***
— Тебе не понравится эта новость. Капитан нервно мерил шагами тренировочный зал, а его лицо выражало крайнюю взволнованность, в то время как ты ожесточенно била боксерскую грушу. — Что случилось, Стив? — устало спросила ты, убирая с лица выпавшую из причёски прядь. — Баки вернулся. Роджерс на мгновение застыл на месте, наблюдая за твоей реакцией. Ты повела некогда повреждённым Зимним Солдатом плечом и закусила губу, не поворачиваясь к ждущему твоего слова мужчине. — Баки давно нет, Стив, ты должен смириться, — через несколько минут молчания твёрдо заключила ты, продолжая тренировку. Роджерс рвано выдохнул. — Мы оба знаем, что это не так, Т/И. Он где-то там. Ты покачала головой, ощущая предательскую горечь на кончике языка. Ты никогда не видела Баки, воспоминания о котором так кропотливо хранил Стив, того самого, который в рассказах о юности Роджерса выступал защитником слабых и просто простым весёлым малым, без железной руки. В твоих воспоминаниях Белый Волк был настоящим наёмный убийцей без чувств и морали — живой робот, машина для убийств с улыбкой акулы, преследующая тебя на протяжении нескольких лет. Несколько лет жгучего страха и отчаяния, вперемешку с опасностью, и постоянной бессонницы. Специальных агентов ЩИТа учат многому — стрелять из разных видов оружия и разбираться в технике; прятаться там, где казалось бы спрятаться никак нельзя и выбивать бесконечные признания; добывать и хранить такую информацию, которую не знает никто да и никогда не узнает; выживать в совершенно отвратительных условиях и не жаловаться на свою судьбу; собирать бомбы из хлама и изощрённо пытать людей. Если бы тебя когда-нибудь попросили охарактеризовать агентов из твоей ударной группы, ты бы без промедления ответила, что они (как в принципе и ты, как бы трудно и больно это не было осознавать) — сломанные игрушки в руках людей сверху. Такие же наемные убийцы без души как Зимний Солдат, с единственной разницей — вы работаете на правительство. — Если это так, то мне очень больно это осознавать. Но ещё больнее было понять, что тебе нравился тот человек из рассказов.***
— Мне даже не верится, что когда-то я хотел тебя убить, — усмехнулся Барнс, ловко разливая виски. — Мне даже не верится, что я пошла грабить бар Тони именно с тобой, — насмешливо передразнила ты, забирая стакан из железной руки, что некогда ломала твои кости в бою. — За неудавшееся убийство, — ты облизнула губы и приподняла свой виски вверх, отвлеченно наблюдая за тем, как янтарная жидкость переливания в тусклом свете уличных фонарей. Белый Волк улыбнулся, принимая твой тост. — За слишком живучих жертв. Ты расхохоталась, закинув голову назад и позволив Барнсу наблюдать полосы шрамов уходящих под полупрозрачную блузку. — Да ну тебя. Пить с этим мужчиной было чем-то привычным и обыденным — военные истории подшофе, пьяные смешки и много, сквозящей в словах иронии, а так же грусти в хмельном взгляде. Когда ты спросила его, какой его самый худший кошмар — он ответил, что боится вновь потерять связь с реальностью и стать хладнокровным убийцей. Кажется ты улыбнулась на это заявление, в горькой обречённости приподняв уголки губ, а когда он задал тебе тот же вопрос — выдержав короткую паузу ответила, что больше всего на свете ты боишься, что его страх забудется Баки Барнс был чертовски обходителен и привлекателен, в отличие от его второй холодной и жестокой личности, что вгоняла тебя одним присутствием в неописуемый ужас. Когда-то тебя учили подавлять чувство самосохранения и идти в бой, выходя победителем во что бы тебе это не обошлось. Возможно, именно это помогло тебе пережить стычки с н и м. — Ты расскажешь мне, как это было? — Нет.***
— Агент Т/Ф, — Фьюри, как всегда важный и вечно что-то подозревающий, внимательно рассматривал тебя своим единственным глазом, подмечая каждую деталь, — у меня есть для Вас задание. Бросив кроткий взгляд на лежащие в идеальном порядке документы, ты невольно хмыкнула, вспоминая, насколько Ник педантичен, а затем перевела выжидающий взгляд на директора. — Я надеюсь, что вы осведомлены о том, что Гидра вновь получила Зимнего Солдата в свои ряды, — Фьюри остановился, внимательно рассматривая твое лицо на признак эмоций. Ты медленно склонила голову к правому плечу, не разрывая зрительного контакта с мужчиной. Ни один мускул на твоём лице не дрогнул, выражая полное безразличие к сложившейся ситуации, а внутри кипел котел противоречий и опасений. Неожиданно резко захотелось закурить одну из подаренных Наташей вьетнамских сигар, чиркая дрожащими руками дешёвую зажигалку, где-нибудь подальше от страны. В отдалении от разборок Мстителей и миссий Щита. — По данным наших шпионов Белого Волка отправят за делом Говарда и Марии Старк. Ваша задача заключается в том, чтобы он эти данные не получил. Сейчас документы находятся в штабе Заковии, куда вам предстоит отправиться, — полный важности и строгости голос Фьюри набатом звучал в голове, оглушая мысли. Дождавшись твоего сухого кивка, мужчина опустил голову, устало потирая переносицу. — Т/И, я знаю, как Баки дорог тебе, но это дело не должно вернуться в Гидре, ты сама это знаешь. Ты замерла, схватившись за железную ручку двери кабинета. — Конечно.***
— Т/И, обещай мне, что не причинишь ему смертельного вреда, — Стив нервно мерил шагами комнату, и ты невольно подметила, что точно так же взволнованно он вёл себя, когда узнал, что Барнса вновь разморозили. — Это моя работа, Капитан, — ты грустно улыбнулась, понимая, что избежать встречи с Зимним не получиться. Стив и Баки были настоящей семьёй, и ты вполне понимала мотивы Стива. Возможно, не будь ты так взвинчена, ты бы рассмеялась, потому что победить Джеймса в ближнем бою ты не смогла бы, ведь твой максимум состоит в позорном бегстве или обороне. — Обещай мне, Т/И, — Роджерс в мгновение оказался рядом с тобой, предупреждающе сжав твои плечи. Подняв т/ц/г глаза на мстителя ты сцепив зубы пыталась подавить бушующие внутри страх и ярость. — Я буду спасать свою шкуру любой ценой, Роджерс! — прошипела ты, сбрасывая сильные руки со своих плеч, а затем попадая в крепкие объятья. Лицо Стива буквально по щелчку поменяло свое выражение после столь резкого, но вполне весомого ответа. — Береги себя. Тебе всегда казалось, что начало твоей жизни в этом мире началось именно с появления Стива Роджерса. С этого милого мальчика-спасителя, наполненного принципами и моралями. На протяжении многих лет именно он прикрывал твою спину в бою, помогал залечивать раны и давал ценные советы. Буквально склеил по кусочкам то, что осталось от старой Т/И после стольких лет работы на Фьюри. Стал новой семьёй. Крепко прижавшись в мужчине, ты вздохнула сроднившийся запах парфюма. Ярость, совсем недавно клокотавшая внутри, отступила.***
— Я уже ненавижу эту тачку, Наташа, так и знай, — бурчала ты, выслушивая смешки в наушник от шпионки, которая буквально насмехалась над своим недовольным старческим ворчанием, которое «ты наверняка подхватила от Капитана-Сосульки». Ты приглушенно засмеялась, поворачивая ключ зажигания. Не смотря на весёлые переговоры с русской и то, что ты удачно добралась и выехала из Заковии, забрав нужное дело из штаба без появления Зимнего Солдата, на душе скребли кошки. Выезжая с парковки ты проехала несколько ничем не примечательных скверов, выбираясь на главное шосее. Как уже сказала Наташа, дело Старков нужно перевести в архив Щита, что был вблизи Нью-Йорка, а затем вернуться на базу. Двери фургона впереди идущей машины резко раскрылись, обрушив на лобовое стекло шквал пуль. — Что там с маршру… — ты осеклась, пряча голову вниз и судорожно выворачивая руль в сторону. Раздался звонкий треск, и осколки стекла засыпали передние сиденья. Ты смачно выругалась, вжимая в пол педаль газа, краем глаза следя за проезжей частью. Закусив губу ты заставила себя оторвать руку от руля, потянуться за лежащим рядом оружием и прихватить пару обойм с соседнего сидения. — Я уже говорила, что я ненавижу это тачку? — ты сделала несколько произвольных отвлекающих выстрелов, делая очередной маневр с машиной. Шипение в наушнике доложило о том, что связь со штабом безоговорочно потеряна и помощи ждать не от куда. Кажется, ты успела с десяток раз проклясть Фьюри и это чёртово дело, а так же свою работу и даже ни в чем не повинную Романофф, а так же Стива, которые не смогли поехать с тобой. Ты изо всех сил старалась сосредоточиться на предстоящем бое, но как на зло, кроме проклятий и недавних разговоров с Наташей на ум, увы, совершенно ничего не приходило. То, что тебе удалось прибыть в Заковию раньше Зимнего Солдата ещё не означало безоговорочно победу, скорее болезненное продолжение убийственного спектакля на двоих, в котором, скорее всего, тебе уготована роль жертвы. Тебе всегда говорили, что посторонние мысли во время боя приводят к гибели и ты всегда следовала правилу «больше дела меньше слов». Так почему же сейчас ты допускаешь такую оплошность? Белый фургон нагоняет твой автомобиль, а затем таранит пассажирское место. Ты испуганно вскрикиваешь, выронив пистолет, в то время как твоя машина, не выдержав силы удара переворачивается, улетая с проезжей части. Подушки безопасности срабатывают совсем не вовремя — ты уже успела пару раз приложиться головой о руль, а ремень безопасности стискивает грудь, не давая дышать. Когда машина наконец останавливается лёжа на боку, ты разлепляешь свинцовые веки, трясущиеся пальцами пытаясь расстегнуть застежку ремня. Едкий запах дыма и едва уловимый — крови, ударяет в лицо. Совсем рядом слышатся хруст стекла, и ты судорожно нащупываешь рукой пистолет, ногой проталкивая выпавшее из бардачка дело глубже под сидение. Взрывчатка не рванула. Пока что. Некогда поломанное плечо предупреждающе ноет, и ты сцепляешь зубы, приподнимаясь на локтях, а затем встречаясь с ним взглядом. С громким скрежетом отходит от корпуса водительская дверь, оторванная металлической рукой Зимнего Солдата. Белый волк показательно молчит, только дышит в свою черную маску так громко, что кажется, что этот звук тебя оглушает. Он не двигается, только смотрит на тебя так странно, с нотками непонимания и тихой агрессии, и ты невольно крепко сжимаешь рукой пистолет, смаргивая каплю крови, пропавшую на ресницы. Ты совершенно точно понимаешь, что пропала, и на этот раз все точно и безвозвратно кончено. Оплошала ты, конечно, знатно и, хотя такого раньше не было, ты совершенно точно знала, что это должно было произойти. Эта игра должна была закончиться ещё три года назад, во время раскола Щита и нападения Гидры, но тогда тебе чудом удалось выжить. Ты всегда была везунчиком — побеждала в боях, метко стреляла и всегда имела план отступления; у тебя было много шрамов, что когда-то были смертельным увечьями, но ты выживала, не смотря ни на что. Теперь везение безвозвратно закончилось, и твоё положение настолько плачевно, что даже близкий бой будет для тебя смертельным, а уж тем более любое неверное движение. Запах дыма становится отчетливее, и капот машины охватывает пламенем. Кажется, что прошла целая вечность с того момента, как ваши взгляды пересеклись, и тебе показалось в этом что-то знакомое. Ты вновь прикусываешь окровавленную губу, умом прекрасно понимая, что это призрачная иллюзия — взгляд Барнса был все таким же отчужденным и колким, а время совершенно не тянулось настолько медленно — прошла всего лишь пара мучительно секунд. Мысленно почитав сколько у тебя времени до того, как огонь доберётся до припрятанной под передним пассажирским сидением взрывчатки, ты двигаешься первой, рваным движением доставая пистолет и делая выстрел в голову, от которого мужчина скрывается за железной рукой. Зимний не церемонится, рывком выкидывая тебя с машины на асфальт и начинает поиск столь важной папки среди осколков и пыли. Ты не шевелиться совершенно, хотя долг велит остановить Барнса и прикончить — лишь отодвигаешься подальше и поудобнее устраиваешься на прохладном покрытии, перезаряжая пистолет. Голова, которой ты в очередной раз сильно приложилась нещадно гудит. Наконец рука Белого Волка натыкается на припрятанную папку, вытащив её, он поворачивается к тебе, вглядываясь в твоё лицо. — Мисс Т/Ф, задание номер 327B, — безразлично вещает Барнс, в то время как ты поднимаешься на ноги, нацелив пистолет на мужчину. Ты невольно вздрагиваешь, услышав родной голос и совершенно не ожидаешь первого выстрела от него. Почему-то, когда в правое лёгкое попадает пуля, в голову приходят мысли, что ты не хочешь умирать одна, и этого ублюдка нужно обязательно забрать с собой. Трясущимися руками прицеливаешься и делаешь выстрел. Джеймс сдавленно рычит, чувствуя как пуля, попавшая в правое плечо, раскрывается внутри, разрывая плоть. Ты сдавленно смеёшься, наблюдая за искаженным от боли лицом, небрежно вытираешь кровь с рассеченного лба, а затем прижимаешь её к груди. — Экспансивные пули, — зачем-то поясняешь, делая очередной выстрел от которого Зимний Солдат вновь закрывается левой рукой. — Это ты мне про них рассказал. Барнс, не предпринимая попыток поднять упавшее оружие, быстрым шагом направляется к тебе, вытащив из-за пояса нож. На ум невольно приходит воспоминание о том, что этот нож ему подарила ты, будучи довольно пьяной. Как же будет иронично умереть от собственного подарка, сделанного на хмельную голову. В голове звучит ехидный внутренний голос, говоря, что ты непозволительно много думаешь в такой ситуации. Ты не двигаешься с места, когда он подходит слишком близко, ты лишь приставляешь к его лбу пистолет, прекрасно зная, что не выстрелишь. Мысленный отчёт заканчивается на нуле, а вы так же стоите перед друг другом — огонь добрался до взрывчатки и машина взлетела на воздух, а многочисленные запчасти и осколки разлетелись в стороны. Некогда вырванная дверь машины сбила с ног Зимнего Солдата, который падает сверху, выбивая из наполненный кровью лёгких оставшийся воздух. Нож, до этого крепко сжатый в занесенной для удара руке, вошёл в сухую землю в трех сантиметрах от твоей головы. Ты хрипло вздохнула, совершенно не слыша того, что происходило вокруг, металлический привкус крови усилился, заполняя рот. Перед глазами танцевали разноцветные пятна, мешая сосредоточиться, а потерянный слух совершенно не желал возвращаться. Ты закрыла глаза.***
Тебе вновь повезло, но в этот раз ты была до зубного скрежета рассержена сложившейся ситуацией. Стив приходил по десять раз на дню, постоянно принося различные сладости, которые ты не могла терпеть, а курить, не смотря на запрет врачей Щита, хотелось очень сильно. Капитан сообщил тебе, что Баки вернулся и даже навещал во время комы, на что ты безразлично усмехнулась, комкая в руке край одеяла. Ты буквально чувствовала сожаление, исходящее от Роджерса, но ещё сильнее ты чувствовала запах вины Белого Волка. Тебя хватает чуть больше, чем на две недели. Недели скуки и однообразия; одинаковых бесед и косых взглядов; время, в промежутке которого никто не заикнулся о папке с делом, которую ты так предусмотрительно отправила на машине с другим агентом. — Хватит! — прервала шипение Роджерса ты, стиснув зубы и скидывая со прикроватной тумбочки вазу с васильками, которую он вновь с собой принес. Васильки. От них пахло жгучей смесью пороха и горечи — совсем как от Джеймса Барнса, что так трусливо заглядывает в палату по ночам, не решаясь подойти ближе. Ты знаешь, что он приходит — видишь его тёмный силуэт во тьме дверного проёма и буквально слышишь безмолвные просьбы простить. — Передай ему, что он трус. Ты устало закрываешь лицо руками. Больничные приборы раздражают своим бесконечным пиликанием, а Роджерс — уже успевшим надоесть участием. Ты была готова к встречи с Зимним Солдатом и то, что ты выжила в ней вновь — совершенно не показатель победы, а лишь очередное напоминание о том, что он — это проблема, которую ты даже не пытаешься решить. Очень хотелось встречи с Барнсом. Чтобы дать ему крепкую затрещину за то, что так легко попался врагу, а затем так же крепко обнять за то что он вернулся. Убрать наконец эту чёртову неопределённость. — Где он? Роджерс хмурится, сцепляя руки в замок, а затем отводит взгляд в сторону. — Сегодня утром его отправили на заморозку, Т/И. Ты давишься воздухом, обращая полный горечи взгляд на Стива. Внезапно, все становиться настолько ясно и прозрачно, что даже самой не понятно — хочется плакать или в красной ярости разнести палату. — Он согласился на это по собственной воле, и… Ты поднимаешь взгляд на сидящего рядом мужчину, улыбаешься настолько надломленно и треснуто, что Роджерс прерывается на полуслове, внимательно рассматривая твое лицо. — Знаю.