***
После завтрака, на ступеньках столовой, я остановился. — Ну-с, куда двинемся сначала? — Да туда же, куда и собирались — к дяде Боре записываться. Рыжая насупилась и всю дорогу до спортплощадки не проронила ни слова. Наверняка вспомнила вчерашний подслушанный разговор. Я решил не мешать — думать иногда полезно. Искать Бориса не пришлось. Он высился горной вершиной с белой шапкой волос над лесом пионеров — принимал нормы ГТО на турнике. Восемь раз на серебро, двенадцать на золото. — Давай, Денис, тяни! Ты можешь! Так. Ещё раз. А теперь ещё. Обернулся к нам, недовольно бросил: — Привет, Ульяна. Чего вам? — Обходной черкните, Борис Александрович. — Записываться куда-нибудь будете? Я ответил за двоих. — Оба на футбол. — Вот дело! Мужик! — физрук похлопал себя по карманам. — Ручки нет с собой. Пошли в спортзал. Всё это время Ульяна сверлила Бориса глазами, впрочем, без малейшего эффекта, а в спортзале демонстративно уставилась в потолок. Но когда физрук не отреагировал и на это, не выдержала. — Дядя Боря, я вот смотрю, а у вас ничего не протекает? — Что-о-о? — Потолок в спортзале, говорю, не протекает? А то, знаете, бывают такие протечки, о-очень опасные, кое-кто про них даже целые теории пишет. Наконец в глазах гиганта мелькнул проблеск понимания. Блин, Улька, ты что творишь? Я выхватил бумажки из рук физрука. — Спасибо, Борис Алексаныч, мы побежали, Борис Алексаныч, нам ещё кучу мест обойти надо. И вытолкал Улю наружу. — Ты что исполняешь, Рыжая? — А что он… они? Дядя Боря мне как второй отец… был. Сами они… протечки-и-ы. Ну во-о-от. Опять глаза на мокром месте, да ещё и люди кругом. Я быстренько потянул девчонку на тропинку, ведущую к библиотеке. — Ульяна, я тебя не узнаю. Может тебя подменили? — Меня стёрли, забыл? Ох, я дубина неотёсанная, такое ляпнул. Срочно нужно сменить тему. — Держи хвост пистолетом, мы тебя никому в обиду не дадим. У тебя есть друзья! Звезда, как три мушкетёра, в беде не бросят, ну и я всегда рядом, если нужно. А то и девочек наших подтянем. Они же у нас, сама знаешь, какие! Улька заулыбалась сквозь слёзы. — Раз Звезда — три мушкетёра, выходит я — д'Артаньян? — Конечно, д'Артаньян! Весёлый, никогда не унывающий, всегда готовый на новые подвиги! — Здорово! — Уля увлеклась и начала загибать пальцы. — Даник конечно же Атос, Тоник — Арамис, тут без вариантов, ну, а Альке тогда Портос достался! Я прогудел: — Я дерусь потому, что дерусь! — Верно! А ты кто? — Ну, пусть я буду… Герцог Букингемский к вашим услугам, мадемуазель! Улька разыгралась не на шутку. Встала в третью позицию и пробасила: — Сударь! Ваша королева в опасности! Рыжая задумалась. — А королевой у нас будет… а королевой у нас будет… Вдруг девочка быстро встала на цыпочки и схватила меня за уши, заставив нагнуться. Заглянула прямо в глаза: — Но кто же ваша королева, милый герцог? Я вырвался. — Не скажу! Уля покатывалась со смеху. Я не выдержал и перестал прятать улыбку. Ну вот как на такую обижаться? Мы уже давно топтались возле библиотеки, но Рыжик не успокоилась, пока не перебрала всех персонажей бессмертного романа Дюма и не назначила на соответствующие роли кого-нибудь из обитателей лагеря. В библиотеке всё было как и в прошлый виток. Женя работала над мелкими деталями (спала, уложив голову на стол), а редколлегия распивала чаи в хранилище. — Лена, здравствуй. Девушка кивнула и сразу опустила глаза. — Саша, Серёжа, привет. Хорошо, что вы здесь. Как будто я не знал. Мы обменялись рукопожатиями. — Подпишите бегунок, пожалуйста, чтобы к вам в клуб не бегать. — А вы точно вступить не хотите? Мы с Рыжей переглянулись. — Александр, посмотри на нас внимательно. Сам-то как думаешь, оно нам надо? Шурик поправил очки, окинул взглядом Ульяну, потом посмотрел на меня, подумал и молча подписал оба обходных. Уля тут же потянула меня за руку — пойдём! — Погоди… — Ну, идём уже! — А как же мы у Жени подпись возьмём? — Да ну её, пусть спит. И вообще, одно место разрешается пропустить, ты забыл? — Ну ладно. Давай, на цыпочках. Дальше у нас по плану был медпункт. Я раздумывал, как бы отвлечь Улю и миновать логово Виолы — встречи с Борисом для этого утра было достаточно с головой. Выручила Алиса, идущая в сторону сцены. — О! Вы-то мне как раз и нужны, поможете усилок тащить. Пошли к музклубу. — Да без проблем, нам как раз туда — бегунки подписать. Я развернулся спиной к медпункту и нацелился на ближайшую дорожку, но Уля ухватила меня за руку и упёрлась сандаликами в асфальт. — Нам — сюда! Ну что с ней поделаешь? Не тащить же на себе через весь лагерь. — Уля, а может не надо? У Мику в музклубе подпишем, да к Славе на площадь заскочим — как раз четыре подписи будет — нам и хватит. Ну её, эту Виолу, что мы там не видели? — Нет, Семён, надо. Я хочу в глаза ей посмотреть. Посмотреть-то конечно можно, но ведь ты же не удержишься. Сорвёшься, как у Бори, а то и похуже. — Всё нормально будет, Сёмыч, не дрейфь. Изображу пай-девочку, я это умею. — Да уж. Ну ладно, пошли, но я предупредил. Алиса, ты с нами? — А мне зачем? На скамеечке, за столовкой подожду вас. Давайте, недолго там. В медпункте я попробовал сходу взять ситуацию в свои руки. — Здравствуйте, Виолетта Церновна, мы к вам с обходными. Но не тут-то было! — Отлично, пионэры. Раздевайтесь. Оба! Рыжая изобразила зомби и произнесла сомнамбулическим голосом: — Слушаюсь и раздеваюсь. Ульяна потянула майку через голову, и я поспешил отвернуться. — Достаточно, Ульяна, можешь не снимать до конца. Подержи так, я тебя послушаю. На какое-то время в медпункте воцарилась тишина. — Хорошо, давай приведём тебя в порядок, вот. Семён, можешь повернуться. — Ульяна, вот твой обходной, выйди пожалуйста. Виола навела на меня свои окуляры. — А для Семёна я приготовила особый сеанс… Ульянка круто от двери развернулась, подбежала к Виоле, деланно всплеснула руками. — Сеансы! Обожаю ваши сеансы, тётя Виола. А можно мне тоже пару сеансиков? Виола принялась сверлить Рыжую взглядом. Да не на ту напала! Ульяна смотрела в ответ, не мигая, привстав на цыпочки, стараясь хотя бы близко сравняться по уровню глаз со взрослой. Ну уж нет, раз так, я тоже в стороне не останусь. Я встал рядом с подругой и тоже вперился в Виолетту. Со стороны всё это смотрелось наверное по-дурацки и смешно, да только нам было не до смеху. Виолетта медленно перевела взгляд на меня. — Семён, скажи, а что, собственно, происходит? — Да нет, многоуважаемая, это вы нам расскажите, что, собственно, в этом лагере творится? Виола посмотрела на меня, как на идиота и рассмеялась. — Обязательно расскажу, пионэр. Вот прямо всё-всё так и выложу, если… ты будешь хорошим мальчиком и прочитаешь нам стишок. — А, ну это нет проблем! Я аккуратно снял кеды, потом выкатил на середину стул и забрался на него. — Агния Барто. Резиновая Зина, — пионерским голосом объявил я. — Резиновую Зину купили в магазине. Резиновую Зину вкорзинке принесли. Виола попыталась снять меня со стула, я вырвался. — Погодите, тётя Виола, вот это мне особенно нравится. Мы вымоем в бензине резиновую Зину и… Медсестра дернула меня так, что я чуть не улетел со стула. — Что это вы тут устроили? Вот ваши обходные и немедленно выметайтесь отсюда, пока я Ольгу не позвала! Мы выскочили из медпункта, переглянулись и заржали. Смех-то смехом, однако ничего выведать не удалось, только себя подставили. «Одно хорошо, Рыжик смеётся, а не плачет, и то ладно, — подумал я, надевая кеды».***
Последней точкой сбора подписей у нас был музклуб. — Привет, Мику! — Приветик. А вы пришли помузицировать или так просто, мимокрокодилы… мимо проходили, я хотела сказать, ха-ха-ха! — Мику, нам бы обходные подписать. — Конечно-конечно, где-то тут у меня ручка была, — аквамариновый вихрь загулял по помещению. — Да куда же она делась? Может, под рояль закатилась? О, боже, опять? Только не это! — А нет, вот же она! В тетрадке с нотками! Вот ваши бегунки. Мику черкнула две подписи и замерла на секунду. — Ой, какая я невежливая сегодня, я же не предложила вам записаться в свой клуб. Вы же запишетесь? Пожалуйста! — Я — за! Какие условия вступления? — Ой, ну, ты скажешь. Никаких, конечно же, вот я сейчас у себя в журнале отмечу, и всё. А ты, Уля, участвуешь? — Вот ещё, делать мне больше нечего. Хотя… пиши! Хорошая компания подбирается, замутим чего-нить такое-этакое. Я, чур, на барабанах! — Ладно, Мику, пока, нам ещё усилок на сцену тащить. — Пока-пока. По дороге к эстраде наша группа выстроилась следующим образом. Впереди Алиса на расслабоне, с руками в карманах и травинкой в зубах. Чуть сзади я, на полусогнутых, с усилком в руках. И, метрах в пяти, в арьергарде, Уля, кидающая мне в спину шишки. — Ульяна, прекрати! — Сёмище, я же так помогаю — ускорение тебе придаю. — Перестань, я сказал, не смешно уже. Алиса, не оборачиваясь, небрежно спросила: — А ты чего к Мику записался? Играешь на чём? — Ай! Ульяна, больно же! Н-ну, да. М-могу. Я н-на духовых… Алиса насмешливо приподняла одну бровь. — Духовые? Понятно. — Ых! — очередная шишка влетела мне в спину. — Н-но м-могу и н-на б-басухе с-сыграть е… если надо. — О! А вот это уже ближе к теме! — Алиса хлопнула меня по плечу так, что я чуть не клюнул носом землю вместе с усилком. — Б-блин, тяжёлый же, этот твой усилок, зараза. Фух, наконец-то эстрада. Я с облегчением поставил электрическую бандуру на указанное Алисой место. Лёг на лавочку и постарался расслабить спину. Хорошо! Вот так бы и пролежал до обеда. Загоняли вы меня все что-то с вашими мирами, прыжками и усилками бесконечными. Сбоку на моё небо наехала улыбающаяся мордашка Ули. — Сёмыч, а помнишь? — Рыжик, отвянь, видишь, человек отдыхает? — Сё-о-омыч, ну дава-а-й. Я вздохнул и прикрыл глаза. Не отстанет же. Не глядя, достал из кармана плеер вместе со шнуром и сунул в сторону Назойливой Мухи. — На, держи, играйся, а я хоть минутку полежу спокойно. Я смотрел на небо и наслаждался спокойной минуткой. Руки за голову, не вставая, сковырнул пальцами ног полукеды, вытянулся и замер. Только я и небо Совёнка. И ещё лёгкий летний ветерок, ласкающий тело. Откуда-то издалека доносятся приглушённые голоса рыжих. Ульяна явно разъясняет подруге, Алиса что-то бурчит в ответ. Интересно, что же они поставят первым? А, ну понятно. Кто бы мог подумать? Давайте, девочки, развлекайтесь, а я пока полежу немного… — Алло, горнист! Я тряхнул головой. Приснится же такое! Надо мной нависла Алиса. Я рывком сел и сразу сунул ноги в кеды. Как всегда вовремя, нарисовался Шиза: — А носочки-то у меня — того! Заткнись, и без тебя глаза некуда девать. — Трубач вообще-то. — Да какая разница? Ладно-ладно, шучу. Слушай, а у тебя для заключительного концерта что-нибудь найдётся такое, чтобы порвать зал? Только трубу не надо, — Алиса подняла ладони. — Ну всё-всё. Теперь серьёзно. Что посоветуешь? Я взял у Алисы свой плеер, полистал немного… — Ну, может, вот это? Зазвучали первые аккорды Сплина, Линии жизни. — Отлично, Гиллеспи! Берём! Над лагерем разнеслось вечное «Бери ложку, бери хлеб!» По дороге на обед я прикидывал, как сподручнее стянуть еду из столовой, да всё выходило как-то криво. А если… — Тайлер, есть дело. — Чего тебе? — Ты мне должен, помнишь? — Что ты хочешь от сущности бестелесной, смертный? — А вот что. Как и в прошлый виток, Ольга стояла возле столовой. И также, как в прошлый раз, сунула наши обходные себе в карман, не глядя. — Уля, ты иди, забивай места, я догоню. Мелкую сдуло. Вот так вот, даже вопроса не возникло, а уж тем более предложения помочь. Какие уж тут вопросы, когда такие запахи из столовой разносятся. — Ольга Дмитриевна, мне нужно с вами поговорить с глазу на глаз. Это важно. — Семён, что за секреты? Говори, я слушаю. — Тут будет неудобно, вы поймёте, почему. Давайте на минутку отойдём? Ольга посмотрела на меня внимательно, прищурилась. — Ах вот как. Ну что же, отойдём. Только ненадолго, у меня работа, как видишь. Мы отошли за угол, туда, где простенок между столовой и складом образовали закуток. — Ну, что ты хотел, Семён? Давай, выкладывай, мне некогда. Тайлер, забирай! Я провалился в темноту. И, кажется через секунду, снова вынырнул! Я снова впереди! Ольга черкает что-то карандашом на обратной стороне моего обходного, опустив голову. Закончила, подняла глаза. Господи, да она сейчас заплачет! — Семён, ты назначаешься ответственным за уборку и подготовку костровой поляны. Возьмёшь себе в помощники Ульяну и ещё трёх человек из второго отряда на свой выбор, с их вожатой я договорюсь. Полдник получите сухим пайком. Вот, — вожатая сунула мне в руки бумажку. — Отдашь повару. Ольга тряхнула головой и быстро провела ладонью по лицу. — Это всё. Девушка развернулась и пошла от меня какой-то неуверенной, дёрганой походкой. — Ну, дела. Тайлер, извини, я не хотел, не знал, что так получится. Шиза откликнулся: — Ничего, всё нормально. — Но как же… — Это тебя не касается и к делу твоему не относится. Шиза явно не расположен общаться сейчас. Я вспомнил о бумажке в своей руке. Текст, нацарапанный наскоро нервной рукой гласил: «Глафира Денисовна, выдайте, пожалуйста, Семёну полдник сухим пайком на пять человек. Ольга.» На обеде я нашёл глазами… одну девушку (я мысленно усмехнулся), королеву, и получил приглашающую улыбку в ответ. Но не тут-то было. Рыжая Егоза вцепилась в меня обеими руками и, не слушая возражений, потащила к столику, который заняли «мушкетёры». Я виновато улыбнулся и пожал плечами, вырваться из цепких лапок Ули не представлялось возможным. — Привет, ребята. Ну как, мы готовы к небольшому походу? Даник виновато посмотрел на меня. — Всё по списку достать не удалось, есть сложности. Я беспечно махнул рукой. — Берите, что надо. Если спросят, ссылайтесь на меня. Улька приткнулась к моему уху, зашептала заговорческим шёпотом: — А ещё мы с тобой еды должны наворовать, забыл? — Нет, не забыл. Еду тоже беру на себя! Всё на себя беру! Тоник бросил мешать ложкой рыбный суп и поднял глаза на меня. — Что — всё? Уху эту — или ВООБЩЕ ВСЁ? Я открыл рот, потом закрыл. Тоник разочарованно опустил глаза и вернулся к своему занятию. — Так. Ладно, — я хлопнул ладонями по столу. — Я пошёл. Улька замахала на меня руками. — Куда? Так нельзя! Сейчас я расскажу, как это делается. — Не надо, Уля, ничего не надо. Просто смотри, как работает мастер. Я сходил на кухню, где и был успешно отоварен булочками и пакетиками с кефиром согласно Олиной записке. Подцепил тарелку со вторым на раздаче и с гордым видом вернулся к звезде. — Уль, подхвати пакет, пожалуйста, а то неудобно… Девчонка цапнула пакет и сразу сунула туда свой нос. Растерянно посмотрела на меня. — Но… Как? — А вот так! Я достал Олину записку и хлопнул ею по столу, как тузом. Ульянка сунула пакет Алику, смела бумажку, прочитала. — Ах ты гад! Так это всё время издевался над нами? Да я тебя сейчас! Девочка попыталась достать меня через стол — не вышло. Бегать вокруг тоже было затруднительно — мешали стулья и пионэры. Я поднял руки, засмеялся. — Сдаюсь-сдаюсь. Улечка, не издевался, пошутил по-дружески. Не обижайся, пожалуйста. Рыжая засмеялась в ответ. — Ладно, Сёмище, без обид, но только ответочка прилетит, не сомневайся. — Буду начеку. Все опять расселись и мирно принялись за второе. Я кое-что вспомнил. — Кстати, Даниил, возможно нам понадобятся молоток и немного гвоздей. Наш невозмутимый Атос перевёл взгляд на Портоса, тот молча кивнул: — Сделаем. Ульяна покосилась на меня. — Интересно, что же Панама потребовала с тебя за это? «Вот! Договор с дьяволом не бывает без подвоха!» — Нам придётся убрать костровую поляну. — Блин, Сёмыч, я так и знала, что что-то тут неладно. Я отмахнулся. — Малая цена за полное освобождение до ужина. Чего там убирать-то? За полчаса управимся, а потом — наше время! Я взглянул на мальчишек. — Кстати, с вашей вожатой Ольга Дмитриевна договорится сама. Вся честная компания выкатилась на свежий воздух. «Мушкетёры» встали в сторонке, но не уходили, поглядывали на нас с Улей и ждали. «А! Ну да!» Я наклонился к Рыжей, шепнул: — Ну что, сбор через полчаса у душевых? Ульянка вскинула голову, развернулась к своей команде и звонко отчеканила: — Сбор через полчаса у… задних ворот! Не опаздывать! Я было двинулся к своему домику переодеться, но чья-то рука опустилась на плечо. — Постой. «Алиса!» — Куда собрались? — Мимо карьера, на Старую Дорогу. — Далековато. — Угу. Алиса начала сердиться. — Семён, чего ты дурака валяешь? Я все окрестности вокруг лагеря облазила. Нет никакой Старой Дороги и не было. — Пойдём с нами — увидишь. Алиса посмотрела в сторону, замялась. — А что с Ольгой? Искать же будут. То есть, не то, что бы я из-за этого переживала, просто лишние хлопоты потом. Я достал из кармана бумажку. — Ерунда, у меня есть разрешение, правда только на пять человек, но где пять — там и шесть, какая разница? Девушка прочитала записку и прикусила губу. — Ольга разрешила, да ещё паёк выдала? Как интересно. Да, конечно я пойду. — Вот и отличненько! Сбор через полчаса… — У задних ворот. Знаю. Перебила девушка. — Тогда, разбежались! На площади, рядом с памятником Генды я заметил Ульяну. Девочка напряжённо застыла и с ужасом смотрела себе под ноги. «Змея? Гадюка на площади?» Я беспомощно огляделся вокруг, даже самой захудалой палки нет под рукой, Славя убирает на совесть. Осторожно подошёл сзади, готовясь отдёрнуть девочку, если понадобится, заглянул из-за плеча… «Люк. Просто люк, забранный решёткой и закрытый на замок. Странно, как я его раньше тут не замечал?» — Уля, ты чего? — Сёмыч… я уже видела это где-то. Девочку всю трясло. — Ну, верно. Мы тут мимо ходим по сколько раз в день. Я осторожно положил Рыжей руку на плечо и тихонько погладил. Ульяна выдохнула и подалась назад, прижавшись ко мне спиной. Затихла. — Сёмыч, а ты? А ты раньше это видел? — Хм-м… Ну… Нет. А что такого? Не обращал внимания раньше, значит, вот и всё. Ворон считал, а не под ноги смотрел. Улька немного расслабилась, улыбнулась. Сделала осторожный шажок к решётке и ткнула замок мыском сандалии. Дужка вдруг отпала, и железка канула в темноту шахты. Через секунду снизу прилетело: «БУМ-М-М!!!» — Ноги, Улька! Ноги!!! Мы нырнули в кусты и через минуту, запыхавшись, остановились на «Алискиной полянке». — Фух. А чего бежали-то? На площади же никого, кроме нас и не было. Уля присела на бревно и начала хмуриться. Видеть такой нашу егозу было непривычно. — Понимаешь, Сёмыч, я точно знаю, что уже видела всё это раньше. И даже замок этот ржавый. Мне даже кажется, Уля подняла на меня глаза. — Я там была. Глаза девочки стали влажными. — Мне… страшно, Сёмыч. Девочка прижалась к моему боку и засопела. Ну вот, опять. — Ай, да бывает такое. Думаешь, это же всё со мной было, а потом раскинешь мозгами — фигня. — Может у тебя такое и случается, а вот у меня в первый раз. — Как сказала мне одна девушка, всё когда-то случается в первый раз. — Дурак. Рыжая отстранилась и стукнула меня кулачком в грудь, впрочем не сильно. — А что я такого сказал? Девочка ткнула меня и улыбнулась. Ну вот, обычное настроение к Ульке вернулось — и ладно. Но теперь накрыло уже меня. Что-то идёт не так. Мы же искали Совёнок, чтобы вернуться и заново пережить всё то хорошее, светлое, что тут с нами случилось. Совёнок — это радость, бесконечное лето! Но почему тогда, в который раз уже сегодня, Уля плачет? Разве мы такого хотели? Где же мы ошиблись? Когда делали выбор? Раньше? Я как-то завозился с вещами, выбирая что взять, и слегка уже опаздывал. По дороге к точке сбора, на скамейке возле склада, я увидел Алису. Девушка поднялась мне навстречу. — Семён, я не иду. — Что-то случилось? — Ничего особенного, просто мне придётся остаться. Есть причины. Тут только я заметил, что девушка выглядит бледнее обычного, сутулится и странно держит руки. До меня дошло — она же «бережёт» живот! — Ладно, хорошо. В другой раз вместе сходим, не вопрос. — Вот и ладушки. Алиса кивнула и отправилась назад в лагерь. Я проследил за ней взглядом, Дваче свернула в простенок между столовой и складом. «Куда это она? Впрочем, не моё дело.» Я торопливо зашагал к воротам.