд, но ничего не говорит. Кроме того, гриффиндорка демонстративно отворачивается, достаёт палочку и с помощью Левиосы поднимает одну из готовых тыкв, с прорезанной рожицей, в воздух. — Эй, Ди. Ну, ты чего? Обиделась что ли? — Билл становится по правую сторону от неё и наблюдает за траекторией движения тыквы. Я в это время останавливаюсь рядом с ним и осматриваю зал. Свечей как-то меньше, чем обычно; по углам расположились клочья паутины, профессор Флитвик и несколько рейвенкловцев колдуют над доспехами, а хаффлпаффцы… Ну, наверное, тоже занимаются чем-то важным, сбившись в кучку вокруг профессора Спраут. От праздного созерцания всего происходящего, меня отвлекает голос этой самой «Ди»: — Ты же знаешь, Билл, я не из обидчивых. Я лишь делаю выводы, — она окинула меня взглядом, а затем вновь сосредоточилась на тыкве. — Закрепи, будь добр.       Билл взмахивает палочкой, и тыквенная головешка застывает на предназначенном ей месте. — Ди, это — Эмилия Батлер. Эмилия, это — Мэнди Грэм, — Билл кладёт руку мне на спину, словно решил, что я могу сбежать. Не дождёшься, парень. Я уверенно шагаю к гриффиндорке, протягивая ей руку: — Приятно познакомиться. — Взаимно, — Мэнди сдержано отвечает на рукопожатие, но уголок её губ дрогнул, а бровь еле заметно приподнялась. И вот как это понимать? — Что же, раз вас двое, значит, вы без проблем справитесь с оставшимися тыквами. А я, тем временем, обговорю некоторые детали с МакГоннагал.       И она, не давая даже возможности поспорить, удаляется по направлению к преподавательскому столу. Что-то в ней определённо есть и мне это не нравится. Но долго думать об этом мне не приходятся, так как Билл уже тащит меня к ярко-оранжевой куче тыкв. — Значит, ты считаешь, что вырезать тыквам морды — это весело? — Нет. Моя компания — вот это весело, — улыбается Билл этой своей очаровательной улыбкой, после которой я и слова из себя не могу выдавить. — С Диффиндо справишься? — ехидство мелькнуло в его взгляде, когда мы уселись за стол. — Это ты меня сейчас обидеть решил, Уильям? — Ну что ты! Конечно же нет. Только, смотри, не поранься.       Я демонстративно закатываю глаза, но что-то в глубине моей души улыбается. Почему-то ни одна шутка этого рыжего нахала не обижает меня всерьёз. Хотя, обычно, я довольно остро реагирую на подобные вещи, ведь «в каждой шутке есть доля правды». Умостившись на скамье, я собираю волосы в хвост, а затем внимательно изучаю тыкву. Конечно же, она мало чем отличается от любой другой тыквы, но я искренне верю в то, что серьёзный подход к делу — залог успеха. Правда с Биллом Уизли оставаться серьезной долго не получается: он то смешит меня, комментируя происходящее вокруг нас, то нарочно делает не устрашающие, а смешные физиономии своим тыквам (которые потом всё же восстанавливает с помощью Репаро и переделывает, как надо). Как итог — я случайно, смеясь, разрезаю пополам несостоявшийся светильник Джека, который легко «склеивает» проходящая мимо профессор МакГоннагал. — Но до праздника ещё неделя. Не рановато ли украшать? — интересуюсь, когда мы уже закрепили под потолком последнюю светящуюся тыкву. — Пока что профессора скроют всё это, но уже через пару дней все смогут оценить наши сегодняшние старания. Согласись, обидно было бы делать всё это только на один день, а так глядишь — и праздничное настроение появится. Спасибо за помощь, Эмми. С тобой куда веселее, чем с командиршей Ди. — Всегда пожалуйста.       Прежде чем профессор Флитвик замаскировал украшения, а зал наполнился жаждущими ужина учениками, мы с Биллом стоим и завороженно глядим в мрачный потолок, усеянный неяркими свечами и, теперь ещё и нашими фонариками. «Будет весло» — говорил он. И не соврал.